Александр Сергеевич Пушкин
ПИКОВАЯ ДАМА
I
Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова.
Долгая зимняя ночь прошла незаметно; сели ужинать в пятом
часу утра. Те, которые остались в выигрыше, ели с большим
аппетитом; прочие,в рассеянности, сидели перед своими
приборами. Но шампанское явилось, разговор оживился, и
все приняли в нем участие.
- Что ты сделал, Сурин? - спросил хозяин.
- Проиграл, по обыкновению. - Надобно признаться, что я
несчастлив: играю мирандолем, никогда не горячусь, ничем
меня с толку не собьёшь, а всё проигрываюсь!
- И ты не разу не соблазнился? ни разу не поставил на
руте?.. Твердость твоя для меня удивительна.
- А каков Германн! - сказал один из гостей, указывая на
молодого инженера, - отроду не брал он карты в руки,
отроду не загнул ни одного пароли, а до пяти часов сидит
с нами и смотрит на нашу игру!
- Игра занимает меня сильно, - сказал Германн, - но я
не в состоянии жертвовать необходимым в надежде
приобрести излишнее.
- Германн немец: он расчетлив, вот и всё! - заметил
Томский. - А если кто для меня непонятен, так это моя
бабушка графиня Анна Федотовна.
- Как? что? - закричали гости.
- Не могу постигнуть, - продолжал Томский, - каким
образом бабушка моя не понтирует!
- Да что ж тут удивительного, - сказал Нарумов, - что
осьмидесятилетняя старуха не понтирует?
- Так вы ничего про неё не знаете?
- Нет! право, ничего!
- О, так послушайте:
- Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому
назад, ездила в Париж и была там в большой моде. Народ
бегал за нею, чтобы увидеть la Venus moscovite; Ришелье
за нею волочился, и бабушка уверяет, что он чуть было не
застрелился от её жестокости.
В то время дамы играли в фараон. Однажды при дворе она
проиграла на слово герцогу Орлеанскому что-то очень
много. Приехав домой, бабушка, отлепливая мушки с лица и
отвязывая фижмы, объявила дедушке о своем проигрыше и
приказала заплатить.
Покойный дедушка, сколько я помню, был род бабушкиного
дворецкого. Он её боялся, как огня; однако, услышав о
таком ужасном проигрыше, он вышел из себя, принес счёты,
доказал ей, что в полгода они издержали полмиллиона, что
под Парижем нет у них ни подмосковной, ни саратовской
деревни, и начисто отказался от платежа. Бабушка дала ему
пощечину и легла спать одна, в знак своей немилости.
На другой день она велела позвать мужа, надеясь, что
домашнее наказание над ним подействовало, но нашла его
непоколебимым. В первый раз в жизни дошла она с ним до
рассжудений и объяснений; думала усовестить его,
снисходительно доказывая, что долг долгу розь и что есть
разница между принцем и каретником. - Куда! дедушка
бунтовал. Нет, да и только! Бабушка не знала, что делать.
С нею был коротко знаком человек очень замечательный.
Вы слышали о графе Сен-Жермене, о котором рассказывают
так много чудесного. Вы знаете, что он выдавал себя за
Вечного Жида, за изобретателя жизненного еликсира и
философского камня, и прочая. Над ним смеялись, как над
шарлатаном, а Казанова в своих Записках говорит, что он
был шпион; впрочем, Сен-Жермен, несмотря на свою
таинственность, имел очень почтенную наружность и был в
обществе человек очень любезный. Бабушка до сих пор любит
его без памяти и сердится, если говорят об нём с
неуважением. Бабушка знала, что Сен-Жермен мог
располагать большими деньгами. Она решилась к нему
прибегнуть. Написала ему записку и просила немедленно к
ней приехать.
Старый чудак явился тотчас и застал в ужасном горе. Она
описала ему самыми черными красками варварство мужа и
сказала наконец, что всю свою надежду полагает на его
дружбу и любезность.
Сен-Жермен задумался.
"Я могу услужить вам этой суммою, - сказал он, - но
знаю, что вы не будете спокойны, пока со мной не
расплатитесь, а я бы не желал вводить вас в новые
хлопоты. Есть другое средство: вы можете отыграться".
"Но, любезный граф, - отвечала бабушка, - я говорю вам,
что у нас денег вовсе нет". - "Деньги тут не нужны, -
возразил Сен-Жермен: - извольте меня выслушать". Тут он
открыл ей тайну, за которую всякий из нас дорого бы
дал...
Молодые игроки удвоили внимание. Томский закурил
трубку, затянулся и продолжал.
В тот же самый вечер бабушка явилась в Версаль, au jeu
de la Reine. Герцог Орлеанский метал; бабушка слегка
извинилась, что не привезла своего долга, в оправдание
сплела маленькую историю и стала против него понтировать.
Она выбрала три карты, поставила их одна за другою: все
три выиграли ей соника, и бабушка отыгралась совершенно.
- Случай! - сказал один из гостей.
- Сказка! - заметил Германн.
- Может статься, порошковые карты? - подхватил третий.
- Не думаю, - отвечал важно Томский.
- Как! - сказал Нарумов, - у тебя есть бабушка, которая
угадывает три карты сряду, а ты до сих пор не перенял у
ней её кабалистики?
- Да, чёрта с два! - отвечал Томский, - у ней было
четверо сыновей, в том числе и мой отец: все четыре
отчаянные игроки, и ни одному не открыла она своей тайны;
хоть это было бы не худо для них и даже для меня. Но вот
что мне рассказывал дядя, граф Иван Ильич, и в чём он
меня уверял честью. Покойный Чаплицкий, тот самый,
который умер в нищете, промотав миллионы, однажды в
молодости своей проиграл - помнится Зоричу - около
трехсот тысяч. Он был в отчаянии. Бабушка, которая всегда
была строга к шалостям молодых людей, как-то сжалилась
над Чаплицким. Она дала ему три карты, с тем, чтоб он
поставил их одну за другою, и взяла с него честное слово
впредь уже никогда не играть. Чаплицкий явился к своему
победителю: они сели играть. Чаплицкий поставил на первую
карту пятьдесят тысяч и выиграл соника; загнул пароли,
пароли-пе, - отыгрался и остался ещё в выигрыше...
Однако пора спать: уже без четверти шесть.
В самом деле, уже рассветало: молодые люди допили свои
рюмки и разъехались.
II
Старая графиня *** сидела в своей уборной перед
зеркалом. Три девушки окружали её. Одна держала банку
румян, другая коробку со шпильками, третья высокий чепец
с лентами огненного цвета. Графиня не имела ни малейшего
притязания на красоту, давно увядшую, но сохраняла все
привычки своей молодости, строго следовала модам
семидесятых годов и одевалась так же долго, так же
старательно, как и шестьдесят лет тому назад. У окошка
сидела за пяльцами барышня, её воспитанница.
- Здравствуйте, grand'maman, - сказал, вошедши молодой
офицер. - Bon jour, mademoiselle Lise. Grand'maman, я к
вам с просьбою.
- Что такое, Paul?
- Позвольте представить одного из моих приятелей и
привезти его к вам в пятницу на бал.
- Привези мне его прямо на бал, и тут мне его и
представишь. Был ты вчерась у ***?
- Как же! очень было весело; танцевали до пяти часов.
Как хороша была Елецкая!
- И, мой милый! Что в ней хорошего? Такова ли была её
бабушка, княгиня Дарья Петровна?.. Кстати: я чай, она уж
очень постарела, княгиня Дарья Петровна?
- Как, постарела? - отвечал рассеянно Томский, - она
семь лет как умерла.
Барышня подняла голову и сделала знак молодому
человеку. Он вспомнил, что от старой графини таили смерть
её ровесниц, и закусил себе губу. Но графиня услышала
весть, для неё новую, с большим равнодушием.
- Умерла! - сказала она, - а я и не знала! Мы вместе
были пожалованы во фрейлины, и когда мы представились, то
государыня...
И графиня в сотый раз рассказала внуку свой анекдот.
- Ну, Paul, - сказала она потом, - теперь помоги мне
встать. Лизанька, где моя табакерка?
И графиня со своими девушками пошла за ширмами
оканчивать свой туалет. Томский остался с барышнею.
- Кого это вы хотите представить? - тихо спросила
Лизавета Ивановна.
- Нарумова. Вы его знаете?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг