Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
ли, что телекамеры связали ему руки? Попробуй организуй арестованному побег,
когда  миллионы  людей  своими  глазами  видели  на  телеэкранах,   как   он
добровольно отдался властям...


                                  Глава 6

     Тюремщик второго класса Майкл Каллахэн вернулся домой,  как  обычно,  в
пять часов. Как и всегда, когда он вставлял в замок ключ и поворачивал  его,
он  услышал  шаги  жены,  быстрый  топот  сына,  нетерпеливое   повизгивание
Длинноухого. Но здоровались они с ним  в  другом  порядке.  Первым  на  него
набросился ирландский сеттер. Он пританцовывал  на  задних  лапах,  неуклюже
толкал хозяина передними, подпрыгивал и пытался лизнуть его в  лицо.  Вторым
был Джерри. "Неужели, - пронеслось в голове у Каллахэна, - придет  время,  и
Джерри будет таким же далеким, озлобленным чужаком в доме, как это  почти  у
всех? Слава богу, ему пока одиннадцать, у него выпало два зуба спереди, и он
улыбается отцу своей веснушчатой,  беззубой  улыбкой".  Должно  быть,  Этель
почувствовала, о чем он думает, потому что тоже улыбнулась ему и сыну.
     - Ну хватит, хватит, дайте отцу раздеться. Его ведь ждут.
     - Кто ждет? - сразу насторожился Каллахэн.  Здесь  был  его  мир,  мир,
полный любви, доверия и покоя, и подсознательно он всегда боялся вторжения в
него чужих.
     - Мистер Фалькони. Тот, с  которым  ты  учился.  Настоящий  джентльмен.
Хотел сделать тебе сюрприз. Посмотришь, какую коробку конфет он принес  нам:
пятнадцать НД, не меньше.
     - Не помню я никакого Фалькони... - пробормотал Каллахэн. Он чувствовал
неясную тревогу. Фалькони, Фалькони...  Нет,  фамилия  ничего  не  говорила.
Может быть, забыл  просто...  Коробка  конфет.  Не  придет  же  грабитель  с
коробкой конфет и не будет ждать хозяина. Он успокоился и вошел  в  комнату.
Навстречу ему шагнул невысокий черноволосый человек с  широченными  плечами.
Протянул руку. Каллахэн поздоровался с ним. Нет, - даже лица  такого  он  не
помнил. Фамилию мог забыть - у него вообще была неважная память на имена, по
лицо - никогда. Если он  хоть  раз  видел  человека,  сразу  же  и  навсегда
запоминал его лицо.
     - Мистер Каллахэн, я хотел бы поговорить  с  вами,  -  тихонько  сказал
черноволосый. Он продолжал улыбаться, но  глаза  у  него  были  холодные.  И
неподвижные. - Наедине, - добавил незнакомец. - У вас  такая  очаровательная
супруга  и  такой  симпатичный  парнишка...  Не  стоит  мешать   им   нашими
разговорами.
     - Я не... - Каллахэн хотел  было  сказать,  что  не  имеет  чести  быть
знакомым с посетителем, он уже и фразу составил в уме: "Простите,  но  я  не
имею чести...", но что-то в глазах Фалькони удержало его. - Пройдемте в  мою
комнату.
     Слова "моя комната" были небольшим  преувеличением,  потому  что  своей
комнаты у Майкла Каллахэна не  было.  Вся  его  квартира  состояла  из  двух
комнат: спальня, в которой они спали с Этель, и гостиная, в которой спал  на
диване Джерри.
     Фалькони сел на  стул,  а  Каллахэн  опустился  на  кровать.  Он  вдруг
почувствовал, что устал. Целый день на ногах, всю смену. Сорок семь шагов  в
одну сторону, сорок семь обратно. Иногда  туда  получалось  сорок  шесть,  а
обратно сорок восемь, но в среднем длина коридора  его  сектора  на  третьем
этаже составляла сорок семь шагов. Пять лет он считал свои шаги. Немало.
     - Мистер Каллахэн, - тихонько спросил Фалькони, - сколько вы  получаете
в тюрьме?
     - А в какой степени... - пробормотал Каллахэн,  но  снова  не  закончил
фразы из-за холодного и внимательного взгляда гостя.
     - Восемь? Девять тысяч в год?
     Каллахэн молча кивнул. Девять двести  в  год.  Это  за  его-то  работу.
Девять  двести  -  разве  это  деньги?  Высчитываешь,  сколько  пива  можешь
позволить себе выпить в неделю. Голова пухнет. Отец, глава семейства.
     - Мистер Каллахэн, я хочу предложить вам десять тысяч НД.
     - Десять тысяч? - Цифра была так велика, что он переспросил еще раз:  -
Десять тысяч? - Господи, больше его годового дохода.
     - Совершенно верно, - кивнул Фалькони.
     - Десять тысяч НД мне?
     - Вам. Но я, наверное, не совсем ясно выразился.  Десять  тысяч  только
сейчас - вот деньги, а вторые десять тысяч после...
     Господи, какие две толстенькие, аккуратно заклеенные бумажной ленточкой
пачечки. Сиреневые купюры по двадцать НД. Это значит - по  пятьсот  купюр  в
пачке. Или это в двух пачках десять  тысяч?  Тогда  по  двести  пятьдесят  в
пачке.
     Каллахэн видел не только сиреневые бумажки с бородатым лицом. Это  была
квартира из трех комнат. И у него, Майкла  Каллахэна,  впервые  за  тридцать
шесть лет жизни будет своя комната.  И  портсигар,  как  у  Шилдса,  который
играет, когда открываешь его. И  шуба  у  Этель.  Он  скажет  так  небрежно,
мимоходом: "Да, Этель, тебе не пора купить новую шубу? А то ты мне не  очень
нравишься в старой". Она грустно улыбнется.  Бедная  Этель,  немного  у  нее
радостей. "Давай встретимся  в  пять,  нет,  лучше  в  полпятого,  и  пойдем
посмотрим   тебе   новое   пальто.   Не   очень   дорогое,   что-нибудь   за
триста-четыреста НД". Она поймет, что он не шутит, и крикнет: "О Майкл!.."
     Он поднял голову и посмотрел па Фалькони. Тот понимающе кивнул.
     - И что же я должен сделать? - спросил Каллахэн.
     - О, ничего особенного. Завтра во время своего дежурства вы  зайдете  в
камеру, где сидит Льюк Поуст. Он ведь в соседнем секторе?
     - Да, - прошептал Каллахэн. Он уже знал, что будет жить  по-прежнему  в
двухкомнатной квартире, что Этель придется еще пару лет проходить  в  старом
пальто и что он так и не узнает, сколько же купюр в такой пачке.
     - Когда у него суд? Как будто скоро?
     - Через неделю.
     - Прекрасно. Вы знаете, между прочим, в чем он обвиняется?
     - Кажется, убийство.
     - Три. Три трупика висят на нем. Довольно тяжелый груз. Далеко с ним не
уплывешь. Смертная на сто процентов. Льюк, насколько я  его  знаю,  выберет,
конечно, переделку. Но пока что  он  гот  Льюк  Поуст,  который  мать  готов
продать в публичный дом за сотню НД.
     - Я не... - Каллахэн хотел сказать, что говорить им, к сожалению, не  о
чем, он даже фразу уже составил в уме: "К сожалению,  говорить  нам...",  но
снова замолчал. Гипнотизер он, что ли, этот чернявый?
     - Вы войдете в камеру Льюка и скажете, что Фрэнк Фалькони передает  ему
привет.
     - И... и за это...
     - Не совсем. Вы скажете ему, что Фрэнк Фалькони положит в банк  на  его
имя пятнадцать тысяч НД. Вы объясните ему, что для этого ему  нужно  сделать
очень немногое - всадить вовремя прогулки нож в живот некоему Язону Рондолу,
который тоже ожидает суда. Не забудьте только  сказать  Льюку,  что  на  его
приговоре это никак не отразится. А то ведь он порядочная дубина, и ему надо
хорошенько вбить в голову, что три ли  убийства,  четыре  или  пятнадцать  -
приговор тот же самый - смерть. Или переделка, конечно.
     - Нет, нет, нет, - замахал  руками  Каллахэн.  Он  хотел  сказать,  что
никогда не пойдет на преступление, что не за  того  его  принимают,  что  он
никогда не нарушит свой долг, что его, наконец, будут за это судить,  а  ему
это вовсе не улыбается. Что все это, наконец, глупость, потому что и Поуст и
Рондол сидят не в его секторе, а в соседнем, дежурит днем во время  прогулки
не он, а Шилдс. Тот самый Шилдс, у  которого  портсигар  играет,  когда  его
открываешь. Японский. Он хотел все это сказать, но Фалькони не слушал его, а
продолжал:
     - Если Льюк согласится - а он наверняка согласится, - вы передадите ему
вот этот нож. - Фалькони достал из внутреннею кармана пиджака маленький нож.
     - Нет. - скатал Каллахэн, - это невозможно. - Во рту у нею пересохло, и
хотелось пить.
     - Почему же? - терпеливо спросил Фалькони.
     - Да хотя бы потому, что я не могу войти в  камеру  соседнего  сектора.
Там днем дежурит Шилдс. А потом, если б даже я мог, выяснилось бы,  что  нож
передал я... - Каллахэн заметил, что ему почему-то удобнее и легче  говорить
с Фалькони о технических деталях, чем о долге.
     Фалькони посмотрел на него и терпеливо улыбнулся.
     - Вы обижаете нас, мистер Каллахэн...
     Нас, подумал Каллахэн. Не меня, а нас.
     - ...Вы  нас  считаете  совсем  глупцами,  -  он  укоризненно   покачал
головой. - Дело в том, что, если Льюк получит от вас нож, он  потом  покажет
на допросе, что нож передал ему мистер Шилдс...
     - А  Шилдс?  Он  что,  молчать  будет?  -  Каллахэн  старался  говорить
иронично, но голос звучал испуганно.
     - Да, мистер Каллахэн.
     - Почему?
     - Ах, мистер Каллахэн, но первому впечатлению я бы не  сказал,  что  вы
такой шутник. Ну, скажите сами, в каком случае люди молчат?
     Каллахэну вдруг стало страшно. Он больше не думал о деньгах. Они  убьют
Шилдса. А портсигар с музыкой? При чем тут портсигар? Он  почувствовал,  что
руки его дрожат. Чудовищная жара в комнате. Дышать просто нечем.  Он  боялся
посмотреть на Фалькони, и вместе с тем какая-то неведомая сила заставила его
поднять глаза. Фалькони спокойно сидел, раскатывая между пальцами  сигарету.
Вдруг он решительно спрятал сигарету обратно в пачку.
     - Простите, забыл, что это спальня. Моя жена никогда не  разрешает  мне
курить в спальне. - Он крутанул головой и усмехнулся. -  Ни  в  какую.  Нет,
говорит, и все.
     - Да, да, я понимаю, - быстро сказал  Каллахэн.  Он  уцепился  за  жену
Фалькони как за спасательный круг. Это было понятно. Он ее понимал. Она была
из мира, в котором он жил. И Этель. И  Джерри.  И  поэтому  все,  о  чем  он
говорил Фалькони, - все это шутка, нелепая шутка, дурацкий розыгрыш. - Жены,
знаете, они бывают помешаны на чистоте...
     Фалькони кивнул  и  снова  усмехнулся.  На  этот  раз  по-другому.  Он,
казалось, видел своего собеседника насквозь.
     - Бог с ними, с женами, - сказал он, - вернемся к делу.
     - Но я ведь вам уже объяснил, мистер Фалькони, что они оба, и Рондол  и
Поуст, в соседнем секторе. Мой четвертый, а они в пятом.
     - Шилдс не выйдет на  дежурство.  Вы  пойдете  к  дежурному  офицеру  и
скажете, что отработаете и за Шилдса, потому что, мол, такой у вас уговор.
     - А... А они потом решат, что Шилдс удрал?
     - Совершенно верно. Дал Поусту нож, получил деньги и смылся.  Так  как,
по рукам?
     Здорово  они  все  продумали,  ничего  не  скажешь.  Все  по   полочкам
разложили. Одно к другому. Но не-ет. Не на такого напали. Не будет он марать
руки. И совесть. Чужой кровью. Пусть каждый цент па  счету,  но  зато  спишь
спокойно.
     - А если я откажусь? - спросил он.
     - Я думаю, вы не откажетесь.
     - Почему вы так уверены?
     Надо говорить с ним потверже, подумал Каллахэн, дать понять, что он зря
теряет со мной время.
     - Потому что, Каллахэн, в случае, если вы откажетесь, мы убьем  Джерри.
Что вы так смотрите на меня? Вы что-то побледнели. А потом, если и этого вам
будет мало, убьем вашу супругу. А жаль было бы. Очень  милая  и  приветливая
женщина.
     - Вы... не посмеете... - прошептал Каллахэн.
     - Перестаньте, не будьте ребенком, - с легкой  брезгливостью  в  голосе
сказал Фалькони. - Ваш сын ходит в школу. Если не ошибаюсь, на Чекерс-стрит.
После конца занятий, когда он выйдет...
     - А сколько купюр в такой пачке? - спросил вдруг Каллахэн. То  есть  он
готов был поклясться, что спросил не он. Он и спросить-то не  мог,  так  все
оледенело у него внутри. Да и голос был не его,  хриплый  какой-то,  грубый.
Но, с другой стороны, в комнате никого, кроме них, не было.
     - Двести пятьдесят. Держите. Здесь, как я нам уже сказал, всего  десять
тысяч. Вторые десять вы получите после похорон Рондола. Если вы все  поняли,
я, пожалуй, пойду, а то страшно хочется курить. Вы не курите?
     - Нет, - прошептал Каллахэн.
     - Счастливый человек, - завистливо покачал головой Фалькони и встал  со
стула.

                                    ***

     Это было замечательное время. Сразу после обеда. Он  садился  за  стол,
доставал  пластмассовый   ящичек,   который   сконструировал   и   изготовил
собственноручно, раскрывал его и  начинал  инвентаризацию  своей  рыболовной
снасти.
     Телевизор что-то бормотал, в комнате было тепло и спокойно.  Внутренняя
часть ящичка, склеенная  из  прозрачного  оргстекла,  вынималась.  Она  была
разделена перегородками на отделеньица.  Для  каждого  номера  крючков  свое
отделение. Для лески - свое. Для поплавков, грузил - тоже свои.
     Скорей бы морозы. Господи, сколько уже времени  он  не  был  на  озере,
страшно подумать... Зимой, когда озеро замерзает, кругом стоит такая тишина.
Он так явственно представил себе низкое  серое  небо,  темно-зеленые,  почти
черные ели на противоположном  берегу.  Ветер  налетает  порывами,  взвивает
вверх маленькие снежные смерчи.
     Что-то вдруг заставило его прислушаться. Диктор на экране говорил:
     - ...Адвокат Язон Рондол, которого разыскивала полиция,  отдал  себя  в
руки правосудия. Наш репортер оказался...
     Язон Рондол. Айвэн Берман не мог поверить сроим глазам. И тем не  менее
на экране был Язон Рондол. Какой-то измятый, небритый,  но  он.  Шум  толпы,
электромобилей. И голос Рондола: "Мистер Розен, я как раз хотел отдать  себя
в руки полиции".
     Здоровенный верзила защелкивает у него на руках браслеты.
     - Ловили рядом, а поймали вон где, -  пробормотал  Берман  и  вздохнул.
Жизнь была настолько сложна,  что  он  давно  перестал  пытаться  что-нибудь
понять в ней и воспринимал ее такой, какой она была.
     - Ловили рядом, - снова пробормотал он  и  покачал  головой.  Он  начал
разбирать крючки, по - удивительное  дело!  -  занятие  это  показалось  ему
теперь скучным. Вернее, не скучным, нет. Он продолжал возиться  со  снастью,
но вдруг сообразил, что думает вовсе не об озере и не о коробке с  крючками,
а о Рондоле. Это было удивительно, потому что  раньше  ничто  и  никогда  не
могло оторвать его от любимого занятия.
     Он вдруг вспомнил теплый летний день. Озеро  -  неподвижное,  застывшее
стекло. Он и Рондол ловят небольших, вертких окуньков.  То  есть  ловит  он,
потому что у Рондола не  клюет.  Их  отделяет  друг  от  друга  всего  футов
десять - длина лодки, но у него нет-нет да  поплавок  вздрогнет,  замрет  на
мгновение и нырнет. Взмах удочки - и еще один серебристый окунек  у  него  в
руках. Он снимает  с  крючка  трепещущее  прохладное  тельце  и  опускает  в
проволочный садок за бортом. А у Рондола  поплавок  приклеен  к  поверхности
воды. Гвоздями прибит. И Рондол  покуривает  не  спеша,  почти  на  него  не
смотрит. Но улыбается, вида не подает,  что  обидно  ему.  Наоборот.  "Я,  -
говорит, - рад за тебя, Айвэн. Знаешь, почему у тебя лучше клюет? Потому что
ты человек тихий. Тебя бог и рыба любит. И даже, говорят, твои арестантики".
     А он, Айвэн Берман, все стесняется, как это  у  него  клюет,  а  у  его
товарища нет. Лучше бы наоборот. И тут у  Рондола  поплавок  дернулся  вниз.
"Дергай", - крикнул ему Айвэн, тот дернул, но  неудачно.  Успел,  разбойник,
стащить червяка с крючка. Насадил нового червяка, только забросил, поклевка.
Четкая, сильная. Вытащил окунька. Снова забросил  -  тут  же  опять  вытащил
рыбку. Сигарета в губах давно погасла, но ему ее и выплюнуть-то некогда,  не
то что прикурить. Окуньки словно обезумели, так и хватают его крючок.
     И ему, Айвэну Берману, не завидно. Смешно сказать, даже  приятно  было.
Если бы кто-нибудь рассказал - не поверил бы. Чтобы один рыбак радовался  за
другого - это что же, как измененный? Нет,  не  измененный,  а  все-таки  он
радовался тогда за Рондола. Не то чтобы радовался, а на  душе  как-то  тепло
было. Ну как будто в руках ребенка держал...
     Ах, Рондол,  Рондол,  как  это  он  любил  приговаривать?  "Ты,  Айвэн,
изъясняешься темно и мудро, как природа... темно  и  мудро".  Почему  же  он
преступник?


                                  Глава 7

     Назавтра, не успев принять дежурство, он уже знал,  что  Рондола  ночью
привезли в тюрьму. Весь день ему хотелось  подняться  в  камеру,  но  что-то
мешало. Не хотел он видеть Рондола в камере. Не хотел.
     Через несколько дней к нему в комнату спустился Каллахэн.
     - Мистер Берман, - сказал он, - Шилдс сегодня не вышел.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг