поверхность.
- В каком смысле?
- Заброшенный сарайчик на краю поля. Снаружи люк незаметен, так как
прикрыт сгнившим сеном.
- А где же казна? - разочарованно протянул Каширский.
- Да хрен с ней, с казной! - выкрикнула Анна Сергеевна. - Главное,
теперь у нас надежный путь для отступления после того как сделаем дело.
- Какое еще дело? - пожал плечами Каширский.
- А вы забыли? Убрать эту княжну, или графиню, или бес ее знает, кто
она такая! - раздраженно говорила Глухарева, шагая назад по теперь уже
расширяющемуся проходу. Каширский брел следом.
- В каком смысле убрать? - пролепетал он, уже чуя, куда клонит его
наперсница.
- В каком смысле? - желчно переспросила Анна Сергеевна. - Убить.
Зарезать. Ножиком пырнуть.
- Боюсь, я не смогу быть вам полезен, - осторожно заметил доктор. -
Ведь хирургия - не мой профиль. Вот если бы дать установочку...
- От ваших установочек пользы, как от холодильника тепла, - процедила
Анна Сергеевна. - Равно как от вас самого. Будете дежурить на шухере!
За разговорами они вернулись в ту область подвала, где стояли ряды
бочек. Почуяв знакомый запах, Каширский вновь воспрял духом:
- А все-таки казна где-то здесь! Я ее внимаю всеми фибрами своей
чувствительной ауры!
Анна Сергеевна хотела было уже высказать все, что она думает и о
фибрах, и о королевской казне, и о самом Каширском, и о его чувствительной
ауре, но лишь презрительно подернула плечами и ускорила шаг.
x x x
"Поэтический марафон" в корчме продолжался уже почти сутки. Все это
время часть рыцарей и поэтов, чередуясь, отдыхали в горницах для гостей, а
остальные пировали и услаждали слух друг друга своими вдохновенными стихами.
Благодаря такому режиму и поэты, и рыцари чувствовали себя достаточно
бодрыми, в отличие от хозяина корчмы - он все время должен был находиться в
зале и обслуживать дорогих гостей. Впрочем, доходу от них было не так уж
много - сторонники непьющего Флориана вина почти не употребляли, разве что
когда их предводитель не находился поблизости, а поэты, ослабленные
изнурительной работой на болотах, тоже не очень увлекались вином, дабы не
свалиться с ног раньше времени.
- Ну вот опять бед себе накликал, - привычно жалился леший в коротких
передышках своему приятелю водяному. - Мало того что рыцари какие-то не те,
так еще этих беглых поэтов бес привел. А все боярин Василий! Сам-то он в
свой Царь-Город укатит, а нам тут отдуваться...
- Да не тревожься ты, - утешал его водяной, прихлебывая водицу из
кувшина. - Все, что ни случается - все к лучшему!
Тем временем госпожа Сафо к вящему восторгу господ рыцарей
декламировала свое очередное творение:
- Я слыхала тебя в полуночной тиши -
Ты играл на пастушьей свирели,
И тебя возлюбила всей силой души,
А казалось, что жизнь разошлась на гроши
И давно уж огни догорели...
Тут в дверях раздался робкий стук.
- Толкайте сильнее! - крикнул корчмарь, а себе под нос проворчал: -
Кого еще там черт принес?
Дверь ввалилась внутрь, и на пороге явился собственной персоной
господин Грендель.
- О, кто к нам пожаловал! - с наигранной учтивостью произнес
доблестный Флориан. - Надеюсь, друг мой Грендель, мы поимеем счастье
насладиться вашими новыми творениями?
- Сперва я должен передать вам послание, друг мой Флориан, - столь же
учтиво ответил Грендель. И, подойдя к Флориану, протянул ему свиток.
- Печатка Беовульфа, - с видимым неудовольствием отметил доблестный
Флориан, вскрывая послание. - Почерк как будто господина Зигфрида, но
подпись собственная Его Величества.
- Что там? - нетерпеливо загомонили рыцари. Даже леший с водяным
прекратили свои бесконечные разговоры и стали внимательно прислушиваться.
- Настал решающий час, - негромко и безо всякого пафоса произнес
Флориан. - Король призывает нас в первые ряды борьбы за правое дело. И это
великая честь.
- Когда? - повскакали из-за стола славные рыцари.
- Тотчас, - ответил Флориан, еще раз глянув в послание. - То, что
нам предстоит, Его Величество именует как "разведка боем". Мы должны
появиться вблизи королевского замка и вызвать на себя первый удар. И таким
образом добыть для Его Величества Александра сведения о том, какими силами
располагает Виктор.
- Я могу провести вас кратчайшим путем, - вызвался Грендель.
- Ну вот и замечательно, - кивнул Флориан. - Кстати и сообщите Его
Величеству, если мы все поляжем в неравном бою за справедливое дело.
Рыцари кинулись к себе в горницы за щитами и боевыми мечами, а леший за
стойкой лишь горестно вздохнул.
x x x
Чудо-клубочек уверенно вел Ивана-царевича по болотам, и делал это
весьма умело: хотя господину Покровскому и казалось порою, что клубок
катится по очень уж изогнутой траектории, но всякий раз путник убеждался,
что происходило это вовсе не из желания удлинить путь, а единственно чтобы
сделать его по возможности удобным и безопасным.
Уже начало смеркаться, и Иван-царевич стал подумывать о том, чтобы
обосноваться на ночлег. Однако всякий раз, когда он примечал казалось бы
удобное место, клубок принимался катиться быстрее, и Иван спешил следом, не
решаясь поднять его с земли и положить к себе в котомку.
Но вот, когда вечерняя тьма уже начала наползать на землю, а на небе
высыпали первые звезды, клубок решительно остановился. Господин Покровский
как опытный путешественник мог оценить выбор своего проводника: он
остановился на вполне удобном и сухом месте вблизи леса, где под елками
лежало достаточно валежника, чтобы развести костерок и в случае надобности
даже соорудить скромный шалашик.
Иван с облегчением опустил на землю рюкзак, из которого торчал лук с
оставшимися двумя золотыми стрелами, и стал приготавливаться к ночлегу -
собрал сухих веток, развел костер и повесил над ним котелок с болотной
водицей. Несмотря на приятную усталость, ко сну Ивана-царевича совсем не
клонило. Напротив - звезды, меркнущее небо и печальные выкрики выпи,
долетающие сквозь мерный шелест осенней листвы - все это настраивало скорее
на поэтическую волну. Правда, дальше первой строчки - "Все ярче дивных
звезд сиянье..." - дело не шло, но зато Покровский начал понимать, отчего в
Новой Ютландии столько поэтов на душу населения: здешняя природа просто не
могла не настраивать на творческий лад.
Однако едва родилась вторая строчка - "... Все памятней очарованье..."
- как все очарование оказалось в миг разрушенным какими-то незнакомыми
голосами. Обернувшись, поэт увидал позади себя двух женщин - одну потолще,
а другую потоньше - в сарафанах и цветастых платках.
- Присаживайтесь, сударыни, - радушно пригласил их Иван-царевич. -
Не угодно ли чайку с дороги отпить?
- Благодарю, - низким и чуть сипловатым голосом ответила более полная
странница, присаживаясь у костра. Ее подруга, нахально подбоченясь,
уставилась на стрелы, торчащие из рюкзака.
- Золото, - проговорила она высоким скрежещущим голосом. - Сейчас
буду грабить и убивать... - И, не обращая внимания на свою спутницу,
дергавшую ее сзади за подол, продолжала, с каждым словом все более
вдохновляясь: - Трудовой народ бедствует, а вы, мироеды и богатеи, на
золоте жрете и золотые палки себе в мешок суете!
- Не слушайте, это она шутит, - попыталась поправить положение первая
путница, но ее подругу было уже не остановить:
- Шуток больше не будет! Всех перережу, всем кровь пущу!
- Так вы что, сударыня, собираетесь меня грабить? - наконец-то дошло
до Покровского.
- Да! - взвизгнула сударыня. - Ежели кого сей же миг не пограблю, то
гадом буду! - Недолго думая, она выдернула из рюкзака золотую стрелу, но
тут же с диким верещанием швырнула ее оземь.
- Что такое, Петрович? - вскочила полная дама. - В чем дело?!
- Жжется, как огонь! - неблагим матом завопила разбойница. - Колдун
проклятый!! - И она со всех ног побежала прочь, не разбирая дороги. Ее
спутница грузно поднялась и потрусила следом, привычно сунув под сарафан
чайную ложечку, хотя та была не золотая, а оловянная.
- Эх, такой вечер испортили, - вздохнул Иван-царевич, снимая с огня
вскипевший котелок. - Но что там со стрелами?
Покровский с опаской потянулся к золотой стреле и дотронулся до нее
кончиком пальца - стрела оказалась столь же прохладной, как и земля, куда
ее уронила незадачливая грабительница.
x x x
Ужин в королевской трапезной прошел на редкость тихо и даже печально.
Князь Длиннорукий и Петрович, обычно хоть как-то разнообразившие трапезу
болтовней и пьяными выходками, на сей раз вообще отсутствовали. Даже
Каширский не был по-всегдашнему велеречив, а Анна Сергеевна, если порой и
отпускала злобные реплики в адрес всего и вся, то делала это скорее по
привычке. Впрочем, и лекарь, и госпожа Глухарева, отужинав, вскоре под
благовидными предлогами покинули залу.
Виктор же все не решался встать из-за стола. Во время ужина он почти не
притронулся к еде и угрюмо глядел в тарелку, изредка поднимая взор на княжну
Марфу, сидевшую напротив него, на другом конце длинного стола. Княжна
чувствовала себя не очень-то уютно в такой напряженной обстановке, но тоже
не решалась покинуть трапезную. Слуги переминались с ноги на ногу, не зная,
что им делать.
В залу почти вбежал Теофил:
- Ваше Высочество...
- Да, Теофил, слушаю вас. - Виктор, кажется, был даже рад, что кто-то
прервал тяжкое молчание.
- Ваше Высочество... э-э-э... Вы позволите убирать со стола?
- Да-да, убирайте, - поспешно ответил Виктор. - Могли бы и не
спрашивать. Если, конечно, кня... графиня не желает продолжить трапезу.
- Нет-нет, благодарю вас, - отказалась Марфа.
Слуги, словно того и ждали, кинулись уносить со стола немногочисленную
посуду, а Теофил наклонился к Виктору и что-то зашептал на ухо. Марфа
заметила, как тот побледнел.
- Вы уверены? - тихо спросил Виктор.
- Многие видели, - столь же тихо ответил Теофил. - Какие будут
указания?
- Никаких.
Оставшись вдвоем с Марфой, Виктор негромко произнес:
- Графиня, мне нужно вам кое-что сказать.
- Что? - не расслышала княжна. - Ваше Высочество, вы не позволите
мне пересесть поближе?
- Да зачем, я сам, - с этими словами Виктор поднялся из-за своего
места и пересел на уголок стола рядом с Марфой. - Княжна, я должен с вами
поговорить. Днем, на башне, нам помешали...
- А вы не боитесь, что нас могут подслушать? - Марфа положила ладонь
на руку Виктора.
- Теперь это уже не имеет значения, - вздохнул Виктор. - Да и кому
тут подслушивать - все разбежались. Знаете, что мне только что сказал
Теофил? Что вблизи нашего замка видели вооруженных рыцарей от десяти до
пятнадцати человек. И передвигались они совершенно открыто, как будто
ожидая, что мы на них нападем!
- Что за рыцари? - удивилась Марфа.
- Наш конюшенный разглядел среди них Флориана и, кажется, Гренделя.
Скорее всего, их послал мой дядя, чтобы разузнать, как тут и что. - Виктор
немного помолчал. - А ведь они могли сами, сходу, не дожидаясь
подкрепления, захватить замок!
- Почему же они этого не сделали?
- Почему? Да только потому что не знали, что здесь никого нет. Гвардия
давно разбежалась, наемники разбежались, даже этого князя Длиннорукого с его
полоумным Петровичем, и тех не видать! Но уже завтра рыцари будут здесь, вне
всяких сомнений.
- И об этом вы хотели со мною поговорить? - несколько удивилась
Марфа.
- Да нет, о другом. - Виктор надолго замолк, будто раздумывая,
говорить ли. А вернее, сам того не осознавая, он тянул время, боясь остаться
наедине со своими горькими думами.
В залу вернулся Теофил:
- Ваше Высочество, будут ли еще какие приказания?
- Нет, Теофил, - устало проговорил Виктор. - Благодарю вас за
безупречную службу. Идите спать, а утром разбудите меня пораньше.
- Будет исполнено. - Теофил поклонился и вышел из залы.
- Ваше Высочество, кажется, вы хотели мне что-то сказать? - напомнила
княжна.
- - Да... Возможно, мы с вами уже никогда больше не увидимся. У вас
вся жизнь впереди, а меня ждет либо темница, либо плаха.
- Ну зачем же так мрачно, - сочувственно покачала головой Марфа,
однако Виктор перебил:
- Погодите, Марфа Ярославна, дайте договорить. Мы с вами больше не
увидимся, и я хочу, чтобы вы знали... Не нужно меня жалеть - я пропащий
человек. Даже много хуже, чем про меня говорят рыцари у Беовульфа. - И,
заметив, что Марфа снова хочет возразить, продолжал еще настойчивее: - Да,
да, это так. И если я могу еще хоть как-то оправдать себя в захвате власти,
то в моем отношении к вам, княжна, мне не может быть никакого прощения.
- О чем вы, Ваше Высочество? - удивилась Марфа.
- Когда вы появились в замке, я сразу стал просчитывать на несколько
ходов, как при игре в тавлеи. Я подумал, что сама судьба послала вас ко мне,
дабы помочь в осуществлении моих дерзких намерений.
- Каким образом? - еще больше изумилась княжна.
- В Белой Пуще после смерти князя Григория идет свара за власть. Более
того, Альберт и его упыри подыскивают послушного боярина из древнего рода,
чтобы посадить на княжеский престол и править от его имени. И я надеялся
убедить их, что вы, Марфа Ярославна, подошли бы им лучше всего. Шутка ли
сказать - единственная уцелевшая из Шушков! А через вас и сам надеялся
войти в силу и, как самое меньшее, добиться той помощи, что обещал для моих
начинаний князь Григорий.
- Неужто вы всерьез думали, Ваше Высочество, что я согласилась бы
стать такой подставной правительницей? - нахмурилась княжна.
- Поначалу я не знал, какая вы, - тяжко вздохнул Виктор. - Теперь я
понимаю, что заблуждался в видах на вас. Но могло повернуться и иначе -
вдруг борьба в Белой Пуще разгорится не на шутку, и тогда вы могли бы
возглавить один из враждующих станов. А в случае удачи - как знать...
- Да, но ведь вы сами несколько раз предлагали мне покинуть замок, -
возразила Марфа.
- Не столько ради вас, сколько ради самого себя, - заявил Виктор. -
Мне стало известно, что ваша жизнь в опасности, и я думал, что вам до поры
до времени лучше побыть в надежном месте, хотя бы даже в замке моего
главного врага Беовульфа. Ведь вы нужны мне живой, а не мертвой...
- Мне кажется, Ваше Высочество хотите казаться хуже, чем на самом
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг