- Одну, - подумав, ответил сыщик. - То есть, если эти точки не лежат
на одной прямой.
- Ну вот. A на карте не три, а целых четыре звездочки лежат на одной
окружности, и это уже вряд ли может быть простым совпадением. Я соединила их
между собой тремя отрезками и через середину каждого отрезка провела
перпендикуляр. И все они пересеклись в одной точке - центре окружности. Вот
там-то и лежат все сокровища.
- Но ведь на карте, как мне помнится, пять звездочек. Что же, и пятая
лежит на той же окружности?
- Нет, это было бы уж слишком прямым указанием. Пятая звездочка в
окружность, разумеется, не вписывается, и она здесь только для того, чтобы
затруднить поиск верного решения. A центр окружности находится как раз...
- Не надо, - перебил Дубов. - Вдруг я кому-нибудь проболтаюсь. Ну,
мне уж точно пора. Но завтра непременно постараюсь к вам приплыть.
Нежно поцеловав Наде ручку, адмирал погрузился в лодку и отплыл на
"Инессу". A когда шлюпка скрылась за северным мысом продолговатого острова,
Надя вновь облеклась в шкуру Кисси и бултыхнулась в море.
x x x
- Ну, как?! - набросились на адмирала с расспросами обитатели яхты,
как только он взошел на палубу.
- Там действительно два островка, - ответил адмирал, - но на
"Инессе" к ним не подплывешь: повсюду мели и подводные скалы.
- A на лодке? - спросил Гераклов.
- На лодке можно. Но осторожно. Сначала будет островок вытянутой
формы, туда плывите без опаски. A вот на второй остров я бы отправляться не
советовал. Во-первых, в проливе переменчивое течение с водоворотами, у меня
чуть было не перевернулась шлюпка. A только я ступил на этот остров, как
меня едва не укусила гадюка. Похоже, что лес там просто кишит змеями.
- Да, лучше туда не соваться, - поежился Грымзин. - Пожалуй,
ограничимся променажами по первому острову.
x x x
К вечеру погода испортилась - налетел ветер, небо покрылось тучами, а
вскоре заморосил дождик, грозящий перейти в ливень. Поэтому, не дожидаясь
темноты, обитатели яхты предпочли разойтись по каютам. Адмирал Рябинин зорко
следил за тем, чтобы Вероника вновь не поддалась навязчивому влечению и не
приступила к реализации программы по соблазнению Егора. Грымзин,
вооружившись калькулятором, у себя в каюте просматривал банковские бумаги,
захваченные в дорогу. Oтрадин, как обычно, пропадал в радиорубке. Гераклов,
жалуясь на головную боль, ушел к себе еще до начала дождя.
x x x
К ночи непогода усилилась - начался ливень, где-то вдали рокотали
очистительные раскаты грома. На палубу вышел политик Гераклов. Как и в
прошлую ночь, он бесшумно спустил шлюпку на воду и погреб в сторону острова.
Дождь заливал все, даже стекла очков, и Гераклов стал шарить в карманах
брюк, ища носовой платок. При этом он сильно двинул ногой, и раздался чей-то
вопль. Константин Филиппович тоже вскрикнул и, достав из-за пазухи
электрический фонарик, осветил дно лодки. Там лежал репортер Ибикусов.
- Что вы здесь делаете? - грозно спросил Гераклов.
- То же, что и вы, - ухмыльнулся Ибикусов. - Плыву на остров.
- Для чего? - удивился политик. - Ну, со мной-то понятно - я
собираюсь осквернить их знамя, этот мерзкий символ антинародного
тоталитаризма, но вы-то что там потеряли?
- A может, я хочу попасть в лапы настоящих пиратов, - ответил
репортер. - Может, я хочу, чтобы они меня пытали, избивали, морили голодом
и в конце концов...
- Да-да-да, знаю, - перебил Гераклов, - в конце концов убили,
изнасиловали и пожарили на шашлык.
- Вы все смеетесь, - серьезно возразил Ибикусов, - а мне не до
смеха. Может, я действительно хочу умереть и положить конец своему
бессмысленному существованию? Никто меня не любит...
- A за что вас любить? - пожал плечами Гераклов. - Если вы только то
и делаете, что каркаете всякую дрянь. Я даже более чем уверен, что в
ближайшее время вы все это сами себе и накаркаете. Вам и череп проломят, и
ядом отравят, и придушат, а вдобавок еще и поимеют.
- Да разрази меня гром!.. - начал было Ибикусов, но в этот момент
огромная молния перерезала ночное небо, и раскат грома заглушил фразу
репортера.
- A давайте сыграем в русскую рулетку, - вдруг предложил Гераклов.
- Давайте, - тут же согласился репортер. - А в каком смысле?
- Сейчас мы приплывем на остров, и я пойду на гору сдирать флаг. Если
операция пройдет успешно, то я отплыву назад на яхту, а вы останетесь на
острове на съедение пиратам. A если они меня подкараулят и сцапают, то
поплывете на яхту вы - надо же доставить назад шлюпку. - Гераклов
вздохнул. - И передать последний привет друзьям. Ну как, по рукам?
За разговорами шлюпка подплыла к острову, и Гераклов, оставив
нежданного спутника на дне лодки, побежал в сторону горы своего имени, где
на кресте в свете молний багровело ненавистное знамя. Рассекая по-бычьи
выставленной вперед головой крепчающий ветер, Константин Филиппович упрямо
карабкался к вершине, но только он добрался до цели, как две пары рук из
темноты схватили его и поволокли куда-то вниз...
x x x
Лежа в лодке, Ибикусов вновь задремал. Репортеру приснились события
месячной давности, когда он, чтобы заработать на новый портативный диктофон,
который можно было спрятать в самых пикантных местах, подрядился написать
для газеты "Кислый флирт" эротический рассказ. "Только вы, голубчик,
напишите что-нибудь красивое, без этих ваших фирменных закидонов", -
напутствовал Ибикусова редактор господин Романов. Готовый исполнить любое
задание, Ибикусов заперся у себя в квартире, отключил телефон и даже дверной
звонок и начал творить...
СОН ИБИКУСОВА
Сидя за раздолбанной пишмашинкой, Ибикусов пытался выжать из себя еще
несколько строчек заказанного гениального произведения: "Маня поспешно
разделась и швырнула сорочку на стул... Ваня повалил ее на постель и грубо
ввел член во влагалище... Маня испытала убийственный оргазм..."
- Нет, не то, все не то, - в отчаянии воскликнул Ибикусов.- И дернул
же меня черт взяться за эротический рассказ! Ну не мое это дело. Все равно
ведь лучше, чем Эдичка, не напишу...
Ибикусов засучил рукава и снова кинулся в бой:
- "Ваня попил пивка и ввел член. Маня дергалась под ним, будто ее
включили в электросеть. Скорость их движений нарастала, пока они, наконец,
не кончили...". Опять какая-то чепуха. Ну что я могу поделать, не мое это
ремесло - писать эротические произведения. Мне бы чего-нибудь возвышенного,
о расчлененных трупах, о вампирах и о мучительной страшной смерти... Видимо,
разным творческим личностям покровительствуют разные музы, и мне - явно не
та, которая покровительствует эротике. A что делать - высокие и светлые
чувства в наше время никому не нужны, а жить как-то надо, вот и берешься не
за свое дело... Ну ладно, поехали дальше: "Любовники бурно кончили, Ваня
вывел член из влагалища Мани, они допили пивко и стали неспешно
одеваться..."
В этот момент по комнате пробежал легкий ветерок. Ибикусов поднялся,
чтобы прикрыть окно, но вдруг увидел, что посреди комнаты стоит красивая
стройная девушка, одетая в некое подобие белого балахона, который, однако,
не скрывал, а еще более подчеркивал безупречные очертания ее фигуры.
- Что вам угодно, сударыня? - обратился к ней писатель, невольно
любуясь прекрасными темными волосами девушки, свободно спадающими по плечам.
- Вы господин Ибикусов? - невысоким, но очень мелодичным голосом
спросила девушка.
- Ну, я, - ответил Ибикусов.
- Я - ваша новая Муза, - представилась гостья.
- Кто-кто?
- Муза. Я буду помогать вам писать эротический рассказ.
"Ну все, дописался, - мелькнуло в голове Ибикусова. - Точно, крыша
поехала. И вроде ничего не пил, разве что пиво... A как хороша!".
Девушка подошла к столу и глянула в рукопись.
- "Маня поспешно разделась и швырнула сорочку на стул", - с трудом
разобрала Муза плохо отпечатанный текст. - Ну разве так пишут эротические
рассказы?
- A как? - поинтересовался Ибикусов, понемногу приходя к пониманию,
что все-таки явление Музы - нечто большее, чем бред писательского
воображения.
Вместо ответа Муза легким грациозным движением сбросила с себя верхнюю
часть белых одежд и бросила ее в воздух. Ибикусов, как завороженный, следил
за ее полетом, а потом сел за стол и записал: "Покружившись, сорочка Мани
упала, будто подстреленная белая Лебедь". A Муза читала дальше:
- "Попил пивка и ввел член"... Причем тут пиво, господин Ибикусов?
- Не знаю, - пожал плечами новоиспеченный великий писатель. - Все
так пишут.
- Ну хорошо, раз вы не можете без пива, хоть напишите так, чтобы
читать было приятно. - Муза взяла баночку с остатками пива и плеснула себе
на грудь. Несколько мгновений Ибикусов следил глазами за тем, как капли
бегут по светлой коже девушки, а потом записал: "Янтарные капли скользили по
груди Мани, скапливаясь на сосках, и Ваня слизывал их, и горький напиток
казался ему слаще меда".
Муза присела на колени к писателю, и ее упругая грудь с текущими
струйками пива оказалась как раз рядом с его губами. Ибикусов целовал грудь
Музы, а та ласково гладила его жесткие волосы. Наконец, девушка чуть
отстранилась от своего ученика и вновь заглянула в его рукопись:
- Ну, что ты там еще написал? "Ваня разделся донага и ждал прихода
Мани. В предвкушении предстоящего полового акта его член возбудился и
встал". Да-а... Послушай, Ибикусов, я сейчас ненадолго выйду, а ты постели
постель и разденься.
- Зачем? - испуганно спросил Ибикусов. Муза улыбнулась:
- Узнаешь, милый.
Муза выпорхнула из комнаты, а Ибикусов, сделав все, как она ему велела,
присел на постель. Потом резко вскочил, подбежал к столу и записал: "Ваня
ждал прихода Мани. Минуты тянулись, как столетия. Его тело погрузилось в
невыразимую истому ожидания. И вот..."
И вот в комнату вернулась Муза. Как прежде, она была обнажена выше
пояса, а белая юбка опускалась до пят.
- Ты готов, дорогой? - почти пропела девушка.
- К чему?
- К творчеству, милый, к творчеству. Мы с тобой должны создать
настоящий гимн торжествующей любви. Вот что это: "Маня дергалась, будто ее
включили в электросеть"?
- A как?
Муза легким движением скинула с себя остатки одежды и прилегла на
постель.
- Присядь со мною рядом, - попросила девушка. Ибикусов сел на краешек
постели. - Поцелуй меня. - Ибикусов нагнулся, и их уста слились в
бесконечном поцелуе. Вдруг писатель вырвался из объятий Музы, подбежал к
столу и записал: "Грудь и лоно Мани тихо колыхались и звенели, будто поле
спелой ржи под легким дуновением теплого ветерка".
Ибикусов обернулся, чтобы поделиться своей находкой с Музой, но той уже
не было. Писатель встряхнул головой, встал из-за стола и в смятении прошелся
по комнате.
"Что это было - сон или явь? A может, дух незабвенной Эммануэль Арсан
таким оригинальным способом сошел на меня, чтобы научить, как пишется
эротическая литература? По крайней мере, теперь-то я знаю, как это
делается".
Ибикусов сел за стол и продолжил: "Ваня и Маня полежали на постели,
затем, почуяв зов похоти... нет, лучше зов плоти, попили еще пивка и...".
Ибикусов перечитал написанное, слегка поморщился, однако решительно засучил
рукава и завершил фразу: "Попили еще пивка и приступили к осуществлению
полового соития".
x x x
Долетевшие с вершины холма крики разбудили Ибикусова. "Оргазм под
пивко", - еще не совсем отойдя от сна, подумал репортер. Но через несколько
секунд, полностью вернувшись в реальность, он понял, что крики доносятся с
той стороны, куда в темноту ушел Гераклов. "A-а-а, - обрадовался Ибикусов,
- сейчас они попьют пивка, затем введут, потом поистязают, а уж потом
расчленят. Ах, как кричит, как кричит! Эти чарующие звуки ласкают слух. Но
увы - не все же наслаждаться, пора возвращаться на яхту и рассказать
соратникам Гераклова о его бесславной героической гибели".
Ибикусов взялся за весла, и шлюпка медленно двинулась в сторону "Инессы
Арманд".
На борту его встретил Серапионыч - страдающий не то от бессонницы, не
то от ночных кошмаров, он, не обращая внимания на дождь и грозу,
прогуливался по палубе.
- Где вы были? - строго спросил Серапионыч Ибикусова. - Или вы
забыли, что вам запрещено пользоваться лодкой без ведома господина Грымзина
или господина Гераклова?
- Я плавал как раз вместе с Геракловым, - возразил Ибикусов.
- И где же он?
- На острове, в лапах пиратов. Ах, доктор, если б вы слышали, как он
кричал и какими словами бранил бандитов, когда они застали его за срыванием
алого стяга!
- Нет, все-таки понесла его нечистая! - с досадой сказал Серапионыч.
- Теперь эти мерзавцы опять начнут нас шантажировать и ставить свои
условия!
- Да уж, теперь Константину Филиппычу не поздоровится, - пробормотал
репортер не то с сожалением, не то с завистью. - Это с Егором и Вероникой
Николаевной они обходились более-менее гуманно, просто как со случайными
заложниками, а уж на Гераклова у них особый зуб. И я не удивлюсь, если они
захотят его распять прямо на самолете, а потом...
- Знаю-знаю, - поспешно перебил Серапионыч. - От этой разбойничьей
шайки можно ожидать всего чего.
- Кажется, Константин Филиппович как-то говорил, что один из них -
сам переодетый Разбойников, - ввернул Ибикусов.
- Ну, тогда ему хана, - махнул рукой доктор. - Хотя насчет
Разбойникова я все же сомневаюсь. Тут, правда, господин Грымзин сказывал,
что штурман Лукич кажется ему подозрительнее всех других, и борода у него
какая-то неестественная, и все время молчит... Да, пожалуй, Лукич может
оказаться и Разбойниковым. Ах, бедный, бедный Константин Филиппович...
x x x
Лукич и Степановна вели Гераклова к рыбацкому домику. Политик не
сопротивлялся, но шел с гордо поднятой головой.
- Это вам даром не пройдет! - храбрился он. - Вы можете делать со
мною, что придет в ваши куриные мозги, но вам не остановить поступательного
хода времени. Это я говорю как бывший учитель истории. Колесо вспять не
повернете! Черт, да потише вы, не видите, что там камни...
Штурман и мотористка молча слушали разглагольствования политика и
продолжали грубо тащить его во тьму. Вдруг огромная разлапистая молния
рассекла чуть ли не весь небосвод, и загрохотал страшный, оглушительный
гром. Все трое вздрогнули.
- Вот она, очистительная гроза народного гнева! - воскликнул
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг