Обеспокоенный Салех подскочил к другу, чтобы поддержать, но тот уже
рухнул, уронив с головы шляпу.
- Застопори лифт, нажми какую-нибудь кнопку... - голос Индианы осекся,
а пальцы заскребли пол, как будто хотели зацепиться за что-нибудь.
Еще несколько судорожных движений - и сознание археолога утратило связь
с реальностью...
6. ЕГИПЕТ. НАЧАЛО ИСТОРИИ. ВЗГЛЯД 5
...Пока Питхор Иосепт пробирался к Воротам Добродетельного Служения,
ему все мнилось, что шагает он слишком поспешно, чем выдает себя, что
вот-вот забегают служители и стражники с воплями: "Святотатец в Доме
Владыки".
Но обошлось, "святотатец" покинул ворота и заторопился, насколько это
было возможно, не переходя на бег, по мощеным мрамором улицам Пер-Рамзеса.
Мимо домов, источающих довольство, чьи стены были украшены фаянсовыми
облицовками, алебастровыми плитками и инкрустированы бронзой. Мимо медных
оград с изображениями кошек и скарабеев, за которыми шумели мандариновые
сады. Миновал он несколько чинно прогуливающихся сановников, обитателей этих
домов, за каждым из которых семенило три-четыре нубийца с зонтиками и
опахалами из павлиньих перьев. Так добрался он до Реки, обрамленной
множеством пристаней на резных сваях. Питхор Иосепт разрешил своим ногам
бежать, когда уже показалась его ладья, остойчивая и быстроходная, однако по
вместительности и красоте много уступающая стоящим у берега баркам.
- Поднять парус, - закричал он с дистанции в двадцать локтей, и двое
ловких парней с Крита стали натягивать канаты. Питхор Иосепт быстро сдернул
швартовые концы с причальных кнехтов и перепрыгнул в свою лодку.
- Лукос, постреленок, проснись, отталкивайся шестом... Керано, лысый ты
бугай, и Памако, начинайте грести. Косоуто-балбес, сейчас как дам, быстро
садись на весла. Ну вот, есть порядок, надеюсь, не только египетский.
Ладья вышла в фарватер, а гребцы вошли в ритм. Всех своих людей Питхор
Иосепт послал на весла, многоопытного Лукоса, бывшего пирата, на парус, сам
занялся кормилом и, конечно же, навигацией. Затерялся сзади пер-рамзеский
створ, затем растаял маяк Око Хора, и вот ориентиров почти не осталось, даже
берега расплылись в камышовых зарослях.
Полковник не раз предавался охотничьим забавам в этой местности,
поэтому не растерялся. Ориентиры все-таки имелись, хотя и незаметные
постороннему глазу. Водяная растительность, камышовые вырубки, гнездовья
птиц и, конечно же, крокодилы. Чем ближе к броду, тем больше этих священных
животных, выполняющих волю бога Собека*.
А Ра-Хорахти сползал по небосводу за горизонт, сочась кровавыми лучами,
будто порезался о его острые края.
Вот и брод, мелководье, о днище трутся крокодильи шкуры. К ночи у
тварей просыпается аппетит - в здешнюю неласковую воду даже палец опускать
боязно.
- Памако и Косоуто, сушите весла.
Пора слушать воздух, напоенный ароматами вечера. Уже виднеются залысины
на водной поверхности - где нет зелени, там дно уходит вниз. Если Ковчег
сброшен в омут, то слуги зубастого Собека уже никогда не отдадут его.
- Керано, табань. Мариней, толкай шестом. Лукос, спускай парус.
Постарайтесь не проморгать бритоголовых ребят, тогда мы первыми успеем
сказать: "Мир вам".
Налетел ветер с моря, и шелест камышей заполнил уши. Никаких намеков на
постороннюю лодку. И вдруг:
- Начальник, вы, кажется, что-то высматриваете? Я вот, например,
замечаю примятые камыши - вон там.
- Мариней, за это ты получишь пропуск в храм Исиды* без очереди. Ну,
кто еще хочет попасть на прием к девам радости?
- И мне пропуск. Вот пузырьки, здесь шла плоскодонка, довольно
крупная, - отличился пучеглазый Лукос. - И лилии притопленные.
- А теперь движемся в полном беззвучии и торжественности, как будто уже
очутились в загробном царствии.
- Это не слишком вдохновляет, - пробормотал Керано. - Хотя, может, мне
и там придется сидеть на веслах.
Питхор Иосепт нутром чувствовал, что они вот-вот напорются на барку со
здоровяками жрецами, которых окажется не меньше дюжины. А у него всего
пятеро, смехотворные силы для нападения.
- Парни, доставайте свои клинки. Мариней, хватай копье. Только запомни,
сейчас тебе придется швырять его не на дальность, а на меткость.
Сам полковник потянул из ножен, покрытых кожей бегемота, свой железный
меч по имени Хлеборез - с крупной гардой. Оружие приобретено было в
финикийском Библосе, но купец нахваливал: мол, привез острый товар из некой
далекой страны, находящейся за Аккадом и даже за Эламом. Дескать, там меч
куется из нескольких полос металла, которые перед тем вылеживаются в земле
по десять лет, избавляясь от порчи. На закаленном лезвии была насечка с
изображением какого-то сомнительного многорукого бога. Узоры придавали
клинку вид застывшей водяной струи, хотя образовались после травления
растительными кислотами.
И все-таки столкновение со жреческой баркой оказалось внезапным. Ладья
ткнула носом ее где-то посреди левого борта. Водоплавающие жрецы как раз с
помощью полос крепкой ткани поднимали ковчег, чтобы швырнуть его в глубокую
воду. Дьяки от соударения выронили израильскую святыню, отчего она раздавила
ногу одному из их команды. Вслед за первым воплем последовал второй -
Мариней довольно удачно швырнул копье, и проткнутый насквозь жрец улетел за
борт. Им, конечно, сразу стали закусывать крокодилы. Однако Питхору Иосепту
было пока не до зрелищ.
- Бей "навозников"! - испустил антиегипетский, антискарабеевский клич
бывший пират Лукос и первым рванул на абордаж, прикрываясь плетеной
корзиной. В ней как раз и застряло копье ближайшего жреца, который тут же
получил клинком по яремной вене.
Однако Лукос поскользнулся и упал, образовав что-то вроде мостика между
двумя суденышками. Какой-то боевой дьяк нацелил дубинку с шипами на его
голову, но Керано, отломав в запальчивости большой кусок от кормила, грубо
взмахнул им - и человек с дубинкой остался без черепной крышки. Тут уж по
живому "мостику" устремился на вражескую барку Питхор Иосепт, с одного бока
его стал прикрывать Мариней, с другого Памако.
Хотя дьяки были опытны в рукопашном бою, однако, в отличие от уроженцев
Крита, никогда не бывали в морских сражениях.
Полковник откинул направленное на него копье, тут же выписал лезвием
восьмерку и срезал голову у одного из противников. Памако завалился с раной
в бедре, но из игры не вышел - ухватил зубами какого-то жреца за палец ноги.
Тот взвыл и тут же затих, потому что Керано угостил его своим поленом.
Питхор Иосепт собрался было проткнуть черного верзилу, однако выпад
оказался неудачным. Толстомясый нубиец заблокировал удар широким клинком,
которым и принялся отжимать Хлеборез в сторону полковника. Тот, впрочем, не
растерялся, а притиснулся к здоровяку, одновременно оборачиваясь боком. Еле
удерживаемый меч нубийца уже стал делать пилящие движения возле самой
грудной клетки, однако Питхор Иосепт успел ткнуть врагу локтем в подвздошие,
а потом и в подбородок. И верзила тоже отправился угощать собой крокодилов.
Однако до финала в этом кровопускательном состязании было далеко.
Полковник вытаскивал из кого-то меч, когда почувствовал направленное на него
лезвие. Сзади. Он успел лишь присесть и откинуться назад. Клинок не рассек
его, а оказался впереди, по плечу же влепило лишь предплечье противника,
облаченное в кожаный щиток. Питхор Иосепт поймал широченное запястье боевого
дьяка, но тот двумя руками стал подтягивать лезвие к горлу святотатца.
Тогда полковник сделал разворот и попытался бросить противника через
бедро. Нет, не совладал с внушительной массой - свалился сам. Прямо на борт
барки, которая еще больше накренилась, отчего головы дерущихся оказались на
расстоянии пальца от воды. И как раз из этой самой воды вылезла зубастая
пасть крокодила, который выбирал, какую бы башку отхватить первой.
- О, великий Собек, ну давай же, поскорее карай нечестивца! - молил
дьяк.
- Господи Боже, прикажи водному гаду цапнуть жреца-лжеца, - говорил о
своем полковник.
Все ближе усаженная зубами пасть. Не в силах что-либо предпринять,
Питхор Иосепт словно покинул тело и увидел свою рыжую голову со стороны,
вместе с бритой башкой жреца. И даже выбрал в качестве угощения "не свою".
Раздался хруст шейных позвонков, мускульное напряжение пропало, а на
щеку брызнуло что-то теплое и соленое. Хрустящие шейные позвонки все-таки
оказались не его, чужими.
Полковник обернулся - рядом валялась туша дьяка, у которой была
откушена самая важная деталь. Тогда Питхор Иосепт глянул в другую сторону.
Крокодил, хрупнув жреческой головой, как орехом, намеревался продлить
удовольствие второй порцией мозгов. Неизвестно, чем бы закончилось
состязание в скорости, если бы Керано не воткнул кормило в глотку
разожравшейся твари.
- Спасибо. Не крокодилу, а тебе, дружище Керано. Хотя и ему тоже, -
полковник искренне благодарил.
К этому времени бой уже затухал: на корме осталось лишь трое
боеспособных жрецов, вернее, двое. Третий был щуплым начальником, который
доставал своим подчиненным едва ли до подбородка. Полковник подхватил еще
один клинок и, раскачивая лодку, ринулся к неприятелям. Они встретили его
двойным выпадом, и оба колющих удара были парированы. Питхор Иосепт оказался
между двух дьяков, так что и колоть им было не с руки, а чтобы нанести
рубящие удары, надо было отвести клинки... и открыться. Тут они оба и
получили, один локтем в кадык, другой - гардой в челюсть. Два человека
выпали за борт, так сказать, ушли со сцены, и ими тут же занялась
благодарная публика с большими зубами.
Вся водная поверхность вокруг барки стала тяжелой и медленной из-за
крови, клочков ткани, щепок и пузырей.
- Теперь твоя очередь, ревностный служака Амона, - обратился Питхор
Иосепт к мелкому человеку. - Прыгнешь сам за борт или тебе помочь?
Однако начальничек деловито залопотал.
- Господа крокодилы уже сыты и довольны. А если у вас нелады с Амоном,
то давайте не будем меня называть его служакой, служителем, слугой и так
далее. Договорились?
- По-моему, твоими устами сейчас говорит отнюдь не Ка, подвластная
великому Амону, - заметил Питхор Иосепт. Жрец пока не вызывал никакого
доверия и явно годился крокодилам на десерт.
- Мое имя Аменемхет. Аменемхет и говорит сейчас. Вам зачем-то
понадобился трофейный Ковчег, я угадал? Ну, так смело берите его. Вы
наверняка захотите его спрятать или переправить куда-нибудь. Вот тут я
незаменим. Своему начальству я доложу, что Ковчег по велению Семи Хатхор и
по воле великого Амона утоп вместе с баркой и с этими божьими рабами,
которым и так уже ничего не поможет. Да, им крупно не повезло по части
священных останков.
- И ты не боишься, мелкий, что Амон тебя покарает?
- А ты?
- Не слишком-то это вежливо - отвечать вопросом на вопрос, бритая
башка. Но впрочем, я эту стрелу ловлю. Я считаю, что в мире действуют другие
законы другого Бога.
- А я считаю, что в мире, по крайней мере в этом, не действуют никакие
законы.
Глазки жреца перестали метаться, лобик разгладился: видимо, Аменемхет
осознал, что не пойдет на ужин любимым животным Собека.
- Ты опасный парень. Так где же мы спрячем Ковчег?
- Я покажу тебе подходящее место сегодня ночью, о удачливый грабитель.
Мне, кстати, знакомы способы приваживания змей, и это должно показаться тебе
интересным. Сейчас я переберусь на твою ладью вместе с Ковчегом бога
пустынь, и мы поскорее распрощаемся с гостеприимными обитателями этого
омута.
Питхор Иосепт заметил изворотливость Аменемхета, но посчитал, что тот
может пригодиться, если останется на коротком поводке. Понятно же, что
Большой Дом не сочтет его свидетельства более убедительными, чем показания
заслуженного военачальника. Управление Истины добивается правдивости уст
приложением огня к пяткам, и вряд ли ушлый жрец понадеется на помощь благого
Амона.
Двенадцать жрецов отправилось в омут вместе с баркой, у которой крепыш
Керано пробил дно. Единственной потерей в команде Питхора Иосепта был Лукос.
Как уверял его приятель Мариней, именно так мечтал оставить сей мир бывший
морской разбойник. "Жизнь мигом вышла через его ноздри, даже зависть
проникла в мое сердце при виде столь славной и легкой кончины".
...Той же ночью Ковчег был спущен в шахту Обители Умерших Душ на
окраине Пер-Рамзеса, на расстоянии двух полетов стрелы от воздвигаемого
храма дневного Ра-Хорахти. Утром отряд строителей был пригнан Распорядителем
Земляных Работ, чтобы дальше копать храм в честь ночной жизни великого
Ра-Озириса, но люди были ошарашены неисчислимым количеством змей, сползшихся
в Обитель, наверное, со всей округи.
- Значит, Великий Ра не хочет, чтобы это место было потревожено, -
совместно решили Распорядитель и будущий настоятель храма. И шахту
замуровали.
Аменемхет побоялся донести до ушей Храмового Совета правду и исправно
рассказывал, что громадный крокодил, посланный Амоном, утянул на дно барку
вместе с Ковчегом. А самого начальника дьяков вышвырнул на берег для доклада
вышестоящим. Вышестоящие жрецы, важно кивая, соглашались: отчего же
Сокровенному не поразить гневом чужого демона.
Камера Карты, обычная для храмовых комплексов, была уже устроена к тому
времени - как и принято, между храмами Ра-Хорахти-Дневного и
Ра-Озириса-Ночного. А в головной убор Ра-Дневного, в солнечный диск, спустя
год была внесена тайнопись и вставлен кристалл, дающий луч-указатель.
Насечку на ободке диска сделали и кристалл обточили работники из мастерской
Луксорского храма в Фивах, которой заведовал Аменемхет.
А спустя четыреста лет страна Кеме была покорена персами, которые мало
что тронули, лишь повысили налоги. А спустя шестьсот лет -
греко-македонцами, которые были заносчивыми, наглыми, задиристыми и много
сделали для уничтожения старого порядка. А спустя девятьсот лет римляне
превратили Египет в зерновой придаток империи. А спустя тысячу лет
соединилось несоединимое, религия Пта-Творца Имен и умирающего-воскресающего
Озириса скрестилась с иудейской верой. Начало мемфисского трактата ("И
возникло Слово на сердце и языке Пта") сделалось первым абзацем одного из
евангелий - "В начале было Слово, и Слово было у Бога". Умирающий и
воскресающий бог искупил грехи людей. А египетский крест-анк превратился в
символ новой религии.
Сама же новая религия была одинаково враждебна к обоим своим родителям.
Она господствовала в гнездовьях древних цивилизаций, Египте и Палестине,
пятьсот лет, пока не была изгнана своим побочным отпрыском, приобретшим
заряд огромной мощности в Аравийских пустынях. А спустя еще тысячу четыреста
лет...
7. ФИНИКОВОЕ ОРУЖИЕ
- Эй, доктор Джонс, открывай глаза, - раздался сочный голос Салеха. - Я
же вижу, что ты жив.
- А вот я еще не вижу.
Индиана оторвал голову от пыльной кучи книг. Муть постепенно стекала к
краям глаз. Вначале археолог различил врача - носатую личность в белом с
желтыми пятнами халате. Затем свою ладонь, которая сжимала разогревшийся
сверх всякой меры камень Шанкары. А нос различил не украшающий комнату
рвотный запашок.
- Мы пытались выудить камешек из вашей руки. Как бы не так, железная
хватка... - Врач хихикнул и взялся за запястье Индианы. - Пульс слабоват
еще, но ровен... Пожалуй, я больше здесь не нужен.
- Нужно еще сказать, что со мной случилось. Я ведь не юная барышня,
которая хлопается в обморок от избытка надежд на очередного кавалера.
- Похоже, что невестка Элиезера купила не очень хорошие финики. - В
качестве доказательства Салех поднял за хвост дохлую макаку.
- Симптоматическая картина не ясна, - добавил врач. - Вскрытие, как
говорится, покажет, но всерьез заняться обезьянкой могут только полицейские
медики. У них и лаборатория соответствующая.
- А если финики были отравлены? - Индиана Джонс встал и зашатался из-за
слабости членов, как тонкое деревцо на сильном ветру. - Например, вымазаны в
яде. Добрая женщина, желая нам услужить, выбежала на улицу, тут ей и попался
на глаза немецкий агент, замаскированный под разносчика.
- Немецкий агент?.. Молодой человек, если бы финик был выпачкан в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг