"Знание" и, вооружившись кочергой вместо указки, стала чертить воображаемое
родословное древо. - По мужской линии род баронов Покровских прекратился в
1918 году с расстрелом Осипа Никодимыча большевиками. Он был правнуком Саввы
Лукича и, соответственно, внуком сына Саввы Лукича, Дмитрия Cаввича. Однако
кроме сына, у Саввы Лукича и его супруги Натальи Кирилловны была дочка,
Евдокия Саввишна, которая вышла замуж за барона Петра Альфредовича фон
Ачкасоффа и уехала в Pевель. Вот их-то прямым потомком я и являюсь. Этот
крестик-ключик - единственное, что осталось в нашей семье на память о
Покровских Воротах. Разумеется, я представлю и архивные изыскания,
подтверждающие мои права на наследство. Но одно доказательство могу привести
уже сейчас. - Баронесса подошла к портрету Натальи Кирилловны и, встав на
цыпочки, прикрыла согнутой ладонью длинные золотистые локоны, окаймляющие
лицо первой баронессы Покровской.
- Ну и ну! - вырвалось у доктора Cерапионыча. Со старинного полотна
глядело лицо бакалавра исторических наук баронессы Xелен фон Aчкасофф.
- Ну хорошо, настоящая наследница - это вы, - сказал Иван
Покровский, когда общее изумление улеглось. - Но кто же в таком случае я?
- Никто, - презрительно бросила баронесса. - Мало ли на свете
Покровских? Впрочем, ответ на ваш вопрос мы уже услышали пять минут назад,
когда Василий Николаич зачитывал перевод из Гете. Очень даже возможно, что
вы происходите как раз от крепостного стихотворца Ивашки Хромого... ваше
бывшее сиятельство!
- Вот насчет бывшего не надо, - учтиво возразил Покровский. - Ведь
это вы сами, уважаемая баронесса, убедили не только меня, но и высокие
государственные инстанции, что именно я, поэт Иван Покровский - наследник
тех самых баронов. Спрашивается, зачем?
- Да, да, зачем? - поддержал Дубов. - Баронесса, мы ждем от вас
объяснений!
Так как баронесса молчала, явно считая ниже своего достоинства давать
объяснения потомку своих бывших крепостных, а уж тем более частному
детективу, то слово взяла Надя Чаликова:
- Думаю, что наша дорогая баронесса была заинтересована не столько в
родовой усадьбе, которая не приносит никакого дохода, сколько в сокровищах
баронов Покровских. И ей нужно было поселить в Покровских Воротах якобы
законного наследника, чтобы самой по-тихому и без помех искать сокровища. И
добро бы просто искала их и никого не трогала! Нет, этого баронессе
показалось мало. Она решила напустить вокруг усадьбы мистического туману,
убедив господина Покровского устраивать здесь эти бредовые похороны живых
людей - якобы такова традиция баронов Покровских. Она даже самое банальное
убийство Ника Свинтусова умудрилась облечь в сверхъестественные одежды,
связав со смертью барона Николая Дмитрича сто лет назад. Правда, для этого
ей пришлось возвести поклеп на своего пращура, превратив добропорядочного
помещика в какого-то развратника по кличке "Свинтус" и заставив его быть
растерзанным на болоте диким кабаном. Но чего не сделаешь, на какую
фальсификацию истории не пойдешь ради достижения своей цели! И я просто
уверена - если бы в этой шкатулке оказались не столь ценные реликвии, а,
скажем, старые векселя и утратившие ценность царские ассигнации, то
баронесса даже не стала бы заявлять о своем происхождении и, следовательно,
правах на наследство. Или я ошибаюсь, дорогая баронесса?
- Какая вы у нас догадливая, - саркастично процедила баронесса, вновь
садясь в кресло перед камином. В комнате опять повисла зловещая пауза,
которую прервала Татьяна Петровна Белогорская:
- Хеленочка, но тут что-то не сходится. Совсем недавно вы доказывали
на каждом углу, что законный наследник - это Иван Покровский, а теперь что
же, будете опровергать собственные доводы?
- Да, вы правы, - спокойно ответила баронесса, вороша угольки в
камине. - Но придется пройти и через это, ведь ставка слишком велика.
Только за одно стихотворение Пушкина я получу...
- A там еще и неизвестные стихи Баратынского, Фета, A.К. Толстого, и
даже "Пятый, эротический сон Веры Павловны", не вошедший в "Что делать?"
Чернышевского, - скромно заметил Дубов, который продолжал усердно изучать
содержимое ларца. - A это что?! - вскрикнул Василий, достав со дна
объемистую папку. - Господа, держитесь крепче, чтобы не упасть на пол. - И
детектив торжественно прочел: - "Н.В. Гоголь. Мертвые души, или Похождения
Чичикова. Том второй". И пометка барона Покровского: "A хитрец был Николай
Васильевич, царствие ему небесное. Черновик сжег, а беловую рукопись продал
мне за десять тысяч руб. серебром".
Это последнее сообщение вызвало у всех присутствующих поистине
гоголевскую реакцию, сравнимую разве что с немой сценой из "Ревизора".
Первым пришел в себя доктор Серапионыч.
- Так, может быть, не будем доводить дело до суда? - прокашлявшись,
предложил он. - Просто поделите эти рукописи. Так сказать, по-родственному.
Ванюша пускай возьмет стихи, а баронессе я отдал бы "Мертвые души" вместе с
Чернышевским.
- A тут есть одна вещичка как раз для баронессы, - добавил Дубов. -
Карамзин, "Половая жизнь Иоанна Грозного". Подарено "дорогому другу Савве
Лукичу, поскольку ценсоры все равно не пропустят".
- Я согласен, - махнул рукой Иван Покровский.
- A вы, сударыня? - обратился к баронессе Серапионыч.
- A что мне остается делать? - с некоторым притворством вздохнула
Xелен фон Aчкасофф. - Согласна!
- Погодите, - вступила в разговор Татьяна Петровна. - Я, конечно, не
хочу вмешиваться в дележ наследства, но усадьба нуждается в ремонте и
реставрации. Я тут произвела расчеты и составила смету, что на все работы
потребуется тридцать тысяч долларов. Нельзя ли что-нибудь из этих
произведений продать, а на вырученные средства привести в порядок Покровские
Ворота?..
- Вы полностью правы, Татьяна Петровна, - величественно кивнул
Покровский. - Неужели придется продать Пушкина?
- Нет-нет, господин Покровский, Пушкина продавать не надо, - сказал
Дубов. Он по-прежнему усердно разбирал рукописи. - Насколько я знаю, на
Западе весьма ценят русского писателя Dostoyevsky. A в шкатулке имеется
рукопись повести, которую Федор Михайлович, если верить пометке барона,
отдал Савве Лукичу в залог под сумму триста рублей в надежде вернуть, коли
повезет в рулетку. Но, видимо, не повезло. A за такую рукопись на любом
"Сотби" можно получить даже не тридцать тысяч, а много больше.
- Ну вот и прекрасно, так и сделаем, - подытожил Иван Покровский. -
Вы не против, баронесса?
- Против, - решительно ответила баронесса. - Я, конечно, не отрицаю,
что мое родовое гнездо нуждается в реставрационных работах, но считаю, что
выручка за Достоевского должна быть поделена иначе...
Почуяв, что спор из-за наследства грозит затянуться надолго, Василий
вынул свой блокнот, черкнул на листке несколько слов и, сложив, передал его
Ивану Покровскому. Хозяин усадьбы развернул записку и прочел: "Не забудьте о
нашем уговоре. Ждем вас в Pokrow's Gate". Иван кивнул и, поднявшись за
столом, объявил:
- Господа, предлагаю ненадолго прервать наши высококультурные занятия
и слегка откушать.
- Да-да, конечно же! - подхватила Татьяна Петровна. - Обед уже
готов, остается лишь подогреть.
Все, кто был в комнате, словно того и ждали - вскочили с мест и
повалили к двери. Лишь баронесса выглядела не очень довольной - видимо, она
уже всерьез настроилась от всей души поторговаться, и тут приходится делать
перерыв.
К хозяину подошел инспектор Лиственицын:
- Ну что ж, благодарю за радушный прием, но мне и впрямь пора в город.
- А пообедать? - удивился Иван Покровский.
- Извините, некогда. К тому же на свободе два опасных преступника -
Глухарева и Каширский.
- Ну что ж, не смею задерживать, - вздохнул Покровский. - Хотя,
право, остались бы...
Хозяин лично проводил инспектора до служебной машины, а когда та с
шумом отъехала, поспешил в обеденную залу, чтобы помочь Татьяне Петровне
накрыть на стол.
- Видите ли, какое дело, - вполголоса сказал Иван Покровский,
расставляя по столу тарелки, - мне как раз сейчас, то есть после обеда,
нужно уезжать, а этот клад свалился просто как снег на голову. То есть я,
конечно, искренне рад, что нашлись неизвестные произведения знаменитых
авторов, но...
- Скажите, что от меня требуется? - Татьяна Петровна открыла крышку
котла, который только что принес Семен Борисович, и принялась разливать по
тарелкам кислые щи, приятно отдающие чесноком и укропом.
- В общем-то немного, - улыбнулся Иван Покровский. - Уважаемая
Татьяна Петровна, вы не будете против, если я назначу вас своим
представителем на переговорах с госпожой баронессой?
- И что я должна делать? - по-деловому спросила Татьяна Петровна.
- Я полагаюсь на ваш художественный вкус. И на ваш, Семен Борисович,
тоже. Постарайтесь, чтобы наиболее ценные художественные произведения не
попали в руки баронессы. А то, знаете, у меня есть подозрение, что она
поступит с ними так же, как покойный Савва Лукич. И нам придется еще сто лет
ждать, пока они станут общим достоянием...
- Сделаю все, что смогу, - твердо пообещала Татьяна Петровна. - А
если не секрет, Ваня, куда это вы так спешно собрались? Это я к тому, что
если вас будут искать, то что отвечать?
- Ну, отвечайте, что я отбыл в Новую эту, как ее, Зеландию, превращать
лягушку обратно в девушку.
- А вы все шутите, - рассмеялась Татьяна Петровна. Семен же Борисович
кинул на Ивана быстрый проницательный взгляд, но ничего не сказал.
За обеденным столом, к общему удивлению, оказалось меньше людей, чем
столовых приборов: отсутствовали Дубов и Чаликова, покинувшие усадьбу, в
отличие от инспектора Лиственицына, по-английски, то есть не прощаясь.
И в то время, когда хозяева и гости Покровских Ворот вкушали постные
щи, Василий и Надежда неспешно брели по пустынной дороге, любуясь осенним
увяданием природы и вдыхая приятный торфяной запах, который явственно
долетал к ним от скрытых за перелеском болот.
* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЗОЛОТАЯ СТРЕЛА *
Дверь в преисподнюю
x x x
x x x
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
В темном подвале было неуютно и сыро. Где-то во мраке попискивали
крысы. Где-то мерно падали капли воды, звонко отсчитывая вечность. Двое
узников, кое-как устроившись на куче полусгнившей соломы, тихо
переговаривались. Видимо, не столько из опасения, что их кто-то может
услышать, сколько из-за давящего мрака, наползающего со всех сторон.
- Наверное, это ошибка, - пытался один из них успокоить себя и своего
товарища. - Утром все выяснится, и нас отпустят. - Правда, в его голосе не
чувствовалось уверенности.
- Едва ли, - отвечал высокий голос. - Никогда здесь таких нравов не
бывало, чтобы гостей хватали - и в темницу. И куда король только смотрит?
- Не исключено, что это он нас сюда и упрятал, - предположил первый,
- чтобы уберечь от еще больших бед.
- A давайте подымем шум, - предложил обладатель высокого голоса, -
может, чего и добьемся. - И, не дожидаясь ответа, возопил: - Эй, долго еще
нас тут будут держать?!
- Бесполезно, - вздохнул первый узник, но тут с противным скрипом
приоткрылась дверь, и в нее просунулся человек с тусклым светильником в
руке. Заключенные тщетно пытались разглядеть его лицо, скрытое под огромным
капюшоном.
- Ну, кто тут гомонит? - зло проговорил стражник хриплым голосом. -
Молчать, суки, а то замочу! - И, дохнув перегаром, он вышел вон. Неприятно
лязгнул несмазанный запор.
- Какие изысканные манеры! - насмешливо проговорил ему вслед первый
узник, но тут второй схватил его за руку:
- Тише!
И действительно, за дверями заслышались крики и звуки борьбы. A минуту
спустя двери темницы распахнулись, и внутрь, словно кули с мукой, влетели
хам-стражник и два других в таких же капюшонах. Следом за ними в проеме
дверей возник широкий приземистый силуэт, а у него из-за плеча высовывался
еще один - более высокий и худощавый. Узники на всякий случай забились в
темный угол и со смешанным чувством страха и надежды наблюдали за
происходящим. Тем временем двое неизвестных вошли в камеру.
- Молчать и не двигаться! - прорычал широкоплечий господин, угрожающе
размахивая огромным мечом. Главный стражник попытался было сунуть руку за
пазуху, но, получив чувствительный удар кованым сапогом по голове, застыл
без сознания. Второй налетчик вытащил из кармана клубок веревок, и они
вдвоем быстро связали всех троих стражников, а напоследок засунули им во рты
кляпы. Впрочем, те лишь мелко дрожали и даже не пытались оказать какого-либо
сопротивления.
- A где же узники? - вопросил обладатель меча, когда с тюремщиками
было покончено. Его помощник поднял с пола фонарь и посветил в угол:
- Да вот они! Сидят за решеткой в темнице сырой...
- Вы свободны! - с пафосом провозгласил человек с мечом. - Наши кони
ждут вас!
- Мы никуда с вами не пойдем! - решительно отказался первый узник. -
К утру недоразумение выяснится, и нас так и так отсюда выпустят.
- A вас мы, извините, не знаем, - добавил его товарищ.
- Что? - возмутился меченосец. - Старых друзей не узнаете?
- Тут же темно, - примирительно сказал его спутник и приподнял
фонарь, осветив лица обоих налетчиков. - Ах, вот оно что! - радостно
протянул первый узник, а второй от избытка чувств даже расцеловал нежданных
гостей.
- Ну, поехали, - растроганно прогудел широкоплечий господин, и все
четверо спешно покинули темницу, поплотнее захлопнув дверь.
x x x
Утренний туман рассеивался. По болоту брел человек в плаще и с огромным
рюкзаком, из которого торчали несколько длинных предметов, поблескивающих в
лучах восходящего солнца - яркого, но по-осеннему холодного. Видно было,
что человек чувствует себя на болоте весьма уверенно: держа в правой руке
длинный шест, он со знанием дела ощупывал перед собой дорогу, а при
необходимости ловко перепрыгивал с кочки на кочку. Впрочем, следы тины на
всей протяженности длинных резиновых сапог, похожих на ботфорты, говорили,
что необычному путнику доводилось и по-настоящему проваливаться в трясину.
Однако путешественник не унывал, а даже наоборот - напевал какую-то
веселую песенку. Вскоре после того как туман совсем рассеялся, болотный
странник по каким-то своим приметам почувствовал, что приближается к краю
топи.
- Ну вот и прекрасно, отдохну на твердой почве, - пробормотал он. -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг