параллельно линии горизонта. Половина парусов двигалась в одну сторону,
половина - в другую. Это казалось абсолютно лишенным смысла, словно
веселенький узор на обоях в горящем доме.
ГЛАВА 2.
Прием по случаю счастливого возвращения проходил в новом здании
императорского дворца - гигантской подкове из стеклокаменных блоков,
ласково обхватившей с трех сторон храм Святой Софии. На фоне этой
громадины храм выглядел изящной старой игрушкой в неловких руках
младенца-олигофрена. Комнин, впрочем, во всем теперь был готов усмотреть
признаки деградации.
Прием начался с торжественной панихиды в храме. Император стоял,
беспокойно стреляя глазами то в любимую дочь, то в министра войны
Темуджина Есугея. Плоское лицо министра, всегда непроницаемое, сегодня
просто напоминало ровное дно медного тазика. Ольга в глухой малиновой
тунике и белом длинном хитоне, с волосами, убранными в аккуратную косу,
была само послушание. Иногда она спокойно встречалась глазами с отцом - и
тогда угловатое лицо императора начинало подрагивать.
Панихиду проводил митрополит Кирилл. Его жидковатый, вроде бы, голос
проникал в самые дальние закуты храма. Изнутри храм все еще был большим.
Большим, темным и неуютным. А может быть, это митрополит распространял
вокруг себя такое настроение. Тяжелый пронзительный взгляд, тяжелые космы
спадают на покатые плечи. Очень влиятельный религиозный фанатик.
Панихида происходила в присутствии всей константинопольской знати.
Министры, их жены, любовники жен и любовницы любовников, Префект Центра,
заместители Префектов Африки и Гипербореи, их жены и взрослые дети. Первый
стратиг Государственной Стражи Димитрий Дук стоял, не стесняясь, в обнимку
с Клио, своей новой супругой. Провинциальная гетера Клио была, разумеется,
очень горда своим новым положением. Комнин, представлявший Тайную Службу,
был без Пенелопы - нечего ей здесь делать, пусть сразу приходит во дворец.
После панихиды высокие гости проследовали во дворец по специальному
коридору, соединявшему храм с Розовым Фойе резидентции Императора.
Митрополит шел рядом с Императором, что-то говорил ему тихо. Император
Константин прятал глаза, но слушал, не перебивая. Зреют государственные
решения. Комнин понял, что должен перехватить митрополита сразу после
Императора.
В фойе мужчины скинули на руки слуг черные накидки, оставшись в цветных
одеждах. Цвета хитонов, правда, были довольно однообразны - либо золотая
парча иконопочитателей, либо голубой хлопок иконоборцев. Хитон Императора
был белый, хитон Первого стратига Госстражи выделялся ярко-красным цветом.
Беспартийность Императора диктовалась его неприязнью не только к
политическим партиям, но и к политике как таковой. Зато беспартийность
Димитрия Дука возникла в результате ссоры с митрополитом. Митрополит был в
черной рясе, но на груди, помимо креста, носил голубой значок иконоборца.
Фактически именно он руководил партией, а вовсе не александрийский
промышленник Флорес, которого даже не пригласили на прием. Митрополит
осудил последний брак Дука, объявив его "узами плоти, но не души", и даже
распорядился прогнать из лона Церкви священника, венчавшего Дука с бывшей
гетерой. Дук, конечно же, покинул партию, заявив, что еще не известно, кто
кого и откуда прогнал. Заявление это не было лишено оснований: министр
войны Есугей - иконопочитатель, министр финансов Александр Маймон - тоже
иконопочитатель, а обязательная беспартийность Тайной Службы
подчеркивалась черным хитоном, в котором был Комнин.
С митрополитом оставалась только Гвардия и банкиры. Это, конечно, тоже
немало. Комнин следовал за митрополитом и Императором, выдерживая
безопасную дистанцию. Хорошо бы услышать, о чем они говорят, но еще лучше
- чтобы никому не пришло в голову, будто Комнина это интересует.
Широкая лестница, выложенная каракским мрамором, вела в Зал Симпосионов.
Обнаженные флейтистки уже выдували тихую меллодию, усиленную аккустикой
зала - Император, не будучи искушен в политике, был большим знатоком
музыки и ненавидел электронное усиление звука. Ложа стояли полукругом, еда
уже дымилась на столе. Юные виночерпии - курсанты гвардейского училища -
стояли наготове с глиняными кувшинами, чтобы наполнить чаши херсонесской
"Тамарой" урожая 1936 года. Византийский Император Константин Двадцать
Второй любил северные вина - не только вина Тавриды (это еще куда ни шло),
но даже похожие на уксус вина старой Турции, сделанные из винограда,
растущего возле Равенны. "Вклад в укрепление дружбы между двумя
космическими державами," - отшучивался обычно Император. А гостям
приходилось это пить.
Комнин поморщился, пригубив приторную густую "Тамару". Ему, как и многим,
был больше по нраву золотистый "Лимассол" или хотя бы простенький, но
освежающий палестинский "Крестоносец".
Но если не считать вин, все было превосходно. Кальмар в апельсиновом
соусе не заставлял кровь отливать от головы к желудку, тихая музыка не
мешала краем уха слушать чужие разговоры, а скупые движения танцовщиц не
отвлекали от мыслей. Сейчас, прежде, чем наседать на митрополита, надо
прикинуть всю обстановку. Во-первых, о чем это митрополит так напряженно
беседует с Императором? Митрополит Кирилл, иконоборец до мозга костей, не
склонен к светскому трепу, да и вообще - к светскому времяпрепровождению.
Если уж он вообще пришел во дворец сам, а не прислал вместо себя
какого-нибудь развратного епископа, значит, у него есть, о чем поговорить
всерьез. Едва ли он пытается склонить Императора на сторону иконоборчества
- это прямой путь поссориться с монархом.
Комнин положил в рот кусочек кальмара и по привычке потянулся было за
чашей, но вовремя отдернул руку. Запил холодной водой из хрустального
стаканчика. Две танцовщицы раскачивались в центре круга, возле флейтисток,
а третья медленно двигалась вдоль стола. Тело ее мелко дрожало, заставляя
свет неярких ламп многократно отражаться от ожерелья из золотых монеток и
рубина, укрепленного в пупке. Босые ноги ступали мерными короткими шагами,
а руки извивались, как змеи. Когда танцовщица прошла мимо Комнина, он
заметил, что глаза ее совершенно пусты.
"Наверное, ее накачали отваром спорыньи," - подумал Комнин с легкой
брезгливостью. Танцовщицы его больше не интересовали. Ладно, митрополит
пришел сюда не миссионерством заниматься. А чем? Проблем у Церкви - таких,
чтобы специально беседовать с Императором - на сегодняшний день нет.
Комнин перед визитом во дворец специально проверил все доступные данные.
Может быть, митрополит копает под Дука? Скорее всего. Но как подкопаться
под главного цента Империи? Император уверен в его полной лояльности, и не
зря. Остается обвинение в некомпетентности. Теперь второй вопрос: каким
образом поп может обвинить цента в некомпетентности? Последние лет десять
Церковь не страдала от преступников. Об этом Третий стратиг Тайной Службы
знал достоверно, поскольку лично был знаком с основными преступниками
Империи - как одиночками, так и главарями групп. Сергий Коростенский,
организатор убийств, как ни странно, очень набожный человек. Сторонник
иконоборчества, кстати. Петепра Хаппи? Он поставляет африканских девок в
"веселые бани" на Севере Империи и в некоторые сады развлечений
Конфедерации. Но Афинский Собор запретил Церкви влиять на нравственность
верующих с помощью государственного принуждения, и Кирилл неоднократно
доказывал, что искренне согласен с этим запретом. Радзанган-Козел?
Контрабанда. Ну, уж если его интересы пересекаются с интересами Церкви...
Чушь. А если речь идет о каких-то конфедератских гастролерах? Тогда у
митрополита должны были появиться претензии не к Госстраже, а к Тайной
Службе. К тому же в Конфедерации практически отсутствует серьезная
преступность.
Может, Кирилл сам выдумал какое-то страшное преступление? Ни за что. Если
уж митрополит начинает под кого-то копать, то не на пустом месте.
Комнин снова отпил воды, поискал глазами Пенелопу. Ух ты, какая шустрая!
Уже вовсю болтает с принцессой, руками размахивает. И та, вроде, не
против. Рассказывает что-то Пенелопе - наверное, про свои приключения с
ужасными и таинственными "призраками"... Ага! Вот оно!
От радости Комнин даже, зажмурившись, сделал большой глоток вина, о чем
тут же пожалел. Положил в рот сразу два кусочка кальмара и апельсиновую
дольку. Запил водой. Чуть не шлепнул танцовщицу по крепкой попке. Точно!
Где облажался Дук? Там же, где и все: с "призраками"! Разумеется,
"призраки" - тема не для Стражи, а для Службы. Службе это ясно, но
формально дело еще не дозрело до окончательной передачи Тайной Службе.
Пока еще считается, что делом должна заниматься Стража. Лопух-император,
конечно, не понимает таких тонкостей. И митрополит решил влезть. А как он
может влезть? Только предложив свои услуги. Крестовый поход! Митрополит
затеял крестовый поход на "призраков"! "Крестоносцами", конечно, будут
офицеры Гвардии и... И вот тут-то надо подловить митрополита и предложить
ему услуги Тайной Службы. Но предложить таким образом, чтобы, во-первых,
не поссорить Службу со Стражей, а во-вторых - выполнить не волю безумного
Феофана, а решение Пяти Философов. Одним из которых является он, Феодосий
Комнин.
Бедолаги-виночерпии стояли с полными кувшинами - чаши все не пустели.
Зато кальмары исчезли, так же, как и десерт, легчайшие голубые "пальчики
сарихада", привезенные с Крезидхи специальным кораблем. Еда и музыка - вот
в чем разбирается Император. Раньше он разбирался еще и в женщинах, но
после смерти последней любовницы, матери Ольги, Император целиком отдался
еде, музыке и отвратительным северным винам. Хотя, возможно, теперь его
заинтересуют еще и религиозные войны.
Гости поднялись со своих лож, некоторые удалились для приватных бесед в
кабинеты-курильни (еще один "вклад в сотрудничество между двумя
космическими державами"), остальные разделились на компании. Ольга
продолжала трепаться с Пенелопой, к ним присоединилось несколько дам. В
центре зала одиноко стоял Первый стратиг Госстражи Димитрий Дук, в своем
хитоне похожий на красный фонарь. Он высматривал супругу - но ее нигде не
было.
Митрополит продолжал развивать перед Императором планы Крестового похода.
Что ж, решил Комнин, прежде, чем помогать митрополиту, надо бы помешать
Феофану. И он направился к компании дам.
Ольга действительно рассказывала о "призраках". Ее рассказ больше, чем
дамскую болтовню, напоминал хвастовство пьяного гвардейца, или даже
новгородского десятника. Если бы Комнин не знал, что Ольга основную часть
времени проводит в военных лагерях Гвардии, он был бы шокирован.
- Ваше высочество, спешу поздравить вас с победой.
Комнин обнял Пенелопу за плечи.
- Вас не утомила моя секретарша?
- Нет, стратиг, она прекрасная слушательница. Да и рассказчица, -
принцесса весело подмигнула.
- Та-ак, - Комнин поглядел на Пенелопу, - и о чем же ты такая прекрасная
рассказчица? О каких-таких подробностях моей работы, а? Ладно, - он
оставил Пенелопу и поглядел прямо в глаза принцессе, - Ваше высочество, я
бы хотел испросить у вас аудиентции.
- Боюсь, в ближайшее время это невозможно, стратиг, - Ольга пожала
плечами, - рано утром я улетаю на Землю Иоанна.
- Продолжить тренировки? Для новой акции?
- Вот именно.
Ольга не смутилась. Комнин и не ждал, что она смутится. Он повторил за
ней со значением:
- Вот именно. У меня к вам исключительно срочное дело. Мы можем
переговорить прямо сейчас?
- Ну что ж... Сударыни, извините меня.
Дамы, улыбаясь, покинули принцессу. Пенелопа хотела остаться, но Комнин
ее отослал почти грубо. Ольга показала на ближайшую занавеску:
- В кабинете?
- Пожалуй.
За занавеской скрывалось небольшое полутемное овальное помещение с низким
потолком, на котором был изображен Прометей с факелом, убегающий от Зевса.
В глубине стояла мраморная статуя Пана, у которого во рту вместо
традиционной флейты была ацтекская курительная трубка. В центре возвышался
кальян римской работы, кругом раскиданы подушки. Принцесса присела на одну
из них, стратигу предложила сесть на соседнюю.
- Вы не курите, стратиг?
- Нет, - соврал Комнин.
- Я тоже. Может, попробовать?
- Только не сейчас, ваше высочество.
- Хорошо. Итак?
Принцесса оперла тонкий подбородок на миниатюрные кулачки. Кто бы знал,
подумал Комнин, что таким кулачком она с одного удара пробивает бетонный
блок толщиной в треть локтя!
- Итак, ваше высочество. У вас, как известно, было столкновение с
"призраками". Вы от них отбились. Милые дамы уже в курсе подробностей,
теперь с подробностями хотелось бы ознакомиться и мне.
- С какими именно?
- Не столько с батальными, сколько с организационными. Батальные
подробности мне более-менее известны. Вы находились на Императорской
Триере. "Призраки" использовали для нападения истребители неизвестной
конструкции, но со стандартными абордажными приспособлениями. Конец одного
абордажного стебля раскрылся в вашей каюте, вы спрятались в платяном
шкафу...
- Не совсем так. Я спряталась не в шкафу, а за ним, в специальном
потайном отделении. Вся эта толпа пробежала сквозь каюту, только двое
остались пошарить, я их и застрелила.
- Потом вы проникли по абордажному стеблю внутрь вражеского истребителя,
освоились с управлением...
- Сначала я убила пилота. Потом - да. За мной погнались, но вовремя
подоспела гвардейская галера. Она шла на сигнал Императорской Триеры...
- Но Триера взорвалась. А после, как мне известно, вас доставили к
папеньке, а истребитель - в лабораторию Технической Школы Гвардии, что на
Земле Иоанна.
- Но... - попыталась возразить принцесса.
- Никаких "но", это официальные сведения, полученные по каналам Службы.
Только... Ваше высочество, не подумайте, что у Службы к вам есть какие-то
претензии. Или могут быть. Никаких и никогда.
- Вы уверены?
- Абсолютно. Я бы хотел это подчеркнуть. Прежде чем предложить вам
кое-что, я должен оговориться, что мое предложение никоим образом не
подкрепляется шантажом и угрозами.
- Посмотрела бы я на вас...
Принцесса замолчала. Она поняла, что и шантаж, и угрозы возможны в ее
адрес. Конечно, Служба не может предъявить ей никаких обвинений. Но Служба
может помешать в очень важном деле. В деле, важном не только для нее и не
только для Империи. Мраморный Пан с ацтекской трубкой смотрел на принцессу
насмешливыми нефритовыми глазами. Казалось, он говорит: "Успокойся.
Покури. Разве ты не знала? Они все равно до тебя доберутся и все испортят."
Но Комнин не собирался ничего портить.
- Ваше высочество. Мне кажется, только вы и ваши друзья в Гвардии
понимаете, что "призраки" - больше, чем тема для светской болтовни. И
больше, чем тема для рапортов Государственной Стражи.
- Стратиг, они даже больше, чем тема для рапортов вашей Службы.
Комнин выдержал паузу, а потом ответил тихо, но с нажимом:
- Совершенно верно.
Принцесса вскочила с подушек. Снова села. Снова вскочила. Наконец, села,
скрестив ноги и уперев руки в пол.
- Да, стратиг. Что вы предлагаете? Передать это дело Службе?
- Нет. Передать это дело вам и Гвардии. Официально.
- Не верю. Чтобы Служба...
- Правильно. Служба - понятие растяжимое. Одну минуту...
Комнин встал, подошел к занавеске и выглянул наружу. Рядом никого не
было. То, что кабинет прослушивается, он знал наверняка. Но он также знал,
что именно этот кабинет прослушивают его люди, которые едва ли станут
стучать Феофану. Да Феофан их и не спросит ни о чем: для него "призраки" -
лишь повод для объявления в Империи предвоенного положения, а принцесса -
не более, чем пустая геометрическая фигура, глупая девчонка, существование
которой позволит ему сосредоточить в своих руках всю реальную власть, не
опасаясь Четвертого пункта решения Киевского Собора. Другое дело, если
Ольга официально примет командование над отрядом. Тогда, согласно тому же
Четвертому пункту, она теряет власть наследницы престола - на то время,
пока командует отрядом. И Феофан...
Да что Феофан? Комнин вдруг понял, что создание этого отряда необходимо
совсем по другой причине. Необходимо по сути.
- Ну? - нетерпеливо напомнила о себе принцесса.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг