- Они меня ждать будут! - визгливо хохотнул мужчина. - Да подавитесь
вы... - порылся в сумке и швырнул в руки Хлумову нераспечатанную коробку. -
На свою "анимацию", змееныш.
- Спасибо, - сказал Хлумов. - Но имейте в виду, я вас вычеркиваю из
списка "приемщики и посредники"... Саша! - позвал он. - Можно идти, дело
выполнено на сто процентов.
"Змееныш" подошел к беспрерывно зевающему "экстрасенсу", пожал ему
руку, и вдвоем они направились к остановке троллейбуса. Вадим Петрович, с
завистью глядя им вслед, изрек в пространство:
- Ну и детишки нынче! Люди будущего. Надо же, не взяли меня ни в
приемщики, ни в посредники... Лет через пять, глядишь, я им уже квартиру с
женой задолжаю. А через десять, Трофимыч, они нас с тобой к стенке.
Трофимыч вдруг обиделся:
- Мне, Вадим Петрович, без разницы, чьи машины стеречь. Хоть твои, хоть
ихние. А тебя, милый мой, и так к стенке поставят. Ты ворота давай починяй,
контра!
- Не ерзай, Трофимыч, договоримся. Пошли в конторку...
До остановки было метров двести. Хлумов вел Токарева, как больного,
бережно поддерживая его за локоть (за талию тот не разрешил). Его очень
беспокоило Сашино состояние, он подробно выспрашивал о количестве
затраченной энергии и о времени, необходимом для восстановления. Но Токарев
не знал, сколько сил он потерял, ему просто хотелось спать. Он отвечал
примерно так: "Да ну, ерунда, энергии завались! Хочешь, спутник собью?", на
что Хлумов реагировал совершенно правильно: "Это нецелесообразно, спутники
приносят большую пользу народному хозяйству". В конце концов Саша перестал
зевать, и Хлумов сразу успокоился.
- Слушай, зачем ты с этим типом связался? - полюбопытствовал Саша. -
Попросил бы своего папашу, он бы тебе сто таких дисков приволок из-за
границы.
- Он мне уже привез, как раз сто штук. Но этого, разумеется, мало.
Количество подключенцев растет очень быстро, и каждому нужно что-то свое.
ЕДИЗ, кстати, усваивает и перерабатывает по десять-двенадцать новых игр за
неделю. Просить отца больше нельзя: подумает, что я занялся мелкооптовой
торговлей. Вот и приходится иметь контакты с такими несерьезными
партнерами...
Хлумов резко остановился:
- Тихо. Мы взяты под контроль.
- Какой еще контроль? - Токарев тоже остановился, удивленный. - Хлум,
кажись, ты перегрелся.
Из кустов кизила вдруг выскочили четверо пацанов - перетянутые
солдатскими ремнями, в одинаковых резиновых сапогах. Токарев обернулся назад
с твердым желанием бежать. Но там стояли еще двое. Судя по царапинам на их
лицах и пакетам с бутылками в руках, они шарили по кустам, выискивая
брошенную стеклотару.
- Нецивилизованные конкуренты, - шепнул Хлумов. - Из триста
восемнадцатой школы.
- Ну что, полялякаем? - раздался хриплый басок.
- Я вас слушаю, ребята.
- Не-е, это мы тебя щас послушаем! Ну-ка говори, почему твои козлы
возле нашей школы шарят? Мы тебя предупреждали, что там наша земля. Забыл,
рыжий?
Хлумов парировал:
- На так называемой вашей земле мы занимались делом, когда вы только и
умели, что мяч по пустырю гонять. Работать вы научились у нас.
- Заткнись, учитель, - посоветовали ему.
Он легко согласился:
- Хорошо, тогда мы пошли.
Хлумов был совершенно спокоен. Токарев посмотрел на него, потом на
радостные физиономии конкурентов и с облегчением подумал: "Наверное, это его
друзья, из какого-нибудь дурацкого списка". Кто-то из друзей попросил:
- Может, останешься? Мы тебе еще по морде не дали.
Все разом заулыбались, включая Токарева. "Ну точно, шутят", - решил он.
Тут его и ударили. Правда, не по морде, а по затылку. Токарев обернулся,
негодуя, и теперь уже получил в лицо. Перед ним были те двое, которые
перекрывали дорогу назад. Один потирал кулачок и мерзко хихикал, радуясь
меткому удару. Второй стоял по всем правилам боксерского искусства, вытянув
левую руку вперед, правую же, согнутую в локте, держал перед прищуренным
глазом и тщательно целился. Как понял Токарев, целился именно в него.
- Сопротивляйся, Саша, - по-прежнему спокойно сказал Хлумов. - Двое на
тебе. Остальные четверо на мне.
"Остальные четверо", между тем, аккуратно положили пакеты с бутылками,
чтобы случайно не повредить, и двинулись вперед, злобно шмыгая носами.
Саша стал честно сопротивляться. Начал с того, что отпихнул кулак
малолетнего боксера. Тот попал себе по закушенной сгоряча губе, зашипел от
боли, втягивая воздух, и возмущенно крикнул.
- Ты что, дурак! Это нечестно!
А затем оттянул пальцами губу, пытаясь разглядеть ранку. Напарник
щелкнул его по уху, и к бойцу вернулось мужество. Через секунду Токареву
стало трудно. Враги работали слаженно: они расположились с двух сторон, и
стоило Саше повернуться к одному, как другой остро атаковал его сзади. Было
очень трудно...
Хлумов поступил неожиданно, если не сказать - странно. Когда его
окружили с четырех сторон, он упал на четвереньки, выставил одну ногу и
завращался, как маховик, перебирая руками по земле. Противники попадали,
словно кегли, не успев даже замахнуться. После чего никто из них так и не
встал на ноги, чтобы достойно ответить: Хлумов действовал безошибочно и
очень быстро. Скорость и точность его движений были явно выше нормы. Он
ловко тыкал в лоб каждого желающего подняться, и тот беспомощно
опрокидывался обратно. Он сновал между врагами, как челнок ткацкого станка,
и валит их, валил... Они быстро обессилели. Наверное, из-за того, что
слишком жутко дрался Хлумов. Скорее, не дрался, а функционировал. Даже
Токарев и его оппоненты оглядывались на это диковинное зрелище. Наконец
поверженные стали расползаться. Хлумов сразу остановился, медленно
выпрямился. Затем развернулся в направлении оставшихся противников.
Токарева к тому времени уже повалили и пытались протащить по земле.
Определив цель, Хлумов пошел, растопырив пальцы.
- Мама! - раздался сдавленный возглас. - Во, машина прет!
Враги отпустили трепыхающегося Сашу и бросились в кусты. Через секунду
появились снова, выдирая велосипед, помчались по дорожке, разгоняя
двухколесное спасательное средство. Они держались за руль с двух сторон,
причем, каждый в панике пытался запрыгнуть на сиденье. В итоге один оказался
на раме, другой на багажнике.
Токарев перевернулся на живот, затряс головой и закричал:
- Ну я сейчас вам!..
Он нашел глазами удирающий объект, сфокусировал взгляд и вмазал.
Велосипед, дико скрежетнув, развалился на части. Колеса завиляли дальше, все
остальное кувырнулось и ненадолго затихло. Через мгновение из кучи лома
возникли две фигуры грязного цвета, в четыре руки схватили руль и снова
стали разгоняться, но быстро поняли, что им не хватает колес.
Отомщенный Токарев встал на ноги. Удовлетворенно произнес:
- А хорошо получилось...
Он огляделся. От четырех хлумовских подопечных остались только просеки
в кустах да порванный пакет, из которого высыпались бутылки. Сам же Хлумов
стоял рядом.
- Извини, Саша, - виновато сказал он. - Я не сумел определить, что их
агрессивность достигнет такого уровня. Возможно, информационные каналы
повредились во время Актива... Давай отряхну.
Достал из кармана маленькую щетку и принялся очищать токаревскую спину.
Потом вытащил расческу.
- Причешись, нам еще в гости ехать.
- Может, у тебя и пудра есть? - Токарев, морщась, потрогал синяк на
скуле.
Хлумов посоветовал:
- Ты пока его волосами прикрой. А к вечеру я тебе достану пудру, не
беспокойся.
- Здорово ты махаешься, - уважительно признал Саша. Он все еще
находился под впечатлением стычки. - Я бы тоже так хотел. Ты что, каратэ
изучал?
- Каратэ по своему принципу примитивно. Я использую кибо.
- Что-то китайское, да? Брюс Ли придумал?
- Кибо - это "кибернетическая оборона". Оптимальная тактика
обезвреживания агрессивного человеческого фактора. Срабатывает автоматически
в случае опасности. Ты, Саша, не расстраивайся: когда научишься использовать
свой информационный канал, и у тебя будет срабатывать.
Хлумов достал капроновую сетку и пошел собирать брошенные на поле боя
бутылки. А Токарев вдруг подумал, с неприязнью глядя на его согнутую спину:
"Хорошо устроился! Он будет темные делишки обделывать и лапшу про "каналы"
вешать, а мне вместо него по мордам получать каждый день..."
Хлумов положил в сетку последнюю бутылку и вернулся.
- Теперь на этой территории у нас конкурентов нет. - Он широко
улыбнулся и прочувствованно добавил: - Благодаря тебе, Саша. Я бы с
шестерыми не справился, тактика пока не отработана.
Токарев тоже улыбнулся. Конечно, приятно, когда хвалят. Жалко только,
что Хлумов не хочет путево рассказать, где его так натаскали в кибер-каратэ.
Не с помощью же компьютера он разучивает приемчики?
- Саша, пошли скорее, - поторопил Хлумов.
Остановка была совсем рядом. Как раз подъехал троллейбус, и...
14.
...мы ехали долго. С троллейбуса пересели на метро, потом на автобус,
потом пешком пришлось топать с полчаса. Я в этом месте города никогда не
бывал. Аллеи кругом, каменные заборы, двухэтажные дома. Хлумов сказал, что
это остров, причем, так и называется - Каменный, и что на нем живут солидные
уважаемые люди. Ну, не знаю. Во всяком случае, не за что мне уважать того
мужика, на дачу которого мы заявились...
Ладно, пора расслабиться, выкинуть мусор из головы. Мой первый рабочий
день во Всевключе давно закончился. После той истории на Каменном острове
Хлумов наконец отстал со своими делами. Увидел, что меня развезло:
сонливость, тошнота... Я тогда еле очухался.
Сейчас уже шесть вечера, я только-только ушел от Алекса. Кругом темень,
слякоть... Между прочим, опять мы с Алексом поскандалили! Стал он меня, как
всегда, ремонтом игровой приставки донимать. Говорит, присмотрел клевую
игру: "Гарри Поттер против Чужого", а поиграть не на чем. Ну я и предложил
ему к Хлумову обратиться. А что такого? Хлумов - самый знающий, всех
мастеров в Питере на учет поставил. Так Чернаго на меня разорался, будто я
ему Мерецкая. Совсем человек добра не понимает. Хотя, что с него взять:
упорядочен, балбес, как все вокруг. А потом он засобирался к Марине - якобы
уроки вместе делать. Знаю я это "вместе"! Передерет по нахалке - и привет,
побежит обратно к своей приставке. Даже я себе такого не позволяю. Хотел я с
ним за компанию к Мерецкой податься, но передумал: когда они вдвоем
собираются, то их грызня мне на нервы действует. Не понимаю, чего они в
последнее время друг на друга глотку дерут?..
В результате я снова иду к Хлумову. А куда еще! Домой страшно: там,
небось, орудия пыток уже разложены. На кино денег нет, по улицам шататься
холодно, жрать охота... К тому же, странное дело, тянет меня почему-то к
Хлумову. То ли дружба у нас теперь такая крепкая, то ли его компьютер со
своими драконами меня зацепил...
До сих пор не могу разобраться: прикидывается он, чтобы меня
использовать, или по-настоящему дружить хочет? Трудно поверить, что он
по-честному меня уважает. Все-таки я только тем и занимаюсь, что борюсь с
Системой, в то время как он насквозь ею упорядочен.
А ведь он упорядочен! Посмотрим правде в глаза.
С другой стороны - если Хлумов все понял насчет Системы и хочет
вырваться из-под пресса, тогда я, конечно, за него. Готов ему всеми моими
способностями помогать. Правда, есть одна загвоздка. Он знает про меня то,
что никто на свете не знает и знать не может. Даже друзья - ни Алекс, ни
Марина. Я ведь никому не признавался, что умею ломать на расстоянии...
Другое дело, когда я превращался в вещи. Ни один взрослый в это даже
чуть-чуть не поверил, а Марина с Алексом вообще придумали про какие-то
галлюцинации - почувствовали, наверное, что им самим чудеса не светят. На
том дело и кончилось. Вдобавок, способность превращаться у меня постепенно
улетучилась. Последний раз я ее применил в конце сентября, когда хотел новую
классную руководительницу попугать. Обогнал учительницу в коридоре, вбежал в
класс перед ней, а там никого. И окошко распахнуто для проветривания. Ну я и
решил ситуацию использовать, превратился в парту. Вначале все шло хорошо,
весело. Лялька увидела, что меня в классе нет, высунулась в окно, закричала:
"Токарев, миленький!" Чуть не упала, пока мое тело внизу высматривала. Я
только собрался обратно превратиться, даже фразу заготовил: "Я здесь, Елена
Аркадьевна, вызывали?", рыпнулся, а распрямиться в человека не удается.
Жуть, как я сдрейфил! Решил, что теперь до конца жизни на меня будут локти
ставить и картинки неприличные вырезать. Но обошлось. Когда училка побежала
в службу спасения звонить, я поднатужился да так рванул, что соседнюю парту
своротил.
С тех пор я не пытался превращаться. Осталось у меня только не слишком
полезное умение видеть мир вещей - все это нагромождение клеток вместе с
живущими в них существами-студнями. А потом заметил, что я, оказывается,
могу вытеснять вещи из их клеток! Точно так же, как это делала Система с
моими старыми добропорядочными вещами: с пианино, книжным шкафом, письменным
столом. После такого воздействия клетки пустеют, и вещи перестают работать.
Или, как говорит Система, "гражданин теряет целесообразность". Вот,
например, на физике я вышиб из электростатической машины то, что в ней
жило... Правда, тут необычный случай: вылетевшее из машины существо
засветилось, стало похоже на шаровую молнию. Ну, а дальше как обычно: оно
отправилось в "края счастливой охоты", то есть на помойку... Откуда у меня
появилось нехорошее свойство ломать? Я долго думал и кое-какую мыслишку
нащупал. Просто для превращения и для вытеснения требуется одна и та же
энергия, но в разных количествах. Наверное, я с самого начала мог вытеснять
зловредные вещи. Если бы умел с ней обращаться - дозировать или как там это
называется...
К сожалению, таким умением не похвастаешься! Вдруг поверят? Будут потом
на тебя валить любую поломку и любой заводской дефект. Поди докажи, что это
не ты сломал на расстоянии. Тем более, я в квартире у Алекса действительно
подгадил по неопытности - приемник "Грюндиг" испортил, вытеснил мерзавца. А
по нему папаша Алекса, Чернаго-старший, слушал днем и ночью радио "Русский
кабак" (приемник даже в туалет с собой брал). Виновным признали Алекса, и в
наказание целый месяц на час раньше спать его укладывали. Как тут
признаешься? И Мерецкой я напакостил не по злобе - сидел у нее на кухне, ел
блины, пускал слабенькие вихри и случайно попал в электромясорубку, на
которой Маринина мама крутила мясо. Мясорубка взвыла на больших оборотах и
выплюнула порцию фарша обратно, прямо маме в лицо. Та даже упала от
неожиданности. Такое уж тем более не расскажешь. Не скрывал я только
одного - что вещи за мной охотятся. А чего скрывать, если я хожу по городу,
как по минному полю! Трудно не заметить. Но ребята и к этому быстро
привыкли, решили, что я дурака валяю или, хуже того, - выпендриваюсь. К тому
же я стараюсь быть один. Они обижаются, думают - Токарев зазнался. А я
просто не хочу их лишний раз опасности подвергать... В общем, бестолковые у
меня дружки, не то что у Хлумова.
Так вот, он мне много чего порассказал после окончания Актива! Подвалил
я к нему, чтобы, значит, всякие там указания обратно ему в рот запихать, а
он вдруг распелся: "Дорогой Токарев, мы знаем о твоем прекрасном даре и о
том, какую изнурительную борьбу ты ведешь. Ты взвалил на свои слабые плечи
тяжелую ношу противостояния механическим силам, причем, так же бескорыстно,
как и мы. Ты наш союзник, Саша. Нам тоже отвратительно засилье примитивных
самовлюбленных вещей, мы тоже считаем, что они занимаются массовым
оболваниванием людей. Так что наши локальные цели совпадают. Быть может,
совпадут и глобальные?"
Я хлумовскую речь запомнил почти дословно - с первого раза, с ходу,
чего со мной раньше не бывало! Еще одна странность в мою коллекцию.
Пожалуйста, вот: "Главное в жизни, Александр, - это информация. Всевключ
даст нам ее. У нас будет столько информации, что мы станем по-настоящему
свободными. Ведь свободен только тот, которому все понятно. Свобода - это
полная определенность..."
И так далее. Хлумов, оказывается, что придумал? Подключить всех
учеников нашего класса к своему персональному компьютеру через собственную
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг