Аргусы говорили - Обряд возник давно. Они утверждали - начало его
теряется во времени. Я же знаю - и Обряд и Аргусов родили достижения
техники и изобретательность сильных человеческих умов.
Смысл Обряда был велик. Среди чужих солнц в пору редкого движения
ракет (путь их рассчитывался по секундам) правосудие обездвижело, а Закон
изменился. Преступлением против Закона Космоса были и редчайшие отказы в
помощи одних людей другим, когда жизнь и тех и других балансировала на
острие и приходил соблазн сохранить одну жизнь за счет другой.
Нарушением (и преступлением) Закона становилось угнетение инициативы -
ею двигалось освоение планет.
Непрощаемым Преступлением считалось то, когда в страхе или гордыне
человек сметал чуждую биожизнь с открытой планеты и творил новую - из машин
и железа. Расследовали и катастрофы. Аргусы нашли утерянный, звездолет
"Эврипид", они разыскали исчезнувшую экспедицию Крона. Последнее рыло
особенно трудным, в том секторе нашлась только малая спасательная ракета.
Но Аргус, служитель Закона, рискнул собой и сделал нужное.
Исполнение Закона поручалось человеку, который был на той же самой
планете (или в том звездном секторе), где случилось Зло. Это обычно был
человек бесхитростный и полный благожелательности. Другого бы и не пустили
к Силам, подчиненным Звездным Аргусам.
Человек этот иногда сталкивался с космически сильным Злом. Пример с
Генри-финном, сошедшим с ума и единолично пиратствовавшим в секторе 1291
"А".
Необходимость родила необычайные изобретения. Применяя их, любой
человек мог бороться со Злом, каким бы оно ни было сильным, - остальные
люди занимались неотложной работой.
Ящик красной тисненой кожи вмещал в себя все необходимое. Его везли
туда, где случалось Зло. Но легенды говорят - он и сам перемещался в
пространстве.
...Тот, на кого падал выбор, становился Судьей и Аргусом.
Он преследовал Зло, побеждал его, судил и карал.
Иногда Аргус погибал, но Закон шел твердым и четким шагом по этим
безлюдным планетам. И мне тоже хотелось идти, гибнуть и торжествовать.
("Меня, бери меня", - подсказывал я Красному Ящику.) Ящик поставили. Шустов
снял шлем и вытер лоб. Лицо его было озабоченным.
- Слушай, Иван, - спросил Тим, - зачем эта штука? Что случилось? На
планете нас только двое.
Шустов помолчал.
- Ну и жара тут у вас, ребята, - сказал он. - Как вы еще не сварились?
Душно, сероводородом тянет. Ад! Я, собственно, везу сыворотку на Секаус. да
какой-то дурак убил здесь человека, вот и нагрузили. А он все тебе сам
скажет, Ящик-то. Такие дела, Тимофей.
И повернулся ко мне.
- Э! Я тебя узнал! Ты же Краснов. А, Тимофей, чудеса с этими
погибшими? То и дело их встречаешь живыми (а я и на самом деле был мертв,
но стал жив).
- Ребята! Положите руку на эту штуковину. Быстрее, быстрее, я спешу.
Если, конечно, согласны стать Аргусом, Судьей и так далее, и восстановить
справедливость.
Я шагнул вперед и положил дрожащую руку.
- Согласен.
И Тим шагнул, положил руку.
Красный Ящик спросил ровным голосом автомата:
- Георгий Краснов, вы согласны выполнять Закон, требовать выполнение
Закона, преследовать нарушившего Закон?
- Согласен! (Я ощутил нараставшую теплоту в крышке Ящика.)
- Георгий Краснов, я обязан предупредить об опасности - вы по
коэффициенту Лежова заплатите годами жизни за дни работы.
- Согласен.
- Вы знаете мифическое значение Аргуса? Недремлющего? Стоглазого?
- Да!
Автомат сказал: - Тогда вы Судья, вы - Звездный Аргус номер
двенадцать.
Я сказал: - Да, это я.
Он сказал: - Я передам вам Знание Аргусов.
И, хотя из ракетной шлюпки Ящик с трудом вынесли двое, я взял его на
руки.
Я отнес его в сторону, под куст коралловика, открыл и вынул регалии
Звездного Аргуса. Я надел его бронежилет и белый шлем, повесил Знак -
пятилучевую звезду. И тотчас капитан, козырнув мне, заторопился по трапу.
Люди его спешили, оглядываясь на меня. Их словно сдул ветер. Я и сам
ощутил его: потянуло холодом, прошумело в деревьях. Вот и друг Тим
отвернулся, а собаки прижались к нему. Ибо во мне уже была сила Закона и не
было в Космосе власти, равной моей.
Само небо открылось мне. Я все видел.
Сквозь густоту дневного воздуха я увидел созвездия, облака звезд.
Они горели грозно.
Я видел (еще не веря себе), что приближался, идя мимо, звездолет
"Персей". Сообразил - он будет нужен. Да, нужен. Я приказал. И ощутил, как
он, громадный, оборвал свой полет и пошел сюда.
Я знал (еще не веря себе) - он будет через пять дней, там рассчитывают
режим торможения.
Я сделал это, я могу... все. А что это "все"?..
Я могу останавливать ракеты, ломать злую волю и видеть человека
насквозь.
Я увидел тебя, Штохл. Ты принес Зло на планету. Поберегись!
...Голове моей было жарко в тяжелом шлеме. Бронежилет широковат. И к
лучшему - климат здесь тропический. Пистолет неудобно тяжел и велик. При
каждом шаге он ударял меня по бедру.
Проводив шлюпку, мы с Тимом ушли домой. Я до вечера возился с
привычными делами: проявление фото и ремонтом сетки. Но все вокруг меня
странно уменьшилось.
Двор... Я всегда находил его достаточным для вечерней прогулки -
теперь он стал тесен. И весь вечер я ходил, я топтался в нем по мере
ускорения своих мыслей. Стемнело... Выглянул Тимофей, пожал плечами, закрыл
дверь. Вышел Бэк, робко прополз и у мачты справил малую нужду. Высоко,
будто искры, летела стая фосфорических медуз. На сетку, булькая горлом,
ползли ночники. Но их крики стали тихими - звуки Люцифера были ничтожно
слабы в сравнении с гремевшими во мне Голосами. Я стал Аргусом, все прежние
люди, прежние Аргусы говорили со мной, передавая мне Знание.
С ними я пробежал историю Человека, вылезшего в виде ящерицы из Океана
и в мучительных трудах создавшего Общество, Закон, Науку и Ракету.
Не скажу, чтобы Знание Аргусов дало мне счастье. Наоборот, во мне
поселилось беспокойство. Вот в чем сила Аргусов: нас стало двенадцать,
опытных, решительных людей - во мне одном.
. ...Мы знакомились, мы говорили друг с другом.
Их голоса вошли в меня сначала как шорох, тень моих мыслей. "Я -
Аргус, - думал я. - Как странно".
- Еще, не стал, - шепчет один. - Не стал...
- Ты будешь им, - сказал второй.
- Ты Аргус... Аргус... Аргус, - заговорили они, вся их шепчущая толпа.
Голоса росли. Громом они прокатывались во мне, оглушая... Аргусы говорили
со мной.
Аргус-9 говорил, что я все, все узнаю о человеке, Аргус-7 предлагал
рассказать мне о мирах. Они твердили советы - разные.
"Если ты хочешь пользоваться пистолетом, двинь красную кнопку, что на
его рукояти"... Говорят о том, что, получив Силу Аргусов, ее надо
расходовать бережно, будучи сильным, надо беречь, а не ломать волю
человека.
Аргус-11 твердил мне об истине. Аргус-10 о нас самих: "Мы все друзья,
все судьи..." И кстати, напомнил о том, что Закон имеет исключение.
- Я Аргус-1, - говорил чуть хриплый голос. - Я был убит, тогда мы еще
не имели бронежилета. Тебе расскажут, друг, о его свойствах. Я же стану
говорить о Законе.
...В эти часы я прожил одиннадцать жизней, взял их опыт в себя. Я
постарел в тот вечер, побелели мои волосы. Но на один вопрос они не
ответили. Не пожелали.
Откуда брался страх, рождаемый мной? Я предельно добр.
Что это? Отзвук силы? Могущества? Излучение? Или еще одна сторона
доброты?
Наши огромные собаки, нападавшие и на моутов, боялись меня. А я так
люблю их. Вот! Вот они заскулили, пробуют выть, затягивая хором, глубокими,
плачущими голосами. Тим орет на них:
- Да успокойтесь вы!
И думает: "Я слышал, слышал об этой проклятой способности, но не
верил. Как изобретатели смогли увязать телепатию и гипноз с такими
новинками, как его жилет и каска?
В воздухе стыл голубой дождь сетки. Ночники ползали по ней. Разевая
рты, они бросали звуки в меня (своим криком ночники убивают пищу). Они
раздувались, они чуть не лопались от усилий. Мелькали языки, дрожали
мембраны. Свет и звал и убивал их. Умирая, они скатывались по сетке в ров.
Там их пожирали какие-то существа, хрустя и чавкая.
Белая плесень стала вползать по сетке. Она совала ложноножки во все
ячейки. Сейчас, сейчас она вольется внутрь.
Но щелкнул разряд (автореле!), и плесень упала вниз большой мучнистой
лепешкой.
Шла глубокая ночь, светилась равнина. Я ходил. Биостанция поставлена
на самом высоком здешнем холме. Я видел голубое свечение равнины, а в нем
холмы в виде темных вздутий. Они вливались в небо кронами деревьев.
Пустынные места... Выходит, они не были пустынными.
За четверть диаметра от нас, на западе, была колония, а в ней Зло. Там
жили люди, прилетевшие с планеты Виргус. Тайно от нас (почему?) колония
освоена три месяца назад.
Утром я пойду в колонию. Я раздавлю Зло, такова цель.
Мне нужна помощь в дороге, нужен Тимофей, собаки, "Алешка".
Согласится ли Тим?
Ничего, уговорю. Как он там? Лежит, закинув руки за голову. Вот думает
о моем превращении. Затем некоторое время размышлял о судьбе щенят Джесси -
их нужно отнять у матери и переводить на нормальный режим. Спасибо, Тим, за
такое соседство!..
Вот улыбнулся,в темноту - воображает себе лица коллег, когда он
вернется к ним через пять-десять лет с Люцифера.
Вот думает о Дарвине и Менделе.
- Я вас перепрыгну... обоих... - шепчет он. И снова я не верю себе:
скромняга Тим - и такое. Шепчу: - Спи, спи, милый Тим, завтра ты дашь мне
собак и поведешь машину. Сам.
А Люцифер?
Люцифер! Ты алмаз среди венка мертвых планет этого солнца. Ты обмазан
Первичной Слизью, тебе еще предстоит сделать из нее отточенно прекрасных
зверей, насекомых и рыб (это только их эскизы - моут и прочие). Но твою
судьбу могут исказить виргусяне.
...Штохл! Я вижу тебя, твой черный профиль. Ты словно вырезан из
бумаги - в тебе два измерения. И мне предстоит уточнить, насколько ты
глубок. Поберегись!
А-а, ты держишь в руках сейсмограмму. Уже знаешь: садилась ракетная
шлюпка. Озабоченность морщит твой покатый лоб. Ты жалеешь, что не был готов
к такому быстрому повороту дела. Ты ждешь возможности удара.
Думаешь так: "Мне дорого время, нужно год, два, три повертеть шариком,
и тогда все убедятся в моей правоте и силе и примирятся со мной".
...Тимофей, славный мой человек. Ты не можешь уснуть?
Да? Так спи, спи... до утра. Позавтракав, ты предложишь мне и себя и
собак. А еще мы возьмем ракетное ружье, его понесет Ники. Решено!
Я прошел в дом. Храпел Тим. Глядели на меня и жались в теплую мягкую
кучу собаки, милые, добрые...
ВТОРОЙ ДЕНЬ АРГУСА
За десертом Тимофей огладил бороду и защемил ее в кулаке. Дернув вниз,
спросил: - Что намерено делать ваше величество? Сидеть здесь? Ты что, решил
пребывать в Аргусах вечно?
("Сейчас ты предложишь мне помощь".)
- Видишь ли, - сказал Тимофей, кося глазами. - Ты рад полученному
могуществу, оно есть, мне снились всю ночь твои распрекрасные очи. Но,
голубчик, за такое могущество дорого платят. Я слышал, этот жилет...
Короче, тебя невозможно убить. Это, конечно, ложь. А все-таки безопасно ли
долго носить на себе вещь таких странных свойств? Посему бери меня, собак,
карету. Ты хоть приблизительно знаешь, где эта треклятая колония?
- Я их вижу. Понимаешь, я вижу место, ландшафт, особенно его. Но не
координаты, конечно.
- А найдешь на карте?
- Запросто. Там характерная развилка реки и... плато с выходами синих
горных пород. По-моему, это плато Синее.
- У меня есть фотокарта, я даже разбил координатную сетку. Примерно,
конечно.
Тимофей стал открывать ящик за ящиком, разыскивал карту (у него всегда
беспорядок). Говорил в то же время: - На собак я надену суперы.
"...А сейчас ты мне расскажешь о Штохле и Глене. Они с твоей земли".
- Занятно, - говорил Тим, роясь в ящике. - Мелькнуло имя Штохл...
Звать Отто?
- Ага! Плюс Иванович... Чех, немец, русский - все намешано. Сутулый,
быстрый, подбородок и нос образуют профиль щипцов.
- Вспомнил! Встречал я его - эгоцентричная штучка! Но зачем ему делать
зло? Властолюбие? - рассуждал Тимофей. - Нет, стремление всегда настоять на
своем. Вот одна его фразочка: "Тысячу раз скажу, а продолблю в голове
дырочку".
Мозг его какой-то безводный - формулы, принципы, системы. Но вдруг
короткое замыкание - и загадка поведения. Он еще выступал со статьями о
колонизации планет. Глен... Это сторонник биологической колонизации... Вот
она, карта! Глен, хирург, селекционер, генетик, он будущая знаменитость,
мой враг и, наверное, гений.
Тимофей достал папку, развязал шнурки и бросил карту на стол поверх
посуды.
- Мы с Гленом враги. Я наблюдатель, я хочу на каждой планете все
сохранить неприкосновенным, он же тянется все переделать. Самоуверенный
тип, не люблю.
Карта была тимовская, неряшливая, самодельная. Но съемка вполне
прилична. Мы нашли и реку и плато.
- Километров тысчонок пятнадцать-двадцать, - говорил Тимофей, меряя
пальцами. - Вылетаем в девять? Да? Тогда поспешим, туман поднимается.
Когда все решилось, я почувствовал новый голод. Я стал брать и доедать
все со стола: бутерброды, паштет, сахар. Тимофей озабоченно глядел на меня:
- Повысился обмен. Хорошо бы тебя проверить калориметрически, -
бормотал он. - Надо с собой взять еды побольше. Найдем мы еду у колонистов?
- Конечно. Но Штохл, знаешь ли, что-то там мудрит с автоматами.
- Ври больше! - выкрикнул Тим. - Будто видишь.
А я видел.
Жуя, увидел плоскогорье, дым, обрывки пламени. Из дымного что-то косо
взлетело вверх. Оно пронеслось по небу и исчезло. А вот и смеющийся Штохл.
Он какой-то острый.
Пронзительны его нос и длинный подбородок. Он смугл, Отто Иванович.
Губы тонкие, вобраны внутрь их краешки. И все - нос, подбородок и глаза -
имеют въедливую, шильную остроту. Вот он махнул рукой и задумался, заложив
ладони под мышку. А то - широкое - бешено несется к нам, обжигая макушки
деревьев. И я понял, он ударил по нас первый. Я догадался - то, птица на
узких крыльях, что летало над нами недели две назад, был его робот -
соглядатай.
ЧИСЛО 21-Е ВОСЬМОГО МЕСЯЦА
(Дневник Т. Мохова)
Странные, напряженные дни. Хочу описать их, чтобы не ушли, не были
забыты. Во-первых, колония виргусян: отчего я не был предупрежден? Или было
оговорено в Совете, что они объявятся сами?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг