выскочил из квартиры, пока не закончилось действие его "установки".
На следующий день к нему на прием пришел человек, в котором он узнал
вчерашнего супруга.
- Ну все, мне крышка! - побледнел доктор, однако пригласил гостя
присесть. - На что жалуетесь, пациент?
Пациент запустил руку в карман, а Каширский на всякий случай прикрылся
стетоскопом. Однако супруг вытащил не пистолет, а цветастые трусы, в которых
доктор узнал свои.
- Понимаете, доктор, мне кажется, что моя жена мне изменяет, -
заговорил супруг. - И я даже вчера как будто видел ее любовника, но в то же
время как бы и не видел. Я не знаю, как это объяснить, но вы, доктор, меня
понимаете...
- Да-да, конечно же, - сочувственно закивал Каширский. - Это весьма
распространенное явление. Так сказать, галлюцинации на почве беспричинной
ревности.
- Но эти трусы...
- А это материализовавшаяся психологическая энергия ваших
отрицательных эмоций, принявшая ту форму, которую ей придала ваша нездоровая
фантазия, - логично объяснил Каширский. - Старайтесь доверять своей
супруге, побольше дышите свежим воздухом, введите в свой рацион свежие овощи
и фрукты - и все пройдет, уверяю вас!
Обнадеженный супруг покинул кабинет участкового, а Каширский подумал:
"Черт побери, значит, и я на что-то способен!".
И вот с этого-то, казалось бы, почти что анекдотического случая, и
начался тот извилистый путь, который в конце концов привел Каширского ко
двору князя Григория.
x x x
Царская карета въехала в город и, процокав по мостовым, остановилась
возле терема Рыжего. Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания,
Дормидонт и сопровождающие его лица поднялись на второй этаж, где
располагалась спальня хозяина. Царь решительно распахнул дверь, а остальные
тактично остались в коридорчике. Впрочем, через полупритворенную дверь им
все было хорошо слышно, а кое-что и видно.
- Что это вы, понимаешь, удумали?! - гремел из спальни царственный
голос Дормидонта Петровича. - Я тебе доверил дочерь мою, а ты...
- Государь, я люблю Татьяну Дормидонтовну и прошу вас ее руки, -
донесся из спальни невозмутимый голос Рыжего.
- Батюшка, благослови нас! - заголосила Танюшка, после чего из
спальни раздался невнятный стук.
- Это они на колени встали, - пояснил Дубов. Баронесса изловчилась
заглянуть в спальню и убедилась в правоте Василия - Рыжий и Танюшка
действительно стояли на коленях перед Дормидонтом Петровичем, но одеты (или,
вернее, раздеты) были почти так же, как во время последнего
яблочно-блюдечного телесеанса.
Однако, судя по всему, царь отнюдь не спешил благословить молодых на
счастливый брак.
- Жаль, не прихватил я своего посоха, - зарычал Государь, - а то
благословил бы вас так, что потом бы, понимаешь, бока год ныли! А тебя,
дочка моя разлюбезная, выдам замуж за князя Длиннорукого...
- Только не это! - с ужасом завопила Танюшка. - Ведь он же старый и
лысый!..
- Зато положительный человек, - уже несколько успокаиваясь, ответил
царь. - И вообще, нечего рассуждать, когда царь велит. А ты, зятек
соломенный, собирайся - засажу тебя на месяц в темницу.
- Как прикажешь, Государь, - совершенно спокойно и даже почти весело
ответил Рыжий. Казалось, он был рад, что так легко отделался. - Позвольте
только сдать текущие дела.
- Это верно, - согласился Дормидонт Петрович, - дела сдать нужно. Ну
ничего, в темнице и сдашь.
- Мне хотелось бы, чтобы их принял Борька, - попросил Рыжий, надевая
кафтан прямо поверх исподнего.
- Ну, Борька так Борька, - не стал спорить царь. - А кстати, знаешь
ли ты, поганец, отчего я тебя так мягко наказал?
- На все ваша воля, царь-батюшка, - с низким поклоном молвил Рыжий.
- А вот и не моя. Госпожу Чаликову благодари, это она, чистая душа, за
тебя попросила!
- Что?! - вскочил Рыжий. - Она жива?
- Жива, разумеется. И не токмо она. - Государь распахнул двери
спальни. На пороге стояли Дубов, Чаликова, майор Селезень, баронесса Хелен
фон Ачкасофф и Чумичка. При их виде Рыжий беззвучно раскрыл рот и стал
медленно оседать на постель.
x x x
Вскоре Дормидонт Петрович покинул терем, прихватив с собой Рыжего,
Каширского и Танюшку - первых двоих для доставки в темницу, а третью - не
то в монастырь, не то под домашний арест. Удалился и Чумичка, и гости
остались одни (если не считать немногочисленной прислуги) в доме Рыжего, где
им предстояло провести почти месяц - до следующего полнолуния.
- По правде говоря, у меня сейчас одно-единственное желание - от всей
души выспаться, - призналась Надя.
- Аналогично, - коротко добавил Селезень. Госпожа Хелена и Василий
Дубов тоже откровенно позевывали - действительно, за последние несколько
ночей нашим путникам поспать почти не довелось.
Все четверо разбрелись по своим горницам, но вволю отоспаться им не
удалось и на сей раз - причиной преждевременного пробуждения стали крики и
вопли, доносившиеся с улицы.
- Все ясно - народ выражает радость по поводу очередной опалы Рыжего,
- спросонья пробормотал Василий, с трудом подымаясь с постели. Но в данном
случае проницательный сыщик несколько промахнулся - ликование было вызвано
не политическими, а скорее техническими причинами. По улице несколько
человек богатырской внешности толкали майорский "Джип", а сзади валила
городская толпа. В кабине важно восседал уже знакомый путникам Борька - тот
самый, которому Рыжий, отправляясь в темницу, собирался сдать дела.
"Дорвался до руля", неприязненно подумал Василий. "Джип" завели во двор, и
толпа разочарованно разбрелась. А уже через несколько минут Дубов, Чаликова,
майор и баронесса принимали в гостиной комнате Борьку и одного из
"богатырей", которого преемник Рыжего представил как кузнеца и народного
умельца Прова Викулыча.
- Вот, Александр Иваныч, тот человек, что починил вашу самоходную
телегу, - сообщил Борька.
- Да там всегой-то одна какая-то хреновина полетела, на которой
искорка проскакивает, дак я ее маненько подковал и взад присобачил, -
почесывая огромную черную бороду, неожиданно высоким голоском промолвил Пров
Викулыч. - Должна работать. - И, немного подумав, добавил: - Овродя бы.
- Ну так пойдем, Викулыч, посмотрим, в чем там дело, - обрадовано
вскочил Селезень.
- Погодите малость, - удержал его Борька. - У меня к вам предложение
от нашего Государя - стать одним из Царь-Городских воевод.
- Передайте Государю мою признательность, - прогудел майор уже из
дверей, - но я предпочел бы остаться простым консультантом.
- Кем-кем? - не разобрал Борька.
- Ну, советником. - Дверь за Селезнем и Викулычем закрылась. Борька
непринужденно уселся за стол:
- Государь просил передать, что вы можете жить здесь, сколько вам
будет угодно.
- Мы не хотели бы злоупотреблять гостеприимством Государя, -
дипломатично ответил Дубов, - и, скорее всего, через месяц покинем
Царь-Город.
- Но, может быть, у вас имеются какие-то пожелания? - продолжал
допытываться Борька.
- Единственное - неусыпно следите за Каширским. Не давайте ему ни
малейшего шанса сбежать!
- Учтем, - тряхнул кудрями Борька. - Ну что ж, мне пора. Если что,
обращайтесь прямо ко мне. - И преемник Рыжего резво покинул гостиную, едва
не столкнувшись в дверях с майором Селезнем.
- Ну, Викулыч - молодец, - радостно загромыхал майор, - Починил
машинку так, что любо-дорого! Можем ехать хоть сейчас.
- А бензина до городища хватит? - с сомнением спросила баронесса.
- Должно хватить, - уверенно ответил Александр Иваныч. - В крайнем
случае горилкой заправим. Доберемся!
x x x
За ужином Василий сообщил:
- Я тут побывал в рабочем кабинете нашего радушного хозяина и, уж
извините, это чисто профессиональное, немного покопался в его бумагах.
- Ну и как? - живо заинтересовалась баронесса.
- Там я нашел тетрадку с его личными записками - нечто вроде
дневника. Но большая часть записей сделана на иностранных языках - кажется,
на немецком и французском. Сам я ими, увы, не владею...
- Разберемся, - уверенно пробасил майор Селезень. - Хотя мне как
офицеру претит рыться в чужих бумагах.
- Ничего, Александр Иваныч, это пятно на вашей офицерской чести мы
возьмем на себя, - успокоила его Чаликова.
- Лично я как историк просто обязана копаться в чужих бумагах, -
заметила баронесса. - Это мой профессиональный долг!
После ужина все прошли в кабинет Рыжего, и Василий продемонстрировал
ученическую тетрадку, почти до половины исписанную мелким почерком - судя
по всему, и тетрадь, и шариковую ручку, коей были сделаны записи, Рыжий
приобрел во время одного из нелегальных визитов в тот мир, из которого
прибыли Дубов и его спутники.
- Между прочим, это лучший способ шифровки, - заметила баронесса. -
Насколько я понимаю, здесь иностранными языками никто не владеет.
- Только Рыжий, - задумчиво добавила Чаликова. - Странно...
- Тут записи последних нескольких дней, - пояснил Дубов. - Более
ранние дневники он, должно быть, хранит в другом месте. Вот здесь, на первых
страницах, текст, как я понял, по-французски. Может быть, кто-то из вас
владеет этим языком?
- Я владею, - к общему изумлению заявил майор Селезень. И пояснил: -
Когда-то я состоял при советском военном атташе в солнечном Кот д'Ивуаре,
вот маленько и научился.
Взяв тетрадку, майор начал, то и дело останавливаясь и подбирая слова,
переводить текст "с листа":
- "Часто я задаю себе вопрос - а правильно ли я поступаю, проводя в
Кислоярском царстве реформы, имеющие целью вывести его из векового застоя и
поднять на уровень современной европейской цивилизации? Оправдан ли такой
эксперимент? Этот мир как бы застыл на уровне тринадцатого века и за
несколько столетий не создал ничего нового ни в науке, ни в технике ни в
искусстве, ни в общественном развитии - ни в чем. Нет, я, конечно, понимаю,
что произвести за два десятка лет скачок через несколько веков - дело
нереальное, но хоть что-то могу я сделать? Помню, какое сопротивление
вызвала в обществе постройка городской канализации - а ведь люди довольны,
что живут не в такой грязи, как раньше. То, что бояре ропщут - так я же
прекрасно понимаю, что им не дает покоя моя личность и мое влияние на царя,
какое им и не снилось, но канализацией-то господа бояре вовсю пользуются. Я
пытаюсь на личном примере внести в мрачную архитектуру и неудобную
планировку Царь-Городских изб и теремов нечто новое - изолированные
комнаты, широкие окна, открытые веранды - и вижу, что людям это нравится и
что если бы не проклятая вековая косность, то многие давно уже перестроили
бы свои дома на новый лад. В какой-то момент я начинал думать, что это перст
судьбы - то, что при царе Дормидонте появился такой человек, как я,
способный привнести в здешнее общество прогрессивные плоды цивилизации и в
то же время оградить его от побочных отрицательных явлений. Но вот я узнал,
что между мирами путешествует и некто мосье Каширский. Поначалу я принимал
его за обычного авантюриста, мага-недоучку, но когда боярин Андрей
продемонстрировал подаренный Каширским пластмассовый крест от Кислоярских
кооператоров, то стало ясно - государство в опасности. И тем более, что
Каширский имеет какие-то дела с князем Григорием. А когда мне стало
известно, что Каширский наследил и в том мире, я разработал план..." На этом
французская запись обрывается, - сообщил Селезень, возвращая тетрадку
Дубову, - а дальше по-русски.
- Ну, что за план придумал Рыжий, нам теперь ясно, - заметил Василий.
- Я уже заметил, что в тетрадке есть записи и на русском языке, но особо в
них вдаваться не стал.
- Ну так зачитайте, - предложила Надя. Дубов перевернул страницу и
прочел:
- "Надо бы наконец-то определиться в моих отношениях с Т. - люблю ли
я ее по-настоящему?.."
Однако в этот момент чтение было прервано самым неожиданным образом -
из роскошного камина, главного украшения гостиной, раздался невообразимый
грохот, и оттуда прямо на пол со страшным шумом вывалилась ступа с
перепачканной в саже и копоти Бабой Ягой.
- Ба, кто к нам пожаловал! - обрадовался майор, которому уже порядком
наскучило изучение дневников Рыжего.
- Что, не ждали? - радостно зашипела гостья и, выставив метлу вперед,
двинулась на застывших в замешательстве обидчиков.
Поняв, что промедление смерти подобно, майор схватил со стола
подсвечник и запустил им в Бабу Ягу, но та с гнусным хохотом ловко
увернулась. Одним прыжком она оказалась перед Александром Иванычем, резко
взметнулось помело, и могучее тело майора беспомощно плюхнулось на пол, по
дороге разнеся в щепки добротную дубовую табуретку. Первый успех только
раззадорил ведьму, и она прицелилась к следующей жертве - баронессе. Однако
та, не дожидаясь нападения, схватила глиняный горшок - тот самый уникальный
горшок, лично подаренный Рыжим - и осторожно, стараясь не разбить, напялила
его на голову разбушевавшейся хулиганке. Из-под горшка доносились невнятные,
но грозные вопли. Баба Яга сделала несколько неверных шагов и, зацепившись
ногой за обломки табуретки, упала рядом с Селезнем. Исторический горшок, к
ужасу баронессы, разбился на мелкие кусочки, и непрошеная гостья продолжила
свои бесчинства. Поняв, что так просто ее не угомонить, Дубов с Чаликовой
стали швырять в Бабу Ягу все, что попадалось под руку, но та ловко отбивала
помелом летящие в нее предметы. Когда снаряды закончились, Василий затеял
фехтовальный турнир на кочерге против метлы. Ловким приемом выбив у
противницы ее деревянную шпагу, Дубов начал теснить ее обратно к камину,
великодушно оставляя путь к отступлению восвояси. Но тут за спиной из руин
поднялся майор Селезень и схватил Бабу Ягу за шею, да так, что позвонки
затрещали.
И в этот момент дверь отворилась, и на пороге возник уже знакомый нам
глава сыскного приказа Пал Палыч. Оглядев разгром, царящий в гостиной, он
деликатно кашлянул:
- Я тут шел мимо, услышал шум - дай, думаю, зайду...
- Да нет, мы уже сами разобрались, - устало, но довольно пробасил
майор.
- Угомоните их! - неожиданно заскулила ведьма. - Они меня
изнасильничать хотели!
- Что? - возмутилась баронесса, а Селезень ухмыльнулся:
- Размечталась! Пускай твой Горыныч тебя приголубливает.
- В три головы, - хихикнула баронесса. - Новый вид любви!
- Ба, старая знакомая! - обрадовался Пал Палыч, как будто только
теперь разглядев налетчицу. - Давно ли тебя, сударыня Ягорова, выслали за
двенадцатую версту, а ты опять к нам в город пожаловала!
- Какая ж она сударыня? - удивилась Надя. - Это ведь форменная Баба
Яга!
- Ну, не знаю, - ответил глава приказа, - может быть, теперь ее
кличка Баба Яга, а по нашему ведомству она числится как вдова боярина
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг