- Что с вами, Константин Филиппович? - удивился Егор. Политик положил
поварешку и возвел очи к низкому потолку:
- O великий Будда! O несравненный Кришна! Смилуйтесь над Вероникой
Николаевной, сохраните ей жизнь во имя святых идеалов свободы и демократии!
Харе Кришна, Харе Рама... Что это? - резко прервав мантру, спросил политик
у Егора.
- Как что? Обед. На первое - овощной суп, а на второе -
беф-строганов.
- Суп оставь. A второе, пожалуйста, унеси. Иначе великий Кришна
разгневается на меня, грешного, недостойного, и не пошевелит своим
царственным перстом, чтобы спасти Веронику...
x x x
Больная открыла глаза и обвела взглядом каюту.
- Где я? Что со мной? - спросила она слабым голосом.
- Слава богу, наконец-то очухалась, - удовлетворенно пробормотал
доктор. - Все хорошо, Вероника Николаевна, вас тут слегка подстрелили, но
теперь вы на яхте, скоро приплывем в Кислоярск. A сейчас я вам сделаю
укольчик...
- Доктор, ведь я умру? - не то вопросительно, не то утвердительно
сказала Вероника.
- Ну что вы! - деланно бодрым голосом ответил доктор. - И думать об
этом бросьте. Мы еще погуляем на вашем восьмидесятилетии!
- Но если я умру, - продолжала Вероника, - то передайте моему
приемному дяде, генералу Курскому, что я виновата перед ним и прошу у него
прощения...
- Вы имеете в виду, что ваш дядя Александр Васильевич стал для вас
приемным отцом? - уточнил Серапионыч.
- Я приемная дочка своих родителей, - голос Вероники перешел в еле
слышный шепот, - но узнала об этом совсем случайно...
- Пожалуйста, не продолжайте, - засуетился доктор, - вам вредно
много говорить. Давайте лучше сделаем укольчик, и баиньки.
- Ведь это я украла у дяди карту, а потом к нему ночью пришел
Александр Петрович со своими головорезами, и его пытали. Передайте ему... -
Не договорив, Вероника Николаевна вновь впала в забытье, а доктор стал
деловито заправлять шприц.
x x x
После обеда справа показался берег. Яхта поплыла вдоль него, и вскоре
штурман Грымзин увидал место, где в Кислое море впадала Кислоярка. "Инесса"
развернулась и со скорбным гудком вошла в устье, а еще через несколько
километров адмирал Рябинин распорядился поставить ее на якорь.
Вечером обитатели яхты собрались в кают-компании. Не было лишь
Петровича и Егора, трудившихся в это время на кухне, кочегара Ибикусова,
которого Грымзин распорядился не впускать, дабы не пачкать мебель, и
радистки Кэт, подменявшей Cерапионыча у Вероники.
- Ну, доктор, как наша пациентка? - спросил адмирал.
- Так себе, - покачал головой Серапионыч. - Чтобы не дать ей просто
тихо угаснуть, я сделал укол, после которого может наступить кризис. Так что
если эту ночь Вероника Николаевна переживет, то жить будет. A если нет...
- Харе Кришна, Харе Рама, - тихо запел Гераклов, поправляя на себе
балахон.
- Ну, ежели нету всех необходимых медикаментов, то никакая рама не
поможет, - вздохнул доктор. - A кстати, между нами говоря, у нее весьма
пухленькая попка. И очень занятная родинка на левой ягодице.
Со своего кресла с криком вскочил банкир Грымзин:
- Как? Как вы сказали?!
- Родинка слева на попке, - чуть удивленно повторил Cерапионыч. -
Такая, знаете, в виде паучка.
- Это она! - Грымзин без чувств рухнул обратно в кресло.
- Все ясно, - махнул балахоном Гераклов. - Такой облом с кладом, тут
уж у любого крыша поедет. Харе Крыша, Харе Рама...
Cерапионыч извлек из-под сюртука заветную скляночку и поднес ее к носу
банкира.
- Это она, она! - вновь завопил Грымзин, приходя в себя.
- Кто - она? - переспросил адмирал.
- Это моя дочка, которая пропала пятнадцать лет назад.
- Вероника Николаевна - ваша дочка? - изумился Серапионыч.
- Все приметы совпадают, - уже спокойнее ответил Грымзин. - И
родинка на левой ягодице в виде паучка, и имя, и возраст...
- Нет-нет, по-моему, вы что-то путаете, Евгений Максимыч, - мягко
заговорил Гераклов. - Я ведь был лично знаком с покойным профессором
Николаем Иванычем Курским, а с матерью Вероники даже работал в одной школе:
Ольга Степановна - учителем ботаники, а я - истории. Правда,
коммунистическое руководство школы меня выгнало после того как я на уроке
рассказывал ученикам, что Робеспьер был нашим земляком, кислоярцем...
- Погодите, Константин Филиппович, о Робеспьере потом, - перебил его
доктор. - Вероника сегодня говорила, что она - приемная дочь своих
родителей, но я это принял за обычный бред. A выходит, что так оно и есть.
- Боже мой! - горестно воскликнул Грымзин, обхватив лицо руками. -
Боже мой, неужели мне было суждено найти свою дочурку лишь для того, чтобы
тут же снова ее потерять? Потерять навеки... - C этими словами всегда
сдержанный банкир разразился горькими рыданиями. Гераклов, чтобы тоже не
разреветься, вновь заголосил мантры, и даже Серапионыч снял пенсне и
украдкой смахнул скупую докторскую слезу.
- Ну не убивайтесь так, дорогой мой, - обняв Грымзина за плечи,
сказал адмирал, - может быть, да нет, я просто уверен, что Вероника
Николаевна поправится. Давайте надеяться на лучшее!
- Господа, - тихим голосом сказал Грымзин, прервав рыдания. -
Господа, умоляю вас об одном. Если... если случится худшее, то пусть все это
останется строго между нами. Ведь Лидия Владимировна этого не переживет...
x x x
Перед сном Гераклов по привычке заглянул в радиорубку к
Отрадину-Кручининой, чтобы послушать новости. Приемник был настроен на
"Икс-игрек-зет плюс", и Яша Кульков сообщал главные новости минувшего
вторника:
- Нет покоя детективу Василию Дубову и в могиле. Минувшей ночью место
его последнего упокоения на Матвеевском кладбище подверглось злодейскому
надругательству - могила была разрыта, а гроб с останками исчез в
бесследном направлении. Но самое пикантное во всем этом деле, что, как
выяснилось, через могилу Дубова проходил тоннель, один конец которого - в
тюрьме Анри Матисса. По мнению инспектора милиции Столбового, именно через
этот подземный лаз из тюрьмы сбежал заключенный Разбойников.
- Растяпы! - заявил Гераклов. - У них под носом заключенные бегут из
тюрьмы, по дороге могилы оскверняют, а им хоть бы хны! Да, с таким
правительством каши не сваришь...
A Кульков продолжал:
- В очередной раз воскрес из мертвых соратник Дудкина, известный
сепаратист Соломон Бородуев. Он заявил, что продолжит борьбу до победного
конца, и призвал в свидетели Иегову, Аллаха, Будду и Зевса. Не знаю,
поклялся ли он заодно Венерой и всеми ее болезнями, но живучесть господина
Бородуева нас восхищает. Специально для него мы сейчас поставим клевую
песенку - "Я от тебя тащусь" в исполнении непревзойденной Кати Муркиной.
x x x
Адмирал Рябинин закрыл дверь своей каюты и стал, пусть на недолгое
время, самим собой - то есть частным детективом Василием Дубовым. Он еще не
знал об осквернении собственной могилы и потому пребывал в недурном
расположении духа, омраченном лишь критическим состоянием Вероники.
"A дело это, однако же, весьма темное, - размышлял Дубов, застилая
койку, - надо бы мне его раскрутить, когда вернусь в Кислоярск. Ах, я же
числюсь покойником... Да нет, пора воскресать из мертвых - ведь мои главные
враги, как говорится, "иных уж нет, а те - далече"... Железякин в могиле (в
моей, между прочим), Разбойников скоро водворится обратно в тюрьму, а
"сладкая парочка" крепко заперта на острове. Да, пора возвращаться, пора
возвращаться".
Впервые с Вероникой Николаевной и ее дядей, генералом Курским, Дубов
столкнулся совсем недавно, распутывая так называемое "Дело Чаликовой".
Инспектор милиции Столбовой, в связке с которым Василий Николаевич тогда вел
следствие, кое-что рассказал Дубову о гибели супругов Курских, случившейся
лет десять назад. Они исчезли из дома, а через несколько дней их до
неузнаваемости обезображенные трупы были обнаружены на городской свалке. И
хотя по тем временам подобное преступление считалось чем-то из ряда вон
выходящим, коллеги Столбового, расследовавшие эту трагедию, постоянно
ощущали противодействие, идущее откуда-то "сверху", затем следствие было
передано в прокуратуру, а по прошествии некоторого времени тихо сдано в
архив.
A совсем недавно сослуживец Столбового, инспектор Лиственицын, поведал
Дубову о том, как лет пятнадцать назад у Грымзина похитили дочку. И тоже -
поиски никаких результатов не дали, а их ходу всячески мешали где-то
"наверху".
- Да, я просто обязан установить истину, - пробормотал Дубов,
укладываясь в постель. - Это дело - по мне.
"Вот приеду домой... - думал Великий Сыщик. - Впрочем, начать можно
уже здесь, на корабле. Поговорю с Грымзиным. Да, кстати, и Гераклов ведь
сказывал, что был знаком с ее приемными родителями..."
Под эти мысли, да под мерное покачивание на легких волнах Кислоярки,
адмирал погрузился в глубокий сон.
ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ - СРЕДА
Рано утром Серапионыч вошел в кают-компанию, где уже находились многие
из обитателей "Инессы". Вид у доктора был усталый, но довольный. Все взоры
устремились на него.
- Будет жить, - произнес доктор и в изнеможении рухнул на диван.
В кают-компании раздались громкие крики радости, перекрываемые, однако,
могучим речитативом господина Гераклова:
- Благодарю тебя, о мудрый и великодушный Кришна, что услышал мои
мольбы и спас Веронику Николаевну от лютой смерти! Харе Кришна, Харе
Кришна...
- Однако же, - невозмутимо продолжал доктор, когда гул стих, - мы
пока не должны ничего говорить Веронике Николаевне о тайне ее происхождения
- такое потрясение может оказаться для нее вредным, она еще так слаба...
- Ну что ж, - адмирал глянул на часы, - думаю, пора в путь.
Все, кто был в кают-компании, отправились по своим рабочим местам, и
через несколько минут яхта, дав победный гудок, двинулась вверх по
Кислоярке.
x x x
Попросив радистку Кэт подежурить у Вероники, Серапионыч отправился на
палубу подышать свежим воздухом.
- Евтихий Федорович, можно вас на минутку? - попросил он адмирала, с
умным видом стоявшего на капитанском мостике и вдаль глядевшего в свой
знаменитый бинокль.
- Да, пожалуйста, Владлен Серапионыч. - Адмирал отложил бинокль и
вместе с доктором прошел к столику, установленному на палубе.
- У меня к вам одна маленькая, но ответственная просьба, - начал
Серапионыч. - Я заметил, что вы за время пути смогли, так сказать,
установить некий душевный контакт с Вероникой Николаевной. - Адмирал
кивнул. - Ну и вот, я тут, знаете, подумал - кому бы, как не вам, морально
подготовить ее к тому, что ее родители живы. Ну там поговорите с ней о том,
о сем - думаю, не мне вам объяснять, как это делается. A то если все ей
вывалить одним махом...
Вдруг вдали раздался какой-то нарастающий гул, и на горизонте
показались две черных точки. Однако по мере их приближения выяснилось, что
это два вертолета. Пронесшись по небу навстречу "Инессе", они скрылись
вдали.
- A я уж подумал, что это за нами, - поежился Серапионыч.
- Да нет, - улыбнулся в бороду адмирал, - скорее, за нашими друзьями
- Лукичом и Степановной.
- A я решил, что это летающие тарелки! - крикнул от штурвала банкир
Грымзин.
- A вы что, Евгений Максимыч, в них верите? - удивился доктор.
- После того как нашлась моя дочка, я готов поверить в любое чудо, -
радостно ответил Грымзин.
- A кстати, Владлен Серапионыч, - понизив голос, заговорил адмирал,
- вся эта давняя история с похищением Вероники и гибелью ее приемных
родителей кажется мне очень подозрительной.
- Есть много в Кислоярске, друг Евтихий, что и не снилось нашим
мудрецам, - уклончиво ответил доктор.
- Мудрецам - возможно, - продолжал адмирал, - но разве это
допустимо: убийства, похищение детей, и никто не виноват! Может быть,
конечно, у вас в Кислоярске это в порядке вещей...
- Я вот слушаю вас, Евтихий Федорович, - задумчиво протянул
Серапионыч, - и кажется мне, будто сам Василий Дубов сидит предо мною и
говорит все это.
- Да? - немного смутился адмирал. - Я вообще-то мало был знаком с
покойным Василием Николаичем. Когда он приезжал в Москву, нас познакомила
Надежда Чаликова. Но ведь вы, Владлен Серапионыч, насколько я слышал, были
его близким другом и иногда помогали в расследованиях, не так ли?
- Так-то оно так, - вздохнул Серапионыч, - да только те давние дела,
о которых вы теперь говорите - очень темные и грязные. Я бы, знаете, не
стал в них соваться...
- A я собираюсь их распутать, - резко перебил Рябинин, - и надеюсь,
что вы мне поможете, как помогали когда-то Дубову.
- Вот и Василий Николаевич боролся с коррупцией в самых высших кругах
Кислоярска, - печально пробормотал доктор, - и где он теперь?
- A и вправду, - тряхнул бородкой адмирал. - Как говорится, что мне
Гекуба? Живите и дальше в ваших Кислоярских нечистотах, мне-то что за дело?
- Евтихий Федорович встал из-за стола и решительно направился к
капитанскому мостику.
- Погодите, - остановил его Серапионыч. Адмирал вернулся. - Пожалуй,
вы правы, Евтихий Федорович. Но чем я могу вам помочь?
- Вы, Владлен Серапионыч, всю жизнь живете в Кислоярске, знакомы с
половиной города, так ведь? И неужели ничего не слышали, никаких слухов,
сплетен, в конце концов? Ведь здесь даже любая сплетня может стать первой
ниточкой к отгадке.
- Вы, дорогой адмирал, говорите прямо как покойник Василий Николаич...
- Произнеся это, доктор надолго замолк. Адмирал не торопил его. - Ну
ладно, что с вами поделаешь, - продолжал Серапионыч, - выложу вам все, что
знаю. Насчет убийства приемных родителей Вероники ничего конкретного сказать
не могу - их изуродованные трупы были преданы земле минуя городской морг,
которым я имею честь заведовать.
- Почему, как вы думаете? - спросил адмирал.
- Ну, вы же сами говорили - дело подозрительное. A вот нечто
относительно исчезновения самой Вероники я имею вам сообщить. Может быть,
это и станет первой ниточкой - кто знает? - Доктор вновь немного помолчал.
- Это было - когда же это было? Да, в ноябре или декабре восемьдесят
второго, как раз вскоре после кончины достопамятного Леонида Ильича. Ко мне
прямо в морг заявился некто и потребовал составить свидетельство о смерти.
Когда я возразил, что не могу этого сделать, не видя покойника, он страшно
разозлился и показал мне свое удостоверение. Я вновь повторил, что должен
увидеть труп, и тогда он совсем вышел из себя и заявил, что если я не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг