- Ну вот, видишь? Коротко и ясно. И ты, Беня, себе буковку "е"
приставь.
Только не в конце, а спереди...
- Щербатин!.. - рассердился я.
- Тихо, тихо... Главное, чтобы было коротко и звучно. Почему молодежь
любит переделывать имена на американский манер? Потому что они звучные!
Максим - Макс, Денис - Ден. Ну а Бе-ня - это, конечно, Бен...
Мне захотелось, чтобы он ушел, а вместо него вернулся добросердечный
Нуй.
Я бы с удовольствием еще послушал, как он ловил пышь над черной ямой,
как порхал в солнечных лучах на простых холщовых крыльях. Его открытая
чистая улыбка помогала мне жить.
- А зря ты со мной гулять не пошел, - сказал Щербатин. - Побродил бы,
поглядел, как народ тут живет.
- И как он живет?
- А вот пошли в следующий раз, увидишь. Тут, кстати, есть гражданский
сектор. Там всякие специалисты живут - строители, энергетики. Я через забор
глянул - город как город, дома, улицы. Не то что наша промзона.
- А пивбар там есть?
- Не спрашивал. Но говорят, там автоматы выдают напитки. Без всяких
денег, сколько хочешь.
- Хорошо, в следующий раз идем вместе.
- Губу-то не раскатывай. Тут для тебя желтая линия нарисована, чтоб
куда не надо не совался. Только по ней никуда не придешь. Гараж, авиабаза,
склад барахла да еще пара мест не лучше.
- Завтра посмотрим.
- Сегодня надо было смотреть. Завтра загонят на весь день в болото - и
смотри на лягушек.
- Кстати, Щербатин, ты не выяснил, есть ли на планете что-нибудь,
кроме болот?
- Что конкретно тебя интересует, Беня?
- Уютные леса и веселые лужайки. А также живописные склоны гор и
песчаные морские пляжи. Неужели нельзя было это чертову базу устроить в
каком-нибудь другом месте?
- Пока не знаю. Завтра спроси на политзанятиях у героического дедушки.
Мне надоела кровать, надоел Щербатин, и я отправился к экрану, чтобы
увидеть наконец обещанную мне счастливую цивилизованную жизнь. Там сидело
уже человек пятьдесят бойцов. Одни дремали, другие болтали, а третьи,
напротив, во все глаза смотрели на экран.
Изображение было довольно паршивым - зернистым, нечетким, с
размазанными цветами. Для нас - людей начального уровня - поставили самый
дрянной экран, который сыскался на военных складах. Глупо обижаться,
понимал я, ведь качественные картинки должны доставаться людям более
почтенным, набравшим достаточное количество уцим.
Собственно, ничего захватывающего я увидеть не надеялся. Сначала
показывали разноцветные многоэтажные города на берегах лазурных заливов,
счастливых граждан, качающихся на волнах. Все, как дома. Прав Щербатин -
люди везде одинаковые.
Потом какая-то тетка с неимоверно пухлыми губами долго и натужно
рассказывала о своей судьбе: как теряла она здоровье в шахтах на
исторической родине, как решила стать гражданкой Цивилизации и начала с
заготовки растительной массы на жарких плантациях. И вот теперь она живет в
одном из внутренних миров, почти в самом центре, занимается дизайнерским
оформлением поселений на вновь открытых форпостах Цивилизации. Наверно,
есть шанс встретить ее здесь, на Водавии. Только где тут ее дизайн?
Затем был репортаж с отдаленной планеты, где целый материк отдали под
гигантский пансионат для стариков. Нам показывали кудрявые рощи, извилистые
дорожки на холмах, хорошенькие, как игрушки, домики с балкончиками.
Счастливые дедушки и бабушки прогуливались, играли в большие яркие мячи,
катались на маленьких машинках, совершали воздушные экскурсии над ущельями.
Я вскоре начал зевать, и не только я. Человек пятнадцать уснули,
скорчившись на стульях. А на экране уже другой счастливый гражданин
вспоминал этапы своего становления и накопления уцим.
"Ну и ладно, - подумал я. - Помучаюсь, как все, скоплю на спокойную
жизнь в каком-нибудь райском уголке. А там уж займусь спокойно творчеством.
И плевать мне на все..."
Снова сирена, снова грохот кроватей, влажная одежда и очереди к
умывальникам. Потом - построение перед выходом, где к нам подошел
героический дедушка-агитатор. Теперь он ничего не сказал, лишь посмотрел с
тревожным родительским сочувствием, пожевал губами и пошел себе дальше.
Свой электрошокер я сдать, конечно, забыл. Прошло уже несколько дней,
но я так уставал, что каждый вечер эта мысль вылетала из головы. И вновь
тяжеленная батарея перетягивала меня набок. Кавалер-мастер Рафин-Е прошелся
вдоль строя, недовольно поджимая губы. В руках он крутил какую-то черную
палочку. Наконец остановился возле бойца по имени Арах и ткнул ему в живот
пальцем.
- Нож где? А?
- Нож?.. - Арах растерялся. - Э-э... Там он. - Он нелепо махнул рукой.
- Обронил в болотах.
Арах был щуплым, сутулым и вечно каким-то растрепанным. Редко
случалось, чтобы он поутру вспомнил о том, что нужно поменять одноразовые
носки. Над ним смеялись практически все. Все, кроме меня. Не я ли частенько
бывал таким же чудиком и растеряхой?
- Обронил в болотах?. - Рафин-Е свирепо зашевелил ноздрями, начав
постукивать своей черной палочкой по ладони. - А за каким чертом ты его там
доставал? Кого ты, интересно, собирался там резать? А может, ты остановил
им десяток-другой ивенков, когда я отвернулся?
В строю промелькнули ухмылки. Смешно было представить, как
пришибленный, вечно испуганный Арах дерется с десятком ивенков.
- Э-э... - Арах поник. - Так получилось... - Он испуганно заморгал.
- Минус двадцать уцим за утрату имущества, - холодно процедил
кавалер-мастер. - Вечером получишь на складе новый нож.
Он снова двинулся вдоль строя. Я молил, чтобы он прошел мимо, однако
он остановился как раз рядом. Оглядел меня, недовольно морщась, коснулся
своей палочкой батареи разрядника. Потом что-то пробурчал и, наконец, пошел
дальше.
- Арах уже столько потерял, - шепнул мне Нуй, - что, наверно, только
за долги и служит. Следил бы за вещами - давно бы получил холо.
Мне не хотелось повторить судьбу Араха, и я невольно положил руку на
батарею. Не хватало только потерять ее, а потом неизвестно сколько
отрабатывать.
- Сегодня работаем за пределами внешнего периметра, - объявил наконец
командир. - Добираемся воздухом. Стоим в оцеплении на монтаже
энергетической вышки. Как всегда, за безопасность гражданских лиц
отвечаем... вернее, вы отвечаете собственным заработком. Если пострадает
хоть один специалист - с группы снимается две тысячи уцим. А теперь
откройте ранцы.
Мы зашевелились, выползая из ремней, защелкали пряжками.
- У каждого, - продолжал Рафин-Е, - должен быть комплект для ремонта
гидрокостюма, носовые фильтры и полный набор средств от насекомых.
Я, как и все остальные, перебрал все коробочки и флакончики, которые
лежали у меня нетронутыми.
- Там сухо, вышка ставится на острове, - наставлял командир, - однако
высаживаться из реапланов будем в болоте, чтобы заранее осмотреть
прилегающую территорию. Монтажники начнут прибывать только после того, как
все команды встанут на посты. И предупреждаю - женщин там не будет. Только
попробуйте кто-нибудь убежать с поста! А теперь - по желтой линии на
авиабазу - бегом!
Я подхватил батарею под мышку и ринулся вслед за командой. На аэробазе
я оказался впервые. Это была длинная бетонированная площадка, вся
обожженная реактивными выхлопами. В дальнем ее конце серыми буграми
поднимались ангары и вышка корректировщиков.
Я поразмышлял, почему бы не разместить базу на поле космопорта - там
было полно места. Уже позже я узнал, что малую авиацию специально убрали
подальше от космических кораблей из-за частых аварий.
Мы топали по плитам, и они заметно дрожали. Чувствовалось, что все
здесь поставлено на болоте. Нас ждали реапланы, выстроившиеся в ровную
линейку.
Заостренный нос и массивная корма делали их похожими на утюги.
В тот момент, когда мы подбегали к раскрытым люкам, команда "Заслон"
уже погрузилась. Их машины медленно поднимались в клубах пыли. От свиста
двигателей закладывало уши, каменная крошка мела по бетону, словно колючая
вьюга.
Едва успели разместиться на скамейках и накинуть ремни, как машина
пошла на взлет. Внутри шум двигателей не так давил на уши, можно было даже
поговорить. Машина тряслась и качалась, набирая высоту, потом перешла в
режим планирования.
Я очутился в компании малознакомых людей. Их было двенадцать - столько
вмещает кабина реаплана. Конечно, я их знал - они все были бойцами команды
"Крысолов". Но тем не менее они оставались посторонними. Когда попадаешь в
новую компанию, все поначалу кажутся чужими и на одно лицо. Но вот
начинаешь замечать индивидуальности, выделяешь то одного, то другого. С
одним поговоришь, с другим пошутишь - и вот уже завязались отношения.
Здесь так не получалось. Соратники так и остались для меня людьми
малознакомыми, ничем не примечательными. Некоторых я, правда, уже знал по
именам, но даже их иногда путал между собой. Разве что Шилу, самый здоровый
и потому заметный. И, конечно, Нуй... Но он летел в другой машине.
- Слыхали, вчера два реаплана столкнулись? - подал голос один из
бойцов. - Полные баки горючего, всех в клочья порвало. Даже, говорят,
остатки до земли не долетели.
- Часто что-то они стали падать, - горестно вздохнул другой боец. - Я
сам видел, как реаплан ангар протаранил. Огонь до неба. Даже обломки
разбирать не стали, заровняли место вездеходами.
- Сегодня много машин в воздухе, - заметил боец, которого я знал под
именем Ояз. - Даю гарантию, опять кто-нибудь расшибется.
- Не каркай! На себя накличешь...
- Ой! - встрепенулся кто-то в дальнем конце кабины. - Слышите? Трещит,
слышите? Хвост отваливается!!!
- Авария! - крикнули над ухом.
Я готов был завопить, заметаться по кабине, но вдруг заметил, что
бойцы сидят на своих местах и смотрят только на меня. В следующий момент
все заржали.
Понятно. Юморок. Прописка новобранца. Я ухмыльнулся и сделал вид, что
ни капельки не обиделся. А сам начал думать, как бы отомстить. Может,
громким голосом потребовать предъявить билетики? Погляжу, какие у них будут
рожи.
Впрочем, нет, не поймут...
Машина летела, чуть покачиваясь, под ногами каталась какая-то железка.
Я пробовал выглядывать в окна, но еще было утро - все внизу закрывал
плотный туман.
Неожиданно стало больно ушам. Все как-то сразу зашевелились,
потянулись к ранцам и огнеметам. Мы снижались, окунаясь прямо в туман.
Машина, покачиваясь, как на волнах, зависла над разбуженной поверхностью
болота. Реактивные струи поднимали в воздух огромные грязные фонтаны, и мы
один за другим прыгали, окунаясь сразу по пояс.
Неподалеку болтался еще один реаплан, из него точно так же в фонтанах
грязи вываливались пехотинцы. В тумане они казались размытыми, быстро
исчезающими пятнами.
- В цепь! В цепь! - орал наш командир, яростно оттирая капли грязи с
лица.
Потом поднес к лицу черную коробочку радиостанции и некоторое время
вел с кем-то переговоры. Наконец, поднял обеими руками белую трубочку
ракетницы и выстрелил. Рубиновая звезда, прожигая туман, поднялась,
притормозила и зависла на одном месте.
- Движемся на ориентир! - крикнул Рафин-Е, подгоняя бойцов шлепками по
спине.
Реапланы натужно завыли и ушли вверх, растворившись в белом молоке. Мы
остались одни в белом безмолвии, и лишь красная ракета указывала путь, но и
она скоро должна была погаснуть. Отовсюду слышалось чавканье грязи,
бормотание недовольных пехотинцев да еще утробное бульканье из чрева болот.
Мы пошли. Меньше всего это напоминало прочесывание местности.
Посмотреть со стороны - кучка грязных, уставших и злых людей пытается
выбраться из трясины. Рафин-Е уже охрип, пытаясь выстроить нас в цепь,
однако попытки эти выглядели наивно. Не мы выбирали себе путь - болото
решало, где мы можем пройти, а где лучше сделать крюк.
Я все пытался высмотреть Нуя. Наконец увидел, окликнул. Нуй улыбнулся,
помахал рукой, и мы начали сближаться. Он шел умело - не загребал грязь
ногами, а высоко поднимал их, медленно и тщательно переставляя. Я
попробовал - действительно, так легче.
- Ничего, скоро будет сухо, - пообещал Нуй, оказавшись рядом. - Я эти
места знаю.
- Вот и надо было высаживаться, где сухо, - высказал я наивное и
заведомо невыполнимое пожелание.
- Ты же слышал, - смиренно вздохнул Нуй, - нужно просмотреть
окрестности.
Если кто прячется - спугнуть.
- А если не испугаются?
- Что? Нет, не бойся, нападать не станут. Вон нас сколько...
И в самом деле, голоса и шлепанье солдатских ног доносились отовсюду.
Кое-где сквозь туман мелькали округлости пехотных шлемов - там шли
другие команды. Было, в общем-то, почти не страшно.
Потом над головой с ревом промчалось звено реагшанов, которые
выглядели сквозь дымку стремительными летящими призраками. А еще через пару
минут низко над нами прошел довольно странный аппарат. Кабина и корма
располагались как бы отдельно, а между ними - ажурная решетчатая
конструкция. Нуй пояснил, что это машина для переброски антротанков.
- Не вижу ориентир, - услышал я голос Рафина-Е. Он забрался на
островок и вглядывался в туман, держа перед лицом рацию. - Дайте общий
ориентир на нашу сторону. Повторяю, дайте ориентир "Крысолову"...
"Вот сожрет его какой-нибудь местный крокодил, - подумал я, -
останемся и без командира, и без ориентира. Так и будем блуждать в тумане
до скончания веков".
- Гляди, - сказал Нуй, вытягивая руку вперед. - Это ориентир.
Действительно, где-то за туманом поднялся в небо тусклый желтый луч.
Он то прибавлял яркости, то вдруг совсем пропадал. Упругое дно болота тем
временем становилось выше, грязь уже не доставала до колен. Чаще стали
попадаться островки с пышными кустами и толстыми корявыми деревьями. Редел
и туман.
По всему было видно, что скоро под ногами станет сухо, мы
приободрились.
Наконец первый из нашей команды ступил на твердую землю и попрыгал на
месте, стряхивая с себя комки грязи. Это было просто счастье - не больше и
не меньше.
Мне казалось, что все кончилось и осталось только отдыхать.
На самом деле ничего еще не начиналось.
- В цепь! - скомандовал Рафин-Е, уже в который раз за сегодня. - И
замолчали. Движемся быстро, но тихо. Ориентир прежний.
Берег поднимался пологим склоном, на котором произрастал довольно
жиденький и блеклый лесок. Луч света по-прежнему упирался в небо, так что
опасность заблудиться нам не грозила. "Как там Щербатин? - с легкой грустью
подумалось мне. - Проклинает день, когда родился? Или, наоборот,
пристроился где-нибудь в обозе?"
Под ногами пружинила перепревшая растительность. Идти было, в общем,
нетрудно, хотя по-прежнему чертовски хотелось сорвать с ремня батарею,
раскрутить ее на ремне и забросить далеко-далеко. В лесу стояла тишина,
возгласы и ругательства стихли. Появилось тревожное чувство угрозы,
глядящей на нас из-за неплотной стены деревьев.
Я заметил, что и командир побаивается. Он шел и невольно горбился, его
глаза беспокойно бегали. Почему-то совсем не было видно и слышно смежных
команд, "Крысолов" двигался в одиночестве.
И вдруг боец, шедший впереди всех, остановился, предостерегающе
расставив руки в стороны. Мы тут же застыли, тревожно переглядываясь.
- Что там, Улса? - спросил командир.
- Машины стоят. - У бойца было волнение в голосе. - Их машины.
- Я знаю, там дорога. - Рафин-Е небрежно махнул рукой. - Пошли, там
чисто.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг