сплотило рой разбросанных мыслей в один тугой и колючий комок, Слава
ощущал его в своем горле и желудке одновременно.
- Что вчера-то было? - осторожно спросила Мила.
- Говорят, харьки день мести перенесли.
- Да не, "Беркут" буянил. Перепились, к нам полезли.
- А, так это они? - Витя глядел вперед, ему было трудно поворачивать
голову.
- Ага, оружие, говорят, ищем.
- Там ихних шестерых кто-то в камышах отметелил. Злющие были, - Водитель
довольно ухмыльнулся. - Парень какой-то с девушкой отдыхал...
- Это я отдыхал, - подал голос третий, - с Греткой. А до этого мы в
гриле отдохнули.
- Весело отдохнули? - Мила решила поддержать беседу.
Третий со стоном потер бок:
- Ничего так. Бармен мне что-то сказал такое, я не помню... Да я и не
знаю, что он сказал. Но тут Гретка, сучка, как заорет, мол, что ты моему
парню сказал? И мне еще: Нурик, давай его, давай. Обычно бабы мужиков
оттаскивают, а эта - наоборот.
Витя заинтересовался, даже головой дернул, пытаясь оглянуться.
- И чего?
- Пришлось воевать. Я через стойку прыгнул и бармену нож в жопу воткнул.
У меня ножик маленький, туристический. Еще там кто-то сунулся, я обратно
на стойку вскочил и ногами его... А тут два омоновца. Эти, "беркуты". Ну я
их тоже...
- А потом они тебя нашли, значит.
- Они не меня искали, какого-то парня с девушкой. А нашли меня... Вот и
решили, что я - тот самый, кто им нужен. А их человек десять было, прямо
на микроавтобусе подъехали... Ох!.. - он снова потрогал свой бок.
- Мафию нашли! - Витя слабо хохотнул.
- Во-во, ящик армянского коньяка конфисковали...
- Это у кого?! - от неожиданности водитель выкрутил руль, машина чуть не
налетела на бетонный столб.
- Да, ладно. Было, так уже нету.
- Вот суки.
Снова замолчали.
- Может лучше в Старый Крым махнем? - предложил Витя.
- Да ну его, в Судаке в разлив возьмем.
- А где девочка Марина и ее машина?
- В этакую рань?
- На, Марина, чашку, лей, Марина, бражку! Это только с трех, - вздохнул
водитель.
- В Судаке тоже может не быть...
- Сейчас, может и в Судак не надо переться. Здесь посмотрим.
Справа вдруг открылась долина, похожая на воронку, вся в виноградниках.
Белые домики-мазанки неловко скатились к центру воронки. Туда вела
кособокая грунтовка. Водитель знал, куда едет - он притормозил прямо у
зеленого досчатого ларька, вылез из машины и принялся методично барабанить
кулаком в запертую дверь:
- Дядя Дима! Вставай, твою мать!.. Вот говно старое, - он повернулся к
остальным, - спит. Вставай, сволочь!
Витя остался сидеть в машине, Нурик вылез и стоял рядом, осоловело
промокая небольшую лысину.
- Кто это? - спросил Слава.
- Кто кто? - переспросил Витя.
- Ну, этот, который пошел?
- А, - покровительственно ухмыльнувшись, Витя представил друга, -
великий русский писатель Тимофеев!
- А что он написал? - оживилась сразу Мила, ее глаза зажглись охотничьим
азартом.
- Истинному Великому Писателю не обязательно что-то писать - он и так
уже велик!!! - Витя тоже вылез из машины.
Странно-покореженный мир деревьев с белесой листвой, отражающей свет,
мелкие холмы с пролысинами, как побитая молью шерсть, большие горы -
хребет гигантского зверя. Вспомнилась картинка - мирный город на ките.
Что, если кит нырнет?
Слава хотел было выйти навстречу этому зверю, когда рядом притормозил
зеленый жигуль. В жигуле сидели головы - наверное, не одни лишь головы, но
Слава видел только четыре одинаковых бритых головы. Голова за рулем что-то
процедила. Нурик что-то ответил. Тогда цедить принялись одновременно все
головы, Нурик снова что-то ответил.
- Ага, - Витя почесал свалявшиеся волосы, - свинья грязь найдет.
- Какая свинья? - не понял Слава.
- Нурик опять решил покуролесить.
Головы продолжали цедить, все громче и громче. Слава даже разобрал слово
"сынок".
- Я вас на елде вертел, сосунки, - отчетливо ответил Нурик.
Головы одновременно дернулись, из правого окна, величаво помахивая,
высунулась рука с большим черным пистолетом. Писатель Тимофеев как ни в
чем не бывало продолжал барабанить в дверь и крыть дядю Диму, Витя стоял
молча. Слава и Мила тоже решили промолчать. Нурик нагнулся к машине -
Слава отметил брезгливое выражение его лица - и достал железный лом,
бережно закутанный в чистую газету. Дальше Слава успел только запомнить,
как самоуверенная рука, только что направленная под углом в небо,
оказалась направленной под тем же углом вниз. В этом было что-то
неестественное. Локоть просто не умел так гнуться. Постояв мгновенье в
безмолвной тишине, зеленый жигуль резко рванул назад, развернулся юзом и
помчался, ослепленный сияющим солнцем, по извивам уходящей вверх к горам
грунтовки.
Писатель Тимофеев перестал барабанить.
- За ними?
- Ага.
Нурик спокойно заполз на свое место, Тимофеев плюхнулся за руль.
Бессмысленность происходящего не сразу дошла до славиного сознания, он
смотрел на пролетающие мимо обрывы - где-то внизу, далеко-далеко, зеленое
- деревья и кусты, посаженный ровными рядами виноград, серо-коричневое -
земля. Все это несло тихую радость, как в детстве маленькие домики и
семафорчики у игрушечнй железной дороги. Будто сбылась детская мечта, и
летит он сейчас по пластмассовому кругу на месте вооборожаемого машиниста!
Слава опомнился, только когда случайно увидел в узком зеркальце свою
идиотскую улыбку.
Зеленый жигуль никак не мог от них оторваться, бритые головы испуганно
оглядывались. Машины опасно подпрыгивали на ухабах, Слава чувствовал себя
космонавтом в центрифуге. Мила сидела спокойно. Витя закурил. Грунтовка
петляла, иногда сворачивая под острым углом - тогда машины шли юзом,
поднимая плотные клубы белой пыли. Пыль забиралась в нос, хрустела на
зубах. Кругом уже ничего не было видно, только какая-то мутная каша
проносящегося мимо пространства и зеленый жигуль - все ближе и ближе.
После очередного прыжка раздался тяжелый удар, у жигуля оказалась разбитой
задняя фара.
- Догоняем, - констатировал Тимофеев.
Внезапно Нурик заорал фальцетом:
- Налево! Поворачивай!
Машина, не сбавляя хода, свернула на колею - пару секунд ехали на двух
колесах. Жигуль, сопровождаемый белой пылью, исчез за поворотом. Колея
резко уходила вниз, Тимофеев не сбавлял скорости - машину кидало во все
стороны. Витя выплюнул окуроук в окно.
- Нурик, а зачем свернули-то?
- К татарам, за самогоном.
- К каким еще татарам? - озабоченно нахмурился Тимофеев.
- У меня здесь родственники живут.
- Нурик, ты что, татарин?
- Ну, да - Нуриджан, но я не крымский, мы - поволжские...
- Это как немцы, что ль?
- А родственники твои?
- Не, они, наверное, крымские... Там тетка замужем, сестра двоюродная и
жена брата, и еще бабка. Родня, короче.
- А самогон-то хороший? - забеспокоился Витя.
- Проверим.
- Нормально, едем, - Тимофеев прибавил газу. Но тут закричала Мила:
- Тормози!
Машина остановилась так резко, что Слава чуть не выпал на переднее
сидение, прямо к Вите на колени. Тимофеев обернулся и непонимающе
уставился на Милу:
- Чего тормози?
Мила вдруг смутилась:
- Нам надо дальше ехать...
Витя пытался возразить, но Тимофеев развернул машину.
- В Судак?
- Да, а то здесь шумно как-то...
- Может им на автобусе лучше? - зевнул Нурик.
- До остановки и довезу. А потом - за самогоном.
Жестяная раскаленная коробка остановки не спасала от жары. Мила изучала
полустертое расписание, долго, прищурясь, смотрела на солнце - и опять на
расписание.
- По идее, через полчаса должен быть.
Она села на лавочку в тени, брезгливо скинув в пыльную грязь окурок.
- Поехали в Судак генуэзскую крепость смотреть?
- Откуда здесь генуэзская крепость?
- Скорее всего, ее построили генуэзцы.
- Генуэзцы - это где Генуя? - вспомнил Слава. Откуда здесь Генуя?..
- Генуя, Генуя, - раскрыв потрепанную книжицу, Мила принялась изучать
черно-белые фотографии, - вот, видищь?
- Что это?
- Путеводитель какой-то, - отогнув картинку, она посмотрела на обложку,
- в сумке нашла. Тут страницы слиплись, - Мила сковырнула какую-то темную
корочку. - Карту кровью заляпали, сволочи. Короче, в Судак едем? Одно
название чего стоит! А?!
Рассеянно Слава пожал плечами.
- Сначала надо разобраться с делами...
- Нет, сначала мы посмотрим крепость. Ты когда-нибудь видел настоящую
генуэзскую крепость?!
- Нет.
- Ну вот, увидишь!
Спорить было бесполезно, да и не нужно - кругом совершенно непривычный,
другой мир. Хорошо хоть все по-русски понимают. Дикость какая! И вроде
"магазин" написано, а не тот, не московский со стеклянной витриной и
цветными щедрыми этикетками: доски, крашенные синим, прземистое все,
пыльное. Сельпо, как в глубоком подмосковье... Слава не любил глубокое
подмосковье, отсутствие асфальта на грязных улицах - не поймешь, то ли
тропа, то ли дорога. Лес любил, а этот переходный ландшафт просто
ненавидел: или дикий лес, или прямой асфальт, третьего быть не могло...
Странные сетчатые заборы, странные люди, помятые и сытно-довольные, тетки
в халатах и шлепанцах, идущие в магазин, козы, перед остановкой щиплющие
траву свинцового цвета. Мимо проскрипел велосепедист лет шестидесяти в
ватнике на голое тело и помятой кепке, ему навстречу прошла девушка -
слишком вылизанная, прямая и стройная, рассекает мощной грудью жаркое
пыльное марево в квадратной, слишком чистой белой кофточке с длинным
рукавом. Слишком городская... В Москве так тщательно не одеваются.
- Ну, ты чего на солнце тут, - подвинулсь Мила, - Садись! Башку напечет.
Чего на людей вылупился, как китайский агент? Никогда в Крыму не был?
- Был. В санатории.
- В каком?
- Не знаю, лет в шесть. В Евпатории.
- Ну и как?
- Так... розы, море, песок.
Слава был ошеломлен, он помнил совсем другое: обилие зелени, мягкий песок
под ступнями влажно пружинил и набивался в плавки, поэтому он их всегда
снимал, а над ним все смеялись и воспиттельница ругалась. В конце-концов
он просто закопал плавки поглубже в песок под водой, но его заставили
купаться в трусиках. Приходилось плакать ночами тихо-тихо, чтоб никто не
узнал.
- Да ты совсем раскис!
В ответ Слава только посмотрел на милины ввалившиеся глаза.
- Может, позавтракаем?
- Не, не хочу...
Над урной, полной обьедков и непонятных бумаг, важно суетились мухи.
- Слушай, Милка я устал, - отодвинув тарелку, Слава готов был просто
развалиться по кусочкам, так болело все тело.
- Хэш хочешь? - потягивая из стканчика пепси-колу, она смешно стягивала
трубочкой слишком толстые губы.
- Вообще-то я наелся. А что это? - опять она над ним смеется.
- Боль снимет. Гашиш. - Она еще отпила, - ну не смотри ты на меня так! Я
же тебе не дозу предлагаю, как лекарство...
- А ты что, уже приняла? - он подозрительно принюхался.
- Нет. Мне больше нельзя. Только колу, - Мила немного подумала,
вслушиваясь в свой бурчащий живот, - и пиво. Все. А ты знаещь, я в сумке
очки черные нашла. На, примерь.
Вздрогнув, Слава пролил пузырящуюся жидкость :
- Это еще зачем?
- У тебя фингал под глазом. Неприлично.
Неловко поерзав по непривычной щитине, проверил. Действительно болит.
Подозрительно оглядев отливающие радужным стекла и черную пластмассу,
надел на нос - неудобно.
- Ну ты, фраер!!! Тебе идет - крутой мэн!
Мила завертела головой, оглядывая маленькое длинное кафе с зеркальным
потолком. За стойками, прикрытые бутылками, тоже сверкали зеркала.
- Вон, у кассы можно посмотреть!
Она потянула Славу туда. Готовая в любой момент нажать красную кнопку
тревоги, пухленькая молодая кассирша, лет восемнадцати, испуганно
схватилась за открытые ящички. Сквозь пестрый провал стекла на Славу
смотрел отвратительный "джентельмен удачи" из телешоу невысокого калибра:
брюки с разводами цвета хаки, белесая щетина, черные глазницы очков,
жестко-ироничная ухмылка. "М-да, осталось только кассу ограбить."
Улыбка стала жалобной.
- Да ну тебя! - Слава махнул рукой и заметил, как расслабилась кассирша,
- зачем ты из меня монстра делаешь?
Вернувшись за столик, он стал бережно допивать колу, но очки не снял.
- Мне побриться надо.
- Зачем? Так лучше, отпусти бороду. Тебе пойдет!
- Как и бриджи! - он вспомнил свои несчастные брюки.
- Ну, - смутилась Мила, - В следующий раз сам зашивай!
В зале народу было не много - хорошо, спокойно. Две девочки лет пяти или
семи в светлых платицах, с бантиками, ели мороженное из широких
пластмассовых мисочек на ножках. Сидящая рядом пожилая женщина ласково
улыбалась, наверное бабушка. Четыре девушки жеманно терлись в уголочке
поближе к двери. Интеллигентного вида парень в тонких очках с шикарной
брюнеткой. Два человека среднего возраста, у каждого дипломат. Откуда? За
соседним столиком, через один от них, странная веселая группа парней лет
двадцати в черной коже - жилет, ремень, брюки тоже черные, улыбаются,
трезвые, иногда смотрят на девушек, не задирают, кокетничают с барменшами,
те отпускают им пиво бесплатно ...
Мирно жужжат вентиляторы на страже двух миров, верх-низ. Где настоящий -
не поймешь. В зеркалах на потолке мир существовал вверх тормашками
совершенно естественно: плавали макушки чьих-то голов над белыми блинами
столиков... К столику веселых парней приплыла еще одна копна светлых
волос. Сильная рука положила что-то на белую поверхность, рядом с темной
пивной бутылкой. Слава опустил глаза, даже в голове закружилось - ни
вентиляторов, ни квадратиков, делящих общую зеркальную поверхность потолка
на сегменты. Наверное, в таких сегментах видят мир все насекомые?
С трудом Слава отыскал в зале заинтересовавшую его группу, разговор там
шел уже на повышенных тонах. Испуганно переглядывались девушки-барменши.
- Мы так не договаривались! - тихо рычал верзила в пуленепробиваемом
зеленом жилете. Он был похож на рассерженного медведя-шатуна или
викинга-берсерка..
Один из парней, бледноватый, со слегка вытянутым лицом, успокаивюще
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг