А Крокодил жевал сапог -
Наверно, я бы так не смог".
Буквы запрыгали перед глазами Егора Трофимовича, и он забылся в тяжкой
полудреме. Ему виделся страшный крокодил, уволакивающий черепаху Тортилу в
топкие пучины.
От этих кошмаров инспектора освободил голос господина Романова,
совмещавшего Карабаса Барабаса и Тортилу.
- Вы так стонали, - озабоченно говорил порноиздатель. - Я уж решил,
что и с вами что-то случилось.
- А, нет, ничего, - пришел в себя Столбовой. - Спасибо, что
разбудили.
- А у меня к вам дело. - Господин Романов извлек из-под бороды
небольшой пакетик, адресованный Карабасу Барабасу. - Это мне только что
передал охранник, будто бы кто-то принес и оставил у входа. Я решил сам не
открывать, а только вместе с вами.
- Правильно решили, - одобрил Столбовой. - Вскрывайте.
Карабас Барабас снял обертку и открыл скрывавшуюся под ней картонную
коробочку. Через миг ампирные стены коридора огласились не совсем
нормативной лексикой - так адресат откликнулся на действие мышеловки,
спрятанной в коробочке. Столбовой, подтянув пьеровские рукава, помогал
Романову освободить палец из капкана.
- Что за глупые шутки! - прорычал Карабас, потирая бородой
пострадавший палец.
- Это нам предстоит выяснить, - невозмутимо ответил инспектор.
x x x
Ровно без четверти шесть утра господин Грымзин открыл дверь гостиной и
впустил туда актеров. Первым, что они увидели, был Буратино, сладко спавший
на сдвинутых стульях. От голосов Дубов проснулся:
- А? Что? Да, я тут малость заснул. А что делать - всю ночь на
ногах...
- Господа, приступаем к репетированию последней и заключительной
мизансцены, - возвестил Святославский. - Не забудьте, что она несет на
себе главный груз экзистенциально-концептуальной невостребованности...
Пока режиссер развивал свои гениальные идеи, Столбовой уединился с
Дубовым и сообщил о последнем сюрпризе - мышеловке для Карабаса.
- Еще одна загадка? - задумался детектив. - А может, наоборот - все
потихоньку начинает становиться на свои места?
- А как ваши успехи, Василий Николаич? - поинтересовался Столбовой.
- О, мои успехи! Мои успехи, Егор Трофимыч... - Но рассказать о своих
успехах Дубов не успел, так как режиссер попросил Буратино и Пьеро
приготовиться к выходу на сцену.
А на сцене перед картиной горящего очага понурясь сидели Папа Карло и
Джузеппе - Сизый нос. Папа Карло чинил шарманку и привычно бормотал:
- Хочешь - не хочешь, а жить надо... И еще руководить антиалкогольным
обществом, и вести борьбу с гомосексуальными меньшинствами, засевшими в
высших эшелонах власти... Говорят, есть одна страна на свете, где ветераны
творческих профессий живут в покое и довольстве на одну пенсию, и им не
приходится таскаться по дворам с шарманкой...
- Но эта страна - явно не Кислоярская Республика, - ехидно вставил
Сизый нос.
- А где она, эта страна? - горестно вздохнул Папа Карло.
Но Джузеппе не успел ответить, так как дверь в залу медленно
раскрылась, а следом за ней широко раскрылись рты и глаза всех
присутствующих, ибо на пороге, шатаясь, как тростник на ветру, возникла
первая лиса Алиса - не совсем невредимая, но все-таки живая. Она была все в
том же лисьем костюме, в котором ее застигла смерть, но с накинутым поверх
него грязным белым халатом.
- Наденька, это вы! - Детектив Дубов подбежал к Алисе и бережно
усадил ее в кресло.
- Это ужасно, - прошептала Надя. - Последнее, что я помню - как
получила чем-то тяжелым по голове. А потом... - Алиса задрожала и
откинулась на спинку кресла. - А потом, уже там... там...
- В морге? - подсказал Буратино.
- Так это был морг!.. О, боже мой...
- Ну, и что же в морге? - живо заинтересовался Ибикусов-Базилио,
доставая из-под хвоста репортерский блокнот.
- И в морге какой-то тип, от которого несло, как от винной бочки,
пытался меня зарезать вот таким ножом!
- А, так это же доктор Cерапионыч! - облегченно воскликнул Дубов. -
Наденька, не держите на него зла - он выполнял свои медицинские
обязанности, то есть совершал ваше вскрытие.
- Надо же - а я и не знала, - опечалилась Надя. - Ударила его,
схватила этот халат... И побежала сюда...
- Главное, что вы живы, - ласково сказал Дубов. - Наденька, вы лучше
прилягте, отдохните, здесь с вами ничего не случится... Ах, какое счастье,
какое счастье...
- Я принесу теплое одеяло и что-нибудь согревающее натуру, - сказал
Грымзин.
- Да, что-нибудь... Пожалуйста... - прошептала Алиса и в изнеможении
закрыла глаза.
- А мы можем продолжать?! - радостным голосом обратился Дубов к
Cвятославскому.
- О, естественным способом! - откликнулся режиссер. - Если все
пойдет, как я задумал одной голодной ночью, то наш спектакль будет иметь не
только резонанс, но и фурор.
Папа Карло вновь склонился над шарманкой:
- Ах, Буратино, Буратино! Увижу ли я тебя когда-нибудь?
Сразу после этих слов в коморку Папы Карло вбежали: Буратино-Дубов с
золотым ключиком в руке, Пьеро-Столбовой и Мальвина-Святославский. По дороге
Буратино шепнул:
- Егор Трофимович, будьте в боевой готовности. Сейчас могут начаться
настоящие сюрпризы.
Пьеро кивнул и нащупал в кармане револьвер.
Увидев дорогих гостей, Папа Карло умиротворенно прошептал:
- Мальчик мой, наконец-то я увидел тебя воочию - и спокойно могу
умереть!
- И не думай, Папа Карло! - закричал Буратино. - Только сейчас
начинается самая настоящая жизнь. Лучше сообрази нам чего-нибудь покушать.
- Нету ничего! - горестно вздохнул Папа Карло.
- Потерпите до завтра, - предложил Сизый нос. - Завтра после
спектакля дадут благотворительный обед, и мы сможем порыться в пищевых
отходах...
- Не надо, - вмешался Пьеро. - Лучше я выйду на улицу, почитаю свои
гениальные стихи и соберу денег на обед. - Егор Трофимович извлек из
кармана поэму Софьи Кассировой "Нильскaя рапсодия" и, раскрыв наугад,
продекламировал:
О, жрец Омона! Ты меня не любишь
И, чтоб развеять горе и кручину,
Я брошусь в Нил к священным крокодилам -
Такая смерть достойней, чем другая!
- И ты полагаешь, дорогой Пьеро, что тебе за такие стишки что-то
заплатят? - искренне удивился Папа Карло.
- Конечно, заплатят! - уверенно ответил за Пьеро Сизый нос. - И еще
добавят, чтобы только никогда их больше не слышать.
При этих словах поэтесса Софья Кассирова грозно двинулась в сторону
Мешковского, и Дуремару с Базилио стоило больших трудов удержать
разгневанную Алису Вторую.
- Ну, если стихи не годятся, то я могу выйти на улицу и станцевать
танец маленьких зомби, который видела в джунглях Кот д'Ивуара, - предложила
Мальвина, но ее перебил Буратино:
- Господа, не разменивайтесь на мелочи. Лучше помогите мне отодрать
этот холст, - Буратино указал на картину. - И побыстрее, пока нас не
застукал Карабас Барабас.
Действительно, по проходу между рядами в сторону сцены уже двигался
Карабас Барабас в сопровождении отряда псов-полицейских, роль которых, если
верить афише, исполняли сотрудники славной Кислоярской милиции.
Здесь по сценарию Буратино должен был символически "содрать холст" и
"открыть дверцу", после чего на сцену вносились декорации с изображением
"театра мечты", в который герои попадали через подземный ход. Но вместо
этого Дубов подошел к краю картины и просунул ладонь за раму.
- Стой! - завопил Карабас и со всех ног бросился на сцену. Но
Буратино продолжал свое дело. - Хватайте его! - приказал он
псам-полицейским. Так как те не торопились выполнять этот приказ, то Карабас
отшвырнул плетку и выхватил из-под мундира пистолет.
- Держите его! - крикнул Пьеро-Cтолбовой. - Карабаса Барабаса, кого
ж еще!
- Держите Буратино и Пьеро! - громче прежнего заорал Карабас Барабас.
- Они украли у меня страшную тайну!
Псы-полицейские переминались с ноги на ногу. Они понимали, что
произошло очередное плановое отклонение от сценария, но не знали, чей приказ
выполнять: то ли своего начальника по сцене Карабаса Барабаса, то ли
начальника по службе инспектора Столбового.
Буратино между тем продолжал свои манипуляции с картиной. Карабас
Барабас взвел курок и прицелился прямо в Буратино, однако Пьеро схватил с
пола хлыст и резко ударил Карабаса по руке. Прогремел выстрел, но пуля,
видимо, прошла мимо цели, так как все, кто был в зале, остались живы и
здоровы. Но тут уж псы-полицейские окончательно определились и, скрутив
Карабасу руки, оттащили его со сцены. И тогда вперед вышла
Мальвина-Святославский.
- Теперь - верю! - воскликнул постановщик. - Именно такую
завершительную сцену я представлял себе в режиссерских снах на шкафу моего
скромного жилища. Да-да-да, это именно та вешалка, с которой начинается
настоящий большой театр!
А Буратино, будто и не обращая внимания на происходящее вокруг,
продолжал возиться с картиной. И вдруг что-то заскрипело, и картина медленно
съехала в сторону, обнаружив за собой небольшую комнатку, в которой ничего
не было - только на полу лежали картонный панцирь и чепец черепахи Тортилы.
Карабас-Романов рванулся вперед, но псы-милиционеры держали его крепко.
- А где же Тортила? - пробормотал Карабас Барабас и, поникнув
бородой, осел на пол.
- Да, где же Лидия Владимировна?! - вопросил Грымзин, обращаясь к
Карабасу.
В этот момент в гостиную вошел охранник и передал Столбовому конверт.
- Еще одно послание? - тихо спросил Дубов.
- Не совсем, - улыбнулся инспектор.
- Егор Трофимович, что делать с Карабасом? - спросил один из
полицейских. - Так его и держать?
- Да, жаль, наручников не захватил, - вздохнул Пьеро, продолжая
читать послание. - Ну ничего, без оружия он уже не опасен. - Столбовой
небрежно сунул послание в карман и поднял с пола пистолет, наделавший
столько шума. - Ха, неплохая зажигалочка!
- Что вы имеете в виду? - удивленно переспросил Дуремар-Грымзин.
- Вот, глядите. - Вместо ответа инспектор нажал на курок, и сверху
появился язычок пламени. - А если одновременно нажать вот на эту кнопочку,
то сработает еще и звуковой эффект.
- Господин Грымзин, вы знали о существовании тайника? - спросил
Дубов.
- Первый раз вижу! - искренне изумился хозяин дома. - Должно быть,
он существовал еще до того, как я приобрел особняк. Не отрицаю, все это,
конечно, очень интересно и увлекательно, но мне обещали вернуть мою супругу,
а не ее панцирь.
- Кто обещал? - спросил Буратино. Дуремар открыл рот, чтобы ответить,
но тут заговорил Пьеро:
- Кажется, кое-что проясняется. Как только началась вся эта заварушка,
я отдал распоряжение установить за домом наружное наблюдение. И вот первый
рапорт. - Столбовой надел очки и зачитал: - "В 5 часов 52 минуты из дома
вышел его владелец Грымзин (в дальнейшем - объект Г.) со свертком. Пройдя
около пятидесяти метров, объект Г. вступил в контакт с неопознанным лицом
женского пола, передав последнему вышеупомянутый сверток, после чего сразу
вернулся в дом. Женщина со свертком проследовала до угла Колпачного
бульвара, где села в автомобиль, подозреваемый как "Мерседес-Бенц", номер
такой-то, белого цвета..."
- Что?! - внезапно перебил Мешковский - Сизый нос. - Какой номер?
Столбовой повторил.
- Это же мой любимый "Мерседес"! - возопил Мешковский. - Они у меня
его угнали! Мерзавцы, извращенцы!
- На себя посмотри, - проворчал Папа Карло.
- Вот как? - пристально глянул на Мешковского инспектор Столбовой. -
Что ж, будем искать. Только ведь у вас, кажется, раньше был "Запорожец"?
- Так это ж и есть "Мерседес", - нехотя ответил Мешковский. - То
есть вообще-то он "Запорожец", но эмблема на нем мерседесовская, потому я и
зову его "Мерседесом"...
- Мы это учтем. - И инспектор, не обращая внимания на стенания Сизого
носа, продолжил зачитывание рапорта: - "...номер такой-то, белого цвета, и
отбыла в неизвестном направлении. По дороге к "Мерседесу" она споткнулась и
оставила на фонарном столбе отпечатки пальцев, которые дежурный эксперт
идентифицировал по картотеке как принадлежащие находящемуся в розыске
государственному преступнику Рейкину Антону Степановичу, бывшему прокурору
Кислоярска". - Инспектор снял очки. - Что ж, дело понемногу проясняется. А
вот с вами, Евгений Максимович, нам еще придется кое-что уточнить.
- Если мои показания помогут вернуть Лидию Владимировну, то я готов
ответить на любые вопросы, - твердо ответил банкир.
- Что вы передали той даме на улице, то есть бывшему прокурору? -
спросил Столбовой.
- Некую приличную сумму в долларах, - не очень точно ответил Грымзин.
- Я это сделал по указаниям Караба... то есть господина Романова.
- Что вы мелете?! - вскочил Карабас Барабас. - Какие еще указания?
- Когда вы в роли Тортилы сказали, чтобы я вышел из дома и передал
выкуп вашему связному. Я все выполнил, как вы сказали, и где моя жена?!
- Я не знаю, где ваша жена! - истерично выкрикнул Карабас. - Говорю
вам, она должна была быть в этом тайнике, куда я ее... - Поняв, что
сболтнул лишнее, Карабас застонал и вновь осел на пол.
- Значит, все-таки вы ее туда запрятали? - обрадовался Столбовой.
- Порядочные похитители так не поступают! - укоризненно сказал
Грымзин.
- Это порядочные банкиры так не поступают! - огрызнулся в ответ
Карабас. - Я пошел на это, чтобы вернуть свои вклады, пропавшие в
Болт-Банке!
- Да что вы такое несете! - раздраженно перебил Грымзин, но Столбовой
его остановил:
- Нет-нет, пусть говорит. А ты, Донцов, записывай.
Один из псов-полицейских достал из-за пазухи блокнот и авторучку и
приготовился протоколировать. Карабас приосанился, насколько это было
возможно в его положении:
- Записывайте, записывайте! И вы, господин Ибикусов, тоже записывайте.
Да, я хранил редакционные средства в Болт-Банке, и они пропали после так
называемого банкротства, но не для кого не секрет, как все было на самом
деле. Вы, господин Грымзин, вступили с покойным Лавантусом в сговор - путем
сложных махинаций он перевел все деньги своего банка в ваш "Грымзекс", чтобы
не возвращать вклады. И если бы он скоропостижно не скончался, то сейчас
отдыхал бы где-нибудь на Багамах, не думая об ограбленных вкладчиках.
- Ну да, - не выдержал Дубов, - и для восстановления справедливости
вы вступили в сговор с путчистом Рейкиным!
- А я и не знал, кто он такой, - заявил Карабас-Романов. - И даже не
догадывался, что это он. Я знал его как Антонину Степановну. Но как бы там
ни было, я рад, что вам, господин Грымзин, все-таки пришлось расстаться с
частью неправедно добытых денег!
- Не сомневаюсь, что в самое ближайшее время господин Рейкин будет
препровожден под арест, а деньги возвращены законному владельцу, - спокойно
заметил Столбовой.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг