шторы, зажигаю маленькую лампочку над панелью синтезатора. О, великая
штука - тренировка! Я уже проделывал все это и теперь двигаюсь быстро и без
размышлений.
Открываю дверь в спальню Ламонта. Профессор спит на спине, тихонько
похрапывая. Сначала слышно легкое сопение, потом легкое бульканье. Мирные,
покойные звуки. В спальне тепло, слабо припахивает каким-то лекарством. Я
смотрю на лицо Ламонта. В полумраке оно почти неразличимо, но мне кажется,
что я вижу его выражение. Тихая, кроткая удовлетворенность пожилого
человека. Жизнь почти прожита, но нет ни горя, ни горечи. Все хорошо. Все
достигнуто. И с дочерью все будет хорошо. Спокойная, достойная старость.
Тихая осенняя ночь.
Я все еще смотрю на Ламонта. Он спит. Четыре порошка "дримуэлла" делают
свое дело. Будем надеяться, что они не подведут.
Ну-с, дорогой мой Рондол, сказал я себе почему-то словами Ламонта,
подумай, где человек может хранить ключ? В кармане? Отлично. Я начал
обыскивать карманы пиджака, который висел на спинке стула. Носовой платок.
Шариковая ручка. Плоская коробочка. Я поднес ее к двери, чтобы рассмотреть
на свету. Сердечное лекарство. На всякий случай открыл. Таблетки. Бумажник.
Вряд ли ключ может быть в бумажнике. А почему бы и нет? Какие-то документы,
деньги. Засовываю деньги себе в карман. Потом, когда будет время, я буду
обсуждать с собой моральную сторону вопроса. Профессор похрапывает так
по-домашнему, все вокруг так тихо, что я начинаю успокаиваться. Должен же у
него быть ключ, черт его побери...
И вдруг все взрывается телефонным звонком. Чудовищной громкости
телефонным звонком. Я замираю, зато мысль начинает метаться. Кто это? Может
быть, Одри? Может быть, у нее что-нибудь случилось?
Телефон уже трижды вспарывал тишину. Профессор перестал храпеть. Сейчас
он откроет глаза и увидит меня. Четвертый залп звонка. Ламонт что-то мычит,
но глаза не открывает. Снять трубку, боже мой, какой я болван! Я хватаю
трубку и поднимаю ее. Я не подношу ее к уху, но тем. не менее слышу голос.
Голос Бонафонте.
- Профессор, это Бонафонте. Простите, что. я вас беспокою. Я увидел,
что вы зажгли свет, и подумал, что, может быть, вам нужно что-нибудь...
Плохо задернул штору. Что теперь делать? Положить трубку. А если он
все-таки придет? Я метнулся к двери, защелкнул замок, бросился обратно в
спальню профессора. Снова зазвенел звонок. Выхода уже не было. Я приподнял
трубку и опустил ее. Проклятый Бонафонте. Где, где этот старый мерзавец
может держать свой ключ? Меня охватила паника. Руки дрожали. Может быть, в
ящике стола? Я потянул ящик, но он. не открывался. Искать еще один ключ? А
если Бонафонте сейчас придет сюда? Может быть, он уже стоит сзади, направив
на меня свой проклятый пистолет?
[Image006]
Я мгновенно повернулся, словно отброшенный тугой пружиной. Никого. Я
метнулся к двери, замер на мгновение. Его было достаточно, чтобы я услышал
шаги. Тот, кто шел, не таился.
Все-таки он решил прийти. Если дверь будет закрыта, он постучит. Еще
раз постучит. Он не уйдет. Ведь профессор снимал трубку. Я в западне. В
ловушке. Я открыл замок и поставил его на защелку.
Время остановилось. Господи, если бы мне только не мешал грохот
собственного сердца. Еще шаг, другой. Пауза. Стук в дверь. Вежливый,
осторожный. Стук подчиненного.
Я затаил дыхание. Что он сейчас должен сделать? Попробовать, открыта ли
дверь. Он пробует, открыта ли дверь, потому что я вижу, как начинает
поворачиваться ручка. Я стою сбоку. У меня один шанс. Из скольких - считать
мне некогда, потому что дверь начинает медленно открываться. Не нужно ему
было всовывать вначале голову. Это была ошибка. В таких случаях дверь нужно
открывать ногой. Вот он, мой единственный шанс. Мне кажется в эти доли
секунды, что я вижу на раздвоенном мясистом подбородке бородавку. Мой кулак,
в который я вложил вес своего тела, обрушивается на него. Он даже не
вскрикивает, а всхрапывает по-лошадиному, падая вперед, через порог. В то же
мгновение, когда он касается пола, а может быть, и раньше, я наношу ему удар
ногой. Футбольный удар. По неподвижному человеческому лицу. Теперь он
стонет. Теперь ему больно. Наверное, до сих пор он думал, что это случается
только с другими.
Я поднимаю его пистолет. Легкий, маленький, наверное, двадцать пятый.
Ну, у нею-то должен быть ключ? Я лезу в карман и - о чудо! - сразу же
вытаскиваю небольшой металлический плоский предмет. Это не ключ в обычном
понимании этого слова, но я уже знаю, что ключ должен быть магнитным...
Я бегу по шуршащим листьям. Дождь прекратился. Где-то надо мной в
разрыве облаков выглянула луна. "Господи, - мелькает у меня в голове, -
этого мне еще не хватало". И тут же луна снова скрывается. Сегодня все
стихии подвластны мне.
Ворота. Я так и не знаю, есть ли кто-нибудь в будочке подле них. Еще
несколько шагов - и если это не ключ или я в чем-то ошибся, раздастся сигнал
тревоги. Но об этом лучше не думать.
В будке темно. Я уже ближе к воротам, чем десять футов. Тишина. Ворота.
В темноте они кажутся гигантскими. Я вытаскиваю из кармана магнитный ключ.
Если это магнитный ключ, надо еще знать место, куда его приложить.
Дождь усиливается, и шелестящий шум от падающих на листья капель
напоминает мир. Я вожу куском металла по воротам. Может, здесь, где створки
сходятся? Проходит еще секунда, другая, и вдруг сухой щелк реле, весело
включается мотор, и ворота начинают медленно открываться. Я не жду, пока они
откроются полностью. Я продираюсь сквозь щель, и в то же мгновение ярко
вспыхивают лампы на заборе, захлебываются сигнальные огни. Мотор ворот
замолкает. Но я уже бегу. Я бегу. По шуршащим листьям, по дождю, подальше от
виллы "Одри". Какое счастье, что идет дождь...
ЧАСТЬ III
ПОБЕГ
Глава 1
Оуэн Бонафонте застонал и попытался встать. Во рту было что-то соленое.
Он сплюнул. Наверное, кровь, вяло подумал он. Он ощутил саднящую боль в
щеке, во всем лице. Провел рукой и почувствовал тепловатую липкую влагу. И
сразу раздвинулся занавес, и он вспомнил все. Он вскочил на ноги. Он стоял в
полумраке кабинета, и из открытой двери тянуло сырым холодом. Он еще не мог
думать быстро и отчетливо, но он твердо знал, что нужно что-то делать.
Сейчас же. Наверное, это Рондол. Рондол. Он всегда знал, что этим дело
кончится. Если бы только профессор послушал его... Как близок был его
затылок, когда он наклонился над трупом Джонаса. Тогда и нужно было нажать
на спуск. Зачем оставлять лишний рот? И лишние руки, подумал он, ощутив
прилив боли в щеке.
Он вдруг сообразил, что бежит к главному зданию. Еще не поздно. С каким
наслаждением он всадит пулю ему в лоб! Нет, лучше не в лоб, в живот. И
смотреть ему в глаза. Стоя. А он чтобы лежал. И чтобы глаза его медленно
туманились, стекленели.
Ненависть полностью вымела из его головы туман, и он сунул руку в
карман за пистолетом. Но он же держал его в руке, когда входил к профессору.
Неужели же пистолет у Рондола? Он уже знал, что это правда. И что случилось
нечто гораздо худшее, потому что пальцы не ощутили в кармане привычной
металлической гладкости ключа. Он остановился. Что же делать? Ага, прежде
всего сигнал тревоги и выключить механизм ворот.
Он повернулся и побежал к дому профессора. Он даже не нажал кнопку
тревоги, он вбил ее кулаком.
У него промелькнула мысль, что Ламонт, наверное, убит. Он подбежал к
кровати и услышал храп.
- Профессор! - крикнул он и схватил старика за плечи. - Профессор,
вставайте!
- Что такое? - промычал Ламонт.
- Проснитесь! - Бонафонте тряс старика за плечи, и его голова с
венчиком седых волос вокруг розовой лысины дергалась вперед и назад.
Профессор открыл было глаза, но они тут же закрылись. Что за проклятие,
подумал Бонафонте, неужели он чем-нибудь напоил его. Вот для чего ему нужен
был "дримуэлл". Он застонал от ярости. От запоздалой ярости. Он ведь
чувствовал что-то подозрительное. Снотворное! Цианистый калий ему нужен,
этому быку, а не снотворное. Он заметил, что его правая рука оставила на
светлой пижаме Ламонта кровавый отпечаток. И тут же успокоился окончательно.
Какая глупость, нужно было сразу перекрыть ворота. Впрочем, вряд ли он успел
удрать. Он услышал топот. В комнату ворвался Эрни, а за ним Харрис-Прайс. В
куртке поверх пижамы.
- Это Рондол, - крикнул Бонафонте. - Эрни, к воротам. И вы тоже. Если
он успел удрать, ищите его. Далеко уйти он не мог.
- А профессор? - спросил Эрни, но Бонафонте лишь махнул рукой.
- Потом, потом, захватите фонари и радио. Далеко он уйти не мог. Но
осторожнее, у него пистолет.
Он старался говорить уверенно, но он знал, что найти человека в лесу в
такую ночь будет непросто. Если бы у них была собака...
Через несколько минут зазвонил телефон. Бонафонте взял трубку. Эрни
возбужденно крикнул:
- Оуэн, он успел открыть ворота.
- Давайте ищите его. Скоро я присоединюсь к вам. - Он нажал рукой на
рычаг и набрал номер. Он терпеливо ждал, пока наконец злой и хриплый со сна
мужской голос не ответил:
- Слушаю...
- Мистер Вольмут, это Оуэн Бонафонте.
- Нашел время звонить...
- Мистер Вольмут, это экстренный случай. Только что сбежал этот
адвокат. Ну, вы же знаете, я рассказывал вам, Рондол.
- Да, да.
- Он сбежал.
- Как сбежал?
- Сбежал.
- Как, я тебя спрашиваю? - в голосе появились металлические нотки.
- Он вытащил ключ.
- У кого?
- У меня.
- А где ты был, идиот?
- Мне показалось, что с профессором что-то стряслось. Я пошел к нему, и
в дверях он меня подкараулил...
- Идиот! Что с Ламонтом?
- Все нормально. По-моему, он ему подсыпал снотворного.
- Идиот! - Бонафонте промолчал Мистер Вольмут не любил, когда люди
начинали говорить до того, как он задавал им вопросы. - Это ты идиот, -
сказал Вольмут. - Я никогда не поверил бы, что в наше время могут быть такие
идиоты. Ты меня понимаешь? - Бонафонте снова промолчал, но Вольмут настаивал
теперь на ответе. - Ты меня понимаешь?
- Да, мистер Вольмут.
Ссадины на лице начали болеть все больше и больше. Но он не мог
позволить себе даже поморщиться, потому что кровь подсыхала и его сразу же
пронизывала острая боль.
- Где остальные?
- Я отправил их, мистер Вольмут.
- Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если вы не найдете его?
"Сволочь, жирная сволочь", - с ненавистью подумал Бонафонте, представив
себе огромное тело своего собеседника.
- Нет, мистер Вольмут.
- Это хорошо, Бонафонте. Это хорошо, что ты не знаешь. Если бы ты
знал, - теперь он говорил почти ласково, - если бы ты знал, ты мог бы
пострадать... У тебя поднялось бы кровяное давление. Ладно, даю тебе час
времени. Если через час вы его не найдете, позвони мне и доложи. И сразу же
начинай те выполнять намеченное. Ты меня понимаешь?
- Да, мистер Вольмут.
- Ровно через час ты мне звонишь.
Где профессор держал свое оружие? Или быстрее сходить к себе? Он снова
поднял Ламонта за плечи и потряс его. На этот раз он открыл глаза почти
сразу.
- А? Оуэн? Что случилось? - пробормотал он.
- Я уже минут десять пытаюсь разбудить вас, - сказал Бонафонте.
- Что случилось?
- Рондол удрал.
- Как удрал?
- Удрал. Он подмешал вам, наверное, снотворного. Я увидел у вас в окне
полоску света, штора не была затянута, позвонил вам. Я словно чувствовал,
что что-то случилось.
Профессор судорожно зевал, но глаза его уже начали проясняться.
- Рондол удрал, - сказал Ламонт, и Бонафонте показалось, что в голосе
его была грусть. Конечно, припасал его для своей суки. - Вы позвонили
мистеру Вольмуту?
- Да. Вольмут дал нам час. Если через час не найдем беглеца, мы должны
будем провести намеченное...
- Да, да, конечно. - Ламонт потер лицо ладонями. - Значит, Рондол
удрал...
- Как видите, мистер Ламонт. Вы не одолжите мне свой пистолет?
- Конечно, Оуэн, конечно. Он в правом нижнем ящике.
Бонафонте достал пистолет и. засунул его в карман.
- Я пошел, профессор, но, как вы понимаете, найти человека в лесу в
такую ночь...
- Я понимаю, - рассеянно кивнул Ламонт. - Поэтому и начну готовиться к
тому, что нам, видимо, придется сделать.
Он еще раз зевнул и с кряхтением сполз с кровати.
***
Как только Бонафонте вышел из ворот, его окружила темнота, мокрая,
осенняя темнота. Дождь все не прекращался. "Если бы Рондол стоял за деревом
в двух шагах от меня, - подумал Бонафонте, - я бы все равно не заметил его.
Это бессмысленно". Он поднял к лицу "уоки-токи" и нажал кнопку. Первым
ответил Эрни.
- Эрни слушает.
- Это Бонафонте. Ты далеко от ворот?
- Да нет, мы тут лазаем по лесу вдоль шоссе.
- Какие-нибудь машины проходили?
- Да нет, пожалуй, мы бы увидели свет от фар, да и услышали бы,
наверное.
- Хорошо. Харрис, вы нас слышите?
- Да, - послышался в динамике голос инженера, - я сразу включил свое
радио.
- Хорошо. И вы тоже не видели машин?
- Нет. Да мы недалеко друг от друга.
- Эрни, Харрис, главное - чтобы он не остановил какую-нибудь машину.
Поэтому Эрни пройдет по шоссе с полмили в сторону Джоллы. Эрни, останавливай
каждую машину, даже если придется стрелять. А вы, Харрис, проделайте то же
самое, только в противоположную сторону. Если найдете Рондола, пусть даже в
машине с другими людьми, все равно стреляйте. Живым уйти он не должен.
Бонафонте опустил радио. Боль в лице немного утихла. Он перешел через
шоссе. Было так темно, что он скорее ощутил под ногами твердую поверхность,
чем увидел асфальт. Идти в лес было бессмысленно. Он медленно пошел по
шоссе, прислушиваясь. Бесконечный тоскливый шорох мелкого дождя.
Господи, думал он, почему он не настоял на своем, почему не уговорил
профессора не связываться с этим Рондолом?! Еще в тот самый момент, когда
адвокат поднял голову и увидел направленный на него пистолет, Бонафонте не
понравилось его спокойствие. В этом спокойствии был вызов. Человек без
пистолета должен бояться человека с пистолетом. Убери эту простую связь - и
мир развалится. Самое простое уравнение цивилизации и самое нужное. Неважно,
что подставляешь вместо пистолета в уравнение, будь то камень, атомная бомба
или организация мистера Вольмута. Как чувствовал он, что не найдет с
Рондолом общего языка. И не нашел. Зато тот быстро нашел его с Одри. Шлюха.
Шизофреничка. Отличная комбинация, нечего сказать. Боже мой, каким же нужно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг