повеселевший Грымзин.
- Гоголь-то ему чем насолил?! - тяжко вздохнул доктор.
- Какой Гоголь? Не помню такого в списке, - насупился Грымзин. - Вы,
наверно, имели в виду - Cелезень?
- Да нет, я говорю - Гоголь, в смысле "Мертвые души"...
- Как, вы хотите сказать, что они там в избиркоме еще и приписками
занимаются?!
- Тише, господа, - обернулся к ним Oтрадин. - Тут интересные вещи...
- A к нам тут как раз зашел такой большой, крутой - ну, в общем,
майор Cелезень, - объявил Кульков. - Александр Иваныч, кстати, можно, если
я буду вас называть просто Сашулей?
- Нет, - кратко пробасил майор.
- A, понятно. Александр Иваныч, ну как ваша семейная жизнь, как там то
да се?
- Порядок.
- Не могли бы вы пояснить поподробней? - допытывался ведущий.
- Могу. Полный порядок. - И тут неожиданно майор толкнул целую речь:
- Я настоящий мужик, и во всей Кислоярской Республике тоже наведу порядок.
- Но ведь у Кирилла Аркадьича до вас было много помощников, и у них
что-то не очень получалось, - вкрадчивым голосом возразил ведущий.- Они
хотели, но у них не получалось.
- Если у кого-то проблемы с потенцией, то это еще не значит, что надо
запрещать половую жизнь, - афористично ответил майор.
- Это мудрая мысль, я ее обязательно должен записать, - пробормотал
Кульков. - A скажите, Александр Иваныч...
- Хватит говорить, - перебил Cелезень. - A то я нынче всю ночь
болтаю и болтаю, как Цицерон. Дело делать надо.
- Ну хорошо, спасибо за содержательное интервью. Я бы и сам сходил
куда-нибудь, какое-то дело поделал, радиослушатели меня поймут, но долг
обязывает. A тут вот еще одна сводочка подошла. В деревне Елкино с небольшим
отрывом победил Зюпилов - 51 на 46. Как говорил наш замечательный поэт
Эполетов, "Ты такая же сука, только очень горда". Это, конечно, не по теме,
но уж больно стишки красивые. "Ты - как чешское пиво, если наше - вода".
Но я лично вам рекомендую "Левенбрей". Это такая сука...
x x x
Застолье в подполье продолжалось. Настроение застольщиков менялось, как
полоски на зебре. Стоящая среди полупустых бутылок, обкусанных кусков
колбасы и консервных банок "Спидола" продолжала хрипло поливать новостями из
Центризбиркома:
- Пришли результаты с Краснорыбинской водокачки. Яйцын - 57, Зюпилов
- 41. A ведь водокачка считалась вотчиной Зюпилова. Кстати, у нас тут
случился предводитель Кислоярских пионеров Витя Зюпилов. Ну как вам,
Витенька, результаты вашего дедушки?
- Отвратительные результаты. И сами выборы омерзительные. И помои по
телевиденью на патриотов... Дед мне обещал отдать местное телевидение после
победы на выборах, а сам, старый дурень, сделал все возможное, чтобы на них
проиграть. A почему, вы спрашиваете, ну, не спрашиваете, ладно, но я вам все
равно отвечу - он отошел от линии партии.
- Ну, это уж вы преувеличиваете...
- Нисколько! Знаете, что я нашел у нас дома на книжной полке за
Собранием сочинений Сталина?
- Неужели порнуху?
- Какое там - бутылку "SMIRNOFF"! Вот откуда весь его ревизионизм и
низкопоклонство перед Западом. И вообще, когда я у него папироску
"Герцеговина Флор" стащил, он мне уши надрал, частный собственник!
- Ну и как вы прогнозируете результаты выборов?
- A-а-а, результаты все заранее сфальсифицированы.
- Витенька, почему ты так думаешь?
- A они мне не нравятся!
Разбойников торжественно стукнул костылем об пол, как Иван Грозный
посохом:
- Вот она, наша смена! Вот с кем мы будем строить светлое будущее!..
Ну, для кого светлое, а для кого и не очень, - добавил Петрович, мрачно
глянув в тот угол, где томился Гераклов. - A дедуля-то Витенькин
действительно ревизионист. Ну ничего, придет время, мы его отрехтуем,
отрехтуем, - ехидно потер руки Разбойников. - A то целуется с банкирами.
Леонид Ильич, тот хоть с настоящими мужиками взасос целовался - с Фиделем,
с Чаушеску. A этот - тьфу, - смачно сплюнул Разбойников, при этом угодив в
стакан к Степановне. - У так называемых бизнесменов брал деньги на
предвыборную компанию. Да я бы ему их в задницу засунул!
Вновь забурчало радио:
- К сожалению, табло с результатами вышло из строя - его, уходя,
подбил из рогатки Витек Зюпилов. Очевидно, ему не понравились последние
предварительные итоги. A, вот сейчас на сцену вышел Председатель Избиркома
господин Ананасов-Рябчиков. Интересно, что он сообщит? Ага, обобщенные
результаты по тем округам, где подсчет закончился. Пока что Яйцын и Зюпилов
идут ноздря в ноздрю.
Степановна приглушила радио, увидев, что Петрович заснул лицом в салат.
A Петровичу снился удивительный сон.
СОН ПЕТРОВИЧА
Петровичу приснилась его разлюбезная супруга Алевтина Ивановна. A
точнее, последняя с ней встреча, которую его товарищи организовали между
побегом из тюрьмы и новым ответственным заданием - ночным визитом к
генералу Курскому, стоившим Петровичу нижней конечности.
Местом встречи было избрано вегетарианское кафе "На слонике в сказку"
при Кислоярском храме кришнаитов. Ровно в полдень одетый в белый балахон
Александр Петрович переступил порог этого заведения, представлявшего собой
обширный зал со стенами, пестро расписанными портретами Кришны и прочей
экзотикой из Индийской жизни. Взяв кичари, сабджи и баджо, лидер коммунистов
уселся за дальним столиком и стал с любопытством оглядывать место, в котором
волею судьбы очутился. За столиками сидели люди, одетые в самую обычную
одежду, так что Петрович, надеявшийся при помощи балахона затеряться среди
завсегдатаев "Слоника", гляделся там как белая ворона. Задумчиво уплетая
овощную кашку, Петрович рассматривал стенную роспись и огромный плакат "НE
КУШAЙТE ЖИВOТНЫX - ЛЮБИТE ИX!", однако время от времени косил взором на
вход, откуда должна была появиться Алевтина Ивановна.
Приятный запах благовоний и неповторимая музыка из кинофильма
"Индийская гробница" создавали в помещении атмосферу сладкой истомы, так что
Петрович слегка "прибалдел", как выразилась бы Степановна. Его глаза
закрылись, и перед мысленным взором поплыли яркие картины. Петрович увидел
себя в образе великого Будды, торжественно въезжающего в Кислоярск на белом
слоне. Вот он едет по проспекту Кислоярской свободы, а вот народ, одетый в
белые одежды, приветствует его, маша оливковыми ветками и красными
флажками...
В этот миг Петрович почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд.
Очнувшись от приятных видений, он едва не обмер - прямо перед Петровичем
маячила физиономия его смертельного врага господина Гераклова. Петрович
уткнулся лицом в тарелку, но Гераклов глядел вовсе не на него, а на
недоеденный яблочный пирожок посреди стола. Краем глаза Петрович узрел, как
Гераклов хватил пирожок, сунул его в карман кожаной куртки и степенно отошел
к соседнему столику.
Но тут Петрович забыл и про Гераклова, и вообще про все на свете - в
кафе вошла Алевтина Ивановна, одетая в пестрое сари. У Петровича дрогнуло
сердце - он узнал материал, из которого были сделаны занавески в его
квартире...
Алевтина Ивановна непринужденно села за столик в другом конце зала, и
супруги вперили друг в друга полные любви и нежности взоры. Как раз в этот
миг музыка из "Индийской гробницы" смолкла, и зазвучал неповторимый голос
великого буддолюба и кришноведа Бориса Гребенщикова: "Харе Кришна, Харе
Рама, Харе Рама, Харе Кришна..."
x x x
Ровно в полночь Oтрадин "вырубил" Яшу Кулькова и поставил устройство на
передачу.
- Помните, я вам давеча обещал представить доказательства? - пояснил
радист. - Сейчас вы их получите... Буревестник, это я, Чайка. Перехожу на
прием.
- Чайка, слышу вас хорошо, - отозвался "Буревестник" приятным низким
голосом. - Как дела?
- Все идет своим чередом, - ответил радист. - Хотел спросить вашего
разрешения, чтобы приступать к решительным действиям.
- Могли и не спрашивать. Ведь вы знаете, что я сторонник самых
решительных действий, так что смело приступайте к зачистке.
- Но если я не вернусь...
- Уверен, что вернетесь. A если что случится, то Отечество вас не
забудет.
- Благодарю на добром слове, - усмехнулся Oтрадин и отключил рацию.
- Надеюсь, вы узнали этот голос? - обернулся он к Грымзину и Cерапионычу.
Те молчали, но их лица изображали "немую сцену" из "Ревизора". - Ну что,
господа, будем производить "зачистку", или как?
- A нельзя ли как-нибудь без этого самого?.. - заосторожничал
Грымзин.
- Нет, похоже, здесь терапии маловато будет, - выдал диагноз
Серапионыч. - Тут без хирургического вмешательства не обойдешься. Тем
более, что если победит Зюпилов, то они там на острове просто охамеют, а
если верх возьмет Яйцын - озвереют.
- Ну что ж, - вздохнул Грымзин, - "зачистка", так "зачистка". Я
согласен.
- Тогда мы должны обговорить план во всех подробностях, - сказал
радист. - Но только слово "зачистка" мне не нравится, непоэтичное оно
какое-то. Предлагаю назвать ее операцией "Троянский конь". И прежде всего
надо решить, кто поплывет на остров. Ясно, что нам втроем не справиться,
нужно искать союзников...
x x x
Когда Серебряков очнулся от сладостного сна, "Спидола" выдавала
очередную сводку по выборам:
- Подсчитано около трех четвертей бюллетеней, и пока что с очень
небольшим перевесом лидирует нынешний Президент. Похоже, сбывается прогноз,
что исход голосования может решить голос каждого избирателя.
- Все равно сфальсифицируют, - презрительно бросила Степановна.
- Будем брать власть силой оружия! - заявил Лукич.
- Вперрред, на борррьбу! - высказался и Гриша.
- Тише, товарищи, - попросил Петрович. - Тут новые данные.
-Подсчитаны голоса в неперспективной деревне Кукушкино, - продолжало
радио. - Голоса трех пенсионерок, жительниц этого населенного пункта,
разделились поровну...
- Как это, поровну? - удивился из своего угла Гераклов.
- Один голос получил Яйцын, один - Зюпилов, а третий бюллетень был
признан недействительным, - невозмутимо ответил диктор. - Избирательница,
вместо того, чтобы отметить кандидата, написала нецензурное слово...
- Интересно, какое? - сказал Петрович. - Неужели "демократия"?
- Дерррьмокррратия! - безапелляционно прокаркал ворон Гриша.
- A я верю в победу демократии! - с пафосом заявил Гераклов, но
Петрович его не услышал - его голова вновь уронилась в салат.
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ - ПОНЕДЕЛЬНИК
Утром в понедельник Лукич со Степановной, прихватив лопаты, отправились
на пик Гераклова копать в том месте, где им указал Петрович в соответствии с
пятой отметкой на "липовой" карте. Сам же мятежный кок остался в рыбацком
домике - сторожить заложника Гераклова и дожидаться радиста Oтрадина. И
действительно, едва только штурман и мотористка достигли подножия горы, от
"Инессы" отчалила шлюпка, ведомая Андреем Владиславовичем. Плыла она
медленно - очевидно, из-за обильного провианта, который радист вез пиратам
на остров.
Пришвартовав лодку, Oтрадин поспешил к домику, где его на пороге
встречал Серебряков с Гришей на плече.
- A, Андрюша, как хорошо, я тебя так ждал!
- Чего так? - удивился радист. - Или у вас вся еда уже вышла?
- Да нет, дело не в еде. Я тут, понимаешь ли, ночью заснул, не
дождавшись результатов, а к утру батарейки совсем сели...
- Если вы имеете в виду результаты выборов, то официальные пока не
объявлены, а неофициально победил Яйцын, хотя и с однопроцентным отрывом.
- Позоррр! - завопил Гриша.
- Да? - Петрович, кажется, вовсе не был удивлен или разочарован. -
Ну что ж, может быть, оно и к лучшему... Теперь мы продолжим борьбу другими
средствами. - Кок сел на колченогий табурет и взял с шатающегося столика
мелко исписанную ученическую тетрадку. При этом он неудачно провел рукой, и
костыль, прислоненный к столу, с грохотом упал. - Вот здесь текст для
передачи, в те же часы и на тех же волнах... A сейчас давай перенесем
провизию.
- Вам помочь, Александр Петрович? - участливо спросил радист.
- Иван Петрович, - поправил кок. - Да, подай, пожалуйста, костыль.
- Сейчас. - Oтрадин поднял с пола костыль, но вместо того чтобы
протянуть его Петровичу, со всей силы огрел его по голове. Тихо охнув, кок
свалился на пол. - Говори, где Гераклов! - наклонившись к Петровичу,
прошипел радист. Петрович молчал, с ненавистью глядя на Oтрадина. "И ты,
Брут!", казалось, говорил его взор.
- Здесь я, здесь! - раздался приглушенный голос Константина
Филипповича. Швырнув костыль в окно, радист бросился к середине комнаты,
откинул половичок и нырнул в погреб.
x x x
Лукич и Степановна взобрались на гору Гераклова (или пик Повелителя
Мух, как его именовали пираты), но не на самый верх, а остановились на
уступе склона, где накануне Петрович, сверившись со своей картой, вбил
колышек. Внизу расстилался остров, а вверху высился мрачный крест с
трепещущим на ветру знаменем.
- Ну, поехали, - сказал Лукич, втыкая заступ в землю. Степановна
подобрала юбку и присоединилась к своему коллеге.
- Как думаешь, найдем? - спросила мотористка.
- Кто ищет, тот всегда найдет, - загадочно ответил штурман.
- A я вот тут ночью не спала, думала: ну, откопаем мы эти сокровища, а
что дальше?
- И что же?
- И ничего! Петрович, конечно же, накупит оружия, знамен, и опять
полезет на баррикады. A у самого и одеть нечего.
- К чему ты клонишь, Степановна? - Лукич отложил лопату и пристально
глянул на мотористку.
- Я говорю - серьезная революция так не делается. A Петрович со своим
волюнтаризмом кончит тем, что снова загремит в тюрьму, да еще и нас за собой
потащит.
- И что ты предлагаешь?
- Выкопаем сокровища, купим белый мерседес и отправимся в Швейцарию,
- Степановна ухмыльнулась, - издавать революционную газету. Так сказать,
по следам классиков.
- A Петрович согласится? - с сомнением пожал плечами Лукич. - Он
ведь все хочет здесь и сразу.
- A что нам Петрович? - с жаром воскликнула Степановна. - Он ведь и
сам завалится, и нас завалит. Жалкая, ничтожная личность, хотя и великий
революционер, этого уж никак не отнимешь.
- Вот ты поди и скажи все это самому Петровичу, - усмехнулся Лукич.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг