- Спасибо, Софья Ивановна, так и сделаю, - кивнул Василий и, даже не
переодевшись, стал названивать инспектору.
- Василий Николаич, где вы пропадаете? - набросился на него Егор
Трофимович.
- A что?
- Сегодня утром приехала Чаликова и уже успела развить весьма бурную
деятельность.
- В смысле?
- Наши люди внимательно следили за ней, и вот что нам известно. Сразу
по прибытии она поселилась в гостинице "Кислоярочка", где для нее заранее
был забронирован номер 206 на втором этаже. И тут же к ней в номер заявились
соседи - некий профессор, доктор энтомологических наук Иван Петрович
Oльховский из 205 номера и госпожа Антонина Степановна Гречкина из номера
207. Оба поселились в "Кислоярочке" три дня тому назад.
- Что за люди? - деловито спросил Василий.
- Очень приличная и интеллигентная публика, - ответил Столбовой. -
Впрочем, как и сама Чаликова, так что не удивительно, что с ними она быстро
сошлась. Но угадайте, Василий Николаевич, с кем отправилась брать интервью
наша подопечная, едва устроившись в гостинице?
- Ну, трудно сказать. C президентом Яйцыным, с кинорежиссером
Святославским, с банкиром Грымзиным... Знаю только, что не с майором
Селезнем.
- Лучше бы с майором, - сокрушенно вздохнул инспектор. - Она
отправилась прямиком к политику Гераклову.
- Ну, ничего удивительного, - заметил Дубов. - Вполне понятно, что
журналистка для объективной картины хочет узнать мнение не только путчиста
Разбойникова, но и его главного антагониста.
- Если бы... - протянул инспектор. - Но и это еще не все. Прямо от
Гераклова она отправилась знаете к кому? К рекламному агенту Мешковскому!
- Ну и прекрасно, - рассеянно ответил Дубов. - Значит, госпожа
Чаликова интересуется постановкой рекламного дела в нашей Кислоярской
Pеспублике.
- Очень сомневаюсь, - возразил Столбовой. - Мне почему-то кажется,
что Чаликова отправилась к господину Мешковскому не потому что он специалист
по рекламе, а потому что активист КАСРа.
- A что это такое? Кислоярская Ассоциация Социалистов-Революционеров?
- Не совсем. КАСР - это Кислоярская Ассоциация сексуального
равноправия. Представляете, что он ей наплетет?! A если Мешковского еще и
подпоить, то он вообще вывалит на бедную журналистку все местные сплетни, и
у нее возникнет впечатление, что Кислоярск - это один сплошной притон
развратников и извращенцев, включая самые высшие круги.
- Ну, не будем драматизировать, - успокаивающе произнес Василий. - Я
проверю ее контакты. Вы не в курсе, где она сейчас?
- По последним данным, объект Ч. уже покинул квартиру Мешковского на
Родниковой улице 53/55 и движется в сторону отеля. Сейчас госпожа Чаликова,
скорее всего, у себя в номере.
- Ну вот и прекрасно. Когда у нее интервью с Разбойниковым?
- Завтра в полдень.
- Тогда сегодня я встречусь с Геракловым, а завтра утром - с
Мешковским. Постараюсь прощупать круг тем, интересующих госпожу Чаликову.
x x x
"Должно быть, Чаликова еще в Москве изучала обстановку в Кислоярской
Pеспублике, - размышлял Дубов, машинально ведя "Москвич" в сторону
Московской улицы, где проживал политик Гераклов. - И то, что она
отправилась к вечному оппозиционеру раньше, чем, скажем, в Президентскую
администрацию, означает, что Чаликова отнюдь не собирается писать что-то
официально-парадное. И потом, вряд ли люди Разбойникова, с которыми она
предположительно сотрудничает, одобрили бы подобные контакты. Или она ведет
свою игру?.. Еще вопрос - в какой момент у нее возникла мысль посетить
Мешковского - еще раньше или только после встречи с Геракловым? На первый
взгляд - какая разница? Но и это может оказаться очень существенным..."
В личном знакомстве с Константином Филипповичем Геракловым Василий
Дубов не состоял, но был о нем немало наслышан. Несколько лет назад Гераклов
играл видную роль в так называемом Народном Пробуждении, а пиком его
политической карьеры стало личное участие в аресте Александра Петровича
Разбойникова после провала красного путча и провозглашения свободной
Кислоярской Республики. Однако затем его путь политического деятеля
медленно, но верно пошел под гору - у руля нового государства встали
искушенные в подковерных интригах бывшие партийные секретари "второго
эшелона", а имя пламенного Гераклова стало понемногу забываться.
Единственное, что слышал Василий о Гераклове за последнее время (правда, от
его явных и тайных недоброжелателей) - это то, что он совсем "съехал с
крыши" и ударился в кришнаизм.
Последний слух отчасти подтвердился - дверь сыщику открыл невзрачного
вида человек в очках и в белом балахоне, а пахло в квартире какими-то
восточными благовониями.
- Что-то снова все про меня вспомнили, - с еле скрываемой радостью
промолвил Гераклов, когда гость представился. - То журналистка из Москвы,
то вы теперь. Харе Кришна, Харе Рама...
- Я пришел как раз по поводу вашего интервью с Чаликовой, - с ходу
заявил сыщик. - То есть ее интервью с вами.
- Вот как? - несколько удивился Гераклов. - И что же вас интересует?
- Меня интересует, о чем вы с ней говорили, - пояснил Дубов. - И
желательно во всех подробностях.
- A, ну ясно. Мы говорили о путях Российской и Кислоярской демократии
и о влиянии учения Кришны на общественную нравственность и развитие мировой
культуры.
- A конкретнее? - попросил Дубов.
- Конкретнее можете спросить у самой госпожи Чаликовой, - предложил
Гераклов. Детектив нахмурился:
- Господин Гераклов, уклонениями от ответа вы только усугубляете
собственное положение.
- Вы что, мне угрожаете? - насмешливо пожал плечами политик. - Не вы
первый. Разбойников во время путча уже грозился меня расстрелять, а где он
теперь?
"Эх, была - не была", решился Дубов слегка приоткрыть карты.
- Константин Филиппович, я совсем не собирался вам угрожать. Под
угрозой само существование нашего государства, а значит - и ваша жизнь.
Думаю, что вы у них в расстрельном списке один из первых кандидатов.
- Ну вот, опять, - вздохнул Гераклов, поправляя балахон. A Дубов
решительно продолжал:
- Сегодня Чаликова побывала у вас, а завтра отправится в тюрьму брать
интервью у вашего приятеля Разбойникова. И во время интервью он передаст ей
записку для своих товарищей на воле. Собственно, товарищи это интервью и
устроили. И очень возможно, что главный "товарищ" - это сам Феликс
Эдуардович Железякин, если вам знакомо это имя...
Гераклов порывисто вскочил:
- Значит, Чаликова в сговоре с этими бандитами! A я, дурак,
разоткровенничался с ней!
Дубов покачал головой:
- Ну, насколько Чаликова с ними в сговоре, это еще вопрос. Степень ее
участия нам предстоит установить. Поэтому вы должны вспомнить все - и о чем
рассказывали Чаликовой, и чем она особо интересовалась.
Минутку помолчав (и, видимо, мысленно советуясь с богами Индийского
пантеона), Гераклов ответил:
- Знаете, Василий Николаич, если бы на вашем месте был кто-то из наших
милицейских инспекторов, а тем более из людей Коржикова, то я бы не стал
ничего говорить. Но о вас я слышал как о честном и порядочном человеке, и
потому расскажу вам все, что знаю. - Гераклов еще немного помолчал,
беззвучно шепча мантры. - Собственно, никакого интервью Чаликова у меня не
брала, во всяком случае, диктофон не включала и ничего в блокнот не
записывала. Мы просто побеседовали, но, как говорится, не для протокола.
Она, помнится, более всего интересовалась путчем и арестом Разбойникова.
- A вы?
- Ну, я ей все рассказал - и как строил баррикады, и как арестовывал
лидера путчистов, и как потом наши распрекрасные власти свели на нет все,
что было хорошего и светлого в Кислоярской мирной революции.
- Ну хорошо, а о чем она еще расспрашивала?
- Еще о бывших руководителях здешнего КГБ и прокуратуры - Железякине
и Рейкине.
- Так-так, - задумался Дубов. - Значит, о Железякине и Рейкине...
Дело приобретает опасный оборот.
Это замечание имело под собой веские основания - бывший прокурор Антон
Степанович Рейкин был одним из активнейших членов той шайки, глава которой
вот уже несколько лет сидел в Кислоярском централе. В августе 1991 года ему,
в отличие от Разбойникова, удалось скрыться от правоохранительных органов,
но с тех пор его присутствие все время так или иначе ощущалось - даже
расследуя чисто уголовные преступления, и Дубов, и сотрудники милиции
нередко сталкивались с его прямыми или косвенными следами.
- Константин Филиппович, как вы думаете - почему Чаликова обратилась
именно к вам? - спросил детектив. - Неужели вам известно больше, чем
другим?
- Другие не так болтливы, как я, - печально ответил Гераклов. - Язык
мой - враг мой. Если бы я умел вовремя молчать, то сидел бы не здесь, а в
Кабинете Министров!.. Но с вами-то я могу быть откровенным. Видите ли, в чем
дело. В августе девяносто первого, когда мы переняли архив и картотеку КГБ,
была создана специальная комиссия по их анализу. В нее включили и меня как
представителя прогрессивной общественности.
- Да, я слышал об этой комиссии, - кивнул Дубов. Гераклов продолжал:
- Ну вот, когда мы начали разбор документов, то столкнулись с довольно
странным явлением: с органами сотрудничали почти исключительно те кислоярцы,
кто уже умер, или переменил место жительства, или давно отошел от дел. И мне
сразу стало ясно - чекисты заранее предполагали, чем все кончится, и
рассортировали материалы, причем наиболее ценную и взрывоопасную часть
где-то припрятали.
- Железякин?! - воскликнул Василий.
- Не сомневаюсь. A с чего это он, как вы думаете, так шикует? Не с
ресторана же своего, этого, как его, "Три яйца всмятку". Ясно, что он живет
шантажом. Те из бывших агентов, кто вышел в бизнесмены, просто платят ему
дань, депутаты проталкивают в парламенте нужные ему решения, судьи выносят
соответствующие приговоры, ну и так далее. И все под угрозой, что он пустит
в дело компрометирующие материалы. То есть я, конечно, не знаю, как все это
происходит на самом деле...
- Ну, тут уж технология, отработанная веками, - заметил Василий.
- Видимо, так, - кивнул Гераклов. - Но один раз чекистский компромат
все же был пущен в ход, и притом самым топорным способом. Вы помните
самоубийство пресс-секретаря Президента - ну, того, кто был до Глухаревой?
- Да, что-то припоминаю. Он еще оставил какую-то путаную предсмертную
записку в том смысле, что "не то я галоши украл, не то у меня галоши
украли".
- Я могу вам рассказать, как все было на самом деле, - продолжал
Константин Филиппович, - так как и сам, увы, оказался замешан в этом
некрасивом деле. Если вы помните, сразу после путча было приостановлено
издание целого ряда проимперских газет, в том числе "Красной панорамы". И
шла дискуссия - закрыть вообще, или все-таки разрешить им выходить. Главным
сторонником закрытия выступал как раз покойный пресс-секретарь. И вот
буквально накануне принятия окончательного решения по "Красной панораме" я
нахожу у себя в почтовом ящике учетную карточку агента КГБ с именем и
фамилией пресс-секретаря Президента. A дальше следует длинный список
сообщений агента с 1961 по 1991 год с пометками - "уплачено десять рублей",
"уплачено двадцать рублей" и так далее. Мне бы сначала выяснить, что это
такое и, как говорят у вас, криминалистов, "кому это выгодно", а я сразу
побежал с этой карточкой в "чекистскую комиссию". Ну, разгорелся скандал,
пресс-секретарь застрелился, а "Красная панорама" под шумок возобновила
выход, хотя и без слова "Красная". Потом, правда, выяснилось, что эта
учетная карточка была не то чтобы фальшивкой, но и не совсем настоящей.
Оказывается, чекисты тоже занимались приписками и причисляли к завербованным
агентам множество людей, которые об этом даже не подозревали, а донесения
писали сами и гонорар за них клали себе в карман. Именно таким "агентом" и
был будущий пресс-секретарь, а позже выяснилось, что его подписи - неумелая
подделка. Так что они знали, как подкинуть компромат, чтобы самим не
"засвечиваться".
Василий взглянул на часы:
- Кажется, поздно, а у меня нет времени - завтра Чаликова
отправляется к Разбойникову. Поэтому последний вопрос. Постарайтесь
припомнить, не заходила ли у вас речь о рекламном агенте Мешковском?
- Как же, заходила, - не задумываясь, ответил Гераклов. - Как бы
невзначай госпожа Чаликова что-то спросила о сексуальной ориентации наших
бывших руководителей.
- Кого именно?
- Кажется, Рейкина. Или даже самого Железякина... Нет, не помню.
- И что же вы?
- Ну, я ответил, что предоставляю каждому заниматься любовью в
соответствии с его пристрастиями: гетеросексуальной любовью, гомосексуальной
любовью, хоть скотоложеством - лишь бы другим не мешали. A если эта
проблема так уж интересует госпожу Чаликову, то ей лучше всего обратится к
Александру Мешковскому - он даст самые исчерпывающие консультации.
- A что же Чаликова?
- Ну, она кивнула и повернула разговор на другую тему.
- Ну что ж, Константин Филиппович, - сказал Дубов, - спасибо вам за
помощь. Если что, я снова к вам обращусь. A пока позвольте откланяться.
x x x
Ведя "Москвич" по вечерним улицам, Дубов переваривал полученную
информацию:
"Что ж, теперь мне ясно, почему уцелела "Панорама". Но это, конечно,
детали. Разгадка самоубийства бывшего пресс-секретаря президента? Не думаю,
что это дело стоит теперь ворошить. Здесь другое - зачем Феликс подкинул
компромат, вместо того чтобы его просто пошантажировать? Ответ один - ему
нужно было освободить должность для Анны Сергеевны. Хотя и здесь, наверное,
все сложнее... Да нет, от Гераклова я узнал в основном лишь то, что и так
лежало на поверхности. Чует моя душенька, что более ценные сведения
раздобуду у Мешковского..."
x x x
Утром Дубов отправился к рекламному агенту Александру Мешковскому, с
которым был давно, хотя и не близко знаком и которого считал кем-то вроде
своего общественного осведомителя. Правда, сам господин Мешковский об этом
не догадывался. По роду своих профессиональных обязанностей и половых
наклонностей Мешковский имел весьма обширный круг знакомств в самых разных
слоях и всегда был в курсе событий, в том числе и скрытых от широкой
общественности.
Для получения интересующих сведений Дубов обычно заявлялся к
Мешковскому с бутылкой водки и, дождавшись вхождения рекламного агента в
стадию среднего подпития, начинал расспросы. Правда, по опыту детектив знал,
что успеть нужно в сравнительно короткий срок между наступлением средней
стадии и тем моментом, когда Мешковский ставил на проигрыватель свою любимую
пластинку с Пугачевой, Кобзоном или аргентинским танго и начинал танцевать,
ритмично раздеваясь под музыку либо до нижнего белья, либо до полного
обнажения - в зависимости от качества водки.
x x x
Чтобы застать господина Мешковского, Василий отправился к нему с утра
пораньше. Сыщику повезло - Мешковский был дома один и маялся "после
вчерашнего". Увидев в руках гостя бутылку, рекламный агент очень обрадовался
и тут же стал накрывать на стол.
- Ну, Сашульчик, я слышал, вами вчера интересовалась московская
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг