конь выломился из леса на дорогу, весь в обрывках разбойничьего платья.
- Свиньи вы сивобрысые! - ругался из сумы Колобок. - Вы почему меня-то
не вытащили? Я же говорил - все герои сволочи!
- Остынь, - сказал Жихарь. - Сам подумай: начал бы я тебя на белый свет
тягать, а Кидала это увидел. Вдруг он умный и враз бы догадался, что ты
дороже всякого коня?
Сума задергалась - Колобок кивнул.
- Точно, - сказал он. - Умный был - одних мозгов четыре лопаты... Зато
вы-то каковы: злодея ухайдакали, а казну его не забрали! Иди теперь ищи ее
в чащобе по монетке! Нас же на ярмарку без денег не пустят, не говоря уж
про торги. Надо вам в товариществе пай уменьшить...
Жихарь и Мутило заслуженно пригорюнились.
- Колобочек, - ласково сказал водяной. - Не может того быть, чтобы ты
без гроша путешествовал.
- Сам же говорил - ни кошелей, ни карманов, - огрызнулся Колобок. -
Ладно, выручу вас на этот раз, но из барыша вычту. Придется денежку со
счета снимать...
С этими словами он у себя в суме заерзался и закряхтел, и кряхтел долго.
Потом наконец высунул ручонку с пригоршней серебра.
- Ваше счастье, что я без туловища, вот и пользуетесь, - сказал он. -
Но чтобы лапоточки мне нашли! Да смотрите у меня - до торгов ни
капелюшечки!
- Само собой, - сказал Мутило, признавая его старшинство.
- Зелено вино ведь тоже на хлебе ставится, вот он и учуял, - объяснил
Колобкову догадливость богатырь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ума не приложу, где это достать такую Палестину денег.
Александр Герцен
Людей на дороге стало густо: иные шли навстречу, иные догоняли.
Знакомых лиц пока, к счастью, не попадалось.
- Деньги ты при себе держи, - сказал Жихарь. - А то у меня, мнится,
дыра в горсти - улетают денежки неведомо куда. Ведь я в Вавилоне взял
добычу великую, еле допер! И где она теперь?
- Надо было смету составлять, - сказал Колобок. - На хозяйство, на
дружину, на непредвиденные расходы...
- У меня все расходы получились непредвиденные, - вздохнул Жихарь. -
Кабы предвидел, разве я так бы казной распорядился?
- Про твое княженье даже под водой наслышаны, - наябедничал Мутило
Колобку.
- Недоимки народу простил, от налогов на год избавил... Куда только
жена смотрела?
- Всю душу вынула, - сказал Жихарь. - Говорит: вы, многоборцы, привыкли
прохладно жить - вином полы моете, блинами избы конопатите, всякий
прохожий бродяга за дорогого гостя. Да уж не как вы, кривляне, отвечаю, у
вас от скупости уже все зубы смерзлись, вы с камня лыко дерете, из блохи
голенище кроите, из осьмины четвертину тянете, кашу едите - и то держите
ложку над горсточкой... Как мне было не дать людям леготу после Жупелова
княжения, Невзорова управления? В годину народных бедствий?
- Ты сам и есть главное народное бедствие, - объявил Колобок. - Кто
помногу хорошего хочет, всегда навредит. Откуда тебе знать, как народ
живет?
- А я придумал, как узнать, - сказал Жихарь. - Собрал как-то утром всех
жителей, провел мечом по поляне черту и сказал: кто беден, становитесь по
ту сторону черты, кто в достатке - оставайтесь на месте.
- И что? - злее яда спросил глумливый Гомункул.
- Всем скопом ломанулись за черту бедности, - вздохнул незадачливый
князь.
- Даже самые домовитые.
- Немудрено, что ты промотался на голую кость, - сказал Колобок. - Надо
было сперва назначить мытарей, чтобы проведали, кто как живет, а уж потом
решать, кому давать леготы, а кто и без них вытерпит.
Жихарь раскрыл суму, чтобы Колобок увидел написанное на богатырском
лице крайнее недоумение.
- Какой же многоборец по своей воле в мытари пойдет? У нас народ
гордый, обидчивый!
- А как при прежнем князе управлялись с налогами? - полюбопытствовал
Колобок.
- Ну, у Жупела-то мытари как раз были, - ответил Жихарь. - Только в час
народного гнева, когда я вернулся из первого похода, люди их всех порешили!
Вывели окаянное семя!
- Было, было такое, - подтвердил Мутило. - Даже ко мне в озеро
приносили топить, но я не позволил. У меня не помойная яма, а приличный
водоем...
- Держава устраивается не так, но совсем по-другому, - начал было
объяснять Колобок правильное устройство державы, но тут уже началась
ярмарка.
Глазом ее было не охватить, и богатырь даже вскочил на коня, чтобы
разглядеть получше.
Перед ним раскинулся целый город - расписной, невыносимо шумный,
окруженный высоким частоколом и даже с каменными воротами. Над воротами
висела вывеска: "Купить - не купить, а поторговаться можно!"
Жихарь присвистнул от удивления и продолжал свистеть довольно долго -
покуда Мутило не одернул его, чтобы деньги не извелись от свиста.
Торговая стража вооружена была получше всякой княжеской дружины, сыто
кормлена и неразговорчива. Пришлось заплатить за вход. При этом один из
стражников хмуро осведомился о содержимом дорожной сумы.
- Каравай это, - ответил Жихарь. Стражник постучал по Колобку костяшкой
пальца:
- Ты, парень, видно, в дороге года три провел...
Колобок возмущенно фыркнул, и стражник поспешно выдернул руку из сумы.
Мутило тем временем приглядел канавку, присел в нее и ручейком
просочился мимо стражников, поскольку водяников не ведено пускать на
ярмарки. Видимо, как раз поэтому водяники туда так и стремятся.
Шляться с оружием на ярмарке не полагалось. Богатырь был вынужден
отдать меч на хранение - опять же не задаром. В обмен ему дали красную
бирку.
Мутило, знавший здешние порядки, отвел коня Налима в конюшню, где тоже
получил бирку, но черную.
- Не испортили бы коня перед торгами, - нахмурился Жихарь.
- Тут строго, - сказал Мутило. - Тут с баловниками не нянькаются, для
них особый овраг имеется...
- А может, суму тоже оставим в конюшне? Круглый приглядит...
- Я пригляжу сейчас кому-то! - рявкнул Колобок. - Я так пригляжу! Вы же
без меня тут мигом голомызые останетесь: либо щами подавитесь, либо лапшой
захлебнетесь! Денежки - за щеку, так надежнее!
- А как торговаться? - удивился богатырь.
- Торговаться буду я! А вы сегодня просто походите, поглядите...
Весенняя ярмарка обычно не чета осенней, но поглядеть было на что.
Товары большей частью водились иноземные, незнакомые...
- Покупай духи из Бонжурии, да гляди, чтоб не обжулили! От этой от
шанели все бабы ошалели, а мужики нахлестались - все тверезы остались!
- Кому сапсабая? Кому сапсабая? Рожа рябая, пятки прямые, живот
наоборот!
Мышей не ловит, зато не прекословит!
- А вот неспанский бальзам, хвалит себя сам на языке, понятном всяким
волосам!
- Кому черного "мерседеса" из Брынского леса? В обращенье несложен, к
тому же растаможен!
- Продаю мыльный порошок, стирает хорошо: сама тетя Ася еле убереглася!
- Продается пихало дубовое, совсем новое, к труду и обороне готовое!
Пихал бы сам, да уступаю вам!
- Зубы береги, пройти мимо не моги! Есть "Орбит" без сахара - сама
жевала да ахала!
- Твой "Орбит" все зубы сгорбит! Жуйте "Джуси Фрут" - от него мухи
мрут, а сам кариес на елку залез!
- Панасоник жареный! Визжал-визжал, а от жаровни не убежал!
- Зюзюка, зюзюка с крылышками!
Жихарь вертел в руках непонятные красивые сверточки да коробочки и
ворчал:
- На ярмарки уже затем ходить надобно, чтобы понять - как много на
свете вещей, без которых человек вполне может обойтись! Мудрено выбрать из
них самую бесполезную...
- Кто тут собрался покупать бесполезные вещи? - насторожился Колобок.
- Да так, обещал я одному сердитому дяденьке гостинец... - Подробности
Жихарь излагать не счел нужным.
Мутило же на торжище чувствовал себя не хуже, чем в родимой воде. Он
хватал всякий товар руками, пробовал на зуб, на язык, на сжатие и на
разрыв, на линючесть, на горючесть, на всхожесть, на свежесть, на
вшивость, на яйца глист, на просвет, на всякий случай, на здоровье, на
добрую память. На всякое слово продавца он отвечал десятью, торговался до
пены из ушей, цену сбивал до полной ничтожности, а потом вдруг отказывался
от покупки.
Именно поэтому водяников и не ведено пускать на ярмарки.
- Живет в сырости, а жизнь лучше иных людей понимает! - одобрил
Мутилины дела Колобок.
Жихарь задержался у прилавка, на котором красовались многочисленные
новенькие лубки, посвященные какому-то неведомому герою по прозвищу
Сопливый: "Заговор Сопливого", "Выговор Сопливого", "Договор Сопливого",
"Наговор Сопливого", "Приговор Сопливого" и, наконец, "Платок для
Сопливого". Их и разглядывать-то не хотелось, но народ брал охотно.
К счастью своему и удовольствию, богатырь высмотрел в сопливой орде
пестренький лубок "Похождение Жихарево о змие" и, не обращая внимания на
громкие протесты, доносившиеся из сумы, заплатил за него целую монетку.
Тут удовольствие кончилось.
Лубок изображал какого-то гнусного заморыша с вострым носом,
обряженного в кургузый кафтанчик и сапожки с коротенькими голенищами.
Заморыш обеими лапками держал небольшую гадючку. Рядом с заморышем стоял
хорошо вооруженный самовар с усами и бородой - видимо, как раз так
создатели лубка мыслили себе Яр-Тура в латах. Посредством знаков,
исходящих изо рта, заморыш почему-то жаловался: "На что я, молодец, на
свет родился, что по чужим странам волочился?", а самоварный Яр-Тур
выражал свое восхищение жизнью, восклицая по-иноземному: "Wow!" Гадючка,
олицетворявшая, как видно, Мирового Змея, тоже не молчала: "Был я Змей
Ермундганд, а ныне простой ползучий гад".
В общем, оскорбительный был лубок, и Жихарь даже хотел жестоко наказать
безвинного торговца-перекупшика, но для этого ведь требовалось прилюдно
открыть свое громкое имя, что никак не входило в тайные коварные планы
торгового товарищества "Колобок и сыновья".
Даже разодрать позорное изображение прижимистый Колобок не дал - утащил
к себе в суму и прибавил:
- Это хорошо, что не похож! Зато тебя тут никто не признает!
Бродить среди торговых рядов вприглядку богатырь был готов хоть
дотемна, но у водяника, негожего к длительному сухопутному хождению,
устали ножки. Да и на ночлег нужно было куда-то устраиваться.
- Могли бы и под забором переночевать! - вздыхал Колобок. - Но нельзя:
мы же зажиточные конеторговцы...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг