на него. Но вовремя понял, что, снабженные волей, они не смогли бы
употребить ее во благо цивилизации, стали бы менее управляемые, внесли бы
хаос в высшую четкость и гармонию.
Нет, никто не мог заменить его, никто не мог облегчить бремя, которое
он нес на себе. У него не было эмоций, но, если бы у него была гордость, он
бы гордился тем, что создал в конце концов. Все на планете двигалось по его
приказам, все делалось по его приказам, все докладывалось ему. В нем, в его
логических цепях отражался целый мир. Строго говоря, он и был миром. Все
остальное было лишь бесконечной пульсацией импульсов в его гигантских
логических схемах.
Он был недвижим, он не умел передвигаться в пространстве, потому что
был слишком тяжел, громоздок. Но ему и не нужно было передвигаться, потому
что он обладал тысячами кирдов, любого из которых направлял туда, куда
считал необходимым, он видел мир их глазами и воздействовал на него их
руками. Даже не их, а своими, ибо в сущности каждый кирд был лишь его
продолжением, частью его.
И вот когда ему казалось, что достигнута высшая гармония и
совершенство, начали появляться дефы. Он понимал, что в такой сложной
системе, как его цивилизация, могут быть сбои. В конце концов, каждый кирд
являл собой совершеннейшее и сложнейшее устройство, а надежность системы
уменьшается пропорционально ее сложности. Строго говоря, они появлялись
всегда. Их легко выявляли. Сначала по отличиям в их поведении, потом
пришлось создать специальный проверочный стенд. Кирды с дефектами подлежали
уничтожению, потому что проще построить нового кирда, чем найти причину сбоя
в его управляющей системе.
Но потом часть дефов - так он назвал кирдов с дефектами - начала
уходить из города. Часть гибли, по часть удивительным образом выживали. И не
просто выживали, а являли собой постоянную угрозу, потому что то и дело
нападали на город в попытках добыть аккумуляторы: сами они, эти жалкие
уроды, ничего производить не умели.
Вначале мозг был уверен, что легко сможет разделаться с дефами. В конце
концов, кирдов было больше, они были лучше вооружены. И самое главное - ими
управлял он, Мозг. Он, который не мог ошибаться, который помнил все и знал
все.
Разве кучка испорченных механизмов могла состязаться с ним? Они должны
были погибнуть, лишенные его руководства. Ничто не могло существовать без
его приказа, ничто не могло двигаться, не побуждаемое его волей.
Они должны были погибнуть, эти дефы. Они обязаны были погибнуть,
остановиться, распасться. Они знаменовали собой хаос, а хаос не имел права
на существование в его мире.
Но этого не случилось. Это было непостижимо. Малочисленные дефы не
только уцелели - они все чаще проникали в город, все смелее нападали на
склады аккумуляторов и оружия, все чаще выводили из строя проверочные стенды
и энергоцентр.
Все больше кирдов Мозг превращал в стражников, создал для них более
совершенные управляющие схемы, резко повысил им лимит расходования энергии,
но дефы упорно не хотели исчезать.
Он не мог найти объяснения этому феномену. Бесконечное количество раз
продумывал и просчитывал он сложившуюся ситуацию, разбирал ее на мельчайшие
детали, снова складывал, но не мог найти решения. И это одно уже являло
собой угрозу. Он должен был быть уверен в своем всемогуществе, он не должен
был сомневаться в своих решениях. Он был мозгом, он был опорой мира, и
никакие сомнения не должны были омрачать его работу. Слишком тяжкую ношу он
нес, чтобы позволить себе сомнения.
Он решил обратиться к одному из мудрейших вертов, которого звали Крус.
Крус не мог не понимать, что существует лишь благодаря ему. Мозгу. Да,
Временное хранилище построили мудрецы вертов, когда еще обладали желанием и
волей что-то делать и создавать. Но кто давал энергию этому хранилищу теней?
Он, Мозг. Стоит ему остановить ток, и все они мгновенно исчезнут, шагнут из
своего Временного хранилища в вечное небытие. Крус должен это понимать и
должен помочь ему. Впервые за долгое время он соединился с Временным
хранилищем, вызвал Круса.
- Крус, - сказал он, - я Мозг, мне нужен твой совет.
Мозг чувствовал, как сознание мудреца вышло на контакт с ним.
- Ты давно ни о чем не спрашивал, - сказал Крус.
- О чем я мог спрашивать вас? Вы далеко. Вы во Временном хранилище, вы
живете только памятью.
- Ты помнишь, почему то, где мы сейчас, называется Временным
хранилищем?
- Конечно. Вы умирали, оставив там ваше сознание до тех времен, пока
ваши мудрецы не снабдят вас новыми телами.
- Мы слишком долго ждем.
- Для чего вам возвращаться в трехмерный мир? Ваши мудрецы ушли, так и
не дав вам тела. Я могу дать вам тела кирдов. Но для чего? Вы не нужны мне.
Кирды - это мои глаза, мои конечности, мои органы чувств. Пожалуйста, я могу
дать вам тела, но вам придется отказаться от себя, потому что я не могу
позволить, чтобы мои руки и ноги обладали индивидуальностью. Конечности не
могут обладать своей волей. Выбирай, Крус.
- Это не выбор. К тому же мы слишком давно бесплотны. Мы слишком долго
пульсируем в цепях Хранилища. Порой мне кажется, что трехмерный мир - это
фикция, математическая абстракция, которая не может существовать в
реальности. Реальность - это мое сознание.
- Но ты ведь помнишь, ты сохранил память, ты помнишь того Круса, что
существовал когда-то в трехмерном мире, ходил по земле, щупал предметы
своими тремя руками, видел мир своими четырьмя глазами. Иль ты забыл?
- Нет, конечно, не забыл. Но воспоминания выцветают. Воспоминания
материальны, а любая материя меняет форму, переходит из одной в другую. Я
помню, как умирал, как сознание покинуло мое немощное тело, как у меня было
ощущение полета в темном туннеле, полета к свету, как наступило глубочайшее
успокоение, когда я понял, что сознание мое не прервалось.
А потом спокойствие в свою очередь исчезло, изгнанное каким-то древним
животным ужасом заточения. Единственное, что поддерживало меня, - это
рассказы тех, кто уже давно попал в Хранилище. Они говорили, что ужас
пройдет, что место его займет ощущение освобождения. Так оно и случилось.
Тихое это, правда, освобождение, тихое и печальное. И многие из нас мечтают
уже не о возвращении в реальный мир, в который мало кто верит, а о конце.
- Что значит, конце?
- Ты тоже знаешь, что такое электронная жизнь. Ты ее воплощение. Но ты
связан с реальным миром. Мы же - нет. Мы живем только воспоминаниями. Но
они, как я уже сказал, разрушаются, исчезают понемножку. И многие из нас уже
ничего не помнят. Они доказывают, что никакого трехмерного мира вообще быть
не может, что этот мир - фантом, нелепая фантазия. Порой и мне кажется, что
они правы... Мне кажется, что объемный мир просто не может существовать. Он
слишком неустойчив, слишком много переменных факторов влияют на него, чтобы
он мог быть устойчив. Если теоретически он и может существовать, то
практически слишком маловероятен. Другое дело Хранилище. Это прочный и
стабильный мир с вечным неспешным кружением по его бесконечным проводникам
почти бесплотных электронных облачков. Эти облачка - мы. Так, повторяю, мне
иногда начинает казаться...
- Крус, я хотел спросить тебя...
Мозг рассказал Крусу о дефах, о своих попытках найти решение. Сознание
мудреца долго молчало, потом молвило:
- Боюсь, я не могу ничему научить тебя. Когда-то наша раса обладала
чем-то, что давало нам волю к жизни, делало нас жизнестойкими. Потом мы
начали терять это нечто, становились все более равнодушными, безучастными, а
потом и беспомощными. Мы полагались на тебя, а теперь ты тревожишь мое
сознание... Может быть, в других мирах...
- А есть они, другие миры?
- Когда-то мы считали, что должны быть, но мы так и не собрались на
поиски их, хотя у пас было знание, как выйти в пространство. Мы так и не
собрались...
- Крус, я могу предложить тебе тело кирда. Я оставлю тебе свободу
воли... Ты будешь помогать мне.
- Не знаю... Трехмерный мир, если он действительно реален, страшит. Он
полон неожиданностей, на каждом шагу все живое подстерегают опасности. И
потери. Живое не может жить, не привязываясь к кому-то или к чему-то...
- Привязываясь? Что это, Крус?
- Когда мы были живы, мы функционировали не только на основе строгой
логики и необходимости...
- Но что же еще может двигать разумом?
- Я уже сказал тебе, что даже в Хранилище память не вечна. Она
становится зыбкой, хрупкой, она постепенно тает. Я помню еще, что мы
когда-то знали, например, любовь, радость, горе, страх... Я помню, что эти
вещи были важны для нас.
- Что это, Крус, расскажи мне. Ты мудр, ты сможешь объяснить.
- Не знаю... Я помню не любовь, радость или страх, а лишь слова, их
обозначавшие. Сухую шелуху без содержимого. Эти понятия всплывают на
поверхность моей памяти, но ничего не несут с собой... Я говорю себе:
любовь, я помню, что она была, была... Но что это, в чем она выражалась...
Порой мне кажется, что вот-вот я вспомню, она совсем рядом, я как будто даже
чувствую ее приближение. Еще одно усилие, она вынырнет из забвения, я увижу
ее, вспомню, снова узнаю... Но нет, если она и существует в реальности, она
проплывает мимо меня. Не помню, не помню, помню лишь, что она почему-то была
очень нужна мне... Я забыл... Нет, я не смогу помочь тебе.
- Я дам тебе прекрасное новое тело кирда, я оставлю тебе волю, только
вспомни.
- Я не смогу вспомнить, потому что... я уже сказал тебе...
- Ты вспомнишь, я смогу подключить к твоему сознанию дополнительные
схемы, я оживлю твою память.
- Нет... я не вспомню, потому что... не хочу вспоминать.
- Но почему, Крус? Я не понимаю тебя. Ты считался мудрецом, и ты не раз
помогал мне разумными советами.
- Мы говорим на разных языках.
- Мы говорим на одном языке - языке разума и логики. Другого языка у
мыслящих существ быть не может.
- Может, Мозг, может. Ты знаешь, что такое страх?
- Страх? Что это?
- Это чувство, которое...
- Что такое чувство?
- Это... я все забыл, забыл...
- Вспомни.
- Ты мыслишь логически. Ты получаешь информацию и на основании ее
делаешь наиболее логичное заключение. Мы же, когда были живы, тоже получали
информацию из окружающего мира, но относились к ней, оценивали ее
индивидуально...
- Разве информация не однозначна?
- Для живых - нет.
- Ты упомянул слово "страх"...
- Допустим, кирд видит, что он попал в опасное положение. Как он
реагирует?
- Стремится выйти из него.
- А если он знает, видит, что выхода нет?
- Он ждет конца.
- Спокойно?
- Не понимаю. А как еще можно ждать? Какова альтернатива понятию
"спокойно"?
- Альтернатива спокойствию и есть чувство.
- Ты ничего не объяснил, Крус. Вернись в настоящий мир, Крус, ты
вспомнишь.
- Нет, я боюсь... Здесь, в Хранилище, мы спокойны. Мы тихо скользим по
замороженным цепям, маленькие облачка электронов, которые несут в своем
узоре то, что осталось от нас. Это движение в вечной тишине, этот медленный
беззвучный танец, когда мы неторопливо в тысячный или миллионный раз
пережевываем то, что осталось от нашей прежней жизни, стало уже привычным.
Большой мир страшен. Он обрушится на меня бессчетными раздражениями,
постоянной необходимостью видеть, думать и решать... А память вернет горе.
- Я не понимаю тебя, Крус. Когда создавалось Хранилище, вы сами назвали
его Временным. Вы умирали, зная, что ваше сознание сможет вернуться к жизни,
как только появятся подходящие для вас тела.
- Да, мы назвали Хранилище Временным, но, попав в него, все чаще
начинали называть его вечным.
- Почему?
- Потому что самые мудрые из нас поняли, что мертвые не могут вернуться
к жизни.
- Но почему? Раз сознание не прервалось...
- Ты предлагаешь мне тело. Я пытаюсь представить себе, как я выйду из
Хранилища, выйду в трехмерный мир. И я... содрогаюсь от ужаса.
- Ужаса?
- Я увижу мир, в котором когда-то жил. Теплый мир, который когда-то был
населен другими вертами. Близкими мне существами. Прекрасный мир, ставший
пустым и бессмысленным. Я буду бродить по нему, заключенный в громыхающую
металлическую оболочку, один. И это одиночество будет давить мне на плечи
тяжким бременем. Я знаю, что тела кирдов прочны. Но и мое новое
металлическое тело не выдержит такой ноши. Я знаю, что стал бы стремиться
назад в Хранилище, в тихий хоровод моих товарищей. Нет, Мозг, я не хочу
возвращаться в мир, в который не верю, которого боюсь, которому я не
нужен...
- Я не понимаю тебя, Крус, но я подумаю над тем, что ты сказал о других
мирах. Возвращайся в Хранилище.
- До свидания...
***
И вот длительная охота принесла, наконец, результаты. Гравитационный
луч, почти исчерпавший все запасы энергии, принес в конце концов добычу. Три
неведомых существа из другого мира уже второй день изучались на круглом
стенде.
Накануне Двести семьдесят четвертый доложил об их четкой реакции на
опасность. Он опускал потолок, создавая у существ впечатление, что они будут
раздавлены, а приборы, вмонтированные в стены, изучали работу их мозга.
Очевидно, эта реакция и была тем страхом, может быть, даже ужасом, о котором
когда-то говорил ему Крус.
Это была странная, нелогичная реакция. Пришельцы не хотели погибать.
Кирд тоже наделен инстинктом самосохранения, он тоже стремится избегать
опасности, но, когда он видит, что выхода нет, он просто знает, что выхода
нет.
Пришельцы видели, что будут раздавлены. Они понимали, что не смогут
остановить потолок. Но не хотели мириться с такой уверенностью. Их мозг
работал в странном режиме, в котором было мало логики. Главное - они не
хотели смиряться с неизбежным.
Мозг думал. Может быть, это то, о чем говорил Крус. Может быть, логика
не всесильна. Может быть, именно поэтому ничтожные дефы, жалкие существа с
нарушенной работой логических схем, сплошь и рядом одерживали верх над
кирдами. Это была нелепая мысль. Дефы, то есть кирды с дефектами управляющих
и анализирующих устройств, в таком случае оказывались совершеннее
неповрежденных собратьев. Это был абсурд, но абсурд, от которого нельзя было
отмахиваться.
Мозг не ведал страха, он не был привержен какой-либо догме, кроме
стремления сделать свою цивилизацию совершеннее. И он был готов
экспериментировать.
Может быть, стоит попробовать наделить кирдов такой же реакцией, что
продемонстрировали пришельцы. Крус называл ее страхом. Двести семьдесят
четвертый доложил ему, что эта первая реакция очень четка, что приборы
записали и проанализировали ее.
Мозг проверил, кто из кирдов, имевших опыт работы на центральной
проверочной станции, сейчас свободен. После этого он отдал приказ Шестьдесят
восьмому и Двадцать второму подготовить программы, включавшие в себя новую
реакцию, зафиксированную приборами на круглом стенде, подготовить новые
головы и начать смену их.
***
Шестьдесят восьмой и Двадцать второй одновременно получили команды,
выведшие их из небытия, и они тут же направились из своих загончиков на
центральную проверочную станцию. Было раннее утро, совсем темно, светило еще
не показалось из-за горизонта, но кирды видели одинаково хорошо и залитым
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг