x x x
На столе стоял кувшин водки и кое-какая незатейливая закуска. За столом
сидели князь Длиннорукий и Соловей-разбойник, причем Петрович ерзал на
табуретке и то и дело вскакивал - давали знать недавние ранения.
Длиннорукий был уже изрядно "под мухой", но еще не утратил некоторых
способностей к рассуждениям.
- Чую, что бросили нас наши дорогие хозяева, - говорил он, размахивая
куском соленого огурца. - Послали сюда вместе с этими полоумными
наемниками, и все, и справляйтесь, как можете.
- Уползать надо, - мрачно проворчал Петрович. - Покаместь бить не
начали.
- Ну, уползти-то мы еще успеем, - отхлебнул Длиннорукий из кружки и
закусил огурцом. Петрович выпил залпом и не закусывая. - Да, так ты
говорил, что к Виктору какая-то баба пришла, - продолжал князь. - Ну-ка,
расскажи, дружище Петрович, что это за баба и что он с нею, хе-хе, делал!
- Да не баба, а молодая девка, - нехотя ответил Соловей.
- O, да так это ж еще лучше! - скабрезно захихикал Длиннорукий. -
Ну-ну, и что же?..
- Да ничего. Там через скважину не подглядишь.
- Ага, значит, нарочно скважину заткнул. Но ты хоть подслушал-то? Это
вообще замечательно - когда не видишь, такого можно себе напредставлять! -
Князь противно потер пухленькими ручками. - Ай да Виктор, а я-то уж грешным
делом начал думать, что на девок у него, хо-хо, не стоит. Ну-ну, значит,
завалил он ее на лежанку...
- На какую еще лежанку? - пробурчал Петрович. - Он же принимал ее у
себя в рабочей горнице.
- O, ну так это же просто прелестно! - пуще прежнего обрадовался
Длиннорукий. - Завалил прямо на стол...
- Ну причем тут стол? - озабоченно потер ноющую задницу Соловей. -
Они же там не одни были, еще и Теофил...
- A-а, так они ее вдвоем! - расплылся в скабрезной усмешечке
Длиннорукий. - Что ж ты мне сразу не сказал? Мы бы пустили золотое яблочко
по тарелочке и посмотрели, что они там вытворяют!
- Да ничего они не вытворяли, - не вытерпев княжеских похабствований,
топнул ножкой Петрович. - Просто разговаривали, и все.
- Ну и дает, однако же, наше Высочество, - разочарованно протянул
Длиннорукий. - Привел к себе на ночь глядя молодую девку - и разговорами
потчует. - Князь подлил себе и Соловью еще водки. - Ну и о чем же таком
они говорили?
Петрович выпил, занюхал надкушенной луковицей и наморщил лоб, пытаясь
вспомнить:
- Говорила-то больше та девица. И такую околесицу несла, что у меня аж
уши завяли. Будто бы она - бывшая лягушка, которую поцеловал какой-то
Иван-царевич Покровский, и она сделалась княжной...
- Что? - вскочил Длиннорукий как ошпаренный, едва не опрокинув кувшин
с остатками водки. - Я должен немедля передать об этом в Белую Пущу!
- Да они ж тебя засмеют, - хмыкнул Петрович. - Скажут, совсем с
крыши князь съехал, уже всякие сказки рассказывает.
- Это не сказки, - стукнул Длиннорукий кружкой по столу, - а самая
истинная правда!
- A я чего-то припоминаю, - почесал задницу Петрович. - Еще в самый
первый день, как мы сюда прибыли, я тогда подслушал разговор этой сволочи
боярина Василия с его дружками о какой-то лягушке да об Иване-царевиче.
Стало быть, все это и впрямь не сказки?
Князь внезапно успокоился:
- A правда, куда торопиться? Завтра с утра на свежую голову все и
передам. Ну и что еще твоя княжна рассказывала?
- A я больше ничего не услышал, - горестно вздохнул Петрович. - Тут
на меня снова тот изверг набросился!
- Какой еще изверг?
- Да кот, чтоб ему пусто было!
- Опять кот, - проворчал Длиннорукий. - Тебе, братец, пить меньше
надо. Или больше закусывать.
- Вы мне никто не верите! - взвизгнул Петрович. - A он меня, сука,
снова цапнул! - И Соловей, задрав штанину, продемонстрировал совсем свежую
царапину на правой ноге.
Длиннорукий лишь вздохнул, а Петрович опрокинул в себя еще одну кружку
и, пригорюнившись, затянул старинную разбойничью песнь:
- Эх, на царь-городской на дороженьке
На телегах богатеи ездиют,
Со колесами да позолоченными,
Да с серебряными бубенчиками.
Едут мироеды-грабители,
Бедного люда угнетатели,
В шубах с воротниками бебряными,
C золотыми перстнями, с побрякушками.
A мы, да удалые разбойнички,
Их пограбим, заберем бубенчики,
Да шубы дорогие с побрякушками,
A самих перережем, грабителей,
Трудового народа угнетателей...
x x x
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Грендель вел Дубова по узкой тропинке. Уже рассвело, и Василий с
немалым интересом поглядывал на окрестные болота, которые теперь не казались
столь зловещими и враждебными, как в утро того памятного октябрьского дня,
когда они волчьими тропами пробирались в Белую Пущу по душу князя Григория.
И хотя с Гренделя было снято заклятие, бывший оборотень сохранял кое-какие
способности и повадки волка. Вот и сейчас он то и дело поводил носом и как
будто ощущал некую опасность.
- Надобно поостеречься, - наконец сказал он своему спутнику.
- A что, здесь опасная трясина? - забеспокоился Василий. - Или опять
змеи?
- Хуже. Чую дух чужого человека.
- Может быть, Ивана-царевича? A то и самой Марфы!
Грендель ничего не ответил и двинулся быстрее, продолжая то и дело
прислушиваться и принюхиваться.
Вскоре путники вышли к равнине, расчерченной канавками и "грядками", но
с противоположной стороны, нежели накануне Покровский.
- До памятного знака здесь напрямую не доберешься, - пояснил
Грендель. - Пройдем по соседней "грядке" и попробуем разглядеть, что там и
как.
Однако не успели они сделать и нескольких шагов, как сзади раздался
грубый окрик:
- Стоять и не двигаться!
Дубов оглянулся - в самом начале "грядки", по-гестаповски расставив
ноги, стоял здоровенный наемник с "калашниковым" наперевес.
- Бежим, - шепнул Грендель. - Эта "грядка" сквозная.
- Бесполезно, - ответил Василий, - он нас просто пристрелит. - И,
обращаясь к наемнику, громко спросил: - В чем дело, товарищ?
- Тамбовский волк тебе товарищ! - злобно выкрикнул наемник. - Стоять
и не рыпаться! Идти за мной! Шаг вправо, шаг влево - стреляю!
- Извините, гражданин наемник, - с трудом вклинился в содержательную
речь боярин Василий, - но как нам идти за вами, если вы велели стоять и не
рыпаться?
Наемник попытался задуматься, но тут Грендель, не открывая рта,
негромко, но грозно зарычал по-волчьи. Даже Василий от неожиданности
вздрогнул, а наемник заозирался, попятился и, поскользнувшись о сырой
лишайник, бултыхнулся в канавку.
Василий бросился было на помощь, но Грендель его остановил:
- Тут мелко, не утонет.
Дубов однако же наклонился и поднял автомат, зацепившийся за кустик.
Стоявший почти по пояс в холодной воде наемник в бессильной злобе наблюдал,
как Василий отсоединил магазин от автомата и разбросал патроны по канавке.
Затем туда последовал и сам "калашников".
- Ну и что будем с ним делать? - обратился Дубов к Гренделю, завершив
акт разоружения. - C собой тащить - много мороки.
- Загрызть, и дело с концом, - предложил Грендель. Наемник, не
знавший, что добросердечный экс-оборотень никого толком не загрыз даже в
бытность полуволком-получеловеком, дико заверещал и, вскарабкавшись на
параллельную грядку, очень резво побежал прочь.
- Любопытненько, - пробормотал Василий, поднимая с земли небольшой
предмет, оказавшийся записной книжкой. - Надо бы изучить...
Поскольку книжка не имела алфавитного указателя, то имена, адреса и
телефоны были записаны, так сказать, в порядке поступления и ярко отражали
биографию обладателя книжки за последние несколько лет: Тбилиси, Баку,
Вильнюс, Рига, Тирасполь, Москва, Сухуми, затем Кислоярск,
Старгород-Придурильский - этапы большого, но бесславного пути.
На одной из последних страниц Василий увидел стихотворные строчки с
примечанием "Поется на мотив "Надежды". Песня начиналась так:
"Светит наша красная звезда.
Не надейтесь - мы еще живые
И в крови потопим города,
Чтоб жила единая Россия.
Нынче будем боженьку молить,
Дал бы сил на мятежи и встряски
И помог Державу возродить
От Финляндских скал и до Аляски..."
Дубов брезгливо перевернул страницу - и наткнулся на несколько
знакомых имен, записанных в столбик:
Боярин Василий.
Беовульф.
Грендель.
Чумичка.
Надежда.
Дедуктивная мысль сыщика Дубова незамедлительно заработала: "Так-так,
что могло объединить эти пять имен в записной книжке наемника? Можно
допустить, что у него или у его шефа Мыльника имеются свои счеты к детективу
Василию Дубову, но причем тогда тут боярин Василий? Постойте-постойте, а сам
ли он это писал?"
Василий перевернул страницу назад:
"...И чечен сумеем затопить
Кровью молдаван и прибалтийцев..."
Дубов попытался мысленно пропеть эти слова на мелодию одной из своих
любимых песен и тут же с отвращением перевернул страницу вперед. Почерк
полностью совпадал.
"Скорее всего, он записывал имена под чью-то диктовку. Но под чью? -
Василий еще раз внимательно просмотрел список. - Если меня он записал как
боярина Василия, то отчего тогда и Надя не значится как паж Перси? И причем
тут Беовульф, Грендель и Чумичка?"
От размышлений его оторвал голос Гренделя, который все это время изучал
оконечность тупиковой "грядки", до которой напрямую было бы рукой подать -
через канавку.
- Похоже, что вчера ваш Иван-царевич здесь и побывал, - сказал
Грендель. - Гляньте, как там истоптано. A чуть дальше на кустарнике веточка
отломана.
- A почему вы уверены, что это именно Иван-царевич? - нехотя
оторвался от дедукции боярин Василий. - Может быть, просто кто-то грибы
собирал.
Грендель отрицательно покачал головой:
- Нет-нет, на этой "грядке" никто грибов не собирает. Оттого-то она и
такая заросшая.
- A что так?
- Ну, во-первых, суеверия. A главное - если тут пойдешь, то потом
надо по ней же несколько верст назад впустую топать. C другими проще -
можно по одной пройти насквозь, а по другой назад воротиться.
- Ну и что же Иван-царевич?
- A Иван-царевич, как я вижу, пошел другим путем - прямо через
канавку. Да идемте, я вам все покажу.
Дубов и Грендель вернулись к началу "грядки" и остановились на берегу
как раз напротив камня.
- Видите, как тут мох ободран? - указал Грендель. - Значит, он
пытался выбраться наверх.
- И как, удачно?
- Сейчас глянем... Да, похоже, что удачно. Видите следы наверху? Стало
быть, нам надо двигаться вон туда. - Грендель махнул рукой в сторону
елового перелеска.
"Херклафф! - вдруг осенило Дубова. - Меня он знает только как боярина
Василия, а Надю - и как пажа, и как Надю. A остальные из того списка тоже
присутствовали при его бегстве из замка. Все ясно - людоед нанял этого
наемника, а может, и не его одного, чтобы "прощупать" всех тех, кому мог
достаться оброненный им магический кристалл..."
- A вот здесь ваш Иван-царевич что-то варил из грибов, - снова
оторвал Василия от раздумий голос его спутника. - Видите, следы костра, а
кругом грибы срезанные.
- Ну и куда же дальше?
- A давайте, боярин Василий, пройдем вон за то озеро, а там будет
замок славного рыцаря Витольда. То есть замок-то у него и не замок вовсе, а
какая-то лачуга еще похуже моей, но зато башня - гордость всей Новой
Ютландии. C нее открывается хороший вид на болота, может и разглядим, где
там чего.
- Да, это было бы неплохо, - согласился Дубов, и спутники двинулись
по еле заметной тропинке в сторону маленького болотного озерца - как
подозревал Василий, навстречу новым приключениям.
x x x
Длиннорукий, Петрович и Каширский молча сидели за столом и ждали
Виктора, который непривычно запаздывал. Слуги под руководством Теофила
подавали на стол скромный завтрак, а Соловей то и дело поглядывал на кувшин
с вином, не решаясь налить себе, пока не появится хозяин.
Когда же дверь трапезной отворилась, то лица сидящих за столом
удивленно вытянулись: Виктор вошел не один, а вместе с некоей молодой
девушкой, одетой в скромное темное платье.
- Прошу вас, сударыня, - указал Виктор на место во главе стола, где
он обычно сидел, а сам уселся немного в сторонке. - Господа, позвольте вам
представить нашу уважаемую гостью, графиню Загорскую. Как я понял, это дочка
одного из наших славных рыцарей, не так ли?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг