Эти продержались дольше остальных.
Она кокетливо протянула голую ногу вверх, немного подержала, покрутив
носком:
- И так красивая, правда? - на Славу Мила не глядела, только на свою
ногу.
- Ты балетом занималась? - наобум спросил Слава.
- Да, два года балетом, год гимнастикой и пять месяцев фигурным
катанием.- оттянув ступню с поджатыми пальчиками, она исполнила какое-то
воздушное па.
- Нравится? - Мила остановилась у капота машины и сложила ножки
"бантиком" - пятки вместе, носки врозь.
В кабаке черная футболка была аккуратно заправлена за широкий пояс юбки.
Ночью не бросались в глаза ни неровность края, ни нитки, чуть вылезающие
за этот край. Воздушные колготки, при всей своей относительности, делали
девочку одетой. Сейчас Слава уставился на ее тонкие длинные ноги и никак
не мог оторвать взгляд. Только краснел. Выпущенная наружу футболка
доходила до края слишком короткой юбки, кое-где перекрывая этот край,
делая юбку и вовсе бессмысленной и ненужной, а девочку голой. Поняв в чем
дело, Слава поросил:
- Заправь, пожалуйста футболку.
- Так жарко же, - она откинула назад нечесанные волосы, косичек не было,
один пушистый ком. На шее, по впадинке рядом с натянутой мышцей, блеснула
длинная нить серьги.
- Поехали, - со странной злостью на самого себя, Слава сел за руль.
Чтобы успокоиться, хотелось разогнать эту великолепную машину, да
шандарахнуть как следует в дерево покрепче. Так ведь не разобьется! Броня.
"Варкалось. Хливкие шорьки..."- почему-то пришел в голову этот отрывок из
книжки, которую читала в детстве мама. Может быть, потому что
действительно не смеркалось, а все вокруг как-то воркалось. И дома, и
люди, и дорога впереди.
- Стой! - приказала Мила,- тебя заносит.
- Да никуда меня не заносит, - попытался оправдаться Слава, но, все же,
притормозил и остановился.
Немного посидели молча. Слава расправил онемевшую спину. Людей на улице
никого, машин нет. Что случилось? Только маячит впереди прилавок из
поставленных на попа ящиков, рядом ведро черешни и еще чего-то. А продавца
нет. Стоит пустой прилавок напротив калитки, лежат на весах красные
помидоры... Тишина. Снова страшно. Слава осторожно вышел из машины,
огляделся. Специально погромче захлопнул дверцу. Постоял, подождал.
Ничего. Только ветер теребит листья на деревьях и падают на землю какие-то
ягоды.
Медленно подошел к ящику-прилавку. Аж дух перехватило. Глаза разбежались
и никак не могли остановиться на чем-нибудь одном. Лежала плавной
змеей-загогулиной красная колбаса, рядом еще коричневая - домашняя.
Трехлитровая банка молока, пакет творога. Килограмма три. Это тебе не
жидкий ресторан! А где хозяин-то?!
- Эй! - Слава подошел к калитке и крикнул.
Даже если все это просто ловушка, расставленная на дороге кровожадными
джиннами для доверчивых добрых молодцев, он решил рискнуть. Оглянулся -
Мила доедала помидор и вертела в руках колбасу.
- Брать будете? - спросила усталая пожилая женщина, вытирая измазанные
землей руки о передник.
Слава мог только кивнуть.
- Сейчас подойду, - она, не торопясь, сполоснула руки водой из
аллюминиевого рукомойника, подвешенного на жерди возле дома.
Слава с нетерпением слушал, как бьется в ее ладонях металлический язычок.
Мила уже жевала колбасу.
- Творог возьмем? - зачем-то спросил Слава девочку.
- Ага. И помидоры, и черешню! - Мила подозрительно ткнула пальцем в
пакетик с мелко наструганной оранжевой морковкой. - А это что?
- Морковочка, корейская. Берите! Вот, сливочки попробуйте...
Сливки оказались густыми и сытными, как хорошая сметана. Слава даже
спросил, какая она, сметана, здесь бывает. Неужели действительно ложка
стоит, как бабка рассказывала про старые добрые времена. В сказки не
верилось.
- Нету, сметанки. Всю разобрали, - покачала головой женщина, - морковку
тоже всю возьмите, под колбаску...
И Слава взял морковку. Вот картошку молодую подумали и решили не брать.
Ведро черешни разгрузили по драным полиэтиленовым мешкам. Мила спросила,
где можно переночевать, женщина обьяснила про турбазу:
- Чуть дальше по дороге, там указатель будет. Увидите.
Дурацкая черешня вырывалась из пакетов и бегала по машине. Турбаза
называлась "Орлиный залет", и Мила почему-то фыркнула себе в руку. Самым
тяжелым оказался разговор с администраторшей, потной прыщавой теткой,
которая выдавала только одну койку на один паспорт и грозила без паспорта
вообще с базы выгнать взашей с миллицией. Но номера были только
двухместные, поэтому Слава заплатил за одну койку, а добрая кастелянша
выдала два комплекта белья.
На всю базу работала одна душевая кабинка, поэтому помыться до отбоя, то
есть до десяти часов, Слава не надеялся. Просто привел себя в порядок, как
мог, в туалете. Впрочем, он был не один такой умный. Пришлось ждать
очереди. Администраторша строго-настрого запретила есть в номере и
распивать спиртные напитки, а также ходить по территории после отбоя. Но,
видно, никто этого распоряжения не выполнял. Было шумно и людно. Слава еле
нашел дорогу обратно в свой номер - маленький деревянный домик,
разделенный внутренней фанерной пергородкой на две секции. В каждую секцию
втискивались пара кроватей, одна тумбочка и шкаф. К шкафу Слава подойти
побоялся: ножка одкосилась, сооружение опиралось на стену, дверца
держалится на двух хлипких винтах, а другая намертво прибита гвоздями.
"За что столько денег содрали? - удивился Слава, - в туалете грязно, душ
не работает, столовая с семи часов закрыта!" Хорошо, хоть белье было читое
и не рваное, немного сыровато, но ничего. Подрожав слегка, Слава скоро
согрелся. Сказалась старая закалка.
- Слав, ты спишь? - в комнату осторожно вошла Мила.
- М-мм?
- Это ты?
- Я, я, - он почти уже заснул, уплыл в теплый и безопасный сон. - Опять
Поганка?
- А? - Она тихонько села на постель. - Нет. Я тут пару раз комнатой
ошиблась.
Слава решил не уточнять. Мила пощелкала выключателем. Свет не зажигался.
- Слушай, - девочка уже разделась и легла, противно заскрипели ржавые
пружины кравати, сетка под матрасом почти провалилась вниз. - Можно я к
тебе лягу?
Слава повыше натянул одеяло.
- У меня постель разваливается! - Мила испуганно ухватилась за тумбочку.
- А ты лежи спокойно, - посоветовал ей Слава,- не вертись!
За стеной ритмично стучала и поскрипывала чья-то койка. Мила принялась
считать:
- Раз-два, ра-аз. Раз-два, ра-аз!
- Прекрати! - попросил Слава и отвернулся лицом к стенке.
Но там, за стенкой, принялась стонать женщина, ей вторил, порыкивая,
мужчина. Если Слава закрывал глаза, то казалось, что никакой стены нет
вовсе, и бесплатное эротическое шоу происходит прямо на его постели, и
даже, как ни прискорбно, с его участием. Пришлось открыть глаза.
Вскоре, минут через двадцать, стоны слились в единый победный клич, стало
тише. Только кровать за стенкой все еще по инерции мелко дрожала. Слава
принялся засыпать по новой: белые слоны вышагивают перед дворцом
магараджи! Один белый слон, два белых слона... Раз-два, ра-аз... На балкон
вышел смуглый магараджа-Бек со своей магарани на восемь мегабайт. Раз-два,
ра-аз... Магараджа перекинул магарани через балконные перила виллы Ксения,
задрал ей юбку и - раз-два-ра-аз... Поехал в такт вместе со слонами. Белые
слоны шли тоже в этом ритме, выписывая летку-енку строем, не сбивая шага.
А шли слоны прямо на Славу. И ему оставалось только развернуться, встать
раком - и... Вскрикнув, Слава открыл глаза. Темно, за стенкой опять
кровать стучит и поскрипывает... Тик-так. Тик-так. Бум-бам. Раз-два. Слава
перевернулся на спину и стал глядеть в потолок.
Порнографию Слава смотрел давно, два года назад. Брат притащил две
трехчасовые кассеты, называл почему-то "собачатиной". Славу надолго не
хватило - стало грустно и противно, брат гнусно хихикал, а то и открованно
ржал во всю глотку. Оставшись с утра один, Слава пересмотрел первую
попавшуюся - немецкую, почти до конца. Гадость все это! Гадость... Жирные
тетки трясли сиськами и крутили себе соски, неестественно виляя жопами.
Они закатывали глаза и высовывали язык. Потом мужики, которые до этого
просто смотрели со стороны, тоже разделись и, грубо поставив телок раком,
стали их шкиндиферить по очереди. Сначала одну, потом другую. Менялись
местами. С юридической точки зрения Слава мог бы классифицировать это
зрелище, как групповое изнасилование. Даже срок и статью примерил по УК
издания 1978 года, но смотрел. Возбудился и выключил. Вот и теперь, от
всех этих звуков поплыли перед глазами мерзкие тетки с накрученными
сиськами. За стеной последний раз стукнулась кровать, и все стихло. Сон не
шел. Что делать?
"Только я глаза закрою... Только я глаза открою..." Кто это написал? Омар
Хайям? Нужно просто переключиться, не думать. Думать, но о другом. О чем?
О чем остальные мужики думают в эти моменты? Темные стройные ноги. Выше?
Перегнуть через перила вторго этажа виллы "Ксения", чтобы свисала вниз и
не рыпалась, накинуть черную футболку... Нет!!! Пришлось открыть глаза и
опять глядеть в потолок. Слава повернулся и перевел взгляд на соседнюю
кровать:
- Мил! А, Мил! - позвал тихо, чтоб за стенкой не услышали. Но за стенкой
все уже спали.
Привстав на локте, Слава протянул руку. Близко. Пальцы сразу коснулись
пушистых волос, утонули в них. Запах! Нежный запах, пряный - полынь под
солнцем или лимонная мята? Скрипнули пружины, девочка что-то пробормотала
и повернулась. Волосы проскочили между пальцев, его дрожащая ладонь
замерла над ее лицом, едва касаясь теплой кожи. Ровное дыхание, Мила спит.
Слава убрал руку. О чем он думал? Чего он хотел от нее? Стало стыдно и
обидно одновременно. Вспомнил Симеиз, ее дрожащее тельце, такое хрупкое и
сильное одновременно... М-да.
Стоп. Надо сменить тему. О чем-бы таком подумать? нельзя же вот так всю
ночь промаяться! Может, встать и походить? Не помогло. Слава осторожно сел
на край своей постели, прислушался к милиному дыханию. Через стенку было
слышно, как дышат соседи. Слава почувствовал себя полным идиотом. Артемон!
Верный и преданный своей хозяйке Артемон - носить в зубах всю жизнь ей
тапочки и кофе в постель. Сами собой сжались кулаки, Слава скрипнул
зубами. Эта стерва, небось, уже и с Беком переспала, и с остальными, и с
... С кем еще, Слава боялся даже представить. Что себе может позволить
такая вот в четырнадцать лет?! А все! Слава посмотрел ей в лицо:
приоткрытые полные губы, чуть подрагивавшие ресницы. Что она видит сейчас
во сне? Кого? Невольно Слава зарычал, тихо так, почти про себя.
Мила замотала головой:
- Мама, - еле-еле позвали в тишине ее губы, - не уходи! Мамочка...
Сразу горячей волной нежности обдало сердце. Несчастный ребенок! А он?
Просто грязная свинья!
Серые предрассветные сумерки наполнили комнату. В прямоуголькине окна
светлым пятном выделялся кусочек вечного неба.
В дверь стучали. Еще не проснувшись как следует, Слава приготовился к
следующей драке.
- Восемь часов! - сердито вопил за дверью женский голос. Стучали не
только к ним, но и в соседнюю дверь. Мужской голос в ответ сипло матерился.
Прохрипевшись, динамик под окном принялся орать какую-то чушь про "доброе
утро, дорогие друзья", но почему-то заткнулся. Наверное передумал, решил
Слава. Мила уже была одета и сидела, завернувшись в одеяло.
- Чего так рано? - удивился Слава.
- Холодно. - она слабо улыбнулась, - замерзла. Я покурю?
Слава слегка смутился:
- Отвернись, я оденусь.
Мила отворачиваться не стала, со смаком затянулась, разглядываю его
фигуру.
- А ты ничего!
- Да? - он порылся в кровати, разыскивая носки, - Скажи, лучше, что
делать-то будем?
Задумавшись, Мила пустила колечко в потолок:
- Сядем в машину и поедем.
- Куда? - спросил Слава.
- В Бахчисарай, маму искать. - Мила смотрела на него как на идиота.
Слава решил не спорить. В Бахчисарай, так в Бахчисарай. Вперед, верный
Артемон!
Всю дорогу Слава нервно оглядывался, ждал "рыбок" на мотоциклах,
охранников или еще чего-нибудь похуже. Не хватало летающих тарелок и
атомной войны. Вывод напрашивался сам собой и весьма неутешительный. Слава
был разбит, уничтожен морально и физически. Внутри поселились странная
пустота и отрешенность. И грусть: он, Слава Зарайский, стал
монстром-убийцей, готовым насиловать маленьких детей! Испугавшись такого
открытия, Слава посмотрел на Милу. Боже, он вчера чуть...! Ее. А ведь мог.
И даже очень. По спине полез холодный пот. Раньше он такого не чувствовал,
не то, что не хотел. А просто ТАКОГО не чувствовал.
- Ты почему на меня так смотришь? - Мила устала, под глазами разко
очертились темные круги.
- Неважно выглядишь.
- Знаю. Кошмары всю ночь снились, - она поправила волосы.
- Про маму? - слабо ухмыльнулся Слава, получилось не очень естественно.
- Нет. Как будто я убегаю, а меня ловят и насилуют. И по кусочкам, на
полосочки, острой бритвой. Чирк! И перья во все стороны летят, а я -
подушка. К чему перья снятся?
- Не знаю, - этого Слава действительно не знал.
Доехали до развилки - Севастополь налево, Бахчисарай направо. Повернули
направо.
- Слушай, Мил! - от неожиданного открытия Слава чуть не врезался в
дерево. - А ведь я того парня не убивал!
- Которого? - Мила сердито растирала ушибленную коленку.
- Ну, этого - Петрушеньку, - полез в карман Слава.
- Какого Петрушеньку? - девочка подозрительно нахмурилась. - Знаешь, ты
сегодня, в обшем-то, выглядишь тоже не фонтан.
Пока Слава рылся по карманам, Мила осторожно приоткрыла дверцу.
Чуть-чуть, едва заметно. Но Слава не обиделся, развернул листок и хотел
прочитать ей письмо, которое его так мучило.
- Ты это где нашел? - переспросила Мила.
- В штанах, котрые ты мне дала, - Слава слегка замялся, - тогда, помнишь
в Планерском?
- Ну!
- Баранки гну! Я не убивал его!
- Да кого же?! - Мила приоткрыла дверь пошире.
- Этого Петрушеньку, чьи штаны! Помнишь парня, который к нам в Симеизе,
в ресторане, пристал? - он ухватил ее за руку.
- Помню, - попыталась вырвать руку Мила, - и парня помню и штаны... Да
отпусти же меня!
Слава разжал пальцы:
- Извини. Я все думал, - стал объяснять Миле,- думал, как его родителям
сообщить...
- О чем? - она даже не удивилась, просто не поняла, - О чем сообщить?
- Что их сын умер, - Слава стал смотреть перед собой на замершую под
колесами дорогу.
- Ну и что? - она захлопнула дверцу, - Может дальше поедем, ты по пути
расскажешь. А то скоро жара начнеться... Давай!
Слава снова повел машину.
- Вот ты вспомни, - все никак не мог угомониться Слава, - про того
парня... Я один раз стрелял?
- Вообще или конкретно?
Слава сразу вспомнил ночного буку, оказавшегося Ежиком, и повеселел:
- Я там только Ежика ихнего убил!
- Конечно, - поддакнула Мила, - ты за дорогой следи. Автобус!!!
С туристическим красным автобусом с надписью "Севастополь" Слава, все же,
разминулся. Немного успокоился и продолжил более связно, как в институте
на экзамене:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг