мега-игра становится все интереснее, все отвязнее...
Если честно - впечатляет.
Вариантов немеряно. Каждый может найти те сцены, которые его цепляют.
Я, например, выбрал сражение на драконах. Ну, нравятся мне драконы, что тут
поделаешь... Летаю, где хочу, из одного мира в другой. Пробиваю стены
крепостей, строю из любого дерьма новые замки или, к примеру, дворцы, меняю
свой облик и наращиваю мощь, но главное - защищаю миры от других драконов.
Почти все могу, пока Сила не кончилась... А Печкиной, небось, подавай роль
принцессы, которую гады-волшебники заточили в алмазном замке. И сидеть ей
там, украшать залы, наряжаться каждый день в новое платье, примерять
драгоценности, влюблять в себя странствующих рыцарей, вести хозяйство
замка - пока влюбленные рыцари не призовут на помощь колдуна, которого
сначала тоже нужно в себя влюбить...
Стоп. Куда это я падаю вместе со своим драконом? Энергия на нуле или я
так засыпаю? Ладно, потом разберемся. Я...
10.
... открыл глаза и закричал. Прямо над ним висела физиономия Хлумова.
Физиономия жутко светилась в полумраке. Если точнее, глаза странно
посверкивали. Четким движением Саша спрятался под плед и уже оттуда спросил:
- Хлум, ты чего?
- Без пяти восемь, Токарев.
Саша откинул покрывало.
- Слушай, так это ты у меня в башке ковырялся?!
В нем забурлило возмущение. Действительно, как не возмутиться! Ночью
черт знает что творилось, до сих пор во лбу ломит. А теперь пугают ни свет
ни заря. Подушку забрать хочет, что ли?
- Тебе, очевидно, сон плохой приснился, - вежливо предположил Хлумов. -
Просто мозг перевозбудился с непривычки. Для полноценной работы с ЕДИЗом
необходимо тренировать психику.
Токарев немножко успокоился. В самом деле, ляпнул спросонья. Оно и
понятно, спал всего шесть часов, к тому же с кошмарами. Всю ночь Саша
отчетливо чувствовал, что его голова открыта, как шкатулка, и чья-то рука
там шарит, перебирает мысли, словно это бусины... Конечно, Хлумов здесь ни
при чем, не хирург же он по части мозгов!
Саша окончательно пришел в себя. Выяснилось, что хлумовская рожа вовсе
не сияет сама по себе - это на нее падает свет из коридора. И на часах
действительно восемь. Заурядное воскресное утро. Спать да спать еще.
-Ты чего в такую рань? Соскучился?
- Время вставать, Саша.
Боится, что диван испортится? Токарев снова возмутился:
- В школу же по воскресеньям не ходят! Или спущен новый приказ?
- Ты выдвинут мной в Актив. А сбор Актива в девять. Я уже полчаса на
ногах, вводил твои данные в ЕДИЗ. У тебя теперь свой раздел есть, в который
никто не имеет права влезать. Пароль "ТОК", пользуйся.
Вот так новость. Не спросясь, записывают его в мафию! Даже раздел
какой-то завели...
- Не понял, Хлумов. Какой еще раздел? Чтоб играть, когда захочешь?
Одноклассник улыбнулся краешком рта:
- Чтоб работать, когда надо, Саша. Введешь туда нужные для твоей
жизнедеятельности тексты, программы, статистику. А сейчас вставай, у нас
всего сорок пять минут.
- О! Как раз для успешного завершения ночного сна.
- Ошибаешься, Саша, нам еще предстоит завтракать. Кушать надо
внимательно, тщательно пережевывая пищу.
Если бы Токарев раздетый лежал, то наверняка послал бы зануду подальше.
А так - достаточно ноги спустить, и ты уже Герой, ко всему готовый. Выполз
он из-под пледа и пошел на кухню - тщательно пережевывать хлумовскую пищу.
Мысли о том, что его вербуют в мафию, отложил на время. Решил посмотреть,
как дальше дело пойдет.
Хлумов работал челюстями быстро и надежно, как хомяк. Токарев сидел за
кухонным столом напротив хозяина и наблюдал, борясь со смехом. На каждые
десять жевков тот делал одно проглатывание. Естественно, что и в беседу не
вступал- на Сашины попытки заговорить лишь тыкал вилкой в плакат: "Каждое
слово - это потерянные калории!". Только покончив с завтраком и шумно
прополоскав рот под краном, Хлумов заговорил снова:
- Родители у тебя когда встают?
Саша прикинул:
- Папаша, наверное, уже сел видик проверять, не заработал ли.
- Думаю, тебе целесообразно позвонить домой. Ты же вчера не предупредил
родителей, что остаешься здесь до утра? Скорее всего они вообще не знают,
что ты находишься у меня, иначе еще вчера пришли бы за тобой. Следовательно,
ты ушел из дому без разрешения.
Все было разложено по полочкам! Так верно, что хотелось дать ему по
морде... А словечко это - "целесообразно" - просто убивало. Два месяца
Токарев его не слыхал и надеялся больше никогда не услышать...
Не успел Саша набрать номер и вякнуть в трубку: "Мама!", как на него
обрушился поток причитаний и выспрашиваний: где он, с кем он, как посмел и
так далее. Ему сообщили, что папа уже обегал всех его "дефективных
приятелей" (с чем нельзя было не согласиться) и допросил их с пристрастием.
А папу допросили в милиции, куда он заявил о пропаже ребенка. На прямые
вопросы Токарев вежливо отвечал, не указывая своего местонахождения: "Да у
товарища, вы его все равно не знаете!", но это почему-то не помогало. Чтобы
сменить тему, он поинтересовался, чем сегодня будут пороть - рейсшиной или,
как обычно, журналом "Бурда". Папа обнадежил, пообещал, что применит только
старый добрый флотский ремень... Саша не очень-то вслушивался в их горячие
речи, пока мама не стала защищать его многострадальную задницу от папиных
посягательств. При этом она употребила странную фразу: "Нельзя его пороть,
ему же в сидячем ехать". Тут и Токарев оживился: куда ему "в сидячем"?!
Выяснилось, что вчера принято окончательное решение отправить ребенка в
Псков, под негласный надзор бабушки и прочей папиной родни. На годик-другой,
а потом - в морское училище, на казенные харчи. Климат-де в Питере сырой,
воздух и вода загажены, социальные контрасты сильны, и от этого - простуды,
отставание в умственном развитии и, самое главное, полная Сашина
невоспитуемость. В общем, Герою светила ссылка в незагаженную местность, как
Пушкину в свое время. Услышал Саша такое и ужасно обрадовался! Даже
"спасибо" сказал. Думал ведь - в тюрягу, в колонию или в "психушку" его
оформляют. А у бабушки жить можно. (Хотя она покруче будет, чем папа,
все-таки капитан милиции в отставке.) И Псков не деревня. Наоборот...
Токарев набрал побольше воздуха:
- Псков - это город, центр Псковской области Российской Федерации,
расположен на реке Великая, узел железнодорожных линий - на Санкт-Петербург,
Вильнюс, Бологое, Ригу - и шоссейных дорог...
11.
...Долдоню прямо в телефон, подробненько - про железнодорожные линии,
про псковские дороги, про население. Вся эта белибердовина возникла у меня в
голове сама по себе, сразу после маминого сообщения о моей высылке. Во лбу
будто зажглась лампочка и осветила справочную панель, вроде тех, что на
вокзалах. Панель листается, а я читаю: "...развита также легкая, особенно
льнообрабатывающая, и пищевая промышленность..." Читаю и думаю: ага, жратва
есть, без одежки не останусь. А потом с гордостью закончил: "В Пскове
зарегистрировано 11 больничных учреждений на 2,8 тысячи коек, что составляет
0,02 койки на одного жителя!" Моим знаниям удивились и мама, и папа, и
особенно я сам. Только стоящий рядом Хлумов согласно покивал головой:
правильно, мол, без ошибок сказал. Мама стала меня успокаивать:
- Зачем, - говорит, - тебе койка в больнице, Сашуля, ты у нас пока
здоровенький! А в Пскове - совсем возмужаешь!
И папа пошутил слегка невпопад:
- Только не женись сразу, там девки хваткие.
Разговор закончился быстро. Причем неожиданным образом - Хлумов вынул у
меня из руки телефонную трубку и сказал механическим голосом:
- Внимание, извещение узла связи. Номер отключен, номер отключен, номер
отключен...
Затем нажал на рычаг. Я посмотрел на него с восхищением, а он пояснил:
- Времени осталось ровно столько, чтобы средним шагом дойти до места.
Не забудь, тебе нужно внимательно наблюдать за обстановкой на улице.
Меня что-то насторожило в его словах, но я был слишком ошарашен своими
невесть откуда взявшимися познаниями о Пскове и поэтому не стал уточнять.
Случившийся со мной приступ неестественной болтовни очень напоминал
"отходняки", которыми я страдал не так уж давно! Тогда в меня пытался
вселиться телевизор. А сейчас что со мной? И сон был подозрительный, как я
сразу-то не сообразил! Но ведь ночные ковыряния в моей голове вовсе не
означают, что меня пытались упорядочить, - просто поковырялись и захлопнули
крышку... Ничего не понимаю.
Спохватился я, только выйдя из дома:
- Хлумов, с чего ты взял, что мне по улице ходить сложнее, чем другим?
Что там тебе натрепали про меня?
- Я пользуюсь информацией из надежных источников. Если бы источники
были ненадежными, то лежать тебе под малярной люлькой в расплющенном
состоянии, что серьезно повредило бы твоему здоровью.
Черт, прямо в "яблочко"! Я даже поежился. И откуда он все знает? Я
спросил:
- Хлумов, скажи, только честно: и откуда ты все знаешь? В разведке
работаешь?
- Я работаю на Всевключ, говорил же тебе. Всевключ предоставляет
каждому отдельный информационный канал и психопрограмму для совместного
функционирования по принципу "клиент-сервер". Я пока что умею пользоваться
этими средствами лучше остальных.
Опять темнит! Что ни фраза, то какой-то намек, полунамек - попробуй
разберись. Я обиделся и остаток пути молчал. Следил за пейзажем - не
подстраивается ли где-нибудь бяка. Система-то не дремлет, понимаешь. Все
было тихо. Правда, это не показатель безопасности. Но и напряжения в воздухе
не чувствовалось, у меня ведь нюх развился, как у дикого зверя. Может, рыжий
так успокаивающе действует на агрессоров? Тогда он выгодный спутник, хоть
его и не любят мои чистенькие друзья.
Когда я увидел рожи одноклассников на фоне гаражей, догадался: мы
пришли. Их было семеро, как гномов из сказки, восьмым стал Белоснежка
Хлумов. Прямо скажем, здесь собрались мои не самые любимые коллеги по учебе.
Увидев нас, они слаженно выстроились в линейку, кто-то скомандовал:
- Господа подключенцы, смирно!
Хлумов демократично махнул рукой, дескать, вольно. Линейка распалась,
образовался полукруг. Этот самый "Актив" начал работу.
Первым заговорил Тугаринов - есть у нас в классе такой акселерат,
ростом даже выше Алекса и толще Жарова. Выяснилось, что его звено обнаружило
вчера возле углового дома на Будапештской ресурс типа "холодильник"
категории "выброшенный устаревший". Вчера же вечером ресурс был сдан
человеку из списка "посредники и приемщики". При переноске пострадал Иванов,
точнее, его нога, и ему следует начислить на пять баллов больше. Затем
поочередно рапортовали остальные члены Актива. Например, Сутягин наплел про
каких-то "недожатых пенсов", которые, владея большими бутылочными ресурсами,
не желают с ними расставаться даже в обмен на расширенный объем услуг, и
потребовал разрешения применить к ним меры особого воздействия. Хлумов,
скрепя сердце, согласился. Глядя на радостно хихикающего Сутягина, я
подумал, что "меры особого воздействия" - это запущенный в окно кирпич.
Потом Хлумов, не называя виноватых, но многозначительно поглядывая на них,
осудил разгильдяйство при сборе бутылок на помойках. В последнее время, мол,
попадается непозволительно много битых, до двадцати процентов. И
предупредил, что с сегодняшнего дня за каждую битую бутылку будет сниматься
по одному баллу. А на возмущенные вопросы ответил, что это далеко не личное
дело сборщиков, поскольку страдает много рядовых членов Всевключа -
переносчики зря тратят энергию, мойщицы зря тратят мыло, сдатчики
незаслуженно оскорбляются на пунктах приема, а бутылки так и не
реализуются...
Нет, здесь точно шизики собрались! На полном серьезе организовали
мусорный бизнес и даже разговаривают друг с другом на каком-то дебильном
жаргоне. Очень часто повторялась фразочка: "Условия честной конкуренции".
Кому-то эти условия нравились, кому-то нет. Недовольные обращались к Хлумову
с предложениями, называя его "господин начальник машины", а Хлумов не
уставал дружелюбно поправлять: "Ребята, здесь я просто секретарь Актива".
Затем рассматривалось персональное дело Лены Печкиной. Хлумов поставил
вопрос, основанный на ее личной просьбе: о переносе очереди на пораньше. И
добавил, что он в принципе не против такого рода поощрений. Вот тут Актив
встал на рога! Беседа сразу вышла за рамки, правильный полукруг смешался в
буйную толпу. Мало того, что активисты орали на Хлумова: "Подумаешь,
попросила!.. Все хотят!.. А я как же, я ведь тоже больше терпеть не
могу!..", они почему-то начали выяснять отношения между собой. Сборщики
покатили бочку на сдатчиков: "Пока одни в любую погоду, подвергая себя
опасности, ползают по свалкам и вонючим квартирам, другие отдыхают в
очередях, почитывая руководства по программированию!" Представительница
мойщиц Кухаркина заявила, всхлипывая, что мойщицы самые обиженные: расценки
низкие, хоть целый день корячься, а баллов получишь с гулькин нос. Дело
дошло до того, что разъяренный Тугаринов залепил Сутягину в ухо, не поделив
с ним территорию. Сутягин отошел в сторону, сел на корточки и захныкал. Два
переносчика, крепкие ребята, повалили за это Тугаринова на асфальт с помощью
подката и, взявшись за руки, встали на него, не давая подняться.
Хлумов страшно разволновался. Я его первый раз таким увидел. Он
рявкнул:
- Хватит! Информационные каналы фонят!
Даже голос у него изменился, стал каким-то звенящим, незнакомым. Никто
не обратил внимания: продолжали заниматься своими "разборками". Тогда он
резко обернулся, вскинул руку и неестественно звонко щелкнул пальцами. Морда
у него вытянулась, как у хорька, - жуть, меня аж передернуло.
Два здоровых парня, которые играли в ножички метрах в двадцати, снялись
с места и быстро направились к нам. Это были восьмиклассники из нашей школы,
я их давно приметил, только решил, что никакого отношения к Хлумову они не
имеют. Парни подошли, улыбаясь. На плечах у них зачем-то висели полотенца.
Мыться собрались, что ли?
Но полотенца им понадобились совсем для другого дела. Они вклинились в
толпу, скрутив на ходу толстые жгуты, и начали хлестать направо-налево.
Хорошо, что я сразу отошел, а то влепили бы, не глядя! Чухи были, будь
здоров - у крысенка Сутягина чуть голова не отвалилась. Короче, порядок
вернулся быстро. Образовалась линейка, раздалась привычная команда:
- Господа подключенцы, смирно!
Хлумов стал зло прохаживаться вдоль строя. Два восьмиклассника встали
за спинами скисших активистов, жуя резинку и лениво поигрывая полотенцами. Я
отодвинулся еще на пару шагов: мало ли что? Хлумов остановился, поднял
голову и заговорил...
12.
... - Господа! - Голос его сорвался - Братья и сестры! В час, когда
решается наша судьба, когда мечта так близка к воплощению, вы своими руками
рушите все, что было создано ценой огромных информационных и энергетических
затрат! Вы подрываете саму возможность существования каналов, этих артерий
нашего единого организма... Мне стыдно за вас.
В ответ раздались нестройные возгласы:
- Прости нас, Хлумов... Мы больше не будем...
- Я-то прощу. Я много раз вас прощал, а что толку? Море хаоса обступает
нас со всех сторон, я уже не в силах удерживать его в одиночку. Кроме того,
множатся и крепчают явные враги. Сколько раз вы жаловались мне на банды
конкурентов, которые отбирают ресурсы, наносят оскорбления и побои?
Заметьте, мы не можем противостоять этим варварам, работающим исключительно
ради денег, этим мелким стяжателям, не имеющим светлой цели. А почему? Они
бьют нас организованностью и выучкой. Теперь же вы хотите подорвать наше
дело изнутри! В таких условиях я вынужден уйти в отставку.
Он поднял воротник курточки и горестно сгорбился.
- Мы оказались недостойны великой цели. Я ухожу, прощайте...
Повернулся, но никуда не пошел.
Все принялись взахлеб просить Хлумова остаться, даже те, кого
покалечили полотенцем. А Кухаркина вообще выбежала из строя и попыталась
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг