этого явно недостаточно, чтобы сделать какие-то выводы. Нужны факты. А факты
на настоящий момент таковы, что ни одна из картин, насколько мне известно,
не "всплывала" ни здесь, ни за границей.
"А если картины каким-то образом достались Каширскому, и он переправил
их в Белую Пущу? - невесело подумал Василий. - А что, с него станется".
- Да, печальная история, - протянул доктор и отпил компота с
жидкостью из скляночки. - Ну, если в грузовик и впрямь попала бомба, то это
уже каюк. Я ведь, знаете ли, бывал и в Придурильской, и в Мордавской
республиках в составе делегации Красного Креста, видал и разбомбленные
автомашины, и разрушенные дома - зрелище, прямо скажем, не для
слабонервных! В лучшем случае останутся десяток-другой обгоревших трупов, из
которых идентифицировать удается хорошо если один-два - да и то если только
по особым приметам... - Серапионыч прикрыл глаза, и лицо его как будто
сладостно озарилось приятными воспоминаниями. - Ну а уж всякие предметы,
особенно картины там или мебель - эти обычно сгорают в два счета.
Свое мнение высказал и бизнесмен Ерофеев:
- Как-то маловероятно, что бомба угодила именно в ту самую машину.
Бомбили-то в основном что? - военные объекты, эшелоны, что там еще... Мне
почему-то кажется, что директор музея просто смылся под шумок со всеми
ценностями, продал их, а сам теперь живет себе поживает под чужим именем
где-нибудь на Багамах.
- Нет-нет, - решительно запротестовала баронесса, - я опрашивала
многих людей, и все - как его друзья, так и недоброжелатели - сходятся на
том, что Всеволод Борисович исключительно честный человек, талантливый
искусствовед и настоящий бессребреник!
- Знаем мы этих честных, - хмыкнул Ерофеев, но прежней уверенности в
его голосе не чувствовалось.
- И потом, куда же в таком случае подевался водитель грузовика? -
вслух задумался детектив Дубов. - Вам удалось хотя бы установить его
личность?
- Увы, - развела руками бакалавр исторических наук. - Директору
выделили грузовик, но без водителя, и он вроде бы пригласил какого-то своего
знакомого. Бабушки, которые раньше работали в музее смотрительницами,
помогали им грузить ценности в кузов, но ни одна из них не знает, кто такой
был этот шофер. А во время войны столько народу без вести пропало...
- Ну, все ясно, - вновь оживился Ерофеев. - Вдвоем они это дельце и
обтяпали!
Немного помолчав, баронесса пустилась в философствования:
- Все-таки, господа, это ужасно... От прошлого всегда что-то остается
- ну там, ископаемые останки, всякие черепки, берестяные грамоты и все
такое. А тут - был музей, и как будто не было. Вот все, что от него
осталось. - Баронесса открыла портфель и извлекла иллюстрированный альбом
"Шедевры Старгородского музея".
Василий принял из рук баронессы альбом и принялся его разглядывать.
Следом за списком художественных произведений, хранившихся в музее,
следовали репродукции картин. Чуть ли не под половиной значилось, что их
автор М.А. Врубель и что они являются художественными иллюстрациями к
лермонтовскому "Демону". Более того, каждая иллюстрация сопровождалась
соответствующим отрывком из поэмы.
- А, ну так это авторские копии или эскизы известных произведений, -
сообразил Дубов. - Вот "Демон", вот "Тамара"...
Баронесса покачала головой:
- Так, да не совсем. Эти работы очень отличаются от тех, что в
Третьяковке, и написаны они были значительно раньше. Во всяком случае, и
директор Козицкий, и те знатоки, с которыми я встречалась в Старгороде, были
уверены, что в музее хранились совершенно оригинальные произведения Врубеля,
отражавшие его видение "Демона" в молодые годы. Кстати сказать, на мой
непросвещенный взгляд, те пропавшие картины не менее ценны, чем более
известные поздние иллюстрации Врубеля к "Демону".
- А мне кажется, что поздние варианты более зрелые, более глубокие,
более психологичные, что ли, - возразил Серапионыч и задумчиво приложился к
скляночке.
- Да, возможно, - не стала спорить баронесса, - но просто я сужу со
своей колокольни историка. Лермонтов, конечно, писал поэму космического
масштаба, но все-таки привязал ее, пускай и не очень крепко, к некоему месту
и времени. Разумеется, исторические мотивы в "Демоне" особой роли не играют,
но с известными оговорками можно считать, что он отразил ситуацию на Кавказе
своего времени. Ну вот, например, - баронесса пролистала несколько страниц
альбома и остановилась на картине, где была изображена батальная сцена.
- ... В руке сверкнул турецкий ствол,
Нагайка щелк - и, как орел,
Он кинулся... и выстрел снова!
И дикий крик и стон глухой
Промчались в глубине долины -
Недолго продолжался бой:
Бежали робкие грузины!
- с выражением прочла Хелен фон Ачкасофф стихотворный отрывок под
репродукцией. - А что написал бы Лермонтов, если бы ему довелось побывать
на современных постсоветских фронтах? И как бы все это проиллюстрировал
Врубель? Но на этой картине, посмотрите внимательно, он очень тщательно
передал и обстановку боя, и особенности одежды той эпохи, и оружие...
- Да, но не в ущерб ли основной идее поэмы? - вновь осторожно
возразил доктор. - И не потому ли в более поздних иллюстрациях он отказался
от изображения сиюминутных подробностей и сосредоточился на главном?..
- И напрасно, - покачала головой баронесса. - По-моему, одно другому
не помеха. И если поэт в своей общемировой поэме все-таки нашел место и для
чисто земных реалий, значит, на то были какие-то причины! - И Хелен фон
Ачкасофф принялась за обед. Правда, уже порядком поостывший.
- Общемировое значение - это, конечно, хорошо, - отметил бизнесмен
Ерофеев, который как раз только что расправился с обедом, - но есть вещи и
поважнее. Вот скажите, доктор, что бы вы сделали, если бы эти врубелевские
картины каким-то образом оказались у вас?
- Конечно, отдал бы в музей, - не задумываясь ответил Серапионыч. -
А уж если бы при входе в зал приколотили табличку "Подарено музею доктором
таким-то"...
- Но главное - люди могли бы наслаждаться высоким искусством, -
добавил Дубов.
- Люди! - фыркнул Ерофеев. - Да давайте выйдем на улицу и спросим у
людей, известно ли им вообще, кто такой Врубель!
- Ну, знаете!.. - возмутилась баронесса.
- Знаю-знаю, - перебил Ерофеев, - народ надо воспитывать на высоких
образцах и все такое прочее. Да народу, дорогие мои, совсем другое нужно -
модно одеться, сытно пожрать, да допьяна напиться. И лишь тогда ему можно
предлагать - нет, не Лермонтова со Врубелем, а "Богатые тоже плачут" с
Тополем и Незнанским. И это еще в лучшем случае. И, может быть, только после
Незнанского один из ста захочет почитать что-то более серьезное - хоть того
же "Демона". А прочитав "Демона", встать с дивана, сходить в музей и
посмотреть картины Врубеля. Я, конечно, утрирую, но, поверьте мне, самую
малость!
- Ну хорошо, - искоса глянул на бизнесмена доктор, - а как бы вы
сами, дорогой Георгий Иваныч, распорядились, ежели бы картины попали к вам?
- Очень просто, - не задумываясь ответил Ерофеев, - продал бы
где-нибудь на "Сотби" - у них там, на Западе, богатых чудиков хватает, а
деньги бы вложил в развитие промышленности и сельского хозяйства...
- Вы еще скажите - в ваш любимый туристический бизнес, - подпустила
баронесса.
- Напрасно иронизируете, - с азартом подхватил Ерофеев. - Мы имеем
все предпосылки сделаться страной развитого туризма, нужно только не
полениться и поднять с земли то, что там лежит. Построить отели, привести в
порядок исторические и архитектурные объекты, отремонтировать дороги,
привлечь инвестиции... Что вы там говорили, доктор, о чудовище на
водохранилище? Да шотландцы давно уже превратили свою Несси в настоящий
бизнес, источник доходов, а мы чем хуже?
- Ну, вас послушать, так все художественные ценности надо продать, а
выручку пустить в оборот, - не выдержал и Дубов.
- Ну почему же, - чуть поостыл господин Ерофеев, - в оборот можно
пустить и сами художественные ценности. Картины Врубеля в Старгородском
музее, наверное, лет сто висели, и никто об этом и не знал, кроме разве что
знатоков и ценителей. А они там запросто могли воспользоваться этим
обстоятельством и превратить Старгород в мировой центр врубелеведения. Или
берите выше - в настоящую Мекку изящных искусств!
- Ага, а потом устроить междупланетный шахматный конгресс "По
Демонским местам", - ухмыльнулся Серапионыч.
- А что, неплохая идея, - подхватил Ерофеев. - Но только поздно -
картины-то тю-тю!
- В том-то и дело, - печально развел руками Василий.
x x x
Частный детектив возвращался из ресторана в свою сыскную контору,
бережно неся альбом и размышляя об услышанном от баронессы Хелен фон
Ачкасофф. При этом он бормотал себе под нос:
- Стоит ли браться за поиски? Баронесса зашла в полный тупик, иначе
черта с два она бы стала меня посвящать в это дело. Но, с другой стороны,
она вела как бы историческое расследование, а мои методы несколько иные...
Конечно, если грузовик сгорел при бомбежке, то ничего не осталось и искать
нет смысла. Но если ближе к истине Ерофеев? То есть не обязательно ценности
похитил директор Козицкий - их мог присвоить кто угодно и даже через труп
директора. В таком случае я уже не просто могу, но и обязан что-то делать.
Надо будет съездить в Старгород... Но перед этим постараюсь все же
что-то разведать и в Кислоярске.
В конторе Василия ждал приятный сюрприз - он расположился в свободной
позе прямо за рабочим столом Дубова и имел облик московской журналистки
Надежды Чаликовой, с которой Великого Сыщика связывала не только
взаимоглубокая симпатия, но и совместное участие во многих приключениях.
Сразу по прибытии из Царь-Города Надя отъехала в Москву, и столь неожиданное
ее возвращение не только обрадовало, но и несколько удивило Василия.
- Вообще-то я не совсем к вам, Васенька, - сообщила Надежда после
первых бурных приветствий. - У меня редакционная командировка в
Придурильскую республику, однако я решила на пару деньков заглянуть к вам.
Вот прямо в город на Кислоярке, потом в город на Дурилке, а потом в город на
Неве. И еще могу открыть вам небольшой секрет - поскольку я так и так
провожу в здешних краях больше времени, чем у себя дома, то редактор
собирается назначить меня спецкором по вашему региону.
- Очень хорошо! - обрадовался Дубов. - А то, что вы едете в
Старгород - это просто чудесное совпадение. Похоже, что и мой путь лежит
туда же, так что поедем вместе. Кстати, Наденька, а что вы собираетесь
делать в Петербурге?
- Вот когда приеду, тогда и расскажу, - улыбнулась Чаликова. - А
сейчас лучше угостите меня кофейком. И если вы в него капнете немножечко
коньячку, то я не буду возражать.
- А вы, Наденька, идете по скользкому пути нашего Серапионыча, -
засмеялся Василий.
x x x
- Да, дело сложное, почти безнадежное, - сказала Надя, когда Василий
пересказал ей все, что узнал от баронессы Хелен фон Ачкасофф. - Но
попытаться все же надо. Тем более что речь идет о народном достоянии. Я имею
в виду отнюдь не только Мордавскую или Придурильскую республики - ведь
творчество Врубеля, согласитесь, имеет мировое значение.
- И что же вы предлагаете? - спросил Василий. Надя на минутку
призадумалась:
- Искать людей, которые что-то знают, видели или слышали, и из их
показаний делать логические выводы - ну, это уже по вашей части. Баронесса,
как истинный историк, вела поиски по архивам и библиотекам, но это явно не
тот случай. Начинать нужно с другого конца. Знаете, Вася, я ведь была в
Придурильской республике в самый разгар военных действий... Да-да-да, я
своими глазами видела, как омоновцы на северном выезде из столицы сожгли
какой-то грузовик. Но был ли он тот самый - сомневаюсь. Ведь подобное
происходило чуть ли не каждый день и на каждом шагу. Мы непременно должны
поехать в Старгород вместе - у меня там немало знакомых, вплоть до мэра
города...
- Майор Селезень! - вдруг воскликнул Дубов. Надя чуть вздрогнула:
- Ах, Вася, вы меня так напугали! Что майор Селезень?
- Он же был там во время всей этой заварушки. Вот кто нам поможет!
Надя скептически повела плечиками:
- Нет-нет, Александр Иваныч появился там, как я понимаю, уже много
позже, во главе международного миротворческого контингента. Но вы правы -
поговорить с ним следовало бы в любом случае.
А Дубов уже листал записную книжку, отыскивая букву "С".
- Селезень у аппарата, - после нескольких длинных гудков раздался в
трубке характерный бас бравого майора. - Ба, да это вы, Василий Николаевич!
Всегда рад слышать.
- Александр Иваныч, у меня к вам одно дельце, не могли бы мы с вами
встретиться лично? - предложил детектив. - К тому же не совсем
безызвестная вам госпожа Чаликова жаждет снять с вас интервью.
- Ха-ха-ха! - От раскатистого майорского хохота едва не лопнула
телефонная мембрана. - Голову с меня уже снимали, и, как слышите, все еще
жив и трепыхаюсь. Так что операция по снятию интервью... Да-да, пардон, вы
человек занятой, не буду вам пудрить мозги. Только вот еще один нюанс о
дамах: я тут на днях видел эту бешеную кошку Анну Сергевну. Или мне так, по
крайней мере, показалось.
- Глухареву? - удивился Василий. - Так ведь на ней до сих пор висит
уголовное дело, и появляться здесь для нее слишком рискованно.
- А может, я и обознался, - хмыкнул майор. - Действительно, что ей
здесь делать?
- Да бог с ней, с этой Анной Сергеевной, - в тон отвечал Дубов, -
пусть ею милиция занимается. Так как насчет нашей встречи?
- Где и когда? - снова перешел Селезень на деловой тон.
x x x
Анна Сергеевна Глухарева, чье имя упомянул майор, была странной
женщиной. И странность эта выражалась в увлечении идеями маркиза де Сада.
Например, ей нравилось, чтобы ее унижали и третировали. Именно ради этого
она в свое время пошла работать в администрацию Кислоярского президента. И
даже стала его пресс-секретарем. Видимо, тиранские замашки главы государства
находили отклик в ее садо-мазохической душе. Но Анна Сергеевна совершила
роковую ошибку - она попыталась шантажировать президента, дабы привязать
его к себе покрепче. Странная форма любви, конечно, но, начитавшись де Сада,
и не до такого можно додуматься...
А дальше жизнь госпожи Глухаревой закрутилась еще более необычным
образом.
Она связалась с экстрасенсом и аферистом Каширским. Трудно сказать, что
их объединяло, так как Каширского интересовали в этом мире лишь две вещи:
деньги и власть. А Анну Сергевну - лишь мучения и страдания, как свои, так
и чужие. Апофеозом же наслаждения было насилие. Но Каширский, в свою
очередь, считал насилие грубой и примитивной формой власти. В этом отношении
он был эстет. И, соответственно, всегда старался подчинить людей хитростью и
коварством. Но, так или иначе, экстрасенс и садо-мазохистка частенько
действовали заодно. Естественно, когда подворачивалось подходящее дельце.
Для Дубова же из всей этой информации было важно лишь одно - связь
Глухаревой с Каширским. Вот это надо было держать в уме. Ведь дыма без огня,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг