Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
из четырех нанесенных ран две оказались смертельными.
     - Мистер Вандершмидт, - спросил помощник прокурора, - мог ли подсвечник
быть именно тем орудием, при помощи которого были нанесены раны?
     - Да, мистер Магнусон.
     - Были ли обнаружены на теле убитой какие-нибудь следы борьбы?
     - Нет, мистер Магнусон.
     - Можно ли по характеру ран установить, были ли они. нанесены  спереди,
сбоку, сзади?
     - С абсолютной уверенностью  нет,  поскольку  вполне  вероятно,  что  в
момент удара или перед ним жертва могла повернуть голову,  но  скорее  всего
удар был нанесен сзади.
     - Благодарю вас, доктор. Защита, свидетель в вашем распоряжении.
     Что я мог спросить? Тонкими вопросами вынудить  доктора  признать,  что
убийца, быть может, стоял не позади,  а  сбоку?  Ура,  колоссальная  победа!
Неожиданный  поворот  в  ходе  процесса!  Обвинение  посрамлено!  Знаменитый
адвокат Язон Рондол ставит в тупик обвинение, доказав, что  его  подзащитный
раскроил голову девушке, стоя не сзади, а сбоку!
     - У защиты нет вопросов.
     Место доктора занял крошечный человечек с оттопыренными, как  у  мышки,
ушами. У него была вытянутая мордочка с мигающими глазками. Я подумал,  что,
если в зале суда была бы кошка, она обязательно бросилась бы на  эту  мышку.
Мышка назвалась профессором Вудбери и не без  гордости  сообщила  суду,  что
заведует  лабораторией  звукозаписи  в  Шервудском  университете  и   служит
консультантом в двух фирмах, выпускающих пластинки.
     Выяснилось, что согласно акту осмотра  квартиры  Джин  Уишняк  там  был
обнаружен магнитофон и двенадцать кассет. На  одиннадцати  были  музыкальные
записи, на двенадцатой - запись женского и мужских голосов.
     - Мистер Вудбери, - сказал Магнусон, -  мы  просили  вас  сравнить  два
мужских голоса на двух пленках, которые мы передали вам.
     - Совершенно верно.
     - И каковы же результаты?
     - Оба голоса принадлежат одному и тому же лицу.
     - Вы в этом уверены?
     Мышка снисходительно улыбнулась.
     - К сожалению, - пропищал профессор, - не все отдают себе отчет в  том,
что голос столь же  индивидуален,  столь  же  неповторим,  как  и  отпечатки
пальцев. И подобно тому, как дактилоскопический метод практически  полностью
исключает возможность ошибки, поскольку она исчезающе  мала,  так  и  анализ
голоса, его составных элементов: тембра, высоты и так далее - дает абсолютно
точные результаты. Фонограмма голоса столь же надежна, как и дактилоскопия.
     - Это можно доказать, профессор?
     - Разумеется. Мы получили фонограммы двух голосов и  сравнили  их.  Они
тождественны. Вот эта фонограмма. Видите, даже неопытный  глаз  сразу  может
определить, что сходство полное. И у  фонограммы  "А"  и  у  фонограммы  "Б"
совпадают буквально все элементы.
     - А  может  ли   суд   просто   послушать   эти   пленки?   -   спросил
судья-контролер.
     - Разумеется, разумеется,  если,  конечно,  здесь  есть  магнитофон,  -
пискнул профессор.
     - Обвинение приготовило магнитофон, - сказал Магнусон. - Вначале,  ваша
честь, мы поставим пленку, найденную в квартире убитой.
     Раздался женский смех:
     - Ну говори же, Ланс, говори... Экий ты упрямый... Если  ты  ничего  не
скажешь, я заставлю тебя проглотить микрофон.
     Послышался громкий вздох и мужской голос, голос Ланса Гереро, сказал:
     - Ну что мне тебе сказать, глупышка? Что я тебя люблю?
     - А вот запись  голоса,  сделанного  на  предварительном  следствии,  -
сказал Магнусон.
     Тот же голос, голос Ланса Гереро, произнес:
     - Нет, я не знаю никакой Джин Уишняк, никогда ее не видел и  никогда  с
ней не разговаривал.
     Нет,  положительно  Магнусон  делает  успехи.  Так   удачно   подобрать
отрывки...
     Я бросил искоса взгляд на Гереро. Он сидел,  не  шелохнувшись,  странно
напряженный,  замороженный...  Замороженный...  Для  чего   продолжать   эту
комедию? Если бы он послушал меня и сразу признал себя  виновным,  не  нужно
было бы, по крайней мере, участвовать в этом цирке. Были бы хоть  эфемерные,
но надежды. Была бы цель.
     Было бы за что бороться. До самого конца. В конце концов покойная  мисс
Уишняк наверняка тоже не была ангелом.  Оплоты  добродетели  не  сдают  себя
напрокат немолодым бизнесменам. И скорее всего не нужно бы слишком тщательно
ворошить прошлое, чтобы  найти  в  карьере  начинающей  актрисы  не  слишком
лестные для нее штришки. Но все это было бы возможно,  если  бы  мой  клиент
признал себя виновным. Он же все отрицал, и его упрямство связало нас  обоих
по рукам и ногам, и Анатоль Магнусон, не торопясь,  катил  нас,  подталкивая
ногой, к обрыву.
     Один за другим прошли оставшиеся свидетели,  двоих  из  которых  я  уже
знал: привратник дома, где жила Джин Уишняк, и Агнесса Анджело. Бедняжка так
волновалась, что долго не могла сообразить, как ее зовут.
     Да, все они видели человека, который сидит сейчас на скамье подсудимых.
Он всегда приезжал вечером. Да, они видели его машину. Такую не каждый  день
увидишь па Индепенденс-стрит.
     Когда судья-контролер объявил, что сейчас  будет  вынесен  приговор,  в
зале  зевали  и  шептались.  Все  было  ясно.  Наконец  воцарилась   тишина.
Послышалось мелодичное  позвякивание,  похожее  на  сигнал  лифта,  и  почти
одновременно вспыхнули табло на трех машинах жюри: виновен в  предумышленном
убийстве. А затем и главная судейская машина вынесла приговор: лишение жизни
пли полная переделка по выбору подсудимого. Срок апелляции - сорок дней.
     Судья-контролер сообщил, что мистеру Гереро  даются  сутки  для  выбора
наказания, и все было закончено.

                                    ***

     - Мистер Гереро, - сказал я своему клиенту назавтра, - я должен вернуть
вам чек.
     Он непонимающе посмотрел на меня.
     - Какой чек?
     - Чек на пять тысяч НД, который вы выписали мне. К сожалению, я  ничего
не смог сделать.  Ничего.  У  меня  не  было  ни  одной  ниточки,  ни  одной
зацепки... Мне очень жаль, но...
     - Что?  Что?  О  чем  вы  говорите,   Рондол?   -   Гереро,   казалось,
действительно хотел понять, о чем я говорю, но не мог сосредоточиться.
     - Я хотел бы вернуть вам чек, - сказал я.
     - Оставьте, Рондол, - Гереро брезгливо поморщился. -  Кому  нужно  ваше
театральное благородство... Наоборот, я приготовил вам чек еще на  такую  же
сумму. Вот, держите.
     - Но...
     - У вас есть больше месяца. Сделайте все, что можете. Я хочу, чтобы  вы
помнили только одну вещь - я не убивал Джин Уишняк. Вы верите мне?
     - Не знаю, мистер Гереро.
     - Моментами я начинаю думать, что и я не знаю.  Но  сейчас  я  знаю.  -
Голос его окреп, и он стал больше походить на того человека, каким  он  был,
когда я в первый раз увидел его. - Это все  чудовищная,  нелепая,  кошмарная
ошибка. Я знаю все,  что  вы  можете  мне  сказать:  отпечатки,  фонограммы,
свидетели... Все это так, и тем не менее я невиновен...
     Дверь камеры открылась.
     - Мистер Гереро, пора.
     Гереро повернулся, и мы вышли из камеры.
     - Следуйте, пожалуйста, за мной, - скучным голосом пробормотал стражник
со стертым, бледным лицом. Другой пошел за нами.
     Запах дезинфекции, серый пластик под ногами, серые металлические двери.
Тишина.
     Наконец нас ввели в  небольшую  комнату.  Такую  же  дезинфицированную,
такую же пластиковую, такую же  серую  и  тихую,  Вчерашний  судья-контролер
попытался подняться из-за стола, но болезненно поморщился,  потер  поясницу,
еще раз поморщился и все-таки встал.
     - Вы Ланс Гереро? - спросил он.
     - Да, - ответил Гереро.
     - По приговору суда и  согласно  основам  законодательства...  -  голос
судьи становился все более  монотонным,  пока  не  превратился  в  жужжание,
разобрать в  котором  отдельные  слова  не  было  ни  малейшей  возможности.
Пожужжав с полминуты, он начал медленно  тормозить.  -  На  основании  всего
вышеизложенного вам предоставляется право в присутствии любых трех указанных
вами лиц сделать выбор между смертной казнью и  полной  переделкой,  каковые
должны быть осуществлены в соответствии с  приговором  через  сорок  дней  и
случае отклонения апелляции  или  отказа  подать  ее.  Вам  попятно,  мистер
Гереро?
     - Да.
     - Вам сообщили, что вы имеете право пригласить трех свидетелей, которые
могут присутствовать при совершении вами выбора?
     - Да.
     - Вы пригласили кого-нибудь?
     - Нет, будет присутствовать только мой адвокат, мистер Рондол.
     - Хорошо. Готовы ли вы сделать выбор?
     - Да. Я его уже сделал.
     - Подойдите к столу. Перед вами карточка с  вашим  именем.  На  ней  вы
видите два кружка. В одном написано "смертная казнь",  в  другом  -  "полная
переделка". Зачеркните  крестом  тот  кружок,  который  вы  отвергаете.  Вам
понятно?
     - Да.
     - Пожалуйста, мистер Рондол, подойдите ближе и станьте рядом с мистером
Гереро.
     Я встал рядом со своим подзащитным. Гереро взял ручку и жирно зачеркнул
крест-накрест левый кружок со словами "смертная казнь".
     - Распишитесь, пожалуйста, внизу. И вы, мистер  Гереро,  и  вы,  мистер
Рондол... Благодарю вас. Пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату.  В  вашем
распоряжении, - судья-контролер взглянул на  часы,  -  ровно  десять  минут.
Через десять минут за вами придут.
     Мы прошли в комнату, в которой  стоял  длинный  стол-каталка,  покрытый
белой простыней. У изголовья холодно поблескивал хромом небольшой аппарат.
     - Что это? - тихо спросил Гереро.
     - Они вас сейчас усыпят, а потом перевезут в холодильное отделение.
     Я почувствовал, как он опять весь сжался. Его била мелкая дрожь, на лбу
выступил пот. Но он держался молодцом.
     - Рондол, - прошептал он, - как вы  думаете,  почему  я  выбрал  полную
переделку?
     Я пожал плечами. Есть вопросы, на которые не ожидают ответов.
     - Я хочу узнать, что это все значит...  как  это  случилось...  Рондол,
через несколько минут меня усыпят. Мне нечего скрывать  от  вас.  Я  клянусь
вам, что я не убивал Джин Уишняк. Вы верите мне? Верьте мне, Рондол, верьте.
Я знаю, что вы не можете верить мне, но вы должны, должны! Боже, если  бы  я
только верил, если бы у меня была вера. Я бы бросился на колени и умолял Его
открыть вам правду. Но я никогда не верил в Него, и я знаю, что Он не придет
ко мне в эту последнюю минуту и не поможет мне. Как  мне  убедить  вас,  как
открыть душу, чтобы вы увидели ее изнутри?  Почему  люди  замкнуты  в  своей
скорлупе, почему они не прозрачны? Почему мы все бредем в потемках, не  видя
друг друга? Почему, почему?
     Что я мог ему ответить? Что можно сказать человеку  за  минуту  до  его
ухода. Тем более, когда он не знает, куда уходит.
     - Рондол, - сказал Гереро, - мне уже не страшно. Клянусь,  это  правда.
Просто бесконечно чего-то жаль. Нет, не чего-то.  Себя,  других.  Тех,  мимо
кого я проходил всю жизнь...
     В комнату вошли оба стражника и человек в сером блескучем халате.
     - Прошу вас лечь сюда, мистер Гереро,  -  сказал  человек  в  халате  и
кивнул на стол.
     - Хорошо, - сказал Гереро. - Раздеваться не нужно?
     - Нет, вас переоденут потом.
     Все-таки он держался молодцом. Он лег на каталку, посмотрел на  меня  и
чуть заметно покачал головой. Наверное, он хотел еще раз сказать, что  ни  в
чем не виноват.
     Человек в халате снял с прибора выпуклую крышку, положил ее  на  голову
Гереро и щелкнул выключателем. Послышалось ровное низкое гудение.
     - Я вам верю, - сказал я, глядя в глаза Гереро, - я сделаю все.
     Он благодарно опустил веки, поднял их. В зрачках уже клубился туман. Он
снова опустил веки и уже не поднял их.

                                    ***

     Первый морозец застеклил лужицы, и они с хрустом лопались  под  ногами.
Зачем я снова приехал в  Блэкфилд?  Ах,  да,  чтобы  погулять,  побыть  хоть
немножко в тишине.
     Ветер шелестел еще не опавшими сухими листьями. Пошел снег.  Крошечные,
еще осенние снежинки таяли, не долетая до земли.
     Я ни о чем не думал. В голове прыгала лишь одна фраза: "Раздеваться  не
нужно?" Она то звучала медленно и торжественно, то пронзительно и  крикливо.
"Раздеваться не нужно?" "Раздеваться не нужно?"
     Ясно было одно: надо было забыть о суде и попробовать ответить себе  на
простой вопрос: мог ли Гереро убить? Тот ли он человек?
     Я понимал всю нелепость и эфемерность этого пути, но другого у меня  не
было. Тем более что оставалось всего сорок дней. Вернее тридцать девять дней
и двадцать один час.


                                  Глава 6

     - Вы хотите, чтобы я рассказала вам, каким человеком  был  мой  муж?  -
недоверчиво спросила меня миссис Гереро. - Но ведь мы уже несколько  лет  не
живем вместе...
     Ее руки ни на секунду не оставались в покое. Она то  расправляла  белую
шерстяную кофточку, то приглаживала свои тронутые сединой русые  волосы,  то
потирала руку об руку, словно зябла.
     - Я знаю, миссис Гереро. Ваш муж говорил мне  об  этом.  Я  хотел  лишь
составить себе представление о его характере. Как вы думаете, мог он убить?
     Она вздрогнула и принялась натягивать край скатерти на столе.
     - Я... не знаю, мистер Рондол, - тихо сказала она.
     - Миссис Гереро, поймите меня. Чтобы хоть как-то  двигаться  дальше,  я
пытаюсь ответить себе на тот же вопрос, что задал вам.  Именно  потому,  что
все, буквально все говорит против вашего мужа, именно потому, что все  факты
указывают на его виновность, я хочу ответить себе на простой вопрос:  а  мог
ли он убить?
     - Я не знаю...
     - Он был жестоким человеком?
     Она вдруг всхлипнула и сделала усилие, чтобы не расплакаться. Ее и  без
того немолодое лицо некрасиво сморщилось.  Она  совершенно  не  пользовалась
косметикой. Она демонстрировала свой  возраст  с  каким-то  вызовом.  Похоже
было, что она сдалась. Или уговаривала себя, что сдалась.  Почему?  Ведь  ей
должно быть не так много лет. Во всяком случае, не больше сорока...
     - Поймите меня, - миссис Гереро подняла на меня умоляющие глаза, -  мне
трудно говорить о нем...
     - Я понимаю, - пробормотал я, хотя вовсе не понимал почему.
     - Я... я люблю его. - Она расплакалась и закрыла  лицо  руками.  У  нее
были тонкие красивые пальцы. На  одном  пальце  с  обручальным  кольцом  был
перстень с довольно крупным изумрудом. "Карата два, как минимум", - зачем-то
подумал я. - Как это ужасно, - пробормотала она.
     - Я понимаю, - снова пробормотал я  только  для  того,  что  бы  что-то
сказать.
     - Вы ничего не понимаете, вы ничего не можете  понять,  -  вдруг  почти
выкрикнула она. - Как вы  можете  что-нибудь  понять,  если  я  почти  через
пятнадцать лет не понимаю и не знаю его. Он жестокий негодяй. Он мог  пройти
мимо меня, когда я рыдала, он мог не  позвонить,  зная,  что  я  сижу  около
телефона, ожидая его звонка, а он задерживается где-то до  утра.  И  он  мог
быть необыкновенно нежным со мной, и тогда я забывала обо всем на  свете,  и
мне казалось, что все еще будет хорошо... Вы знаете, что он мне изменял?
     Бедная миссис Гереро, она воображала, должно быть, что весь  город  жил
только их отношениями.
     - Да, мне теперь не стыдно, я перешагнула и  через  стыд.  Я  могу  вам

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг