- До первого холо, - пожал плечами Щербатин.
- А вот и зря. Куда вы с этим первым холо? В такую же дыру, только в
другом месте. Я тут уже двадцатый сезон, к вашему сведению.
- Да, - присоединился Джи, обнажив беззубую улыбку. - Дядюшка у нас
ветеран. Самый опытный промысловик. У него пятое холо.
- Пятое холо? - Щербатин с сомнением оглядел изодранный наряд
капитана.
Тот это заметил.
- А ты на одежку не гляди, - с укоризной сказал он. - Ты вот куда
гляди...
Он полез под свои рычаги и выудил оттуда некий сверток. Встряхнул,
расправил - и перед нами заблестел длинный расшитый золотом халат.
- Вот! - со значением проговорил капитан. - Вот в чем я войду в
Цивилизацию. И не с первым холо, а с шестым. Сразу как уважаемый гражданин.
Посмотрят и увидят: Человек! - Он поднял палец. - А вы говорите,
первое холо...
- Правильно, Дядюшка Лу, - почтительно согласился Ну-Ну.
- Я не буду размениваться на мелочи. - Тон капитана вдруг сделался
резче, в глазах блеснули психопатические искорки. - Я приду в дом из
нескольких комнат. У меня будет домашний помощник. У меня будет право
каждый день посещать развлекательные центры, причем с отдельным столиком.
За этот столик я смогу садиться с любой женщиной. Меня будет возить
наземная машина...
Дядюшка распалялся. Стало страшно, что он сейчас взорвется или лопнет.
Чувствовалось, что ему хочется встать в полный рост, но тогда он
въехал бы головой в потолок кабины.
- Посмотрим, кто кому будет кланяться! - рычал наш капитан. -
Посмотрим, кто будет выпрашивать лишнюю пару ботинок или деталь для
ледохода! Вот тогда-то сразу станет ясно, кто человек, а кто просто так...
Он вдруг резко сник, скомкал свой халат и затолкал его под рычаги.
Оглядел нас чуть виноватым взглядом, потом вернул на лицо обычную ласковую
улыбку.
- Ну, кушайте, кушайте...
Я передвинулся ближе к смотровому стеклу, пригляделся. В желтом свете
фары уходил в неведомую даль ледовый тоннель. Машина двигалась по нему,
расставив в стороны свои штанги и распорки, упираясь ими в стены. Наверно,
со стороны "Добыватель уцим" напоминал раскоряченного паука, ползущего в
трубе.
Звенели и щелкали, шестеренки в механизме, скрипели сочленения штанг.
Тихо шуршал осыпающийся лед. Кабина уже согрелась нашим дыханием, потянуло
в сон.
- А вы поспите, - посоветовал Дядюшка, заметив мой нечаянный зевок. -
Червя еще долго будем гнать. Вам пока и заняться нечем. Поспите...
Собравшись в клубок и обмотав себя веревками на случай кувырков и
тряски, я затих на полу кабины. Перед тем как погрузиться в сон, я еще
долго слышал, как кашляет Пок, как Ну-Ну перекликается с капитаном и долбит
чем-то тяжелым по железному.
Я подумал, меня бьют ногами человек десять. Но оказалось, это ледоход
так трясется, что я болтаюсь на своих веревках, подобно марионетке.
- Давай, шевелись! - орал мне в лицо Джи. - Подымайся! Спать сюда
пришел?
- Червь, червь... - бормотал Дядюшка, и его голос дрожал от
возбуждения.
В полутьме кабины я налетел на кого-то головой и тут же в ответ
получил по этой голове коленом.
- Обвязывай здесь и здесь, - донесся голос Пока.
Я разглядел, как Щербатин и Джи возятся вокруг Пока, опутывая его
длинным канатом. Из машинного отделения неслась ругань Ну-Ну и частый
громкий стук.
- Помогай! - крикнул мне Джи. Я тупо взялся за край каната.
- Ребятушки, торопитесь, - стонал капитан. - Шибко быстро ползет.
Я на мгновение вгляделся в смотровое стекло. Фара светила слабо и
неровно, однако я увидел червя. Мне показалась, что впереди нас глухая
черная стена. Она колыхалась, то сжималась, то снова надувалась и постоянно
уходила от нас.
- Жми на полную, цепляемся! - крикнул Джи и грохнул ногой в переборку
машинного отсека. Стук оттуда участился.
Джи прыгнул и опустился на корточки рядом с капитанским креслом и тоже
уцепился за рычаги. Я поражался, как его не сносит с места ужасающая качка
и тряска. Видимо, дело привычки. Ледоход ускорил движение, живая стена
стала приближаться.
- Еще малость... - бормотал капитан. - Еще чуточки...
- Есть! - крикнул Джи. - Зацепили.
- Еще одну, - отозвался Дядюшка.
- И еще одну, - охотно кивнул Джи.
Они втыкали в тело червя свои пики и гарпуны, чтобы закрепиться.
Крючья заскрежетали по льду, обваливая стены - теперь уже ледоход не сам
двигался, его тащил червь.
- Четыре точки, - доложил Джи. - Еще?
- Хорош. Опускайте Пока.
- Опускайте Пока! - крикнул Джи, повернувшись к нам со Щербатиным.
Мой приятель, видимо, уже знал, что делать. Он согнулся к люку в полу
и распахнул дверцу. Подуло ледяным сквозняком. В черном провале едва
заметно мелькали белые стены тоннеля.
- Давай, Пок! - ободрил Джи.
Пок начал осторожно вылезать в люк. Я придерживал канат, перепустив
его через плечо, Щербатин подстраховывал нас обоих. Мне было, наверно, так
же страшно, как Поку. Вылезать из ледохода навстречу холодному, бегущему на
тебя мраку - все равно что прыгать из поезда в тоннеле метро. Именно тогда
мне стало ясно, почему на разработках так быстро присваиваются холо.
- Закрепляюсь! - сообщил Пок. Он делал подвижную петлю на скобе,
приваренной снаружи кабины.
"Как бы не свалиться, - мимоходом подумал я. - Костей потом не
соберешь".
Мы не видели, как Пок перебрался на тело червя. Либо перепрыгнул, либо
острожно перешел по гарпунам.
- Порядок! - крикнул Джи. - Ребята, к насосу, живо!
Щербатин первым начал протискиваться в машинное отделение. У меня было
несколько секунд, чтобы выглянуть наружу. Пок взялся за гофрированный
шланг-хобот, что висел спереди кабины, и теперь осторожно втыкал острый
металлический конец в тело червя.
Я вслед за Щербатиным влез в машинный отсек. Мы скорчились в тесноте,
нащупывая рукоятки насоса.
- Качайте, качайте! - донесся голос капитана.
Насос сначала шел совсем легко, потом в нем захлюпало, и рукоятки
стали тормозиться. Ну-Ну приложил ухо к корпусу, потом выглянул в кабину.
- Нету ничего! - крикнул он Дядюшке. - Глубже надо.
Качать стало тяжело - пульпа пошла в баки. Через минуту я понял, что
выдыхаюсь. Если бы стоять, широко расставив ноги, тогда ничего. Но в
положении полусидя и на весу физическая работа превратилась в пытку.
- Не сачкуй! - разозлился Щербатин, заметив, как слабеет мой трудовой
пыл.
- Я за тебя уцим зарабатывать не буду.
Силы кончались, но снова откуда-то брались. У меня болела спина, бока,
шея. И руки, конечно. Насос с аппетитным чавканьем перегонял червячью
пульпу, она выползала через неплотности, и скоро под ногами стало скользко.
Вдобавок завоняло желчью.
Потом насос начал снова хлюпать, и вскоре качать стало легко.
- Все, кончайте! - дал отмашку Ну-Ну. - Надо место менять.
Мы со Щербатиным, обессиленные, вывалились в кабину. Руки тряслись,
как после отбойного молотка.
- Уморились, - улыбнулся Дядюшка Лу. - Ну, отдохните пока. Червя долго
доить нельзя. Два бака уже полные. Надо ждать, пока пульпа снова придет.
Я молил, чтобы ожидание продлилось подольше. После насоса я готов был
заснуть и спать долго-долго.
Но тут вдруг в кабине появился Пок. Его тоже трясло - от холода.
Щербатин нашел в себе немного сил, чтобы помочь ему влезть в люк.
- Холодно как, - выдохнул Пок, растирая руки. Потом полез за пазуху и
вытащил кусок чего-то черного, блестящего и мокрого.
- О-о, а вот и вкусненькое! - обрадовался Дядюшка.
Пок вытирал об одежду большой кривой нож. Я понял, что он отрезал
кусочек от червя, чтобы порадовать нас свеженьким мясом.
- Сейчас, сейчас... - пообещал капитан, вытаскивая откуда-то предмет,
более всего похожий на большую мясорубку. - Приготовим, покушаем...
Червя-то доить пока нельзя, пусть себе ползет.
Мясорубку закрепили прямо на капитанском кресле. Джи поделил кусок на
части и присыпал каким-то зеленым порошком. Капитан начал крутить рукоятку,
из раструба поползла темная масса с зелеными вкраплениями. Джи подставлял
под нее картонные тарелки, время от времени досыпая в мясорубку новые
порции порошка.
- Беня, ты проголодался? - тихо спросил Щербатин.
- Я бы не сказал.
- Вот и я тоже не очень голодный.
- А отказываться неудобно...
Капитан все крутил рукоятку, а черная масса все лезла и лезла. Я
заметил, как повеселел экипаж, с каким нетерпением наши спутники глядят на
любимое блюдо. Даже Ну-Ну высунул голову из своей железной каморки и
беспокойно принюхивался, словно боялся оказаться без порции.
- У всех профессий есть свои достоинства и недостатки, -
глубокомысленно проговорил Дядюшка. - Только у нас да у охотников есть
возможность иногда откушать свежатинки. Там, в центре, таким продуктом
питаются только после четвертого холо.
- А чем - до четвертого?
- Вы - синтетикой, - сочувственно улыбнулся Дядюшка. - Станете
побогаче, будете получать еду из червячной пульпы и другой органики. Ну а
для десятого холо, например, выводят специальных животных и выращивают
особые растения. До этого вам еще долго расти.
Мы со Щербатиным выразительно переглянулись. Дома мы без всяких холо
жрали картошку и другие "особые растения".
- А синтетика была не так уж плоха, - не разжимая зубов, проговорил
Щербатин.
- Ну, кушайте. - Дядюшка протянул нам по тарелке. - Пользуйтесь
удачным случаем. И Поку скажите спасибо.
- Спасибо тебе, Пок, - задумчиво вздохнул Щербатин, осторожно нюхая
деликатес.
- Наверно, очень вкусно, - добавил я для пущей вежливости.
Я не успел даже как следует разглядеть блюдо, как вдруг оно оказалось
у меня на лице. Я и не понял, как это произошло, просто тарелка выпрыгнула
из рук и прилипла к носу. Через долю секунды по ушам пропилил оглушительный
скрежет, и мы все повалились с ног.
Далее все происходило, как в замедленном кино. Дядюшка, Джи и Пок
вдруг непостижимым образом отдалились от меня где-то на метр. Потом я
заметил, что между нами разрыв в полу и он стремительно растет. Ну-Ну
пронзительно вскрикнул и рухнул в этот разрыв, моментально исчезнув из
вида. Я бы тоже упал, потому что пол вдруг резко накренился, но Щербатин
схватил меня за шиворот.
Ледоход разорвался на две части. Червяк, по всей видимости, заметил
трещину в стене и решил ее разведать, свернув из ровного и просторного
тоннеля.
Об край этой трещины и шарахнуло нашего "Добывателя уцим".
Я не сразу успел испугаться. Я машинально схватился за какую-то
железку - это оказалась штанга, застрявшая в ледяной стене - и еще
несколько секунд видел, как удаляется оторванная кабина, прицепившаяся к
телу червя. Еще я успел увидеть, как из нее выпал и сгинул во мраке наш
капитан, за ним - Джи, ну а дальше просто отключились бортовые лампочки и
все потонуло в темноте.
Я висел в этой темноте, уцепившись за холодную железяку, словно
утопающий за соломинку. Штанга медленно накренялась, ломая хрупкий лед.
- Беня! - заорал где-то рядом Щербатин.
- Я здесь!
- Я тоже здесь. Она падает!
- Кто?
- Машина падает.
Оставшаяся часть ледохода, видимо, еще держалась на своих крючьях. Но
я уже слышал, как осыпается лед, как он скрипит, как медленно отпускает
вцепившиеся в него распорки.
- Беня-а-а! Я пада-а-а...
Он сорвался. Но звук его голоса удалялся медленно. Похоже, он не падал
в бездну, а просто скользил по ледяному желобу.
- Щербатин!
Ответа не последовало. Я покрепче вцепился в свою железку. Я, наверно,
мог держаться за нее сколько угодно, целую вечность - лишь бы не свалиться
вниз, в темноту, в неизвестность. Сил бы хватило - так мне казалось.
Но лед не хотел меня держать. Он ломался, медленно осыпаясь, стуча
маленькими хрупкими кусочками где-то внизу. Вдруг рядом что-то оглушительно
ухнуло, треснуло, заскрежетало. Через секунду я услышал внизу приглушенный
удар и шум падающего льда. Я понял - машина тоже свалилась со стены.
Очередь за мной.
Штанга пришла в движение. Сначала медленно, потом все быстрее, быстрее
она выкорчевывалась из ледяной стены. Я попытался вскарабкаться, я забил
ногами по воздуху в нелепых попытках зацепиться хоть за что-нибудь.
Но ноги ощутили только пустоту. Через мгновение я оказался без всякой
опоры.
Не могу утверждать, что за те несколько секунд перед глазами прошла
вся моя жизнь. Да, жизнь прошла, но не та, что была. Я увидел жизнь,
которая могла бы быть.
Я увидел и высокие светлые города, и толпы друзей, и улыбки женщин, я
почувствовал запах утреннего леса из окна, я услышал шорох груды исписанных
листов, которые шевелит на столе ветер... И еще много чего хорошего -
такого, что у меня бывает только в мечтах. Но постоянно на передний план
выползала физиономия Щербатина. И он говорил мне с глумливой улыбкой:
"Беня, я сделаю из тебя человека".
Сделал. Спасибо.
И вдруг я понял, что жив. Да, я падал, я ударялся о лед, я катился по
нему, куда-то проваливался. Орал, помню. И почему-то остался жив.
Вокруг было светло. Я лежал на толстом-толстом ковре из какого-то моха
или лишайника, и этот лишайник светился. Несильно, не так, как
электрическая лампочка. Но он был повсюду, поэтому везде было светло.
- Цел? - раздался рядом голос Щербатина.
Я молча встал. Встал сам, не обращая внимания на боль, терзающую все
тело.
Щербатин был рядышком, он стоял, морщась и потирая бока и плечи. Я
смотрел на него. Он смотрел на меня. Я искал ругательства, которые могли бы
выразить хоть часть того чувства, что клокотало у меня внутри.
Таких ругательств не находилось. Все казались слишком вежливыми.
Я смотрел на него, а он на меня.
- Ну хватит, - проронил он наконец. - Ты же сам мечтал пережить
крушение корабля, забыл уже?
- Сволочь, - неслышно выдохнул я.
Я сел на землю - синяки и ушибы напоминали о себе. Я посмотрел вокруг:
неровная бугристая поверхность, сплошь заросшая светящимися растениями.
Ледяные столбы, спускающиеся из черноты. Гигантские сосульки, влага,
осторожный стук капель.
- А здесь и не холодно, - беспечно произнес Щербатин, снимая теплую
промысловую робу.
Свет от растений не давал теней, и от этого окружающий мир казался
нереальным, искусственным, как компьютерная игра. Или как кино. Неподалеку
уродливым пауком темнели останки ледохода. Штанги и распорки беспомощно
торчали в стороны.
Щербатин сначала терпел то нервное напряжение, которое исходило от
меня, потом оно стало его бесить. Он что-то забормотал, зачертыхался. И
наконец взорвался.
- Ну все, хватит! - заорал он. - Хватит! Ты знал, на что шел. Ты
видел, что это опасно. И ты сам этого хотел.
- Я не шел, - тихо и внятно ответил я. - Ты меня вел.
- А раз сам ходить не можешь, тогда молчи!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг