к стенке, как легко все, включая интеллигенцию, начали стучать друг на
друга, как быстро все приняли строгое иерархическое устройство нового
общества во главе с вожаком-альфой, он же вождь мирового пролетариата. Вся
страна разделилась на сидящих за колючей проволокой и их сторожащих. Все
воровали или подворовывали, сколько могли. Слова "несун" нет ни в одном
языке мира, кроме русского.
Долгими тысячелетиями, с бесчисленными отступлениями люди учились
подавлять звериные инстинкты и руководствоваться корой больших полушарий,
которая хранит в себе все достижения цивилизации и культуры. Но вот приходят
люди, будь то Ленин, Сталин или Гитлер, и начинают создавать нового
человека. Точнее, воссоздавать старого человека, еще точнее - нашего
предка-зверя. Оказалось, что возвращаться к рептилиям куда как проще, чем
подыматься к ангелам. Нужно только выключать кору больших полушарий - отсюда
яростная война большевиков против буржуазных пережитков, они же культура и
традиции - а спинной мозг уж сам охотно берет на себя основные функции. А в
нем, спинном мозгу, миллионолетним опытом врезано, что убивать хорошо,
потому что, убив, легче обезопасить себя и легче добыть пищу. Красть - еще
лучше. Спариваться с кем только удается - значит обеспечить продолжение
рода, и так далее.
К сожалению, библейские заповеди - это, скорее, цель, чем фиксация
положения. К ним должно идти, стремиться, а платить за ускоренное
приближение к ним, даже исцелением, ничего не даст...
- М-да... как ни печально, похоже, что Миша не так уж далек от истины.
- Я не знаю... Я должна еще подумать... Захар Андреевич, а какие у вас
жизненные планы? Вернуться в бизнес?
- Не знаю, я тоже еще ничего не решил. Но у меня такое ощущение, что
это будет не так-то просто...
- Почему? Во время болезни конкуренты не ждали вашего возвращения, так?
- Нет, дорогая Ирина Сергеевна. Настоящий бизнес строится как раз на
основе не библейских заповедей, а звериных инстинктов. Еще. Больше.
Доказать, что ты лучше. Отнять. Разорить. Чтоб все боялись. Разумеется, все
это в современном обрамлении, достаточно приукрашено, при галстуке и в
рамках, так сказать, закона и так далее. Я не говорю о том, хорошо это или
плохо. В конце концов, бизнес просто необходим для современного общества.
Если все шесть с половиной миллиардов людей, которые населяют сегодня землю,
начнут только молиться и жить натуральным хозяйством, то им придется либо
есть друг друга, либо бросать жребий, кому вешаться, чтобы оставшиеся могли
прокормиться.
Нет, просто у меня мысль о новой сделке, даже если она сулит принести
миллионы, уже не вызывает такого прилива адреналина, как было раньше.
Другими словами, дорогая Ирина Сергеевна, охотник во мне умер. Может, мне
это только кажется, но, похоже, что это так. Даже если он еще не
окончательно испустил дух, то агонизирует он уж точно. А тогда возникает
вопрос: как жить и что делать. Мне ведь всего пятьдесят пять, и боюсь, что
одним выращиванием клубники у себя на участке я не проживу.
- Хорошенькую компанию мы с вами представляем, дорогой Захар
Андреевич - две души в поисках своего места под солнцем.
- Теперь вы понимаете, что я пригласил вас сюда не только для того,
чтобы скормить вам суши и это прекрасное мясо, которое, как вы видели,
жарили прямо перед нами. Я пригласил вас, чтобы спросить вашего совета - как
мне жить.
- Я не знаю...
- Вы же вернули меня к жизни, - улыбнулся Захар Андреевич, - значит, вы
тоже несете определенную ответственность за меня.
- Несу, - засмеялась Ирина Сергеевна, - но куда - вот вопрос.
Гарантированного ответа в ближайшие дни я вам не обещаю, но что-нибудь
постараюсь вам сказать.
- Значит, я могу надеяться увидеть вас еще раз?
- Почему раз, если мы друзья, почему же нам не видеться время от
времени?
- Ловлю вас на слове.
- А я с удовольствием ловлюсь на нем.
"Тойоты" у подъезда видно не было, значит, Яши дома еще нет. Ирина
Сергеевна, может быть, первый раз в жизни поймала себя на мысли, что рада
его отсутствию... И от этого на душе сразу стало как-то смутно и немножко
стыдно. Бедный Яша, вот уж кто никак не заслужил того мысленного
предательства, да, да, предательства, которое она совершала... Начинается
твое обычное бессмысленное самоедство, пробовала она одернуть себя. Что ты,
собственно, сделала? Встретилась с пациентом, чуточку пококетничала? Но
привычная душевная ясность не возвращалась.
Она глубоко вздохнула, достала ключ и вошла в квартиру.
Глава 17. Больница
Заведующий отделением психиатрической клиники доктор Мозжухин посмотрел
на посетителя, вздохнул и сказал:
- Я, пожалуй, не припомню, чтобы я когда-нибудь столько раз перечитывал
одну историю болезни, в данном случае историю болезни вашего брата Умара
Садырова. И чем больше я и мои коллеги наблюдаем течение его болезни, тем
более мы приходим к выводу, что имеем дело с каким-то совершенно атипичным
случаем, который даже трудно классифицировать.
Причем самое странное - это то, что все симптомы его болезни полностью
совпадают с симптомами человека, вместе с которым они были задержаны на даче
последнего. Да и сами обстоятельства ареста более чем загадочны...
- А в чем, уважаемый доктор?
- Когда милиция прибыла на дачу по звонку соседей, которые заподозрили
что-то неладное на соседнем участке, оба человека - и хозяин дачи и ваш
брат - почему-то бегали на четвереньках, ничего внятного объяснить
сотрудникам милиции не могли. Более того, они вообще могли только мычать. Но
и это не все. Почему-то карманы их пиджаков были аккуратно зашиты, а в
карманах было найдено при осмотре оружие. Причем оба не были ни пьяны, ни
находились в состоянии наркотического опьянения.
В машине владельца дачи было найдено довольно большое количество
героина, и поэтому оба они были направлены в Институт имени Сербского для
судебно-медицинской экспертизы. Какого-либо окончательного вывода об их
состоянии ввиду сложности диагноза сделано не было, но поскольку против
вашего брата никаких конкретных претензий у правоохранительных органов не
было, его перевели на лечение к нам. А вот лечение-то и застопорилось из-за
того, что, если быть откровенным с вами, мы не знаем, что лечить и как
лечить. Единственный прогресс - это то, что больной больше не опускается на
четвереньки, как вначале... Вообще-то психиатрия за последние годы сделала
большой прогресс - абсолютное большинство больных нам удается вернуть к
нормальной жизни. И вообще тенденция такова, что тех больных, которые не
представляют угрозы для общества, мы не держим, как когда-то, годами за
решеткой. Мы их отпускаем домой. Болезнь вашего брата, когда мы даже
приблизительный диагноз поставить не можем, - это, в общем-то, редчайший
случай. Сделали ему все анализы, возили даже на компьютерную томографию
мозга - своей у нас нет, - с одной стороны никаких отклонений нет, с
другой - тяжелейшее состояние. Понятно, что мы столкнулись со случаем острой
деменции - это слабоумие, но обычно она развивается у пожилых людей и
постепенно...
Джабраил Садыров напряженно думал. Что-то было во всей этой истории
непонятное и подозрительное. Конечно, он знал, что брат торгует наркотиками,
не раз и не два он ему хвастался, что только последний идиот может бегать по
чеченским горам с автоматом, охотиться на зазевавшихся милиционеров и с
криками "Аллах акбар!" щелкать их и ждать, пока тебя в свою очередь не
пристрелят, как собаку, а если повезет и быстро не пристрелят - тогда ждать,
что заплатят люди Басаева. Хорошо еще, если не фальшивыми долларами. А ведь
можно было делать деньги - и куда больше денег - совсем другими способами.
Умар снимал хорошую квартиру в Москве, ездил на БМВ и одевался как
джентльмен. Но в дело к себе младшего брата не приглашал, свинья. С детства
жадный был, прямо трясся, если что-нибудь приходилось отдавать другим.
Узнал он об исчезновении брата от общих знакомых, сам Умар мог не
звонить ему месяцами. И сколько же он обегал и обзвонил людей, пока не нашел
его в этой гребаной, как говорит его хозяин в автосалоне, где он работал,
клинике.
И дело было не столько в братской любви, из-за нее он и двух шагов не
сделал бы для этой свиньи, а в том, что исчезновение Умара, а потом
нахождение его в психушке, наводило Джабраила на одну простенькую, но
интересную мысль: если брат внезапно тронулся, где его деньги? А в том, что
Умар сколотил приличный капиталец, он нисколько не сомневался. Прихватив
надежного человечка, он пару раз наведался на квартиру брата - благо она
опечатана не была. Дверь они открыли легко, но найти ничего не удалось. Даже
наркоту, которую можно было загнать. Осторожный был мужчина, дорогой его
братец, ничего не скажешь, квартира была чиста, опять же, повторяя слова его
шефа, как слеза младенца.
А в том, что деньги где-то спрятаны, он не сомневался ни секунды. И
немалые. Сотни три тысяч баксов как минимум. А скорее всего и больше. И эти
деньги не давали Джабраилу покоя. Псих на то и псих, чтобы ничего не
понимать. У нормального Умара и сто зеленых клещами не вытащишь, клянись ему
хоть на Коране, что вернешь их завтра. А вот псих - это дело другое. Так-то
и родился у Джабраила план попросить, чтобы брата отпустили на его
попечение. Полный ли он придурок или на девять десятых - это уже не столь
важно. Он бы уже нашел способ заставить брата сознаться, где он прячет
бабки, и поделиться ими.
- Скажите, дорогой доктор, - сказал Джабраил - как бы вы посмотрели,
если бы я взял брата домой? Вам работы и так с головой хватает, да еще за
гроши, что вам платят...
- Насчет грошей, - вздохнул доктор, - это уж точно... Это вы правильно
заметили. - Он многозначительно посмотрел на посетителя: - Правда, чтобы мы
отпустили его, нужны определенные формальности...
- Я понимаю, - кивнул Джабраил, - формальности везде... Поэтому
позвольте вручить вам этот конверт... - Он огляделся по сторонам и понизил
голос: - Много у меня нет, дорогой доктор, но я все собрал - здесь тысяча
долларов.
Плавным движением руки доктор засунул конверт в карман халата.
- Спасибо. Вообще-то родственники чаще предпочитают держать здесь своих
родных как можно дольше, а не брать домой, как вы. Не зря, видно, говорят,
что на Кавказе родственные отношения намного крепче, чем у нас. Подождите,
пожалуйста, внизу. Через несколько минут приведут вашего брата и принесут
его вещи. В отношении каких-то рекомендаций ничего конкретного я вам не
скажу. Все стандартные средства и методы лечения мы перепробовали - к
сожалению, без заметных успехов. Поэтому просто наберитесь терпения. Время
лечит, это еще наши предки знали. Лекарств никаких не нужно. Когда не
знаешь, от чего лечить, не знаешь и чем лечить.
Странный какой-то мир расстилался перед глазами Умара Садырова. Зрение
у него было нормальное. Даже хорошее. Он видел людей вокруг себя, почему-то
кое-кто из них был в мятых белых халатах, видел соседей с землисто-желтыми
лицами, слышал слова, которые они произносили, но что это были за люди, что
они говорили - он не понимал. И где он - он тоже не понимал. И даже не
пытался понять. Все вокруг было как бы кадрами какого-то непонятного фильма
без начала и без конца, который все шел и шел.
- Снимай пижаму, Умар, и надевай свое. - Санитар бросил на постель
сверток одежды. - Забирают тебя.
Умар слышал слова, которые санитар адресовал ему, но никак не мог взять
в толк, что они значат. Слово "умар" было как-то знакомо, где-то он его уже
много раз слышал, но что такое умар или кто такой Умар, он не знал. А
остальные слова и подавно не имели никакого смысла. Он тупо уставился на
санитара.
- Гос-споди, экий ты все-таки дементный, - покачал головой санитар. -
Хуже младенца записанного. Снимай, говорю, казенную пижаму. - Он начал
стягивать с Умара вытертые фланелевые брюки, потом куртку. - Ну чего, сам
штаны свои наденешь, дитя гор, или прикажешь мне тебя одеть?
Умар чувствовал, что человек в белом халате что-то хочет от него, но
что именно, понять он не мог. Штаны, штаны, слово вроде знакомое, а что оно
значит... что-то, конечно, оно значит, вот-вот, показалось ему, он поймет,
что это, но в самую последнюю секунду смысл слова становился скользким,
увертывался от него, куда-то исчезал.
Потеряв терпение, санитар кое-как запихал Умара в брюки, напялил на
него рубашку и пиджак и повел за руку к выходу.
- А вещички-то у тебя, дитя гор, между прочим, что надо, вычистить,
выгладить и прямо на показ мод. Карманы я твои не проверяю, там уж наверняка
столько рук перебывало, что копейки не найдешь завалящей, не то что рубля.
- Здравствуй, братишка, здравствуй, Умарчик, дорогой, - раскрыл
навстречу ему свои объятия Джабраил. - Конечно, - засмеялся он, - видал я
тебя и более элегантным, но ничего, в домашних условиях ты у меня быстро на
ноги встанешь.
"Он, похоже, и вправду ничего не сечет", - думал Джабраил, глядя в
мутные глаза брата. До этого момента были у него подозрения, что Умар играет
в какие-то игры. С Умаром ведь никогда нельзя было быть в чем-нибудь
уверенным. Но, похоже, врач этот ничего не преувеличивал.
Он расписался в каких-то бумагах, взял брата за руку и повел к выходу.
- Идем, идем, Умар, дорогой, дома ты у меня быстро поправишься.
Брат покорно плелся за Джабраилом. Правильно, правильно он все
рассчитал. Даже лучше, что он в таком состоянии. Когда они окажутся одни, он
уж найдет способ немножко выправить мозги Умару. Или вправить, черт-те
знает, как правильно по-русски. И даже тысячи баксов жалко не было. Или он
уж совсем круглый идиот, или превратится его тысяча тысяч в триста. Никак не
меньше. Это сколько процентов? Триста, что ли? Считать деньги он умел, но
вот проценты вычислять как-то не приходилось.
В машине он усадил Умара на заднее сиденье рядом с приятелем, которого
привез на всякий случай, и направился к Мосфильмовской, где находилась
квартира Умара. Сегодня московские пробки, которые обычно доводили его до
бешенства, его не трогали. Он думал. Главное - заполучить деньги. Никакими
наркотиками он заниматься не будет, пусть наркотой такие дебилы занимаются,
как старший брат. Он войдет в долю с владельцем автомобильного салона, тот
уже пару раз предлагал ему. Ты что, смеялся он, хочешь уверить меня, что у
настоящего чеченца нет в заначке полмиллиона? Никогда не поверю.
Конечно, бабок шальных, таких, какие наркодельцы делают, у него не
будет. Зато будет уважаемая спокойная работа. Можно будет съездить домой в
Урус-Мартановский район, взять девушку хорошую. У них в районе самые лучшие
девушки в Чечне. Только чеченку, пусть и не очень верующую, но честную и
работящую. Любовницу можно иметь и русскую. Он вспомнил хорошенькую телочку,
с которой недавно познакомился, и улыбнулся. Ну, девка... Когда
подзаработает немножко, купит приличную квартиру - хватит по наемным
квартирам болтаться, - заведет детей. Ничего, что пойдут они в русские
школы. Вообще, с русскими жить можно. Немножко ума - и никаких
неприятностей. Ну, а если какой-нибудь засранец и обзовет его черножопым,
что ж... надо уметь не обращать внимания.
Под неспешное строительство будущего они, наконец, выехали на
Мосфильмовскую. Сегодня вообще пробок было меньше, и Джабраил принял это за
хороший знак.
- Спасибо, Коля, - поблагодарил он приятеля, которого брал на всякий
случай с собой в дурдом, и повел брата к лифту. Чем черт не шутит, подумал
он, может, увидит свою квартиру, голова его и прояснится. Что, если честно,
было бы не очень желательно. В здравом уме Умар с копейкой не расстанется,
не то что со всеми своими бабками.
Они вошли в квартиру Умара. Точнее, Джабраил ввел его, держа за руку,
потому что брат по-прежнему послушно шел за ним, как овца.
- Ну что, Умар, узнаешь свою квартиру? - спросил Джабраил, внимательно
глядя на глаза брата. Глаза оставались пустыми. Ну что ж, будем потихоньку
работать. Может, напугать его, крикнуть? Интересно, какая будет реакция. -
Где бабки прячешь? - вдруг заорал он, схватил Умара за плечи и основательно
тряханул.
Умар вздрогнул, съежился, словно ожидая удара, но ничего не ответил.
Может, он вообще потерял способность говорить? Джабраил еще раз тряханул
брата, и тот испуганно замычал.
- Ладно, Умар, будем работать, - усмехнулся Джабраил. - Как это
говорится по-русски? Игра стоит свечей.
Он подвел брата к кровати и слегка подтолкнул его. Наверное, они так же
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг