шагать вперед, не собираясь останавливаться. Пехотинцы поспешно разбежались
в стороны, а танк, сделав еще несколько шагов, ткнулся в стену и завалился
назад, грохнув всеми своими узлами, сочленениями и навесными агрегатами.
- Пену дайте, пену! - раздался неестественный, словно из пустой бочки,
голос. - Вода льет на контакты, я сейчас задымлю!
Мы со Щербатиным настолько обалдели от происходящего, что не сразу
сообразили - о помощи взывал сам танк! Или, сообразил я чуть позже,
человек, сидящий внутри.
- Где техники?! - нервно закричал кто-то.
Появилось несколько человек в серых мешковатых комбинезонах с
оранжевыми полосами. Танк действительно задымил, завоняло горелым
пластиком. Техники принялись обдавать его из толстых шлангов, заливая
желтой клочковатой пеной.
Растеклась громадная лужа, потеснившая народ к воротам.
Остальные танки, а их я насчитал восемь, встали вдоль стены и замерли.
Техники принялись тянуть к ним толстые кабели, уходящие под пол. Не
прошло и минуты, как раздался громкий хлопок, свет в зале померк на
мгновение, и у еще одного танка расползлись в стороны железные ноги. Он
сполз по стене, оставив глубокие борозды-вмятины. Где-то под корпусом
забились бело-голубые искры.
- Убирай кабель! - истошно орал динамик. - Убирай от меня кабель!
Один техник бросился к танку, за что-то схватился, но тут же отлетел в
сторону от мощного электрического удара.
- Раздолбай! - кричал кто-то от ворот. - Дебилы! Кретины!
Я почувствовал, что Щербатин ерзает на месте. Его оптимизм явно
пошатнулся. Трудно было представить, что в этом сумасшедшем доме найдется
для нас "теплое местечко".
- Группы "Крысолов" и "Заслон" - в столовую! - орали офицеры. - Группа
"Шквал" - в мойку, потом в столовую. Группы "Цепь" и "Маятник" - остаются,
убирают бардак...
Я поглядывал на танки, ожидая, когда из них наконец начнут вылезать
танкисты. Но так и не дождался.
- Эх, Беня, - вздохнул Щербатин. - Сидели бы сейчас в светящихся
лишайниках, слушали бы, как падают капельки. Нет вот, потянуло на
приключения.
- Люди, между прочим, в столовую идут, - напряженно заметил я. -
Может, наконец договоришься насчет нас?
- Рано, - отрезал Щербатин, сурово сдвинув брови.
Зал как-то быстро опустел. Несколько человек еще ходили взад-вперед,
отшвыривая ногами болотные штаны к стенам. Потом и они ушли. Остались
только техники, которые возились с упавшими танками. Один удалось поднять и
поставить на подзарядку. Из второго извлекли какой-то блок и унесли.
Уже уходя, один из техников постучал ногой по грязному исцарапанному
корпусу.
- Сипо, мы к девочкам сегодня. Ты с нами? - Он довольно противно
ухмыльнулся. - Пошли, весело будет.
- Отвали, - равнодушно ответил танк.
- Да ладно, пошли. Вон на тебе сколько штук навешано. Может, найдется
одна для девочек?
- Есть одна штука, - сказал танк и плавно качнул какой-то трубой с
обгорелым наконечником. - Для тебя берегу. Ты сам у меня скоро станешь
девочкой.
- Ну, дело твое. - Техник скрылся в ближайшем коридоре.
- Тут и девочки есть? - удивленно пробормотал я.
- Не для тебя, - холодно ответил Щербатин. - С нулевым холо никаких
девочек. Отвлекают от самоотверженных трудов на благо Цивилизации.
- Да я так просто... - смутился я. А про себя подумал: сволочи!
- Ладно, пора двигать костылями, - деловито произнес Щербатин,
вставая. Он высмотрел офицера, который возился с кнопками, закрывая ворота.
Это был тот самый крикун, который пинал болотные штаны.
- Новенькие, - отрекомендовался мой приятель. - Готовы к труду и
обороне.
- Чего? - Офицер поднял на нас усталые недружелюбные глаза. У него
было худощавое лицо с острыми, словно специально отточенными чертами. Пятна
грязи не скрывали их, а, наоборот, подчеркивали.
- А это что? - Он тронул грязной рукой роскошный халат Щербатина. -
Какое холо?
- Ноль! - ответил Щербатин и изобразил пальцами кружочек. Однако его
игривый тон не нашел поддержки.
- С нулевым не положено, - сказал офицер. - Снимай. Пусть пока у меня
полежит.
Щербатин растерянно обернулся на меня. Оба мы подозревали, что "пока"
- это значит "навсегда".
- Снимай, снимай, - с раздражением повторил офицер и протянул руку. -
И идите оба к коменданту. Вон та дверь.
- А нам бы поесть...
- Сначала к коменданту.
Ворота наконец сомкнулись, офицер собрался уходить, но вдруг
повернулся, что-то вспомнив.
- Ты, - он указал на Щербатина, - пойдешь ко мне, в группу "Цепь". И
ты...
- Он помялся немного, разглядывая меня. - Ты - к Рафину, в "Крысолов".
Мы в панике переглянулись. Нас хотели разлучить!
- А можно?.. - начал было Щербатин.
- Нет, - отрезал офицер. - Ничего нельзя.
Он ушел и унес шитый золотом халат. Щербатин сиротливо шевелил
плечами, он был жалок, как черепаха, которую лишили панциря.
- Ладно, - вздохнул он. - Идем к коменданту.
Мордатый громогласный комендант долго с нами не церемонился. Он усадил
Щербатина на скамью и поднес к его затылку приборчик, похожий на машинку
для стрижки.
- А номер где? - враждебно спросил он, словно мой приятель мог его
потерять или пропить.
- Нету, - сказал Щербатин.
- Как это? Вы откуда такие взялись?
- Мы с пищевых промыслов, - с достоинством представился Щербатин. -
Там номер присваивается по итогам первой экспедиции.
- И чего? - с подозрением спросил мордоворот.
- Итогом оказалось крушение промысловой машины.
- А-а... - Комендант, видимо, что-то вспомнил. - Вы тут через
телепорт...
Он вытянул откуда-то ребристый шланг с металлическим наконечником и,
приставив его к голове Щербатина, что-то включил.
- Ой! - вскрикнул Щербатин, и на лице моего напарника промелькнул
испуг.
- Следующий, - буркнул комендант. - Ты тоже нулевой?
После щербатинского "ой" мне было страшновато садиться на скамейку.
Однако от прикосновения шланга я ощутил только легкий укол в затылок, и
комендант сказал обоим: "Свободны".
- А номер? - озабоченно спросил Щербатин.
- Есть номер, - ответил комендант, уже скрывшись за какой-то шкаф.
- А какой?
- Зачем тебе?! - Он высунул свирепую физиономию. - Все равно не
запомнишь.
Будет надо - поставишь сканер и считаешь. Идите оба на склад.
Мы побрели по коридору, невольно потирая затылки. Казалось, что под
сводом черепа завелась какая-то маленькая колючая штучка, которая
продолжает беспокоить. А может, и в самом деле что-то вставили.
Мы выяснили, где склад, и отправились туда, но не сразу. Сначала,
набравшись наглости, посетили без особого разрешения столовую. Ничего
страшного не произошло - из окошечка нам просунули две тарелки с
комбикормом, и мы его с аппетитом проглотили.
Единственная проблема - нам пришлось ужинать стоя. Все места за
столами заполнили усталые, злые, малообщительные пехотинцы.
Склад располагался, как нам объяснили, на "минус втором уровне".
Подземелье, как и полагается, было сырым. Более того, по стенам
стекали струйки воды с улицы. Мы шлепали по лужам в коридорах, потом долго
стучали в очередную железную дверь и ждали, пока заспанный кладовщик в
чистенькой серой униформе высунулся, окидывая нас подслеповатым взглядом.
Лицо его было бесформенным и невыразительным, как картофелина.
- Какая группа? - спросил он.
- Э-э... "Цепь", - вспомнил Щербатин.
- Заходи. Ну, быстрей, быстрей...
- А я - "Крысолов", - представился я.
- А ты жди. - И железная дверь закрылась. Мне пришлось несколько минут
наблюдать, как по стенам стекают капли и бегают рыжие многоножки. Щербатин
вышел, волоча на себе охапку серо-зеленого барахла. Кроме того, на спине
его висела облупленная металлическая труба с двумя рукоятками. Я подумал,
что с оружием такого размера можно заниматься разве что уничтожением слонов
и носорогов.
Щербатин взглядом указал мне на дверь, и я вошел. Хозяин долго блуждал
в лабиринтах стеллажей, потом вынес мне точно такую же охапку, как у
Щербатина.
- Ты сказал, "Крысолов", да? - Он наморщил лоб.
- Да-да, - поспешно закивал я.
- Сейчас, обожди еще... - Он снова скрылся.
Новая форма была такой же сырой, как весь этот подвал. Я начал
перебирать вещи. Мятые влажные штаны с курткой. Плотный и тяжелый бушлат.
Шлем, ремень.
Небольшой, но тяжеленький нож. Сапоги - чуть повыше и покрепче, чем
мои прежние, промысловые. Жилет с твердыми вставками. Рюкзак, внутри -
стопка белых носков, какие-то флаконы, щетки, серая коробочка, обмотанная
проводом. Серое грубое белье...
- На, получай. - Кладовщик выложил передо мной замысловатое ружье, все
состоящее из каких-то трубочек. - И боезапас. - Рядом легла матерчатая
сумка, поделенная на продолговатые карманы. В каждом - небольшой баллончик
желтого цвета.
- Это что?
- Огнемет, - равнодушно ответил кладовщик и зевнул. - "Крысоловам"
огнеметы положены. Приставку будешь брать?
- Какую? Зачем?
- Электрическую, конечно. - Он вытащил и грохнул о стол две увесистые
штуки, соединенные проводом. - Вот это цепляешь под ствол, а это - на
ремень. Или в рюкзак.
- И что дальше?
- Опускаешь в воду, жмешь на спуск - и готово. В радиусе пятнадцати
метров ни одна тварь не усидит, выскочит с воплем. Ни одна не подкрадется.
- А люди?
- А что люди? У людей гидрокостюмы. - Он шлепнул ладошкой по болотным
штанам. - Если не промочил, все нормально. А промочил - лучше не пробуй.
Ну, берешь приставку?
- Беру, - кивнул я, решив, что бросить ее под кровать, если не
понравится, никогда не поздно.
- Там комнатка. - Кладовщик кивнул в сторону коридора. - Наряжайтесь
сразу. Старое барахло сюда принесете. А вообще, - он преодолел затяжной
зевок, - оставьте там, я сам заберу.
Щербатин уже начал примерку. В крошечной комнате стояли две скамейки и
даже некоторое подобие зеркала - обгоревшая дверь, снятая с какой-то
машины.
Большое затемненное стекло худо-бедно отражало мир.
- И это называется военная форма, - ворчал Щербатин. - Да я в своей
пижаме выглядел в три раза воинственней.
И правда, мятые бесформенные вещи с военного склада бравого вида ему
не придавали. Деформированное стекло-зеркало еще больше уродовало грузную и
нескладную фигуру Щербатина. Впрочем, форма могла еще отвисеться на плечах.
- А ты поправился, - заметил я.
- Еще бы! Ты тоже покруглел. Это называется восстановлением после
обезвоживания.
Я скинул промысловую робу и тоже начал одеваться. Влажное белье
холодило кожу, в отсыревшем подвале это было не очень приятно. Одеваясь, я
поглядывал на свое отражение, и надо сказать, это тоже не прибавляло
радости. Моему взору представал довольно жалкий и потрепанный субъект,
больше похожий на грузчика с овощебазы, чем на воина великой Цивилизации.
Потом ситуация стала меняться. Я затянул ремень, и это придало фигуре
какую-никакую форму. Я надел жилет - он прибавил мне плечи и вообще
увеличил торс. Затем я примерил шлем, который сгладил не очень удачные
обводы моего черепа. Из сырого теста действительно получался воин.
Потом я взял в руки огнемет. Отражение в стекле почти не передавало
деталей, оно демонстрировало лишь силуэт. Чего-то не хватало. Может быть,
нож следовало повесить немного повыше и наискосок, чтоб не болтался?
Наконец, я понял - нужно заправить концы брюк в сапожки.
Из зеркала на меня смотрел другой человек. Нет, конечно, человек был
тот же - я сам, но суть изменилась. Фантазия невольно добавляла моему
грозному силуэту несуществующие черты. Я видел себя смелым, быстрым,
решительным. Я скользил меж болотных зарослей, наводя ужас на врагов ревом
огнемета. Я, стиснув зубы, выносил из-под огня раненого командира. А потом
я отдыхал, скинув шлем, на сухом островке под деревом. Я угрюмо смотрел в
пустоту, а в руке дымилась забытая сигарета. Впрочем, здесь никто не курит,
сигарета отменяется.
***
И вдруг я услышал тихий смешок Щербатина.
- Расслабься, - сказал он. - Здесь никто не оценит твоей героической
стойки.
Я вяло огрызнулся. Мне захотелось побыть одному, посмотреть подольше
на свое отражение. Что-то произошло, когда я надел форму и взял оружие,
что-то изменилось.
Я никогда не чувствовал себя воином или бойцом. Солдатом - да, в
армии. Но это совсем не то. Солдат - существо безликое, униженное, мелкое,
лишенное прав.
Солдат - обязательно чей-то раб.
Воин - другое дело. Он сам по себе имеет ценность, без легиона себе
подобных за спиной. Воин выносит приговор и исполняет его. Он выше и
значительнее других, потому что он - надежда, защитник, спаситель. Ему
многое прощают, потому что его жизнь ненадежна, неустроена и в любой момент
может окончиться. Ему позволяют насладиться жизнью, пусть даже короткой.
И вдруг это бремя достается мне! Просто так, по прихоти судьбы.
Неужели любой может стать воином? Неужели в каждом человеке зреет запас
силы, мужества, самоотверженности, который позволяет ему так просто, в один
момент, стать воином и не бояться опасностей войны?
Я искоса и чуть свысока глянул на Щербатина, который в данный момент
путался в ремнях и пряжках. Щербатин надеялся с кем-то договориться и
просидеть весь срок в какой-нибудь кладовке. Я буду воином. Мужчина должен
быть готов к этому - оставить плуг и взять меч. Если так нужно. И не важно,
за что и для кого я буду рисковать. За себя. За свое первое холо.
Вот такие раздумья владели мной, пока Щербатин неслышно надо мной
хихикал, подгоняя форму. Мне до его иронии не было дела. Щербатину никогда
не стать настоящим воином. А мне - посмотрим...
- Беня, - сказал он, - если ты вдоволь насладился своим глупым видом,
пошли наверх. Только не надо пыжиться и выпячивать грудь. Ваять с тебя
памятник тут никто не будет.
Я посмотрел на Щербатина. Он и в полевой форме выглядел жуликоватым
кладовщиком.
- Крыса ты тыловая, - сказал я ему. - Вот ты кто.
Часть II
ВОИН
Умеешь обращаться? - спросил дежурный офицер, возвращая мне огнемет,
который я на ночь сдал в оружейку.
Я неопределенно повел плечами. Я, конечно, не умел.
- Смотри... Баллон сюда. До щелчка, понял? Потом закручиваешь эту
штуку, пока не пшикнет. Крутится тяжело, но ничего, привыкнешь. Сдвигаешь
рамку - освобождается вот эта тяга. Все, готов к бою. Аккуратней. Рамку на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг