- Вы женаты?
- Да, но мы не живем вместе с женой около трех лет.
- Вы не разведены?
- Нет. Жена не настаивает, а мне совершенно безразлично. Тем более что
она все-таки мать моих детей.
- Сколько их у вас?
- Двое. Сыну одиннадцать лет, дочери восемь.
- Какие у вас отношения с семьей?
- Вам это нужно, мистер Рондол? - спросил Гереро. На мгновение он было
обрел прежнюю властность, и в голосе его зазвучало нетерпение.
- Не знаю, честно скажу, не знаю.
Я не врал. Я действительно не знал, что мне нужно, и просто старался
выиграть время, ожидая, что в голову мне придет хоть какая-нибудь
спасительная мыслишка. Я подозреваю, что врачи, расспрашивая о всякой
чепухе, тоже маскируют свою беспомощность и тянут время.
- Пожалуйста, Рондол. Думаю, что жена до сих пор не может простить мне
ухода. Но она порядочная женщина...
- Сколько вы даете им денег?
- Три тысячи новых долларов в месяц. Как видите, сумма вполне
приличная. Кроме того, если возникает потребность в чем-то дополнительном,
я, как правило, не отказываю.
Я представил себе, как миссис Гереро должна просить у мужа денег на
"что-то дополнительное". Не хотел бы я быть на ее месте.
- А дети?
- Дети? Что дети?
- Как они к вам относятся?
- Ах, как относятся? Не знаю, я их не очень часто вижу... Наверное, как
обычно. Как в наше время дети относятся к родителям? В лучшем случае никак.
Я снял наушники и положил в чемоданчик. Гереро последовал моему
примеру. В сущности, он был прав. Для такой беседы можно было и не
напяливать на головы "сансуси", даже если нас подслушивало сразу двадцать
человек.
- Послушайте, Рондол, - сказал вдруг Гереро, - ведь существуют же
детекторы лжи. Может быть...
- Видите ли, их показания никогда не принимались судами, хотя когда-то
в ходе следствия полиция и пользовалась иногда этими машинами. Что такое, в
сущности, детектор лжи? Не сколько датчиков состояния человека. Один датчик
показывает давление крови, другой - электропроводность кожи, третий -
частоту пульса, и так далее. Изобретатели предполагали, что человек,
говорящий правду, спокоен, а человек, лгущий во время допроса, нервничает. И
это отражается па его физиологическом состоянии; пульс учащается, он потеет,
и кожа соответственно лучше проводит электрический ток, подскакивает
давление крови, ну и прочее в том же духе. Все это очень мило, за
исключением одной маленькой детальки. Иному человеку соврать куда легче, чем
сказать правду. На этом ведь, строго говоря, построена вся цивилизация. Чем
больше лгут, тем более развито общество.
- Значит, даже если бы я прошел проверку на детекторе лжи...
- Только для собственного удовольствия.
Мне показалось, что за время нашего разговора Гереро стал меньше. Как
будто вместе с самоуверенностью и агрессивностью он терял и вес. Он помолчал
и спросил:
- А если суд признает меня виновным?
- У нас будет полтора-два месяца для апелляции, во время которых вы
будете в спячке. Вы ведь знаете, что это такое?
- Да-а...
- Подсудимые просто-напросто замораживаются. Очень гуманно и
экономично. Восемнадцать квадратных футов площади и полкиловатта в сутки.
- А потом?
- Если мы выиграем дело в апелляционном суде, вас разморозят, пожмут
вам руку и отпустят домой.
- А если проиграем?
- После приговора, а он в таких случаях, как ваш, то есть
предумышленное убийство, допускает только два варианта: смерть или полная
переделка, вы сами выбираете форму наказания и даете подписку. Если вы
выбираете смерть, то после отказа апелляционного суда вы тихо и незаметно
для себя переселяетесь в мир иной. Когда-то для казни включали ток на
электрическом стуле. Теперь его выключат. Ежели вы выбрали полную переделку,
вас, не приводя в сознание, подвергают так называемой психокорректировке,
размораживают, проверяют и отпускают домой.
- А какова статистика? Выбирает ли кто-нибудь смерть?
- Вы не поверите, мистер Гереро, если я вам скажу, что около
шестидесяти процентов подсудимых, приговоренных к смерти или полной
переделке, предпочитают смерть.
- Почему?
- Вы когда-нибудь видели измененных?
- Н-нет, не думаю...
- Вообще-то, строго говоря, они остаются теми же людьми. Допустим, вы
подвергаетесь полной переделке. Вы остаетесь тем же Лансом Гереро, вы
знаете, что вы Ланс Гереро, узнаете всех друзей и знакомых, помните свою
предыдущую жизнь. Но вы начисто лишены агрессивности, вы не можете никому
причинить зла, вы даже не можете соврать. Есть ли место для такого человека
в нашей системе? Ведь он как святой, а святые как-то неважно вписываются в
частнопредпринимательское соревновательное общество...
Мне было стыдно за себя, но я ничего не мог поделать. Я испытывал
удовольствие, глядя, как с Ланса Гереро, словно шелуха с луковицы,
сшелушиваются все новые и новые слои, обнажая его испуганное, человеческое
естество.
Глава 3
- Гизела, - сказал я, входя в контору, - как вы думаете, чем я
собираюсь сейчас заняться?
Секретарша внимательно посмотрела на меня.
- Неужели все-таки дело? - недоверчиво спросила она.
- Дело - это пустяки. Главное, я сейчас сяду за свой старый, добрый
стол и...
- Уснете, как обычно? - Гизела была воплощенной невинностью. Я даже не
мог рассердиться на недостаток чинопочитания.
- Нет. Я возьму ручку и выпишу чек на ваше имя. Зарплата за три месяца.
- Большое спасибо, мистер Рондол. Вы спасаете меня от голодной смерти.
Я посмотрел на Гизелу. Время от времени она сообщала мне, что твердо
решила худеть. После этого она в течение нескольких дней все время что-то
грызла за стенкой, звякала ложечкой о стакан и через неделю с изумлением
обнаруживала, что не только не похудела, но даже поправилась. Сейчас, судя
по цвету лица и по тому, как обтягивало ее зеленое платье, Гизела только
закончила очередную попытку похудеть. Впрочем, полнота шла ей.
- Но, Гизела, - строго сказал я, - не думайте, что я плачу вам деньги
зря. Найдите-ка мне вечернюю газету за девятнадцатое сентября, утренние за
двадцатое, двадцать первое, телепленки с последними известиями за
девятнадцатое, двадцатое и двадцать первое.
Я прошел в свою комнатку, уселся в кресло и посмотрел на блондинку с
голодными глазами, Она все с таким же вожделением смотрела на масло для
загара. Может быть, чуточку более страстно, чем утром.
Интересно, как я буду защищать этого бородатого игрушечника? Если бы он
признался мне в убийстве, тогда хоть можно было бы думать: состояние
аффекта, самозащита, шантаж с ее стороны... Банальная, но обычно довольно
эффективная тактика защиты. Далеко не молодой бизнесмен, респектабельный
член общества, пылко, со всей силой неизрасходованной нежности и страсти
полюбил молоденькую девушку. Он принес ей свое сердце, свои чувства, свою
открытую, наивную душу... Гм, наивная душа бизнесмена - прекрасно звучит...
А она, эта юная расчетливая хищница, опутывает его, требуя денег, денег,
денег. Ее оружие - молодость. Она пользуется им, как опытный фехтовальщик
шпагой. Она для него все - жизнь, любовь, страсть. Он не жалеет для нее
ничего. Он готов на все, он забывает обо всем на свете. Все, что у него
было, он бросил к ногам улыбающейся хищницы, молодого вампира, высосавшего
его досуха.
И вот, когда он, опустошенный и разоренный, стоит в последний раз перед
ней на коленях, она заявляет ему, что его акции упали до нуля. Оскорбленный
в самых своих лучших чувствах, доведенный до отчаяния страстью, он
выхватывает из пиджака бумажник и с силой швыряет его в недостойную. Даже
пустой бумажник бизнесмена, увы, достаточно тяжел. Удар пришелся в висок.
Она упала, успев лишь, прошептать: ах, как ты был прав, Ланс, когда говорил,
чтобы я не думала о твоем бумажнике...
Вечерние газеты вышли бы с заголовками: "Смерть в бумажнике",
"Бумажник - смертельное оружие в руках бизнесмена".
Я вытащил из кармана носовой платок, но глаза мои были сухи. Я не
разжалобил даже себя и уж подавно не разжалобил бы судейские машины. Ах,
какое дьявольское изобретение - эти электронные чудовища, заменившие и
присяжных, и судью. Они ведь не могут поставить себя на место обвиняемого и
воспылать гневом против коварной обольстительницы, разорившей и оттолкнувшей
бедного владельца "Игрушек Гереро"...
Другое дело, если бы существовал старый, добрый суд присяжных. О, тогда
среди них наверняка нашелся бы не один пожилой ловелас, обжегший крылышки па
таких же Джип Уишняк... Но у электронных судейских машин, сменивших
присяжных, ни один транзистор не дрогнет от таких душещипательных историй.
Нет, придется, видно, бросать адвокатскую практику и становиться
программистом консультационной юридической машины. И то лишь закончив
специальные курсы.
- Вот газеты, мистер Рондол. - Гизела положила мне на стол "Шервуд
таймс" и "Шервуд икзэминер".
- Спасибо. И никуда не уходите, пожалуйста. У нас будет много работы.
Я начал просматривать газеты. Девятнадцатого я не нашел ничего. Ни
строчки. Назавтра, двадцатого, в "Таймс" была крошечная заметка: "Вчера
вечером в своей квартире на Индепенденс-стрит, 18, была убита Джин Уишняк,
21 года, начинающая актриса. Убийца нанес своей жертве несколько ударов по
голове. Лейтенант Бэнкс заявил, что подозрения падают на человека, который,
по словам соседей, регулярно посещал мисс Уишняк в течение нескольких
месяцев".
В "Икзэминер" было примерно то же самое, а назавтра, двадцать первого,
обе газеты сообщили об аресте Ланса Гереро, владельца "Игрушек Гереро". И
все. Начинающая актриса... Этот бородатый идиот приезжал к ней, надо думать,
не раз и не два. И машину оставлял около самого дома. Да и внешность моего
клиента, с его окладистой черной бородой, запомнить не трудно.
А для чего, интересно, ему понадобилось морочить мне голову при помощи
Урсулы Файяр? Чтобы убедить меня в своей невиновности? Какая глупость!
Интересно, оставил ли Гереро какие-нибудь следы в квартире девицы? Если там
есть отпечатки пальцев - а они скорей всего там есть, ведь он там бывал не
раз и не два - защита будет трудной. Чтобы не сказать большего. Главное -
чтобы не оказалось прямых улик, вроде орудия убийства с отпечатками
пальцев...
Надо было ехать на Индепенденс-стрит. Но прежде я позвонил
сладкоголосому мистеру Нилану в "Игрушки Гереро" и спросил у него, на какой
машине ездил его шеф. Оказалось, что на "шеворде" модели "клинэр".
Электромобиль одного из последних выпусков. Красного цвета. Регистрационный
номер ВС 17-344. Отличная машина. Тысяч семь - восемь, не меньше. Как раз
для владельцев игрушечных фирм. И всех других владельцев, конечно.
Необнищавших адвокатов.
Я вышел на улицу. Холодный северный ветер, насыщенный влагой, несся по
улице, как в аэродинамической трубе. Я посмотрел на мой маленький,
израненный "тойсун". Увы, не "шеворд" и тем более не "клинэр". Но не будем
снобами, господа. Тем более что даже и в "тойсуне" сейчас было лучше, чем
просто на улице. Я снял с ветрового стекла несколько налипших на него
листьев, сел в машину и отправился на Индепенденс-стрит.
Индепенденс-стрит принадлежит к тем улицам, у которых какой-то
неопределенный характер. Они никак не могут решить, то ли продолжать
цепляться за исчезающую респектабельность, то ли смириться с судьбой и
медленно опуститься к статусу трущоб.
Эта двойственность и нерешительность видна во всем. И в неуверенных
шагах наркомана, который еще стесняется своего порока, и в кое-как
выкрашенных фасадах старых, давно не ремонтировавшихся зданиях, похожих на
лица молодящихся старух, и в брезгливых лицах пенсионеров, вспоминающих,
должно быть, старые, добрые времена.
Дом оказался классом выше, чем я предполагал. В нем, наверное, даже
были ковровые дорожки на лестнице. Впрочем, имея таких поклонников своего
расцветающего таланта, как Ланс Гереро, бедная Джин Уишняк могла позволить
себе жить в приличном доме.
Я стал па тротуаре, подняв воротник, и ждал. В наши дни достаточно
постоять около дома несколько минут, чтобы вызвать чьи-нибудь подозрения.
Первым откликнулся на мой призыв немолодой человек, который явно забыл
утром побриться. Скорее всего с похмелья, судя по его рачьим, красным
глазам.
- Ждете, - сказал он удивительно ровным голосом. Не то вопрос, не то
утверждение.
- Меня зовут Язон Рондол. - Я улыбнулся со всем доступным мне
дружелюбием И приподнял шляпу. - Вот моя карточка. Я адвокат Ланса Гереро.
Человека, который.....
- А, это тот, кто пристукнул мисс Уишняк. С бородой.
- Я еще не уверен, что пристукнул ее именно он, - еще дружелюбнее
улыбнулся я, - но что он с бородой - это святая правда.
Небритый подозрительно посмотрел на меня. Игривость моего тона
показалась ему, наверное, какой-нибудь ловушкой. Кроме того, на
Индепенденс-стрит уже давно не шутили. Не та это была улица, чтобы шутить
здесь.
- На то и адвокаты, - неопределенно сказал он и облизнул пересохшие
губы.
Я достал из кармана пятидолларовую бумажку.
- На то и адвокаты, - повторил небритый, и глаза его, которые впились в
банкнот, стали похожи на глаза блондинки на моем настенном календаре. Если
платить всем жителям Индепенденс-стрит по пяти НД, подумал я, завтра я
должен буду сам стать на углу с протянутой рукой. Но небритый был первый.
Ему повезло. Должно же когда-нибудь везти и таким людям, как он.
Я протянул ему руку с бумажкой. Он протянул мне свою без бумажки. На
полпути руки встретились и поменялись ролями.
- Мистер...
- Ларри Ковальски, - представился небритый. С деньгами в кармане он
выглядел гораздо уверенней. И даже седая щетина на его щеках стала казаться
меньше. Он даже помолодел. Ровно на пять НД.
- Мистер Ковальски, моего клиента подозревают в том, что он убил мисс
Уишняк...
- А чего подозревать... - не то спросил, не то не спросил Ковальски. -
Ну, он ее пристукнул, тут и говорить нечего. Если, конечно, кому поговорить
охота, тогда конечно. А так, чего ж говорить...
- Почему вы так думаете?
- А чего думать, я тут в этом и соседнем доме... ну, как бы
привратник... Ну, чтоб чисто было, порядок... и вообще. Ну, я, конечно,
почти всех жильцов знаю. Вижу, что к чему, кто к кому. Ну, Джин Уишняк,
конечно, хорошая была девочка. Добрая. Всегда поздоровается первая,
улыбнется, конечно. А он к ней все время ездил. Староват для нее, тут спору
нету, ну зато он при деньгах.
- Кто он?
- А этот, с бородой.
- Кто с бородой?
Привратник посмотрел на меня с легким сожалением. А может быть, и
презрением. Что взять с такого глупого человека.
- Тот, кто к ней все время ездил. Полиция, когда меня допрашивала, мне
целый ворох карточек высыпала. Ну, я его, конечно, сразу признал.
- Только по бороде?
- Ну зачем только по бороде? Я с ним, конечно, не разговаривал, но
видел много раз, хотя все больше вечером. Солидный такой мужчина. Ну,
конечно, не молодой уже, ежели с покойницей сравнивать. Так он, с другой
стороны, и за квартиру ее платил. А это, конечно, не шутка. Сто пятьдесят в
месяц вынь да положь. Считай, на всей улице лучший дом. Так что старый, не
старый, а она рада была.
- А откуда вы знаете, что платил он?
- Так мне сама мисс Уишняк говорила. Ну, конечно, он человек
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг