Юрий ЯРОВОЙ
ХРУСТАЛЬНЫЙ ДОМ
Ушла все-таки Виноградова...
Перед уходом она обошла все отделы и лаборатории, где у нее были друзья
и знакомые. Заглянула и к нам, в БНТИ - бюро научно-технической
информации.
- Уходите, Ольга Михайловна?
- Да, Володя. Пригласили заведовать кафедрой.
Весной в политехническом, на строительном факультете открылась новая
кафедра - генерального проектирования городов, туда и прошла по конкурсу
Ольга Михайловна. Если рассуждать объективно, то лучшей кандидатуры, чем
доктор архитектуры Виноградова, для этой должности в городе не найдешь:
последние два года она как раз и занималась генпланами городов, два из
которых отмечены крупными премиями, в теорию архитектуры вошел даже новый
термин - "открытые объемы Виноградовой"... И только у нас, в
НИИстройпроекте, где Ольга Михайловна официально числилась главным
инженером проекта, а на самом деле являлась архитектурным руководителем
института, знали, что планировкой городов она занимается по обязанности;
что любовь ее - в интерьерах... Да и сам термин "открытые объемы
Виноградовой" означает отнюдь не то, что принято под ним подразумевать.
- А не жалко уходить от нас?
Ольга Михайловна перебросила сигарету в угол рта и с грустным
любопытством посмотрела на меня:
- Какой вы, однако, настырный, Володенька. Вы же все знаете.
Она соскочила со стола - сидеть на краешке стола ее любимая привычка,
иногда она, сам видел, даже в кабинете директора, Мочьяна, забывшись,
неожиданно оказывалась на голову выше всех заседающих, и величавый Ваграм
Васильевич обрывал себя на полуслове, с немым укором во взоре созерцая
Ольгу Михайловну на краешке "заседательского" стола, пока кто-нибудь не
приводил ее "в чувство"... Ольга Михайловна легко соскочила со стола,
заваленного свежими переводами, - трудно даже поверить, что ей уже сорок с
"хвостиком", ткнула окурок в пепельницу и протянула мне маленькую руку:
- Прощайте, Володя.
Потом она обошла всех информаторов, с кем была знакома и кто регулярно
снабжал ее новостями и переводами, а уходя из комнаты, сказала с
недоумением:
- Как у вас душно!
И исчезла. Словно растаяла в дверном проеме. Маленькая женщина с
небрежной прической, с вечной сигареткой, в толстом свитере - вечно ей
было холодно, нередко даже в брюках... И доктор наук притом! И обаятельная
даже в мужском наряде...
В этом есть что-то глубоко несправедливое - так, во всяком случае,
считают многие наши институтские дамы: ум и красота для женщины... Как бы
это поточнее выразить их шепотки - наших дам? Нечто противоестественное,
несовместимое? От дьявола, одним словом. Конечно, есть и умницы среди них,
среди наших дам, но кто из них рискнет появиться в институте в
обыкновенной, "затрапезной", как они сами выражаются, косыночке, или зимой
в мохнатой потрепанной ушанке?
- Ах, да... Олежечку обобрала, - смеется в таких случаях Ольга
Михайловна.
Олежечка ее сын, свет в окошке, чадо, рядом с которым сама она выглядит
школьницей...
Ушла Ольга Михайловна и унесла с собой из нашего НИИстройпроекта сам
дух Виталис... И вдруг недели через две она снова пришла, я увидел ее в
"манеже", как у нас называют холл на четвертом этаже, где выставляются
новые и вообще любопытные проекты и где всегда дым висит коромыслом.
Виноградова стояла в окружении своих бывших коллег - обсуждался, как я
понял, проект микрорайона "Заречный", последняя работа Ольги Михайловны; я
хотел пройти, не здороваясь, чтобы не отвлекать ее, но она увидела меня
сама, раздвинула круг и крикнула:
- Володя!
Как будто прошло не так уж и много времени - всего две недели, а уже
что-то изменилось в ее облике, я даже испугался: не заболела ли? - но она
отмахнулась:
- О чем вы говорите? Новая кафедра, одна в семи лицах...
Может, и так. А может, это из-за одежды? У нас, в НИИ, Ольга Михайловна
всегда ходила в "брючном варианте", как выражались наши дамы, а тут вдруг
строгий темно-коричневый костюм со стоячим воротником, белые кружевные
манжеты, янтарные пуговицы...
- Возьмите меня на кафедру...
До чего нелепая просьба! Я ведь не архитектор, не механик и даже не
расчетчик... Техинформатор. Инженер, как у нас острят, "широкого
кругозора". Но Ольга Михайловна неожиданно для меня отнеслась к моей
нелепой просьбе вполне серьезно, кивнула, что означало - хорошо, подумаю,
а потом вдруг взяла меня под локоть и повела по коридору.
- Сигарету дадите? Забыла свои у планшета.
Я дал сигарету, щелкнул зажигалкой... Зачем я ей понадобился?
- Вот, - сказала Ольга Михайловна, с наслаждением выпустив струйку
дыма. - Пришла. У вас есть полчасика?
- Конечно! Хоть два часа.
- Тогда пойдемте.
И она решительно повернула меня к лестничной площадке: вниз, вниз... На
втором марше я уже догадался, куда она меня тащит. И себя. Да она этого и
не скрывала.
- Не пробовали? Не получается?
- А вы его разыскали? - вопросом на вопрос ответил я и почувствовал,
как она крепче сжала мой локоть и ускорила шаг.
- Да. Он был у родителей.
Но что-то в ее "да" я уловил неприятное. Может быть, потому, что следом
за "да" шло "был"?
- Был? - удивился я. - Он что - приехал?
Она потащила меня по лестнице еще быстрее, теперь мы спускались почти
бегом. Куда мы несемся сломя голову, что случилось, доктор Виноградова?
- Он умер, Володя.
Я остановился в недоумении: умер. Я так отчетливо в этот момент
представил вечно смущенного, вечно озабоченного тишайшего Леню Кудреватых;
он и комара-то, прежде чем убить, десять раз задастся вопросом: а вправе
ли? А Виноградова с такой жестокостью в голосе, даже с неприязнью... Умер.
Невозможно. Любой другой, но Леня...
- Вы серьезно?
- Куда уж серьезнее! - вздохнула Ольга Михайловна. - Дайте еще
сигарету.
Мы застряли на площадке между первым и вторым этажами, мы стояли перед
окном, выходившим на институтский двор, заставленный фермами, панелями,
блоками и полусобранными квартирами новой, улучшенной планировки. Спешить
было больше некуда...
Леня Кудреватых появился в институте года два назад, скромный,
незаметный техник из лаборатории строительных материалов. С легкой руки
Ольги Михайловны, обожающей уменьшительные суффиксы, все, кто имел с ним
дело, называли его Ленчиком. Да и обращались часто к нему точно так же,
по-виноградовски. Назови так другого - без улыбки нельзя было бы
здороваться, а Кудреватых как будто родился с этим суффиксом.
Лаборатория стройматериалов, где он работал, была расположена в
отдельном здании - отсюда, с площадки между первым и вторым этажами,
хорошо видна широкая - вагон может въехать - дверь, арочная фрамуга над
ней и вылинявший лозунг еще выше, под самой крышей: "Созидать в духе
времени!" Неплохой, по-моему, лозунг, молва приписывает его самой
Виноградовой, но почему-то у большинства, кто этот лозунг видит впервые,
он вызывает улыбку... Странно!
А справа от лаборатории - макетная площадка, где собирали квартиры
новой планировки, элементы перекрытий для цехов и крытых арен; и
проектировщики на натуре уточняли, что им требуется. Но чаще макетная
площадка пустовала и на ней играли в волейбол. Там, в обеденный перерыв, я
и познакомился с Леней Кудреватых.
Он играл в нашей команде - шел за мной. Играл Леня страшно плохо, хотя
и старался изо всех сил, и я вынужден был оттянуться, прикрыть его. Но от
разгрома нас это не спасло, а в конце второго сета, прикрывая Леню от
"навешенного" мяча, я неудачно приземлился и ободрал руку.
- Пойдемте, - сказал Леня виновато и даже испуганно. - У нас есть
аптечка.
В лаборатории стройматериалов я бывал и раньше, но все мимоходом,
техинформации у них проводятся в кабинете начальника, и я в тот раз, "по
несчастному случаю", впервые как следует разглядел, какой техникой набита
эта лаборатория; печи, краны, прессы, снова печи... В глаза бросался пресс
сразу у входа - "головой" под стеклянный фонарь над крышей. Фонарь,
очевидно, для него и сделан - для этого колосса.
- На нем мы давим бетонные конструкции, - сказал Кудреватых, поймав мой
взгляд. - Уникальная машина. На собственной подушке стоит - пять метров в
глубь земли.
Я промыл руку под краном, залил йодом и подошел к прессу-гиганту.
Могучая машина - ничего не скажешь.
- Две тысячи тонн, - с гордостью сказал Кудреватых, нажимая на кнопку
"пуск" и следом, через секунду-две, на рычаг. Пуансон мягко заскользил
вниз, но в полуметре от матрицы, на которой лежал кирпич, вдруг ринулся
вниз, и от кирпича осталась лишь кучка красной пыли. Но удара я не
услышал.
- Молот? - удивился я.
- Не совсем, - заулыбался Ленчик. - Молот бьет, а этот давит. Но очень
быстро. Это очень удобно - мгновенные нагрузки. Можно создать давление до
ста тысяч атмосфер. Показать как?
И, не дожидаясь моего ответа, извлек откуда-то из-под стеллажа с
матрицами бутылку. В горлышке бутылки торчала пробка. Он ее вынул почти до
конца и поставил бутылку под пуансон.
- Попробуйте. - Он так и сиял от удовольствия. - Это несложно, надо
только дать себе точное задание, что нужно сделать. И все получится.
Ленчик нажал на рычаг, пуансон сорвался вниз...
- Вот, - подал он мне целехонькую, плотно закрытую пробкой бутылку. -
Попробуйте, это несложно.
Я отказался, помахав ободранной рукой. Про фокус с пробкой я уже
слышал. Повторить его не удавалось никому.
- А если в бутылку налить воду, то можно в ней создать любое давление,
- объяснил Кудреватых все с той же виновато-сконфуженной улыбкой.
- Любое? - удивился я. - Но она же разлетится вдребезги!
- Да, конечно, - как-то враз стушевался он. - Но если вы поставите
перед собой задачу...
Про это я уже тоже слышал. Действительно, каким-то чудом этому технику
удавалось абсолютно точно угадывать предельно допустимое давление - при
испытаниях образцов на этом самом прессе-гиганте. Допустим, железобетонная
ферма должна дать трещину при нагрузке в двести тонн. Не включая
ограничитель давления. Кудреватых давит ферму вручную, рычагом, а когда
расшифровывают диаграмму нагрузок, оказывается точно двести тонн...
- Как вам это удается? - полюбопытствовал я.
Он подумал, смущенно улыбнулся и повторил прежнее:
- Это может сделать любой. Надо только очень сильно захотеть, чтобы
получилось нужное. Ну и знать, конечно, что же нужно получить.
Представить, что ли... - Пожал он плечами, всем своим видом выражая
сожаление, что не может мне внятно ответить на такой, казалось, детский
вопрос.
На том мы и расстались, но каждый раз при встречах он так радовался
мне, что очень скоро и как-то незаметно перешли на "ты", хотя и
говорить-то нам, по существу, было не о чем: пару фраз о погоде, о новом
фильме, о новых проектах, вывешенных в "манеже"... Вот там, в "манеже", он
меня и удивил однажды уже по-настоящему.
Дело было так. Периодически - раз в квартал, иногда в полгода - в
"манеже" проходят выставки под лозунгом "Терра фантазия". Все планшеты
обезличенные, только символы, тема любая, и единственное условие для
приема проекта на эту выставку-фантазию, как выражается наш величавый
Ваграм Васильевич, - полная отрешенность от возможностей и проблем
сегодняшнего дня. Ирония иронией, а в последние годы почти половина
"фантазий", как выясняется после вскрытия конвертов с фамилиями авторов,
оказываются присланными из Москвы, Ленинграда, Харькова... Ваграму
Васильевичу такая популярность нашего "манежа", разумеется, льстит, хотя
он и понимает, что дело тут не в институте, а в Виноградовой, которая эти
выставки-фантазии когда-то затеяла, "тянет" уже лет пять, если не больше,
и сама регулярно выставляет на них самые "бурные" планшеты.
Бури вокруг ее планшетов каждый раз разражаются основательные - что
верно, то верно. И на этот раз Ольга Михайловна себе не изменила: на
огромном ватмане - метр на три - был вычерчен дом... Да дом ли это?
Причудливый овальный улей, в котором каждый следующий ряд сотов уходит как
бы вглубь. Такое впечатление, что весь дом состоит из полупрозрачных,
четко ограненных кристаллов, каждый из которых существует в пространстве
самостоятельно, независимо от других... А в целом это дом из множества
квартир! Но может ли быть такое в природе? Вернее, можно ли построить этот
"воздушный замок"?..
Впрочем, главный спор разгорелся даже не вокруг самого проекта - Ольга
Михайловна и не тем еще удивляла! - а вокруг таблицы в углу планшета, где
автор обязан указать материалы, из которых, по его мнению, можно построить
его детище, примерную стоимость и еще ряд "сметных показателей", как
говорят проектировщики. В первый день выставки вся эта таблица на планшете
с символом "дельта" была пустой: автор, так сказать, совершенно честно
подтвердил, что и понятия не имеет, из чего можно построить его дом-улей.
Но спустя два-три дня, ко всеобщему изумлению, таблица оказалась
заполненной, вернее, заполнена была одна лишь графа "материал", однако с
пометкой "проверено в натуре". Среди множества цифр, характеризовавших
никому не ведомый кирпич, бросались в глаза, пожалуй, две: вес - единица
(игрушка по сравнению с обычным кирпичом в два раза легче) и стоимость -
две десятых копейки за кубометр. Вот эти две десятых копейки и веселили
всех без исключения - дешевле песка! В конце концов было решено, что шутка
удалась на славу, и кто-то из архитекторов внизу таблицы, под
характеристикой материала, приписал: "5 октября считать за 1 апреля".
А наутро разразилась уже настоящая буря. Не знаю, кто обнаружил на
тумбочке, где лежала книга отзывов, этот странный кирпич первым, но, когда
я примчался в "манеж", там уже было не протолкаться и стоял такой гул, как
на хоккейном матче: "Вот это цирк!.. Мистификация, братцы, иллюзион!..
Мадам Виноградовой салют!.. Такое надо придумать... Твердая вода!.." С
трудом мне удалось пробиться к планшету с домом-ульем, у которого стояла
сама Ольга Михайловна и с растерянно-недоумевающим видом рассматривала
стеклянный блок... Впрочем, в том-то и штука, что блок оказался не
стеклянным, а... Из чего же он? На табличке, приклеенной к одной из граней
блока, когда он оказался у меня в руках, я прочел ту же характеристику,
что и на планшете дома-улья: "Плотность - 1, модуль упругости -
3,0x10^4..." А ниже в кавычках: "твердая вода".
Блок у меня вырвали, не дав как следует даже разглядеть его цвет.
Зеленовато-голубой? По цвету он и в самом деле напоминал собой лед, однако
был теплым... Да и прочность! Выше кирпича!
А через час к нам в БНТИ пожаловала сама Ольга Михайловна. Присела на
краешек моего стола и заявила:
- Ну-с, Володенька, информируйте меня.
- О чем, Ольга Михайловна?
- Не притворяйтесь дурачком, Володенька. Весь институт деморализован,
Ваграм Васильевич лично изъял блок "твердой воды". Вся надежда на вас:
информируйте! Кто автор, состав, технология и все остальное. Или это
мистификация?
- Да откуда я знаю, Ольга Михайловна! Вы же держали в руках...
- Держала. Признаюсь, даже лизнула. И верю, что это не мистификация.
Вот поэтому и пришла к вам. Сколько вам потребуется времени, чтобы
разыскать виновника бума?
Я пожал плечами: откуда мне знать?
- Ну, ну... - насмешливо протянула Ольга Михайловна. - Вы же знаете,
как я к вам хорошо отношусь...
Она действительно, на удивление многих моих коллег, относилась ко мне
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг