вашим сравнением: он был так далеко от меня на грани пирамиды, что я и
видеть-то его никогда не видел. Даже на фотографии или по телевидению... Он,
говорят, ненавидел паблисити.
- Говорят, - кивнул Люшес. - Но все-таки какой-то образ у вас
складывается?
- Ну, бизнесмен. Мультимиллионер, ударившийся под старость в
филантропию. Идея исков, наверное, привлекла его размахом...
- Чепуха, - нахмурился Люшес. - Абсолютная чепуха. Я знал его. Можно
сказать, даже неплохо. Он прежде всего был мечтателем.
- Мечтателем?
- Именно мечтателем.
- Но его целлюлозная империя...
- Деньги всегда были для него лишь инструментом. А бумага давала
возможность делать эти деньги. Это было второстепенным.
- А о чем же он мечтал?
- О, это не так просто сформулировать. Слишком громко звучит. Впрочем,
он не боялся формулировок. Он мечтал покончить с нашим жалким эгоистичным
обществом. С обществом деградировавшим, превратившимся в постоянную ярмарку,
где лишь торгуют и жаждут развлечений. Может, вам это покажется смешным, но
он походил на библейского пророка, на какого-нибудь Исайю или Амоса...
Я не удержался и усмехнулся. Уж очень не вязался в моем воображении
образ босоногого проповедника, простирающего худые руки в страстном
обличении пороков, с преуспевающим мультимиллионером. Разве что он простирал
руки в своем "роллс-ройсе" из-за коварства конкурентов, которых в этот день
ему не удалось надуть.
Люшес пожал плечами.
- Я догадываюсь, о чем вы думаете. Но не торопитесь судить о человеке
по тому, как он зарабатывает на жизнь. Да, Людвигу удалось стать очень
богатым человеком, но это не мешало ему ненавидеть наше безвольное,
погрязшее в пороках общество. Поверьте мне, я хорошо знал этого человека.
- И как же он намеревался исправить наше жалкое эгоистическое общество?
Ведь ярмарку не разгонишь. Это фундамент и смысл нашей жизни.
- Он это понимал, дорогой Карсон. Тем более, он преуспел на этой
ярмарке. По крайней мере, по части продажи. Так вот, он не знал, что делать
с ярмаркой. Он был довольно образованным человеком и отдавал себе отчет, что
любые перевороты, любые военные хунты в конце концов возвращаются к той же
ярмарке. А социализм, как вы можете догадаться, его не устраивал тем более.
В этом и заключалась трагедия его жизни. Он мечтал об обществе чистом и
суровом, о некоей новой Спарте, а сам торговал на ярмарке, где продают и
покупают все, что пользуется спросом.
И вот он случайно узнает о гениальном изобретении русского ученого
Любовцева. Я уже рассказывал вам о нем. И в мозгу старого мечтателя
зажигается потухшая было надежда. Новая Спарта. Новая цивилизация, очищенная
от страха смерти, болезней, жадности. Ибо что нужно тебе, если ты
бессмертен? Тебе становится смешна мелкая суета ярмарки. Разве наше
бесконечное жизненное кружение не продолжение инстинктивных хватательных
движений младенца и пронзительного его крика: "Дай, дай!"? Разве все это не
из-за нелепой краткости нашей жизни? Разве не из-за этого мы все время
торопимся: быстрее, быстрее! Нахватать, разбогатеть, приобрести славу,
власть. Успеть. Только бы успеть, потому что дни наши коротки и пересчитаны
богом или матушкой-природой, кому какая система координат нравится.
Теперь представьте себе существо, которому некуда торопиться. Он не
подвластен времени, и суетливое кружение, детская жадность становятся ему
смешны. Ну что может значить лишняя погремушка, лишний титул или лишний
кошелек, если ты знаешь, что все это суета сует в масштабе бессмертия. Ты в
другом измерении...
- Но ведь иски - крошечная группка. Ее даже никто не заметит в грохоте
ярмарочных барабанов.
- Не скажите, не скажите, дорогой Карсон, придет время - еще как
заметят! И преклонят колени. И протянут руки в мольбе: и мы хотим свободы
бессмертия.
- Может быть, но мне все-таки не совсем ясно, как иски займут такое
место на ярмарке.
- О, это-то как раз одна из главных гениальных идей Калеба Людвига!
- И в чем же она заключается?
- Еще не время.
- Не время чего?
- Не время осуществления этой идеи и не время познакомить вас с ней.
Хотя я верю, что именно вы оцените ее простоту и величие.
- Спасибо, - пробормотал я.
Странный человек этот Люшес, подумал я, глядя на застывшее его лицо и
устремленный куда-то вдаль взгляд. В нем угадывалась вера. Вера с большой
буквы. Не знаю, какие у него были отношения с покойным Калебом Людвигом, но
похоже, что истребитель лесов основательно заразил его своими смутными
видениями. А теперь, после смерти своего друга, он поднял знамя Савонаролы.
Но что-то привлекательное в нем было. Не знай я всего, что случилось со мной
и Тони, я бы, наверное, лучше сумел оценить их идеи.
- Спасибо, - вдруг сказал Вендел Люшес и встал.
- За что?
- За то, что вы терпеливо и внимательно выслушали меня. Мне кажется, вы
понимали, что я говорил вам. О, это нелегко. Все мы воспитаны циниками и с
подозрением относимся к идеям. Слишком много идей в обращении, и все они
давно обесценились, как наши деньги. В них не верят, потому что идеи - тот
же товар на ярмарке. Целые ряды философов. И все кричат, все зазывают:
смирение, экзистенциализм, абсурдность бытия, бог, безбожие. Даже идею о
презрении к материальным благам и ту стараются сбыть подороже. Только у нас
самые лучшие, последние идеи. Купите. За две идеи скидка... А вы слушали,
мистер Карсон, и мне казалось, что вы понимаете меня. По крайней мере, вы
знали, что я ничего не продаю. Мне не нужно сбывать товар. И вы это
почувствовали.
Мне вдруг почудилось, что это не пустая вежливость. Синдром
проповедника, наверное, сильная штука. Хотя я никогда и не испытывал жгучей
потребности проповедовать и изобличать, я вполне мог представить себе некий
внутренний зуд, может быть, даже гнев, бешенство, которые заставляют
воздевать руки и восклицать: несчастные, остановитесь! Разве вы не видите, и
так далее.
- О, это я должен поблагодарить вас. Я не все уяснил себе в грандиозных
планах мистера Людвига, но мне кажется, что-то я понял.
- Это уже много. Придет время, - многозначительно кивнул Люшес, - и вы
поймете и узнаете все. И на вас мы особенно рассчитываем.
Он посмотрел на меня с каким-то напряженным выражением на лице, словно
хотел убедить в чем-то, словно звал куда-то. Мне даже показалось, что в
глазах его мелькнула нежность.
Он вышел. Странный человек. С внутренним зудом. Ну да спасибо ему хоть
за то, что немного отвлек меня. Оставшись без моего присмотра, время
проскакало полчаса почти незаметно.
Не иронично ли, что Люшес избрал меня своим доверенным лицом? Он
особенно рассчитывает на меня, а я особенно рассчитываю удрать отсюда.
Ближе к десяти я уже не находил себе места. Если у меня было бы сердце,
оно колотилось бы сейчас со скоростью экспресса. Я был бы перенасыщен
адреналином. И даже мои холодные кибернетические мозги с трудом выдерживали
напряжение.
Я взглянул на часы. Без пяти десять. И почти тут же послышался глухой
хлопок взрыва. Где-то завыли сирены. Я еще раз проверил свое оружие - кусок
трубы - и сунул его за пазуху.
Я выскочил на улицу. Было совсем темно, и в темноте вой сирен казался
более громким и зловещим. Кто-то бежал в направлении лабораторного корпуса.
Послышался второй взрыв, и в сочном хрусте разлетевшихся оконных стекол
появились первые робкие отсветы пламени. Браво, Тони.
Десять десять. Я бросился к главным воротам. Оба стражника вышли из
своей стеклянной будки и смотрели на лабораторный корпус. Они были явно
испуганы и не знали, что делать.
- Что вы стоите? - крикнул я. - Там пожар! Пожар!
- Мы не имеем права покинуть пост, - пробормотал один из них.
- Позвоните хоть в совет! Сделайте же хоть что-нибудь! - истерически
кричал я.
[Image010]
- Я, может, и правда позвоню? - неуверенно сказал все тот же стражник.
Он был помоложе, и его нервная система хуже справлялась со стрессовой
ситуацией.
- Ну позвони, если тебе хочется, - сказал стражник постарше.
Молодой вошел в будку. Я - за ним. Он стал ко мне спиной, поднял
трубку, и в этот момент я ударил его по голове. Боже, это было так просто!
Он как-то странно ахнул и стал оседать. Он падал долго и неуклюже,
точь-в-точь как падают в кино. Хорошо бы, я не убил его, пронеслось у меня в
голове, но мысль проскочила не задерживаясь. У меня просто не было времени
думать.
- Эй, - высунулся я в открытую дверь будки, - идите сюда, ваш товарищ
зовет вас!
- Что там еще стряслось? - спросил он, и в это мгновение я увидел за
ним Тони.
- Да побыстрее вы! - крикнул я, чтобы Тони понял, где я. Стражник,
должно быть, почувствовал нечто неладное, потому что на мгновение неуверенно
остановился. Этого было вполне достаточно для Тони. Он не соразмерил силу
удара. Послышался какой-то хруст, и стражник упал. В отличие от моего, он
упал сразу, лицом вперед.
- Давай затащим его в будку, - сказал я, и мы втащили его внутрь. Глаза
его были закрыты, по виску стекала тоненькая и совсем черная в электрическом
свете струйка крови.
- Возьми пистолет у твоего, - прошептал Тони.
Я вытащил пистолет из кобуры молоденького стражника и сунул в карман.
Все-таки я не убил его, потому что он тихонько застонал.
- Бежим, - прошептал Тони.
- Мы же хотели связать их.
- У меня ощущение, что сейчас сюда кто-то пожалует.
[Image011]
Мы выбежали из будки, обежали стороной яркое пятно света от прожектора
и помчались туда, где нас должна была ждать Луиза.
Все было просто, слишком просто, и меня не покидало ощущение, что
сейчас под ногами у меня откроется какой-нибудь потайной люк или в темноте
мы попадем в какую-нибудь сетку.
Мы мчались во весь дух, не жалея аккумуляторов. Что ни говори, а тела
нам фонд соорудил преотличные. Не знаю, установили ли мы какие-нибудь
рекорды скорости, но бежать, не чувствуя усталости, не хватая жадно воздух
разинутым ртом, было удобно.
ГЛАВА 12
Яркие звезды висели совсем низко, прямо над головой. Они почему-то были
ярче маленькой нарождающейся луны. Постепенно глаза привыкли к темноте. Мы
бежали по шоссе, и лагеря уже почти не было видно, лишь светло-туманное
пятно света от прожектора висело над горизонтом.
Может быть, помогало движение, но страха почти уже не было. Не было
ощущения, что сейчас послышится вой машины позади, крики или даже хлопок
выстрела.
В беге была какая-то отрешенность от всего. Ритрит остался позади,
мгновенно потерял свою реальность. Впереди все было зыбко и смутно. Реальным
был лишь этот фантастический бег по темной пустыне под яркими южными
звездами. Мне вдруг примерещилось, что я всегда бежал так и всегда буду
бежать.
Может быть, в тюрьме есть своя прелесть, подумал я. Не надо думать, не
надо ничего решать, но и свобода опьяняла. И словно в ответ на мои мысли
Тони сказал:
- Хорошо.
Странно было слышать голос бегущего человека именно таким - совершенно
не запыхавшимся, совершенно спокойным.
- Будем надеяться, что Луиза ждет нас, иначе придется бежать до самого
Шервуда, - сказал я. По моим расчетам, мы пробежали уже около двух миль, и
машина должна была ждать нас где-то невдалеке. Если она вообще смогла
приехать. И в этот момент слева от шоссе коротко мигнули фары. Спасибо, Лу,
спасибо, любовь моя.
Не успели мы еще подбежать к машине, как она уже развернула ее и вывела
на шоссе.
- Все нормально? - срывающимся голосом спросила она, как только мы
ввалились в машину. Она даже не поздоровалась. Бедняжка, каково ей было
стоять здесь и ждать, появимся мы или нет.
- Спасибо, Лу, спасибо, моя маленькая обезьянка.
- Куда мы едем? - спросил Тони.
- В Карайо, - твердо ответила Луиза. - Это всего двадцать миль, и мы
будем там через четверть часа.
- Как только они заглянут в будку у ворот, они поймут, что кто-то
бежал. Еще несколько минут, чтобы определить, кто именно, - как-то очень
спокойно сказал Тони, - и тут же они начнут поиски. Если уже не начали.
- А как они будут искать? - спросила Луиза. - Через милю или две
развилка. Одна дорога ведет на аэродром, другая - в Карайо, третья - в
Дарли.
- Но искать они все равно будут, - упрямо сказал Тони.
- А вот и развилка, - сказала Луиза. Не снижая скорости, она повернула
налево. Еще через несколько минут она сказала:
- Ники, там сзади несколько пледов. Сейчас мы подъедем к мотелю, в
котором я остановилась. Скорее всего, старушка у ворот ничего не разглядит в
темноте, но на всякий случай лягте оба на пол и бросьте на себя пледы.
Гм, никогда я не замечал у Луизы таких командирских наклонностей.
Кряхтя, мы выполнили ее приказание, и почти тут же она снизила скорость
и затормозила.
- Добрый вечер, миссис Пареро, - приветливо сказала Луиза, и старушечий
голос пробормотал в ответ:
- Добрый вечер.
- Какая тут у вас в "Южном кресте" тишина, - вздохнула Луиза.
- Тишина! - фыркнула миссис Пареро. - Будет тихо, когда мотель почти
пустой.
"Если через минуту Тони не слезет с меня, на этом побег может
окончиться, - подумал я. - Что-нибудь во мне он наверняка раздавит".
- Спокойной ночи, - весело сказала Луиза.
- Спокойной ночи, мисс, - буркнула старуха, и машина снова тронулась,
проехала еще метров сто и остановилась около маленького домика.
- Сейчас, одну минутку, я проверю, все ли спокойно. - Луиза вылезла из
машины, осмотрелась, наверное, потому что тут же скомандовала: - Все
спокойно, вылезайте, джентльмены.
Комнатка была небольшая, с двумя кроватями. Шторы были плотно закрыты.
- Вот ваша одежда, - сказала Луиза, поставила на стол небольшой
чемоданчик, открыла и достала два женских туалета, два дамских парика,
светлый и темный. - И поторопитесь, подружки. Мне еще нужно заняться вашей
косметикой. К сожалению, мисс Баушер, я не знаю ваших вкусов, поэтому уж не
взыщите.
- Ну, - сказал я, - посмотри на меня. Долгим и любящим взглядом.
- Зачем?
- Потому что у меня сильное подозрение, что, встреть ты меня на улице
через день или два, ты не узнаешь своего молоденького Ника.
- Я всегда узнаю тебя.
- Не уверен. Поэтому я и прошу приглядеться ко мне. Тем более, что
сейчас мы превратимся в дам.
Через четверть часа мы с Тони посмотрели друг на друга и церемонно
поклонились.
- Вы прекрасно выглядите, мисс Баушер, - сказал я. Самое смешное, я
почти не преувеличивал. Светлый парик, элегантная кофточка и брюки сделали
его не просто похожим на молодую женщину, эта женщина выглядела довольно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг