Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
избранных, в то время как миллионы не  менее  достойных  людей  должны  были
навсегда уйти из жизни? Я не знаю ответа. Я знаю лишь, что,  следуя  заветам
древней религии, фонд  старается  сохранить  максимум  анонимности  в  своей
филантропической деятельности. Наверное, это мудро. Но тем  не  менее  образ
основателя фонда мистера Калеба Людвига не покидает меня. Я  думаю,  он  был
необыкновенным человеком. И не только потому, что мы  живем  лишь  благодаря
его деньгам, его воле, его устремленности в будущее. Он  был  необыкновенным
человеком главным образом потому, что не умел ждать.
     Когда он узнал о  возможности  трансляции  и  возможности  создания  на
основе новой технологии искусственных тел, он не захотел ждать решения тысяч
этических, юридических, религиозных и прочих вопросов. Он мог,  умирая  сам,
дать кому-то новую жизнь. И сделал это. Поэтому я благодарен ему. Поэтому  я
часто думаю о Калебе Людвиге.
     Я  думаю,   что   он   был   не   только   выдающимся   финансистом   и
предпринимателем. Он был человеком огромной души и смелости. Он  не  захотел
сам воспользоваться благами трансляции, он не захотел упреков в эгоизме.  Он
стремился к благотворительности бескорыстной и чистой  и  проявил  при  этом
подлинное величие духа. Вот почему я часто думаю о нем.
     Мистер Куни наклонил голову  и  несколько  секунд  стоял  молча,  потом
медленно сошел с кафедры. По залу прошелестел легкий шепоток, и иски  начали
вставать.

                                                                         ***

     Вендел Люшес улыбнулся и сказал:
     - Я зашел узнать, как вы себя чувствуете, профессор Карсон. Все хорошо?
     - Спасибо, привыкаю понемножку.
     - Вы уже были в лабораторном корпусе?
     - Да, Тони Баушер хвастался своей лабораторией.
     - Я хотел сообщить вам, что совет директоров фонда решил  выделить  вам
три четверти миллиона для оборудования маленькой лаборатории. Если, конечно,
вы захотите. Мы никого не заставляем работать.
     - О, я чрезвычайно признателен.
     - Сумма, конечно, не слишком велика,  но  это  лишь  на  первоначальное
обзаведение. Потом можно будет  постепенно  докупать  оборудование.  Поэтому
составьте список и дайте его мне.
     - Спасибо, мистер Люшес.
     - Какие еще у вас вопросы?
     - Здесь установлен телефон, но у меня впечатление, что он не  подключен
к сети...
     - Видите ли, профессор, это довольно деликатная штука...
     - Люшес задумался на мгновение, потом, словно решившись, продолжал: - Я
вам уже говорил о  чрезвычайно  неопределенном  статусе  Ритрита  -  так  мы
называем это место.  У  меня  не  поворачивается  язык  назвать  наш  лагерь
секретным. Само слово глубоко неприятно нам.
     - Нам?
     - Совету директоров  фонда.  Да  наверняка  и  абсолютному  большинству
исков. И вместе с тем нам все  время  приходится  думать  о  том,  чтобы  не
привлекать к себе внимание. Поэтому минимальные меры по безопасности  просто
необходимы. В частности, это  касается  связи  с  внешним  миром.  Мы  можем
подключить ваш телефон. Но мы должны быть уверены в вас.
     Я пожал плечами и неопределенно хмыкнул.
     - ...Первый шок прошел, - продолжал Люшес и  бросил  на  меня  быстрый,
цепкий взгляд. - Я думаю, мы можем положиться на ваше благоразумие.
     - Спасибо.
     Удивительное  дело,  я  чувствовал  в  себе  некую  гордость   и   даже
благодарность, как ученик, которого похвалил учитель. Чувство было смешное и
немножко  постыдное,  и  я  внутренне  усмехнулся.  Кажется,  я   становлюсь
последователем проповедника Куни, который так красноречиво разглагольствовал
о своей благодарности фонду вообще, и Калебу Людвигу в частности.
     - Но в качестве меры предосторожности мы все-таки должны знать,  с  кем
вы хотите поговорить, о чем. Поэтому мы предупреждаем, что  разговоры  будут
прослушиваться. Это не очень приятно, нет слов, но вы должны понять...
     - Я понимаю.
     Люшес  снова  внимательно  ощупал   мое   лицо,   как   бы   взвешивая,
действительно ли я принимаю их порядок или в моих словах скрывался сарказм.
     - Отлично, - вдруг улыбнулся он. - В таком случае  сегодня  же  телефон
будет подключен, и вы  сможете  позвонить.  -  Улыбка  его  стала  интимнее,
доверительнее, и он добавил: - Не буду удивлен, если первый ваш звонок будет
мисс Феликс.
     Я вздрогнул. Откуда они знают  про  Луизу?  Или  их  меры  безопасности
включают и это? Но мне не хотелось вступать в перепалку с Венделом  Люшесом.
В конце концов,  если  они  спасают  тебя  от  костлявой,  приобретают  тебе
чудо-тело, дают кучу денег для оборудования лаборатории,  они  вполне  имеют
право хоть что-нибудь знать о тебе. Приди в банк даже за скромной  ссудой  -
тебе зададут тысячи вопросов да еще захотят иметь какое-то обеспечение своим
деньгам. На меня тратят миллионы,  а  я  ощетиниваюсь  от  упоминания  имени
Луизы. Глупо. Нельзя жить только рефлекторно. Тони  сказал,  что  находил  в
доме потайные микрофоны. Он был возмущен, и я,  естественно,  возмутился.  А
почему, собственно?  Мой  дорогой  благодетель  прав.  Наш  Ритрит  -  такое
необычное предприятие,  что  определенные  меры  безопасности  действительно
необходимы.
     - Да, - сказал я, - я бы хотел позвонить своей приятельнице.
     - Хорошо. Но еще одно  маленькое  предупреждение,  профессор.  Здесь  в
Ритрите мы пользуемся нашими старыми  именами.  Вне  его  и  при  телефонных
разговорах это, увы, невозможно. Дело даже не столько в вашей  приятельнице,
которая, насколько можно догадаться, знает, что с вами.
     - А вас это не беспокоит? - пробормотал я.
     - Нет.  И  наша  уверенность  построена  не  на   каких-то   расписках,
запугиваниях, клятвах и прочей чепухе. Мы просто пользуемся здравым смыслом.
Представим себе на минутку, что ваша приятельница  не  сможет  удержаться  и
захочет кому-то рассказать о вас. Как она это сделает? Знаете,  а  мой  друг
умер, но на самом деле он воплотился в другом теле. Так? Вспомните, с  каким
трудом вы сами привыкали к этой мысли. Но вернемся к телефонным  разговорам.
Представьте, что кто-то,  пусть  даже  случайно,  подслушает  их.  Увы,  это
бывает. "Карсон, Карсон, где  я  недавно  слышал  это  имя?  -  думает  этот
кто-то. - Ах да, я видел некролог. Какой-то физик  Николас  Карсон".  А  тут
мистер Николас Карсон преспокойно  интересуется  по  телефону,  что  ела  на
завтрак мисс  Феликс.  Вы  должны  простить  меня  за  все  эти  бесконечные
предупреждения, но вы ученый. У вас  научный  склад  ума.  Вы  должны  уметь
смотреть в лицо фактам и интерпретировать их.
      - Я понимаю, - кивнул я. Я поймал себя на том, что сочувствую  бедному
Венделу Люшесу и всему совету директоров. Столько забот! Еще чуть-чуть - и я
бы сказал: "Тут один мой старинный приятель Тони Баушер  возмущен  тем,  что
нашел у себя потайные микрофоны. Так он, по-моему, глубоко не прав".
     Не знаю, какая электроника была в голове у моего благодетеля, но нюх  у
него был поистине нечеловеческий. Он посмотрел на меня и спросил:
     - Вы что-то хотели сказать мне еще?
     - Нет. Впрочем, один вопрос. Помнится, вы говорили, что нас здесь могут
посещать родные и близкие...
     - Через три месяца после метаморфозы. Когда мы убеждаемся, что  психика
иска вполне устойчива. И кроме того, просьба о приглашении заранее  подается
в совет директоров. Так,  чтобы  мы  могли  обсудить,  вполне  ли  безопасно
приглашение.
     Мне показалось, что Люшес был недоволен моим вопросом и голос его  стал
суше.
     Я  остался  один  и  стал  думать.  Почему  я  вдруг   испытал   прилив
благодарности к моему ангелу-хранителю? Почему я чуть-чуть не проболтался  о
подозрениях Тони Баушера? Может, они все-таки кое-что подправляют  в  мозгах
при трансляции? Может, они добавили всем нам рабской покорности  и  собачьей
благодарности? Может, они сделали из нас доносчиков?
     Нет, наверное, это были глупые мысли.  Просто  я  еще  окончательно  не
определил свое место в новой  системе  координат.  И  потом,  не  надо  себя
идеализировать. И в прежней моей жизни в голову мне не раз закрадывались  не
слишком достойные мысли. Чаще всего я их перехватывал, сворачивал им  шею  и
выкидывал вон. Но все равно они иногда появлялись.  У  меня  всегда  хватало
смелости, чтобы  знать  себе  цену.  Подлецом  я,  пожалуй,  не  был,  но  и
ангельский туалет вряд ли когда-либо подошел бы мне. Поэтому и на  этот  раз
беспокоиться не стоило.  Важно  было  лишь  сохранить  брезгливость  к  этим
шкодливым мыслишкам. Пусть электронную, но брезгливость.

                                                                         ***

     Рядом с двумя комнатками, которые я присмотрел для себя в  лабораторном
корпусе, было уже обжитое помещение. Не успел я начать прикидывать, что  мне
нужно будет заказать и что где  установить,  как  в  дверь  постучали,  и  в
комнату вошла тоненькая женщина с копной светло-рыжих волос.
     - Рут Дойчер, - протянула она руку.  -  Биохимик.  -  Пожатие  ее  было
энергичным, сильным, почти мужским.
     - Николас Карсон, физик, - ответил я, улыбнувшись. - Я счастлив, что  у
меня будет такая очаровательная соседка.
     - Не болтайте, - она сурово посмотрела на меня, -  не  чувствуйте  себя
петушком, потому что я не курочка. Не забывайте, что все мы вполне  бесполы,
и моя фигура - всего лишь дань тому, что когда-то я была женщиной.
     - И все же, мисс Дойчер, поверьте...
     - Оставьте, - поморщилась рыженькая, - деление на мужской и женский пол
вообще анахронизм. Всего-навсего один из  инструментов  матушки-природы  для
размножения. Фонд Калеба Людвига умеет это делать лучше.
     - Вы хотите сказать, что нас тут будут размножать?
     - А вы верите в филантропию покойного истребителя лесов? Может быть, он
решил заменить живых людей на исков, чтобы  свести  все  леса  на  земле  на
бумагу. Кислорода тогда не  нужно  будет,  и  никто  не  будет  вопить,  что
человечество скоро задохнется.
     - Интересная мысль, - неопределенно пробормотал я.
     Мисс Дойчер подошла ко мне почти вплотную. Я хотел  было  отступить  на
шаг, но она положила руки мне на плечи, притянула мою голову к себе и быстро
зашептала:
     - Будьте осторожны. Все время начеку. Не давайте им ковыряться в  вашей
голове. Ни в коем случае не жалуйтесь, что вам грустно или вы подавлены. Они
мигом вскроют вашу голову, и не успеете вы опомниться, как они  всунут  туда
благодарность их паршивому фонду и стремление доносить на соседей.  Вы  меня
понимаете? - Она сверлила меня своими красивыми серыми глазами, и  в  глазах
этих жарко пылало безумие.
     Она круто повернулась и молча вышла. Я стоял, не в силах прийти в себя.
Безумная баба. А может, не так уж она безумна? Поймал же я себя на том,  что
испытываю симпатию к Венделу Люшесу и чуть было не сказал ему о микрофонах в
доме Тони Баушера. Чепуха, нонсенс. И  все-таки,  все-таки...  Надо  держать
себя в руках.

                                                                         ***

     Вечером я позвонил Луизе. Душа моя,  хоть  и  была  она  рукотворной  и
питалась от аккумулятора, трепетала от любви,  нежности  и  волнения.  Я  не
верил, что через несколько минут услышу ее голос. Это было бы чудом.  Прошло
всего две недели, но это были фантастические две недели, и они вырвали Луизу
из моего будничного мира, лишили ее прозаической приземленности и превратили
в икону, в мечту, в идеал.
     И раньше мое отношение к  Луизе  было  лишено  брюзгливости,  рождаемой
скучным и однообразным течением совместной жизни. И раньше  видеть  ее  было
праздником, но теперь я думал о ней как о  чуде,  посланном  судьбой  в  мой
чересчур рациональный и плоский мир. Умом я понимал, что она далеко не самая
красивая женщина в мире, не самая обаятельная, не самая нежная. Но все равно
она была чудом, и я не сопротивлялся  такому  ее  восприятию.  Наоборот,  я,
наверное, всегда подсознательно жаждал чуда и ревниво оберегал его  в  своей
душе от нападок будней.
     - Алло, - послышался в трубке ее низкий, чуть ленивый голос.
     - Здравствуйте, мисс Феликс, - сказал я, -  с  вами  говорит  один  ваш
знакомый...
     Она молчала,  и  молчание,  которым  был  наполнен  весь  тысячемильный
провод, напряженно вибрировало.
     - Лу, радость моя, - сказал я, стараясь, чтобы  голос  мой  не  слишком
дрожал, - добрый вечер, это говорит Дэвид Сильвестр.
     - Кто, кто?
     - Лу, ты огорчаешь меня, маленькая  бедная  обезьянка,  ты  не  узнаешь
старых друзей.
     "Маленькая обезьянка" была паролем. Я думаю, поклонники называли  Луизу
разными  ласковыми  именами,  но  вряд  ли  кто-нибудь  из  них  пользовался
маленькой обезьянкой. Луиза была не маленькой и  меньше  всего  походила  на
обезьянку.
     - О господи, Дэви, как я могла тебя не узнать сразу, - сказала Луиза  и
всхлипнула. Умница. Она всегда все понимала. Она не стала спрашивать, почему
ее лысый Ники говорит молодым чужим  голосом  и  выдает  себя  за  какого-то
Дэвида. - Как ты, Дэви, как ты, мой любимый дурачок? Все хорошо?
     - Все хорошо, Лу, радость  моя.  Все  так,  как  мы  предполагали.  Все
хорошо. Как ты?
     - Тоскую без тебя, Дэви. Как брошенная собака.
     - Скоро мы увидимся.
     - Когда? Когда?
     - Меньше, чем через три месяца.
     - Нет, не увидимся, - печально сказала Луиза.
     - Почему? - испугался я.
     - Потому что я не доживу.
     - Лу...
     - Потому что никто не спрашивает, как  я  спала,  когда  встала  и  что
делала весь день. А я без этого уже не могу. Ты развратил меня вниманием.  И
знайте, Дэвид Сильвестр, особой благодарности за это я к вам не испытываю.
     - Я буду тебе звонить.
     - Часто? - подозрительно спросила она.
     - Очень часто.
     - Не знаю, не знаю, обещать, что доживу, не могу, но попробую...
     - Лу, - сказал я, - я боялся, что что-то может измениться, но ничего не
изменилось: я очень люблю тебя.
     - И я тебя, Дэвид Сильвестр.
     Я вдруг вспомнил, что наш разговор слушает сейчас, наверное, весь совет
директоров фонда, но мне было все равно. Даже если  бы  сам  покойный  Калеб
Людвиг дышал мне в затылок, я бы сказал Луизе то же самое.
     - Целую тебя, Лу. Я буду звонить. Береги себя.
     - И ты, Дэви, - голос ее дрогнул.
     - До свидания, - печально пробормотал я.
     - До встречи.
     Я положил трубку. Я надеялся, что голос  Луизы  принесет  мне  какое-то
успокоение, но тоска по ней лишь усилилась. Я  неподвижно  сидел  в  кресле,
думая о том дне, когда она войдет в эту комнату и с недоумением уставится на
молоденького манекена, который скажет ей "Лу" и уткнется искусственным носом
в ее естественные волосы.


                                                                     ГЛАВА 6

     - Ник, - сказал Тони Баушер, - я хотел поговорить с тобой.
     - Слушаю, - сказал я. - Выкладывай.
     Мы  медленно  шли  вдоль  Ритрита,  метрах  в  пятидесяти  от   крайних
коттеджей. Кругом расстилалась каменистая охристая пустыня, и сколько  видел
глаз, она была совершенно голой: ни  травинки,  ни  кустика.  Солнце  стояло
почти в зените, но я не чувствовал жары. Неплохое они выбрали  местечко  для
лагеря, подумал я. И любопытные сюда не доберутся, и  иски  не  разбредутся.
Вынужденные  меры  безопасности,  как  говорит  мой  друг,   покровитель   и
благодетель мистер Вендел Люшес.
     - Чего ж ты молчишь? - спросил я своего приятеля.
     - Не знаю, - пожал он плечами. Он посмотрел на меня  долгим  испытующим
взглядом. - Я вдруг засомневался...


                                 [Image006]



Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг