глаза. И меня убьют. Содрогнусь в последнем ужасе - и все. Сколько раз я уже
мысленно умирал. Можно один раз сделать это и по-настоящему.
А может быть, не ждать приговора и приведения его в исполнение? Слова
"убит при попытке к бегству" всегда вызывали у меня почтительное уважение.
Человек не хотел быть скотом, ведомым на бойню. Он не хотел, чтобы его вели
за веревку, привязанную к рогам. Он не хотел покорно переставлять ноги,
думая лишь о своей вечной жвачке.
Почему я так легко примирился с пассивной ролью, уготованной мне
благородным истребителем рода человеческого? Истребителем... Я вдруг
вспомнил рыжеволосую Рут Дойчер. Как она называла Калеба Людвига?
Истребителем лесов. Что ж, это логично. Всю жизнь человек истреблял леса, а
перед смертью решил истребить заодно и людей. В каком-то смысле он был
величайшим сыном системы, породившей его. Он истреблял и богател. Богател и
истреблял.
Отлично. Прекрасные фразы. Если бы только они обладали взрывной силой
гранаты. Чтобы можно было взорвать дверь вместе со стражником. Увы... Я
вдруг почувствовал прилив ярости. Я не хотел расставаться с этим миром.
Пусть роботом - но жить. У меня есть еще время. Я должен что-то придумать. А
может быть, все-таки склониться перед безумцем? Если бы и Луиза стала
иском... Нет, это было невозможно. Скорей всего, я бы не мог жить среди
трупов и с памятью о трупах. Нет, может быть, найдутся такие же безумцы, как
Людвиг, это не для меня.
Ярость все разгоралась во мне. Ник, сказал я себе, ты ведь ученый. Не
бог весть, может быть, какой, но ученый. Всю жизнь ты тренировал свой мозг,
приучал его мыслить логично. Сопоставлять факты и выискивать смысл их связей
и взаимодействия. Подумай. Что мы имеем? Заключенного, запертого в комнате.
Из комнаты есть два выхода, окно и дверь. Окно можно отбросить сразу. Оно не
открывается, а стекло прочнее стали. К тому же я нахожусь примерно на уровне
пятнадцатого этажа, а иски не мухи и не птицы.
Оставалась дверь. Она заперта. Открыть ее я не могу. Разбить - нечем.
Тем более, что за ней стражник и у него наверняка есть пистолет, которого
нет у меня.
С другой стороны, я иск. Искусственный человек. Дает это мне какие-то
преимущества? Нет, потому что отсутствие потребности в пище и воздухе в
данном случае не преимущество. Отсутствие потребности в воздухе...
Отсутствие потребности в воздухе... Почему я задержал свой взгляд на красном
перфорированном баллончике, укрепленном на стене? Какая связь между тем, что
мне не нужно дышать, и противопожарным датчиком?
Стоп, Николас Карсон, сказал я себе. Если бы у тебя было сердце, оно бы
забилось сейчас в бешеном ритме. Если б у тебя были надпочечники, они бы
впрыснули в кровяное русло чудовищную дозу адреналина. Потому что в голове
моей созревал план. Неважно, что, скорей всего, я буду убит при попытке к
бегству. Важно, что я не окажусь искусственной покорной коровой с куском
веревки на рогах.
Если я смогу устроить в комнате пожар... Даже не пожар, а заставить
тлеть все, что может тлеть и выделять густой, ядовитый дым. Например,
занавеси и гардины на окне. Ковер на полу. Что тогда? Тогда сработает
датчик, раздастся сигнал пожарной тревоги, прибудут пожарные. А стражник?
Скорее всего, он постарается убить меня. А если дым начнет валить из-под
двери? Что тогда сделает он? Он должен догадаться, что вот-вот придут
пожарные, и попытается опять же убить меня. Как? Открыв дверь и застрелив
меня. Но ведь в комнате будет полно дыма, едкого дыма века пластиков, а
стражник, скорее всего, не иск, и его бронхи, его легкие, его глаза заставят
его отступить. И в этот короткий миг я испытаю свой последний шанс. Или я
одолею его, отниму оружие и попытаюсь бежать, или я буду убит при попытке к
бегству. Значит? Значит, нужно плотно заткнуть щель и только тогда поджигать
гардины. А когда дыма будет уже много, вытащить то, чем я заткну щель.
Осторожно, стараясь не производить ни малейшего шума, я поставил стул
на письменный стол и снял гардины. Не знаю, кому принадлежала эта комната,
но пыли на них было предостаточно. Вслед за гардинами последовали занавески.
От них я отодрал несколько полос и тщательно заткнул щель под дверью и, на
всякий случай, замочную скважину.
На журнальном столике стояла зажигалка. Господи, взмолился я, сделай
так, чтобы в ней был газ и чтобы она сработала. Я осторожно взял ее в руку и
нажал на кнопку. Искра проскочила, но огонька не было. Господи, прости, что
я атеист. Если можешь, наполни эту паршивую зажигалку газом. Это вовсе не
трудно. Если бы у меня был баллончик, я бы сам сделал это.
Я чуть сдвинул рычажок регулировки подачи газа и снова щелкнул.
Наверное, господь услышал меня и успел заправить зажигалку, потому что на
этот раз она вспыхнула сразу, а вот гардина загоралась неохотно, тлела,
дымила. Дыми, дыми, моя милая, сейчас мы устроим что-нибудь вроде
искусственных мехов. Я взял какую-то книгу со стола, раскрыл ее и стал
раздувать огонь этим веером.
Важно было не дать ткани разгореться. Поэтому как только огонь чересчур
разгорался, я старался притушить его кожаной подушкой с кресла.
Вскоре в комнате стало так темно, что виден был лишь прямоугольник
окна.
Ну, пробуем! Я был абсолютно спокоен. Нет, это неправда, я был
возбужден, но я не боялся. Я ничем не рисковал. Жизнью рискуют живые, а я
был уже приговорен. Я выдернул из-под двери полоски гардин и прижался к
стене.
Через минуту или две я услышал, как кто-то зашевелился за дверью. Один
шаг, другой. Маленькие неуверенные шажки человека, который не знает, что
делать. Стражник потоптался еще с полминуты, шумно, по-коровьи, дыша. Слава
богу, кажется, он человек, а не иск. Должно быть, он принюхивался. Откуда-то
издалека донесся приглушенный звонок. Наверное, где-то сработал сигнал
пожарной тревоги.
Я ждал звука поворачиваемого ключа. Ну же, смелее! Вендел Люшес вряд ли
будет доволен, если пожарные взломают комнату и найдут полусгоревший
странный манекен, набитый непонятной электроникой.
И, словно услышав мои увещевания, стражник щелкнул ключом и начал
медленно открывать дверь. Повинуясь законам физики, дым повалил в коридор.
Он сделал шаг в комнату. Наверное, в самой глубине моих нейристорных мозгов
мне не хотелось быть убитым при попытке к бегству. Я вложил в удар всю силу
моего совершенного искусственного тела. Стражник пошатнулся. Я ударил его
еще раз и услышал звук упавшего на ковер пистолета. Я нашарил его, сунул в
карман и выскочил из комнаты.
[Image022]
Передо мной был коридор, из которого вели двери налево и направо.
Мгновение я прислушивался. За моей спиной надсадно кашлял стражник, где-то
по-прежнему звенел звонок. Я побежал. Коридор уперся в стеклянные двери.
Даже глядя с обратной стороны, я сразу понял, что значили элегантные золотые
буквы на стекле: "Фонд Калеба Людвига".
Дверь оказалась незапертой, и я побежал по пустому коридору. Он был
бесконечен. Я мчался с такой скоростью, что чуть не проскочил площадку, на
которую выходили лифты. Оба лифта были заняты.
Я отбежал на несколько шагов. Из-под одной двери пробивалась полоска
света. На двери была табличка "Артур Гарфилд, консультант-футуролог". Я
постучал и, не ожидая ответа, вошел.
Футуролог оказался тощеньким человечком с печальными, потухшими
глазами. Возможно, он и умел проникать взглядом в будущее, но ничего
хорошего для себя он там явно не видел. Он сидел за письменным столом и
смотрел перед собой невидящими глазами, подперев раздвоенный подбородок
ладонью.
- Здравствуйте, - сказал я. - Я хотел бы...
Футуролог испуганно вздрогнул и вернулся из будущего в настоящее. Он
долго смотрел на меня, словно пытался понять, как я оказался в его комнате.
- Да, да, конечно, здравствуйте, - наконец пробормотал он. -
Собственно, я уже не... Но это не имеет значения... Прошу вас... Боже, как
пахнет дымом!
- Вполне естественно. В конце коридора полно дыма. Наверное, пожар!
- Пожар? - тощенький футуролог с беспокойством взглянул на меня. - Вы
думаете, действительно пожар?
- Похоже, - кивнул я. - Слышите?
Мы оба прислушались. В коридоре слышались топот и крики.
- Вы думаете, это пожарники? - с надеждой спросил футуролог.
- Конечно. Но я бы хотел...
- Да, да, конечно, - затрепетал мистер Гарфилд, - но вы должны
понять... Мне так трудно сейчас сосредоточиться... Вы не представляете, как
трудно проникать мысленным взором сквозь завесу будущего... А тут еще дым...
Боже, как пахнет дымом... - Он умоляюще посмотрел на меня. - Может быть, я
взгляну, что там происходит?
- Пойдемте вместе.
Мы вышли из комнаты. Из того конца коридора, где находился фонд,
доносились возгласы. Дымом пахло уже меньше. Мелодично тренькнул звонок
лифта, дверь раскрылась, из нее выскочил Людвиг с двумя дрессированными
гориллами. Я узнал бы их на судном дне. Это они зажимали меня в тиски своими
могучими боками, когда вытащили из квартиры мисс Вольта. Они бросились к
помещению фонда. Прежде чем я сообразил, что делаю, я вскочил в лифт.
- Э... подождите... - слабо пискнул футуролог, но я уже нажал кнопку, и
лифт со вздохом устремился вниз.
Еще через минуту я уже выходил на улицу. У подъезда стояли пожарные
машины, суетились люди, и никто не обратил на меня ни малейшего внимания.
Стараясь не бежать, я быстро пошел по улице. Все произошло так
стремительно, что я еще не успел по-настоящему ощутить свободу. Я все еще
был в запертой комнате наверху, готовя себя к концу. А может быть, я потому
не ощущал свободы и избавления, что слишком хорошо знал планы величайшего
филантропа нашего времени, как элегантно говорил Антуан Куни в Ритрите. Ну
хорошо, сейчас мне удалось ускользнуть в последнюю минуту. Мне повезло. Я не
буду разряжен гробовщиками мистера Людвига, я буду испепелен ядерным
взрывом.
Наступили сумерки, но уличный свет еще не включили, и город выглядел
призрачным, нереальным, обреченным. Уже несуществующим.
Я подумал о Луизе. Если она на свободе, она должна избегать всех тех
мест, где ее могут ждать. А они наверняка хотели бы разделаться и с ней. Им
не нужны свидетели.
Скорее всего, они дождались ее возвращения после того, как увезли меня.
В таком случае... Лучше было не думать, что значил такой вариант...
А если вдруг она еще на свободе? Где можно искать ее? Я забрел в
небольшой скверик. На скамейке сидели двое совсем молодых людей, он и она, и
торжественно держались за руки. Им, наверное, казалось, что весь мир смотрит
на них, потому что у них были напряженно застывшие лица, но даже жирные
взъерошенные голуби, деловито склевывавшие какие-то зернышки, были глубоко
равнодушны.
Пройдут какие-то дни, и не будет ни этих домов, ни скверов, ни голубей,
ни влюбленных мальчиков и девочек. Ветер будет гнать тонкую пыль от руин,
пахнущих горьким дымом. И некому будет ощутить эту горечь. И солнце будет
тусклым, как после извержения вулкана. И будет тихо. Первозданная
трагическая тишина. И безумный истребитель лесов осмотрится с гордостью и
довольством. Истребив и людей, он будет чувствовать себя как творец. Творец
наоборот. Может быть, он даже поручит генералу-златоусту написать новую
книгу бытия, в которой все будет наоборот. И уничтожил он людей и скотов, и
огляделся, и сказал: "Это хорошо".
Я вспомнил сына, и мне вдруг остро захотелось увидеть его. В последний
раз. Что я мог сделать? Вскочить сейчас со скамейки и закричать: "Люди, вам
угрожает гибель! Безумный старик с искусственным телом готовит вам
Армагеддон!"?
Может быть, нужно было попытаться попасть к какому-нибудь сенатору,
министру. Может быть. Но кто поверит моим сумасшедшим речам? Да, скажите,
пожалуйста, какой интересный заводной человечек! Как, даже и есть вам не
нужно? И сколько же стоит такое тело? Миллион, вы говорите? М-да,
дороговато.
***
На этот раз я уже знал дорогу в Драйвэлл и даже подсказывал шоферу
такси.
- Вот хорошо, мистер, что показали мне дорогу, - сказал он, когда
машина остановилась около знакомого бревенчатого дома.
- Почему? Думаете, пригодится?
- Может, и пригодится. Я, знаете, раньше не мог понять, как это люди во
всякие секты сбиваются. Молодой был. А теперь, как посмотрю вокруг, выть
хочется: все злые, все дерганные, все друг друга боятся, все чего-то
мечутся... Вот и позавидуешь этим, - он кивнул в сторону двух людей в
коричневых плащах, которые смотрели на такси. Должно быть, не часто к ним
кто-нибудь приезжал. Может, у них поспокойнее...
- Может быть, - сказал я, расплатился и пошел к дому коммуны. -
Здравствуйте, - кивнул я, - мне нужен Гуннар Карсон.
- К сожалению, он уехал, - сказал старший из двоих. На вид ему было лет
сорок. Он поежился под своим грубым плащом, посмотрел на небо и
пробормотал: - Похоже, дождь собирается.
- Как уехал? - спросил я. - Надолго?
- Он не сказал, - пожал пленами мой собеседник. - Сначала приехала эта
женщина, переночевала у нас, а утром они вместе уехали. Я еще отвез их в
аэропорт.
- Какая женщина? - Мне показалось, что я говорю нормальным голосом, но
оба сектанта разом вздрогнули, и я понял, что кричу.
- Высокая такая, - сказал младший, - красивая...
- В красном плаще? - прошептал я.
- Точно, - улыбнулся младший. - Точно, в красном.
Впервые с той минуты, когда в дверях квартиры Софи Вольта я увидел двух
горилл с пистолетами в руках, я испытал прилив радости. Я вынырнул на
поверхность из мрачного пруда. Значит, Луиза на свободе. Спасибо, Лу,
спасибо.
- А куда они собирались?
- В Шервуд.
- А зачем, к кому? Может, они говорили между собой?
- Да нет, - покачал головой старший. - Они все больше молчали.
- Ну что ж, спасибо. Прощайте, - я повернулся и медленно пошел по
дороге. Не надо было сразу отпускать такси. Впрочем, куда мне было
торопиться?
- Обождите! - крикнул мне младший. - Может, переночуете? Глядите, дождь
собирается, а вы так легко одеты...
- Спасибо, - пробормотал я, - мне не холодно.
- Ну, смотрите.
Не успел я сделать несколько шагов, как меня снова окликнули:
- Эй, мистер, не торопитесь. - На этот раз ко мне обратился старший. -
Я вдруг вспомнил, что Гунни перед отъездом спрашивал про Уолтера...
- Про Уолтера? Какого Уолтера?
- Уолтера Брюгге. Был у нас, не выдержал, ушел. Тяжело ему было
уходить. Но и остаться, говорил, не мог. Так что, может быть, они к нему
собирались. Точно, конечно, я вам не скажу, не знаю.
- А кто этот Уолтер Брюгге? Где его найти?
- О, это просто. Его отец - владелец и редактор газеты "Шервуд
Икзэминер". Да он теперь и сам, говорят, там работает.
Упали первые крупные капли дождя, но мне было наплевать на дождь, на
град, на все осадки.
- Спасибо! - крикнул я и, к изумлению обоих сектантов, бросился бежать
к дороге.
ГЛАВА 27
Антуан Куни постучал в дверь члена совета директоров, отвечавшего за
безопасность.
- Войдите, - послышался голос Барнета Уишема.
- Здравствуйте, дорогой мистер Куни, - улыбнулся Уишем, вставая из-за
металлического конторского стола с несколькими телефонами на серой матовой
поверхности, - садитесь, пожалуйста.
- Добрый день, мистер Уишем. У вас есть несколько минут для меня?
- О, о чем вы говорите! Столько, сколько вам не жалко для меня. Но
позвольте вначале выразить вам свое восхищение. Ваша вчерашняя проповедь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг