Ромэн ЯРОВ
ВЕТЕР С ВЕРШИН
Научно-фантастический рассказ
____________________________________________________________________________
"Искатель" © 3, 1969 г.
OCR Dauphin, сентябрь 2004 г.
____________________________________________________________________________
Каюта по размерам походила на купе железнодорожного вагона: только на
уровне верхних полок здесь был потолок, а вместо одного центрального окна -
два иллюминатора почти над самой водой.
Ромадину надоело сидеть в тесной каморке, где пахло от близости
двигателя разогретым маслом и металлом. Он поднялся, вышел на палубу.
Темный-темный лес, вода плещется у самого его края, захлестывая корни
отдельных деревьев. С тех пор как выехали из города, ни дымка, ни избушки,
ни причала. Река, которая не может не вызвать мысли о мощи стихийных сил, и
дорога по ней, как дорога по вселенной, - ни конца, ни начала, ни жилищ, ни
машин, ни людей...
Шум мотора прекратился внезапно, и катер сразу закачало на волнах. Из
рубки вылез моторист в замасленной клетчатой рубашке.
- Тропинку видишь? Прямо по ней - часа через полтора будешь на месте.
Ромадин пригляделся. Нет, просвета в этой приближающейся темно-зеленой
стене не видно.
- Как вы различаете тропинку? - спросил он удивленно.
Моторист не ответил. Он глядел на приближающийся берег да покрикивал
мальчишке-помощнику, управляющемуся с рулем.
- Ты к Зотову? - спросил он. - Ну да, больше не к кому. Вот передай
ему, чтоб мне лишний раз не мотаться.
Он дал Ромадину корзину. Сквозь решетчатые стенки Ромадин увидел
оболочку воздушного шарика и письмо. Странная какая-то посылка.
- Ладно, - сказал он, - передам.
Ромадин вынес из каюты свои ящики, рюкзаки. Катер остановился, парнишка
подтянул лодку, привязанную сзади, и перебрался в нее. Ромадин начал
подавать снаряжение. Мальчишка повисал над водой, держась рукой за веревку,
ящики тянули его вниз.
- Неужели причал нельзя сделать? - Ромадин повернулся к мотористу.
- Был здесь когда-то причал, - сказал моторист. - Развалился со
временем. Последний столб весной смыло. Да и кому он нужен-то! Раз в две
недели привозим бензин, продукты да почту.
Ромадин пожал плечами и осторожно спустился в лодку. Парнишка налег на
весла; через несколько минут лодка ткнулась носом в берег. Ромадин перенес
на сухое место два металлических ящика, футляр с киноаппаратом.
Тропинка шла через густой ельник. Паутина лишайников, вывороченные с
корнем деревья, полутьма. Он двигался медленно, часто отдыхал и до станции
добрался только через три часа, близко к вечеру.
Бревенчатый двухэтажный дом стоял на лесной поляне. Его окружал высокий
забор из заостренных досок. На крыше возвышалась антенна радиопередатчика. К
толстому столбу калитки была прибита дощечка с надписью, выведенной
чернильным карандашом: "Академия наук. Институт энтомологии. Сектор борьбы с
болезнями, с природной очаговостью. Ельнинское отделение". На другом столбе
висел темно-синий почтовый ящик - такой же, как в подъезде любого городского
дома. По дорожке, посыпанной песочком, Ромадин направился к крыльцу, но не
успел еще дойти, как дверь распахнулась, вышел человек лет тридцати пяти, в
высоких сапогах, в клетчатом пиджаке. Он выглядел очень аккуратно - гладко
выбритый, подстриженный - и улыбался приветливо. Должно быть, не часто сюда
забирались гости. Он не дождался, пока Ромадин приблизится, сбежал с
крыльца, помог снять с плеч поклажу. Ромадин сел прямо на ступеньки.
- Павел Михайлович Зотов, - человек протянул руку.
- Директор станции? - обрадовался Ромадин.
- Можете считать директором, а можете - дворником. Все равно я здесь
один, - сказал Зотов. - А откуда вы меня знаете? - насторожился он вдруг.
Ромадин вынул из кармана две соединенные скрепкой бумаги, подал. На
первой - фирменном бланке - было написано "Директору Института использования
в науке и технике механизмов и систем живой природы т.Милашевскому. Согласно
решению Академии наук направляем вам для сведения выдержку из отчета
научного сотрудника, директора Ельнинской станции тов. Зотова".
В углу листа размашисто было написано: "Тов. Тикову. Ваше мнение?
Милашевский".
- Тиков, начальник конструкторского отдела, где я работаю, - уточнил
Ромадин.
Зотов перевернул лист.
- "...Вершина крыла перепончатая, тонкая, с нормальным жилкованием.
Насекомые живут на вершинах высоких деревьев; поэтому я назвал их
вершинниками. Длина отдельного экземпляра достигает 25 мм, окраска тела -
серая. Частота взмахов крыльев очень велика, вероятно, выше даже, чем у
комара (305 в секунду). Точную цифру определить без необходимых приборов
трудно. Вес мышц, приводящих в движение крылья, составляет всего лишь 0,5 %
от общего веса тела (у пчелы - 15 %). Между тем вершинники поднимаются очень
высоко. Мне неоднократно приходилось наблюдать и невооруженным глазом и в
бинокль их почти вертикальный взлет по прямой".
Зотов опустил листы и пристально поглядел на Ромадина.
- Ну да, - сказал он медленно, - это я писал. А как оно попало к вам?
- Постановление © 962, - ответил Ромадин. - Всякое сообщение о
каком-либо новом факте, касающемся поведения, устройства внутренних или
наружных органов животных любых видов, должно быть доведено до сведения
Института использования в науке и технике механизмов и систем живой природы.
Видите, директор спрашивает мнения Тикова, а он высказал его тем, что
прислал меня сюда. Лаборатория машущего полета - Тиков ее руководитель -
получила задание на подготовку исходных данных для проектирования аппарата с
машущими крыльями. Нужна конструкция, которая смогла бы опускаться на любую
зыбкую поверхность, как пчела на колеблющуюся чашечку цветка, и быстро
взлетать. Мы сейчас хватаемся за все, что может нам дать какой-то исходный
толчок. Я здесь, несколько человек разъехались по другим местам. А ведь на
каждом из нас еще по нескольку тем висит. Однако что ж это за вершинник
такой? Я ради него только сюда и прибыл.
- Класс Insecta - насекомые, подкласс Pterygota - крылатые; подотряд
Elitroptera - покровнокрылые, - сказал Зотов. - Однако ж что за разговор на
крыльце. Пойдемте в дом, расположитесь, отдохнете, помоетесь. Вон бочка на
столбах - видите. Солнце греет в ней воду. Здесь летом жарко. А потом
перейдем к делу.
Они поднялись на крыльцо, переступили порог и оказались в коридоре,
шедшем через весь дом. Из окна на противоположном конце его падал свет.
Справа и слева было по две двери, сразу у входа - лестница, ведущая на
второй этаж. Пол был желтый, из свежих досок, солнечные пятна не очень даже
на нем выделялись. Зотов распахнул первую дверь справа, пропуская Ромадина,
а сам пошел за оставленными вещами.
Комната была большая, с двумя окнами и высокой печкой в углу. Между
окнами стоял стол, покрытый клеенкой. Ромадин распахнул окно, выглянул.
Запахло свежими щепками - груды их лежали под окном, - хвойным, сырым лесом.
- Да, вот еще корзина, - сказал Ромадин. - Моторист просил передать.
Зотов схватил конверт, разорвал. Он читал, шевеля губами, топая
тихонько ногой, и видно было, что ничего, кроме письма, ничего в этот момент
для него не существует.
- Любопытно. - Он положил письмо на столик. - Ладно схожу, за
приборами.
Ромадин не успел задать вопрос: "Что-нибудь важное?" А пока Зотова не
было, решил, что спрашивать невежливо.
Дверь распахнулась от удара ногой; пятясь, вошел Зотов, неся в руках
два ящика, поставил на пол.
- Тяжело, - он перевел дух. - Как вы их дотащили? Здесь очень нужные
приборы?
- Комплект импульсных ламп-вспышек для скоростной киносъемки и батарея
серебряно-цинковых аккумуляторов.
- Я предлагаю перенести все это хозяйство в верхнюю комнату. Там вы
сможете заниматься киносъемкой; здесь будете жить. Советую помыться, потом
пообедаем, потом вам имеет смысл немного отдохнуть.
- А когда работать начнем?
- Понимаете ли, - задумчиво сказал Зотов, - практически я не могу вам
рассказать ничего сверх написанного. Но все равно к конкретным действиям
раньше завтрашнего утра не приступим.
- Хорошо, - согласился Ромадин.
Они отнесли наверх оборудование, банки с химикалиями.
- Большой дом, - удивлялся Ромадин. - Кто в такой глуши стал его
строить для, будем говорить прямо, не стоящего на главном направлении
участка работы?
- Его строили для метеостанции, - сказал Зотов. - Что же касается
главного или второстепенного участка работ, то сказать наперед, какой
главный, а какой нет, нельзя. То, о чем сегодня знает лишь несколько
человек - узких специалистов, - завтра становится основой целой отрасли
промышленности. Да вот вы же прибыли.
- А почему метеостанция переехала? - спросил Ромадин, желая переменить
тему разговора.
- Возникли непредвиденные обстоятельства, - ответил Зотов. - Во-первых,
оказалось трудно передавать сводки. То был год солнечных вспышек, радиосвязь
здесь без конца прерывалась. К тому же все три сотрудника, что были здесь,
одновременно заболели Их увезли, а новых послать остерегались. Я как раз
сюда и попал как работник отдела по борьбе с болезнями, с природной
очаговостью. Досидел тут до глубокой осени отправляюсь в город и узнаю, что
метеостанцию на этом месте решено ликвидировать. Ах так! Ну, оборудование,
говорю, вы вывезете, а с домом-то что станете делать? Новенький, хороший,
комнат много, не пустовать же ему. Отдайте энтомологам под наблюдательный
пункт. Хорошо, говорят, все равно кому-то надо следить, чтоб дом не
разрушался. Возитесь со своими жуками, пока не отберем.
- Не отобрали?
- Одиннадцать лет прошло - молчат, А чем им плохо? Я здесь дом
сохраняю. Как раз перед вашим приездом пол перестлал. Кучу стружек видели?
Разрушается ведь все без присмотра. Я как могу в порядок привожу.
- Одиннадцать лет, - протянул Ромадин. - Чем же заболели метеорологи?
- Давайте спать, - Зотов поднялся. - Вы устали, вставать завтра рано, а
времени у вас...
- В обрез. Два с половиной дня. Но успеть заразиться можно вполне. Если
здесь на самом деле какой-то очаг. Прививок я не делал - не до того в
суматохе было.
- Ну, беспокоиться вам я думаю, нечего. Все эти люди давно здоровы.
Хуже было другое - начали заболевать лиственные деревья. Их здесь немного,
но есть. Листья становились коричневыми - сперва между жилками, потом по
всей плоскости, - трескались и рассыпались. Дерево гибло. Тогда-то я и
познакомился впервые с вершинниками. Они усыпали заболевшие деревья. Чтоб
узнать, вредители они или нет, я решил провести довольно обычное
исследование. В дерево впрыскивается какой-нибудь радирактивный изотоп - у
меня был фосфор, - а потом надо собрать насекомых и радиофотографическим
методом выявить тех, кто питался листьями. Представьте себе мое удивление, -
сказал, твердо выговаривая каждое слово, Зотов, - радиограммы не показали,
что хотя бы одно из насекомых питается листьями. Я своими глазами видел
дерево, по которому ползали вершинники, - не заметить таких больших
насекомых невозможно, - видел, как листья превращаются в труху. Я сидел тут,
помню, почти до холодов - пока все вершинники не исчезли, растягивал время
экспозиции от нескольких дней до нескольких недель, применял флюоресцирующие
экраны - и ничего. Ни на одной пленке не получилось никакого изображения.
Это было феноменально. Я написал об этом в энтомологический журнал. Мне
ответили, что не были, вероятно, соблюдены условия, необходимые для работы
по этому методу. Я решил бороться и отправил отчет об этом факте и описание
вершинников. Мне ответил тогдашний мой начальник, что он знает меня как
хорошего экспериментатора, уверен, что произошло недоразумение, и он не
будет оформлять мой отчет как полагается, чтобы он никому не попался на
глаза. Я был моложе на одиннадцать лет, горяч, экспансивен и решил доказать,
что ни в чем не ошибся.
- Доказали?
- Нет. Насекомые исчезли вскоре после этого. Холода наступили.
- В следующем году?
- Они появились вновь только одиннадцать лет спустя, этой весной. А
тогда я успел лишь пройтись по лесу со счетчиком Гейгера. Дерево, в корни
которого и на листья я за три дня до этого ввел радиоактивный фосфор, не
давало никакого излучения. Обычный "фоновый шум", то есть поток частиц
приходящих из космического пространства. Он, правда, несколько превышал
норму - то был год солнечных пятен. Но об этом я уже никому не сообщал:
решил - хватит щелчков по носу. Давайте спать, поздно уже, и вы устали.
* * *
- Я полагаю, работать будем так, - предложил утром за чаем Зотов. -
Сейчас отправимся в лес, там вы посмотрите на вершинников в природных
условиях. Мы с вами поймаем несколько штук. Потом займемся препарированием,
а завтра вы сможете начать готовить свою аппаратуру.
Ромадин нес за плечами легкий рюкзачок, в котором были лупа, нож,
совок, морилка - банка с отравой и фильтровальной бумагой, свернутая
простыня. В одной руке он держал - сам этому удивляясь - сачок; в другой
маленькую лопату. Зотов подошел к большому, высокому дереву, взял у Ромадина
простыню, разостлал на траве, сильно ударил по стволу палкой. Несколько
насекомых, напоминавших по размерам и очертаниям майских жуков, упали на
простыню. Они опускались очень медленно, с раскинутыми крыльями - похоже
было, планировали. Ромадин начал колотить по дереву лопатой. Все больше и
больше вершинников опускалось на простыню. Наконец, палка Зотова обломилась.
Часть насекомых они ссыпали в морилку, часть - в большую банку и пошли
обратно.
Зотов открыл комнату на втором этаже, посторонился, пропуская Ромадина,
вошел следом. Когда Ромадин заглядывал в нее, ему показалось, что она вся
пуста - только стеллажи вдоль стен и шкаф с препаратами и приборами. Теперь
он сделал по комнате несколько шагов - чуть-чуть вбок от двери - и увидел
аквариум - громадный, много больше обычного, со стенкой почти в рост
человека. Стекла были чисты и прозрачны - поэтому в прошлый раз Ромадин
думал, что комната пуста.
- Инсектарий? - спросил он удивленно. - Откуда?
- Да ведь лаборатория же, - сказал Зотов. - Вы, очевидно, никак не
хотите примириться с тем, что я не лесник, а энтомолог, и здесь станция.
- А это что на полке?
- Счетчик космической радиации, - сказал сухо Зотов.
- Зачем он вам?
- От метеорологов остался. А вообще давайте работать.
На дне инсектария лежали куски трухлявых деревьев, листья, мох,
папоротник. Зотов подошел к инсектарию с развязанным мешком, откинул
марлевую крышку и опрокинул мешок.
Из него, расправив крылья, медленно вылетали насекомые. Они падали, но
точно так же, как падает лепесток, гонимый ветром: то поднимется, то вновь
опустится. Постепенно вершинники оказались на дне и замерли, спрятав крылья
под хитиновый панцирь.
- С какой частотой должны работать крылья, чтоб обеспечить такое
спокойное, можно даже сказать, вялое опускание?
- Думаю, что с очень большой. - Зотов подошел к шкафу, открыл его и
стал класть на стол приборы и инструменты. - Во всяком случае, отдельных
взмахов я не видел. Ну, да ладно, это вы установите, когда займетесь
съемкой. Идите сюда.
Ромадин подошел к столу.
Быстрыми точными движениями Зотов рассек грудь насекомого. Игла в его
руках ткнулась в маленькую, чуть заметную ниточку.
- Вот все мышцы, связанные с крыльями. Хотите, я вскрою пчелу и покажу,
чем располагает она? Канат против этой ниточки.
- Не надо, я знаю, - пробормотал Ромадин.
Уже стемнело, когда работа была окончена. В баночках, выстроившихся
вдоль стен, были заспиртованы щупальца, голова, дыхательные органы
вершинников.
- Эту коллекцию вы возьмете с собой, - сказал Зотов. - С утра вы
налаживаете аппаратуру, я еще раз отправлюсь в лес для сбора насекомых.
Сколько времени вам потребуется на обработку пленки, проявление,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг