раките... Вот на другом конце озера с клекотом взлетели утки... И вдруг Надя
явственно услышала свою фамилию.
Быстро сориентировавшись, журналистка бесшумно легла на пожелтевшую
траву и напрягла слух. Да, действительно, по другую сторону ракитового куста
говорили о ней. Слышно было неважно, Наде приходилось напрягать слух, но до
нее долетало далеко не все, о чем говорили. Хоть и не сразу, Чаликова
поняла, что беседовали двое - один мужской голос и один женский, хотя
слабая слышимость не давала возможности определить, кому они принадлежат.
Надя была уверена лишь в том, что женский - это голос ее новой знакомицы
госпожи Степановой.
- Опять все пошло наперекосяк, - говорил мужской голос, - и
Покровский жив, да еще Чаликова тут путается, что-то вынюхивает...
- Так может, и ее тоже того, "замочить" за компашку? - предложил
женский голос. - Хозяин за это нам только спасибо скажет.
- Нет-нет, ни в коем случае, - решительно возразил мужской голос, -
она же глупая особа, дилетантка, возомнившая себя сыщиком. Но мы-то знаем,
кто за ней стоит. Если мы ее тронем, то Дубов нас вовек в покое не оставит.
- Ну и хрен с ними с обоими, - заявил женский голос. - Скажите
лучше, что вы надумали с сокровищами?
Не успев обидеться на столь пренебрежительную оценку своих мыслительных
способностей, Надя еще больше напрягла слух.
- Уверен, что мы на верном пути, - оптимистично заурчал мужской
голос. - Будем разрабатывать "вариант Икс", я считаю его более
перспективным, чем эти бараньи столбы. Во-первых...
- Когда? - перебил женский голос.
- Этой ночью, - ответил мужской голос. - Почти все уже готово, а
дальше медлить рискованно. Ну что ж, кажется, все обговорили, пора
расходиться.
Надя испугалась, что оба злоумышленника, или даже один из них, покидая
"явку", увидят ее - из разговора она поняла, что эта публика шутить не
склонна, а убить человека для них и вовсе самое плевое дело. Поэтому Надя,
недолго думая, по-пластунски поползла к тропинке, а затем, пригнувшись,
короткими перебежками направилась к дороге.
Лишь оказавшись на большом шоссе, Надежда смогла немного перевести дух.
"Значит, они не только охотятся на Покровского, но и, подобно многим,
ищут сокровища, - размышляла Надя, медленно бредя в сторону Заболотья. -
Причем, если я верно поняла, то первое они делают по заданию некоего
"хозяина", а второе - по собственному почину. К тому же эти аферисты уже
близки к отысканию клада и нынче ночью собираются осуществить некий "План
Икс". Да и действуют они широким фронтом: Серафима Павловна пытается свалить
столб с бараном, а ее сообщник почти в то же время выманивает нас на болота
и пытается застрелить. Или, вернее, сообщница? Если и в нас, и в Свинтусова
стреляло одно и то же лицо, то это скорее всего женщина - ведь именно
женщину заметили позавчера подгулявшие гости... Значит, две женщины? Но
тогда кто говорил с Серафимой мужским голосом - не Виталий же Павлович? Он
мог бы переговорить с женой и не выходя из дома. Да и знает ли сей деятель
науки о похождениях своей разлюбезной супруги? Или он тоже связан с их
шайкой? Вопросы, вопросы, просто голова идет кругом... И кто такой "хозяин",
который "заказал" им Покровского, но скажет спасибо, если они попутно
"замочат" и меня? Уж не баронесса ли фон Ачкасофф? Да нет, вряд ли. Она,
конечно, слегка себе на уме, но не до такой же степени! А если супруги
Белогорские? Возможно, Семен Борисович не для того остерегал меня ходить на
болото, что там якобы водится нечистая сила, а просто чтобы я не увидела
чего-то такого, что мне не положено..."
Так ни до чего толком не додумавшись, Надя достигла Заболотья. Чувствуя
некоторое чувство голода после овсянки, которой ее потчевали за завтраком в
Покровских Воротах, Чаликова решила до визита к участковому Аксиньину
заглянуть в ирландский паб "Pokrow's Gate" в надежде, что там найдет
кушанья, более соответствующие ее гастрономическим привязанностям.
x x x
Паб привлекал к себе внимание уже своими весьма живописными витринами
- их украшали всяческие старинные предметы, как-то: швейная машина
"Зингер", огромная прялка, пишмашинка "Ундервуд", граммофон с огромной
трубой и медный самовар, украшенный фамильным гербом баронов Покровских.
Композицию венчала старая ржавая лопата - очевидно, ее использовали не
только для работ на огороде, но и в благородном деле кладоискательства.
Побуждаемая, как выразился бы кинорежиссер Святославский, "голодным
интересом", журналистка толкнула входную дверь. Внутреннее убранство паба
оказалось не менее занятным, чем витрина: обширное помещение с нарочито
грубо сколоченными столами и стульями, в дальнем конце которого бармен за
стойкой протирал пивные кружки. Посетителей почти что не было, и Надя с
любопытством оглядывала помещение. Привыкнув к интимному полумраку, царящему
в "Pokrow's Gate", Чаликова едва не вскрикнула: по стенам, чередуясь с
пейзажами "Зеленого Эрина", в застекленных рамочках висели почти такие же
карты и планы, как в папке, полученной от Федора Иваныча. A пройдя вдоль
стены, она увидела то, чего почти не надеялась найти - в одной из рамок
находилась пожелтевшая рукопись, написанная тем же небрежным почерком, что и
та, неоконченная, из пыльной папки.
Так как столик по соседству с вывешенным на всеобщее обозрение ценным
манускриптом оказался свободен, то Надя, прислонившись к спинке деревянного
стула, принялась внимательно разглядывать висящую на стене гравюру с
панорамой Дублина, но при этом скашивала взгляд на рукопись, пытаясь ее не
только прочесть, но и запомнить.
- Интересуетесь, сударыня? - раздался вдруг голос позади нее. Он
принадлежал рыжеволосому бармену.
- Да, я, это самое, - растерянно забормотала Надя.
- A, ну ясно, - бармен деловито раскрыл меню. - Что будем
заказывать: пиво, или что-нибудь покушать? Могу предложить наше фирменное
блюдо - рагу по-ирландски.
- Вот и прекрасно, - пришла в себя Чаликова. - Рагу и чего-нибудь
запить. Да хоть пивка, только не очень крепкого.
- Рагу будет готово минут через пятнадцать, а пока позвольте
предложить вам другое фирменное блюдо - "Завтрак кладоискателя", - с
улыбочкой сказал бармен.
"Завтрак кладоискателя" оказался весьма вкусным салатом из овощей, сыра
и чего-то еще, но Надя ела его почти машинально - ее взгляд был по-прежнему
прикован к рукописи на стене.
"В пределах сих несметные богатства сокрыты. И да не овладел бы ими
человек, не способный их на благо использовать, приставлен ко кладу сему
страж надежный, страж небесный, скрытый под знаком Овна...", - вспомнила
Чаликова слова неоконченной рукописи. Сердце журналистки забилось в
сладостном предвкушении - ведь, судя по всему, за стеклом в рамочке стояла
вторая часть, а вместе с ней - шанс отыскать сокровища баронов Покровских!
Правда, текст был не менее туманным, чем в первой части:
"... но не достичь цели, не переплывя реки, что протекает севернее, и
мрачный покров ночи великую тайну хранит. Но если нет в душе твоей
благородных и чистых помыслов, то не ищи богатств сих, ибо принесут они горе
и страдание". Под этим невнятным текстом стояла печать с родовым гербом
баронов Покровских и неразборчивая подпись.
Тут Надя почувствовала, что безуспешно пытается прожевать какой-то
несъедобный предмет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении полиэтиленовым
пакетиком, внутри которого лежала бумажка. Достав и развернув ее, Надя
увидела, что это - ксерокопия одной из "кладоискательских" карт, и как раз
той, которую изготовила бабушка, не желавшая копать свой огород. "A, ну
правильно, это же кладоискательский салат с сюрпризом", догадалась Надя.
Тут к ее столику подошел бармен. Он нес на подносе вкусно пахнущее рагу
и большую кружку пива.
- Ну, как вам наш салатик? - спросил он, ставя заказ перед клиенткой.
- Очень вкусно, - похвалила та. - A скажите, нельзя ли еще один
такой же салат, но вот с этой бумажкой? - Надя указала на интересующую ее
рукопись. - A то там я уже копала...
- Ха-ха-ха, да вы, сударыня, настоящая шутница! - громко рассмеялся
бармен, но тут же принес ксерокопию манускрипта. - Желаю успеха, но когда
найдете клад, приходите к нам на обмывку! Ха-ха-ха!
- Благодарю вас, - ответила Надя и небрежным жестом спрятала
ксерокопию в сумочку.
Заполучив столь ценную бумагу, Надя принялась за рагу по-ирландски,
которое показалось ей довольно вкусным, хотя и напоминающим одноименное
блюдо из книги "Трое в лодке" - то есть изготовленное из всяких завалящих
остатков, вплоть до водяной крысы.
Когда Чаликова оценивала вкусовые особенности последнего компонента,
она услышала за спиной знакомый голос доктора Серапионыча:
- Наденька! Сколько зим, сколько лет!
Доктор держал в одной руке неизменный стакан чая, а в другой -
блюдечко, на котором красовался бутерброд с килькой.
- Как хорошо, Владлен Серапионыч, что мы с вами встретились, -
искренне обрадовалась Надя. - Я как раз хотела кое о чем вас порасспросить.
- Ну что ж, постараюсь удовлетворить ваше любопытство. - Доктор
поставил блюдце на стол и привычно полез во внутренний карман за скляночкой.
- Не желаете?
- Нет-нет, благодарю вас, - уклонилась Чаликова. - С чаем еще куда
ни шло, а вот с пивом...
- Да, с пивом я еще его не пробовал, - признался доктор, наливая
малую толику себе в чай. - Давайте поставим эксперимент.
- И я в качестве подопытного кролика? - рассмеялась Надя. - Нет уж,
Владлен Серапионыч, увольте. По крайней мере, до окончания следствия.
- А кстати, как идет следствие? - спросил доктор. - Есть что-то
новое?
- Новостей более чем. - Надежда отпила немного пива. - Но сначала
ответьте мне откровенно, как на духу - водится ли в окрестностях Покровских
Ворот нечистая сила, или нет?
Доктор удивленно посмотрел на Чаликову:
- Простите, Наденька, но отчего это вас так волнует?
Надя чуть смутилась:
- Видите ли, Владлен Серапионыч, события последних дней наталкивают на
мысль, что в них замешаны какие-то потусторонние явления.
(Не то чтобы Надя сама очень уж верила в то, что только что сказала,
просто ей хотелось услышать мнение Серапионыча - не чужого человека в
здешних краях).
- Есть многое на свете, друг Надюша, что и не снилось нашим мудрецам,
- усмехнулся доктор. - Думаю, не очень ошибусь, если предположу, что на
столь метафизические мысли вас навел милейший Семен Борисыч Белогорский?
- В известной степени, - осторожно согласилась журналистка. - Нет,
впрямую об этом он, конечно, не говорил, но достаточно ясно дал понять, что
на болотах творится нечто, так сказать, неподвластное человеческому разуму.
- То есть вы, Наденька, хотите узнать, как это получилось, что
образованный человек, не чуждый науке, уверовал в то, во что теперь уже
всерьез не верят даже малограмотные деревенские бабки? И не объясняются ли
его предостережения просто желанием отвадить вас от болот? - Чаликова
закивала, удивившись, что Серапионыч словно бы прочел ее мысли. - Знаете, а
ведь я, кажется, смогу в какой-то степени удовлетворить ваше любопытство. Но
для этого нам надо вернуться на несколько десятков лет назад и вспомнить,
каким образом супруги Белогорские очутились в здешних краях.
Доктор подлил себе в чай еще немного жидкости и поудобнее устроился на
стуле - это значило, что он собирается приступить к долгому и
увлекательному повествованию. Надя приготовилась слушать - она давно знала
о недюжинных способностях Серапионыча как отменного рассказчика.
- Дело в том, что Семен Борисович не всегда был сельским ветеринаром,
- отхлебнув хороший глоток, заговорил Серапионыч. - Во времена оные доктор
Белогорский подавал большие надежды и имел все предпосылки, чтобы сделаться
крупным медицинским светилом или даже большим ученым. Но вскоре после его
женитьбы на Татьяне Петровне все пошло как-то наперекосяк - и с работы
выгнали, и тему диссертации, что-то связанное с внутренними органами,
закрыли. Хорошо хоть не посадили, дело-то происходило в начале пятидесятых,
и Белогорский явно попал под кампанию борьбы с "убийцами в белых халатах".
Уже позднее Семен Борисович случайно узнал, что на него написали донесение,
будто бы он по заданию американской разведки собирается отравить весь
Кислоярский партактив.
- Ну и ну! - подивилась Надя.
- Хорошо хоть нашлись добрые люди, пристроившие его сюда, в колхоз, -
продолжал Серапионыч. - Пришлось переквалифицироваться в ветеринары, ну да
что поделаешь... Татьяна Петровна служила кем-то вроде завхоза в
председательской усадьбе, в общем, жили не так уж и плохо. Кстати говоря,
своей хибаркой я обязан супругам Белогорским - именно они по старой дружбе
выхлопотали мне разрешение приобрести в собственность тот милый сарайчик. -
Доктор оглянулся по сторонам и, убедившись, что поблизости никого нет,
продолжал, хотя и чуть понизив голос: - А несколько лет назад я узнал, кто
на него "настучал". Но это, разумеется, строго между нами...
- Что за вопрос! - Надя отпила еще немного пива.
- Сразу же после падения Советской власти в нашей новорожденной
Кислоярской Республике была создана комиссия по изучению сохранившихся
документов местного филиала КГБ. Потом, правда, эту комиссию тихо прикрыли
- думаю, не надо объяснять, почему... Но от прогрессивной общественности в
нее вошел наш общий знакомый, политик Гераклов. Так вот, он мне
конфиденциально рассказывал, что собственными глазами видел фотокопию одного
документа - заявления некоего молодого инструктора горкома, что доктор C.Б.
Белогорский собирается отравить все руководство Кислоярского райкома ВКП(б).
Гераклов хотел опубликовать это донесение в прессе, но ему не дали -
дескать, нельзя доказать его аутентичность, то бишь подлинность, а вскоре и
самого Гераклова без лишнего шума вытурили из комиссии.
- Почему? - изумилась Надя.
- Известно почему, - хмыкнул доктор, - Ведь тот молодой инструктор
теперь известный общественный деятель, к тому же пламенный демократ. Не буду
называть его имя, зачем прошлое ворошить?.. - Серапионыч задумчиво отпил
еще пару глотков. - Но самое неприятное во всей этой истории, что наш
"пламенный демократ" приходился родным братом Татьяне Петровне.
- Что вы говорите! - изумилась Чаликова.
- Увы, все просто до примитивности, - вздохнул Серапионыч. - В
пятидесятые годы он начал восхождение по ступеням партийной карьеры, а тут
его сестра вышла за какого-то сомнительного Белогорского. Ясно, что подобное
родство для честолюбивого парткарьериста было нежелательно, вот он и порвал
с сестрой всякие отношения. Естественно, что и Татьяна Петровна тоже не
особенно декларировала, что у нее такой, с позволения сказать, братец. А
представляете, что с ней сделается, если она узнает еще и про донос?!
- Ну а что же ее брат? - спросила Надя.
- A что с ним станется? Он как ни в чем не бывало продолжил свою
партийную карьеру. Ну а когда быть коммунистом стало не престижно, сей
деятель торжественно сжег свой партбилет и сделался ярым демократом и
антикоммунистом. Помнится, еще и Комитет ругал последними словами, даже
требовал судить его по-нюрнбергски. - Доктор отпил еще глоток и закусил
бутербродом. - Оттого-то, должно быть, чекисты и "забыли" вывезти его
донесения...
- Ну хорошо, пусть так, но ведь потом Белогорский мог вернуться к
научной деятельности, - заметила Надя. - А остался здесь, в колхозе.
- Ну, тут, я так думаю, много разных причин, - пожал плечами
Серапионыч. - Проще всего это было бы объяснить тем, что Семен Борисович
решил "не высовываться" - ведь никто не мог быть уверен, что не вернутся
сталинские порядки с новыми гонениями на "убийц в белых халатах". Но мне
кажется, что дело не в этом. Просто Белогорские за несколько лет опалы
здесь, что называется, прижились, укоренились. Да и жизнь на лоне природы
пришлась им по душе. - Доктор с сожалением допил оставшееся на донышке. -
Ну и, разумеется, научная деятельность...
- В области зоотехники? - удивилась Чаликова.
- Да нет, причем тут зоотехника. Хотя, было дело, Семен Борисыч не то
изобрел новое, не то усовершенствовал имеющееся средство для увеличения
надоев и за это получил переходящий вымпел на межколхозном слете. Но речь,
конечно, не об этом. Общаясь со здешними жителями, Белогорский много чего
наслышался о разных, как теперь говорят, аномальных явлениях, имеющих место
в Покровских Воротах, Заболотье и на окружающих территориях. Поначалу он
принимал все это за обычные предрассудки, но после, сперва в шутку, а потом
всерьез, начал их исследовать и систематизировать. И оказалось, что
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг