возбужденно сообщила:
- Инди, а вот тут какая-то веревка висит!
Он обернулся с криком:
- Не трогай! Убьет!
Опоздал...
Женщина уже дергала за канат, пытаясь сбросить столь необходимый
предмет с крюка. И то, что не сработало в первый раз, нашло применение во
второй. Индиана смотрел с оборвавшимся сердцем, как четко и надежно
функционирует древнее "Испытание Верой", - смотрел, не в силах предотвратить
неизбежное. Он убедился воочию, что случилось бы с ним самим, если бы он в
свое время струсил и воспользовался коварным приглашением вознестись над
рухнувшей лестницей.
Нет, ничего изощренного строители Храма не придумали. Просто открылся
новый колодец, а веревка услужливо сорвалась. Просто с потолка рухнуло
несколько каменных глыб - для надежности. Индиана смотрел и кричал, затем
бежал вверх, понимая, что Эльзы больше нет, и уже стоя возле завала, он
тщетно выкликал ее имя, не получая ответа, затем нашел конец предательской
веревки и тянул, тянул, тянул, но вытащил только саму веревку...
Святой Грааль погиб вместе с женщиной.
5. РАЗУМ УХОДИТ В ОТПУСК
Долго рассказывать, как доктор Джонс выбирался из плена. Карабкался к
оконцу, цепляясь за пазы, по которым каменные ступени должны были
подниматься обратно в случае необходимости, затем, уже снаружи, слезал при
помощи веревки со скалы - высота оказалась не очень большой, да и Джонс был
неплохим альпинистом.
Он размышлял о том, что дьявол в юбке обрел достойную могилу, а
Грааль - прекрасное новое убежище. А может, он вспоминал о том, что у
человечества нет шансов спастись. Или только о том он думал, как бы не
сорваться?
Он тщательно выбирал место, куда ставить ноги, без устали работал
сильными пальцами и глотал свежий горный воздух.
Он выбрался.
Не представляет также интереса и то, как доктор Джонс вытаскивал отца
из ущелья. Собственно, ущелье практически перестало существовать - вместе со
входом в Храм. Хорошо, что верный Маркус успел оттащить друга Генри на
достаточное расстояние, потому что дальше теперь шел сплошной завал,
безнадежное нагромождение тысячелетних вулканических пород. Скала
сомкнулась. Мало того, подземная геологическая деятельность, такая странная
для здешних давно заснувших гор, отчетливо продолжалась, вынуждая доктора
Джонса спешить.
Отец между тем передумал умирать. Ему становилось легче прямо на
глазах, он начал капризничать, просить пить, хотя пулевое ранение никуда не
исчезло. Правда, когда-то оно было сквозным и стремительно кровоточащим. Но
когда Индиана втащил отца на заднее сидение нацистского кабриолета и наложил
ему крестообразную повязку на грудь (в автомобиле нашлась полная фляга
шнапса, который вполне годился в качестве антисептика, а бинты Индиана
сделал из белой рубашки убитого немца), кровотечение уже почти прекратилось.
Мало того, и входное, и даже выходное отверстие выглядело как-то
неубедительно, пустяшно.
Что помогло умиравшему Генри? Ведь он не принимал никаких
чудодейственных эликсиров, не пользовался никакими магическими штучками.
Всего лишь прикоснулся с святой Истинной Крови. Что ему помогло? На этот
вопрос очень просто ответить, сформулировав мысль по-другому: КТО ему помог?
КОМУ не нужны знахарские манипуляции с живой водичкой, чтобы спасти и
сохранить?
Маркус также был усажен на заднее сидение - с ответственным заданием
придерживать раненого на ухабах и следить за его состоянием.
Всю дорогу до Искендерона отец принимал Индиану то за призрак, то за
плод своего воображения. Никак не мог поверить, что сын вылез из завала,
поэтому общался с ним соответствующим образом. Он каялся. Он плакал и
смеялся. Он непонятно шептал: "...Я исполнил предназначение...", радовался
тому, что сбылось одно из предсказаний апокрифа тамплиеров. Грааль надежно
похоронен в скале, Грааль не достался и не достанется Темному Владыке, вождю
гуннов... Еще отец безостановочно говорил о Пер-Рамзесе, о Ковчеге и Гневе
Господнем, о древнем Египте и древнем Израиле - пытался что-то втолковать
призраку сына, но Индиана сидел за рулем и больше следил за ямами на дороге,
чем за логикой его бреда.
Вообще, дорога плохо запомнилась Индиане. Что-то происходило с его
крепким доселе рассудком. Ему стало вдруг казаться, будто он в самом деле
плод чьего-то воображения. Может быть, собственного, может быть, чьего-то
еще. Оно и понятно: силы человеческие конечны, а усталость в немереных
дозах - страшный яд, поражающий мозг... Движущиеся картинки беспорядочно
наслаивались одна на другую - Эльза, отец, Лилиан, - смешиваясь с реальными
пейзажами мирной Турции.
Вдобавок, чудилось ему, что с какого-то момента в машине появились
новые люди... или он сам оказался в чужом автомобиле? Загадка. Кто-то его о
чём-то спрашивал, назойливо жужжал возле уха, - он только отмахивался.
Задача была одна - домчать отца до госпиталя. И сын справился... вроде бы.
Спасибо мощной немецкой технике.
А еще, вроде бы, осмотревший отца врач ни на секунду не поверил
россказням о "тяжелейшем пулевом ранении в грудь" и все удивлялся, как
пациенту удалось избежать не только сепсиса или рожистой инфекции, но и
обычного нагноения. По его мнению, с момента получения травмы прошло не
менее недели-двух. Общение с врачом осложнялось тем, что кто-то опять мешал
Индиане, встревал в разговор с идиотскими репликами, а до того - ворвался
следом за ним в госпиталь...
Было ли все это?
Ясно одно: оставив отца долечиваться, доктор Джонс вернулся к себе в
гостиницу.
Вернулся - и слег сам.
Обступающие его миражи окрепли, сделались если не полностью реальными,
то полуреальными точно. Только тематика этих видений постепенно изменилась,
круто уйдя в прошлое. Уже не конкретные события из собственной, насыщенной
бредом биографии его одолевали, а почему-то древний Египет, древний Израиль,
дворец Святости, Царские ворота... Короче, герой-одиночка заболел. Вероятно,
не выдержал напряжения - ведь нервы есть и у таких людей, а все болезни, как
известно, от нервов.
Или, может, не болезнь это была?
Руки его хранили прикосновение к Истинному - к тому, что было в кожаном
кошельке Иосифа из Аримафеи. Вихрь этих прикосновений распространялся из рук
по всему телу, ширился, вбирая все вокруг, лишая окружающий мир
материальности. Человек метался головой по подушке, то открывая, то закрывая
глаза - он не имел сил вырваться из засосавшего его безумия...
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
ЕГИПЕТ. НАЧАЛО ИСТОРИИ
ЕГИПЕТ И ИЗРАИЛЬ
Первый народ перенял характер от Нила, стал таким же медленным и
правильным, последовательным, плодородным и насыщенным сокровенными
знаниями. "И родилось слово на сердце и языке Пта..." Все родилось в стране
бога Пта*. Маат*, мать истины и порядка, вылетела из его Сердца. Боги влаги
и суши, неба и земли, боги солнца и боги преисподней вышли из его уст. Око
его стало Хором*, богом возделанной земли. Язык - Тотом*, богом меры и
числа.
Здесь родилось государство, искусство согласовывания людей. Здесь было
выпестовано бессмертие духа и души, вечных странников Ка* и Ба*. Здесь
заботились о бессмертии тела. Вслед за Паро-фараоном, земным солнцем, все -
и великие и малые - отправлялись на ладье Ра-Озириса навстречу воскрешению.
Это была сытая страна неторопливо текущих жизней.
Второй народ оказался порывистым и импульсивным, он метался между
Аккадом и Египтом и в конце концов отверг всех богов. Кроме одного. Такого
же одинокого, как и человек. С которым невозможно войти в соглашение,
которого нельзя умаслить. Этот Бог требовал полного напряжения телесных и
душевных сил в отвержении зла. Он редко помогал, чаще карал...
...Отринь других, менее суровых богов, богов стихий и людских страстей,
не поклоняйся ни человеку, ни зверю, ни красоте, ни величию. И к Господу
своему тоже не взывай лишний раз. Но работай, плодись и размножайся...
С каких-то пор Израиль стал занозой у Египта. Потомство Иакова было
единственным племенем, которое, придя в Египет за счастьем, не растворилось
в нем бесследно, как сахар в теплой воде. Израиль разбивал размеренный
порядок растительно-речной жизни страны Кеме напряжением новой веры.
Первым не выдержал Аменхотеп IY, Эхнатон, который не смог поклоняться
старым близким и понятным богам и обратился к далекому потустороннему
Атону*. Владыку не понял ни народ, ни знать, - никто, за исключением родной
сестры-жены, известной в вечности как Нефертити.
Затем могучие воители, Тутмос III и Рамзес Великий, нарушили мудрое
многовековое затворничество Египта и даже волю богов, противопоставив им
свою волю, свою энергию.
Потом примкнули к Израилю сотни тысяч отверженных и возглавлен был
новый народ воспитанником Паро по имени Мосес. Они ушли из благодатной
страны на восток, напоследок обрушив на неё поток несчастья.
И вот Шешонк Неукротимый, подпитываемый тем же беспокойством, решил
уничтожить сам источник тревоги. И обрушился на Израиль...
ВЗГЛЯД 1
Правогласный Питхор Иосепт, приняв отчет "властелина жатвы" и прописав
ему десяток палок за невыполнение задания, собрался в заросли Дельты
поразвлечься охотой. Бегемоты его не интересовали. Что за радость сражаться
со зверем во главе целого войска? А вот срезать из длинного эфиопского лука
утку или журавля, взлетающего из папирусов, совсем другое дело.
Именно в момент сборов посланец Большого Дома передал сановнику из уст
в ухо, что Величество немедленно требует его к себе.
Перед тем как направиться в пер-рамзеский дворец Святости сановник
навестил домашнюю молельню. Он был смешанной крови, и разными были его боги.
От отца он принял начальствование над полком Пта, идущим в бой под сенью
желтых знамен с изображением длиннорогого быка.
И отец по имени Петр, и собственно все бойцы Пта были с другого берега
Срединного моря.
Их смех не походил на тихое хихиканье египтян, а смахивал на ржание
жеребцов. А шерсть на груди и клочные бороды придавали им звериный облик в
глазах исконных жителей Кеме. Исконные к тому же отличались ненавистью к
ратному труду. Бои и захваты не укладывались в египетский миропорядок (ведь
неизвестно, какой из сторон повезет), неистовство не входило в число
египетских добродетелей. Если на то пошло, среди египетских богов не было ни
одного военного. Ничего похожего на громовика и воителя Зеуса. Это бородатое
и глазастое божество как раз и стояло во главе угла домашнего капища у
Питхора Иосепта.
А по матери он был из потомственных бюрократов, "казначеев бога" и
"заведующих закромами". Причем, происходил от самого визиря-чати Иосефа,
который первый стал закупать для Большого Дома излишки зерна по приличной
цене (в голодный год они продавались еще дороже). Материнские божества
отсутствовали в молельне. То есть не было там никаких материальных следов ее
Бога.
Ее Бог был творцом (как Пта), сокровенным живительным солнцем (как
Амон), но не терпел товарищей и двойников, запрещал свои изображения, не
имел воплощений и предшествовал даже хаосу. Он хотел быть один на один с
тобой и при этом налагать на тебя тяжкие вериги своих законов.
Питхор Иосепт никогда не обращался к Богу матери, он понимал, что это
может плохо кончиться. Поэтому сейчас он просто попросил богиню Маат
укрепить и насытить ясностью его дух-Ка.
Указав начальникам рабочих отрядов, распорядителям рыбаков и
птицеловов, как распределять трудовые усилия, сановник вступил на палубу
своей парадно-выходной барки. Судно с высокой кормой и широким парусом
прошло мимо берегов, где крестьяне, как заведенные, вязали снопы, а
вездесущие царские хранители ведомостей, мерщики и счетчики, исправно вели
контроль и учет. К вечеру Апис-Нил* доставил Питхора Иосепта на своей
широкой спине к пристани Пер-Рамзеса.
Придворные рабы провели сановника сквозь трое ворот, мимо зыркающих
глазами, но недвижных стражей, в гостевую резиденцию. Утром предстояла
радостная встреча со Святостью. Только надо еще проснуться. Бывает, что душа
не может вернутся из страны снов и тело начинает терять тепло жизни. Всякое
случается во дворце Владыки, где каждый камень дышит его Мощью.
Величество принял Питхора Иосепта в непарадные часы, в Палате Утренней
Свежести, выложенной лазуритовыми изразцами. Совсем недавно Владыка приказал
дневному светилу подняться, а ветру задуть с моря. Однако Его голову,
подобную алмазу, венчала не двойная корона Верхнего и Нижнего Египта, а
всего лишь повязка со священным змеем, сам он был облачен в простую
набедренную повязку, украшенную только львиным хвостом. Курящаяся мирра
приятно возбуждала восставшие ото сна члены властелина. Всего три наложницы
в прозрачных тканях без устали наводили легкий ветерок опахалами из
павлиньих перьев. Всего двое хранителей тела искусными движениями пальцев
помогали течениям его божественных энергий. И лишь десять "провожатых
Владыки", опершись на длинные прямые мечи, застыли в стенных нишах.
Властелин, воплощение Амона, чья небесная душа-Ах* пребывает в районе
полярных Звезд, начал просто и вполне дружественно:
- Какой-то Соломон распространяет о себе массу нелепых россказней и
слухов. Якобы он повелевает духами, имеет в гареме пятьсот наложниц, пишет
притчи и любовные стихи, да еще построил храм своему богу из чистого золота.
Какой-то Израиль вдруг возникает меж нами и Аккадом и начинает кричать
повсюду о своем избранничестве. Да, было в наших пределах при Меренпте, Сыне
Ра, сборище низких людей, обязанных трудится камнетесами и носильщиками. Не
имелось у них единых предков и были они кочевыми азиатами, искавшими у нас
пропитания. Себя называли они - иври, "перешедшие реку", потому что в
кочевьях своих пересекали то Нил, то Ефрат. Недостойный воспитанник нашего
Дома по имени Мосес смутил их недостойные Ба, научил колдовству и посвятил в
выдумки Аменхотепа Свихнувшегося о сокровенном боге. Затем Мосес стал их
вождем и воровски увел от работ шляться по пустыне. С тех пор некоторые
Сыновья Ра попустительствовали и потворствовали бесчинствам этого подлого
люда, и вот что из того получилось. В конце концов низкий сброд возомнил
себя избранником высших сил и даже бога своего назвал царем Вселенной. Что
ты на это скажешь, столп мой, правогласный Питхор Иосепт?
- Что я могу сказать Сыну Солнца? Лишь повторить, что наша страна Кеме
исполнена собственной мудрости, предана мировому порядку, хранимому
предвечными богами, и вряд ли смутится от дерзких выкриков каких-то
голозадых дикарей, не слишком отличимых по облику от обезьян.
- Так-то оно так. Но мы полагаем, что зарвавшимся дикарям надо показать
их место. С некоторыми их царьками у нас есть соглашения, и мы их не тронем.
Пока что. Но того, кто нескромно зовет себя помазанником божьим и царем
Израиля, общипаем сильно. Тебе, наш дорогой и правогласный Питхор Иосепт,
предстоит решить задачу как раз в твоем вкусе - увезти все, что есть
ценного, из главного храма в главном их городе. Но для начала придется,
конечно, храм этот взять нашей Мощью и велением Семи Хатхор*. Мы велим дать
тебе три сотни верблюдов и столько же сильных лошадей. В твоем распоряжении
будет полк Пта и два десятка глинобитных машин в придачу.
- Но я хочу недостойными устами сказать Сыну Солнца... - обеспокоился
столп Большого Дома.
- Все, иди. Мы знаем, что твой прародитель Иосеф принадлежал к тем
самым иври, с которых нынче полагается строго спросить. И все же он усердно
служил Большому Дому. Ведь Сын Ра своей благодетельной силой может любого
выходца из смутных земель очистить от подлости и низости его
происхождения...
ВЗГЛЯД 2
Город Иерушалаим должны были брать полки Амона и Ра. Полк Пта находился
в резерве.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг