Ман помотал головой, показывая, что я, наверное, преувеличиваю и
гиперболизирую.
"Конечно, может, и не прилетит, но эти господа хорошие не любят доверять
свою жизнь случайностям. Небожители не должны быть на том же уровне, что
млекопитающие вроде нас с тобой, в отношении которых действуют законы
больших чисел и ускоренный естественный отбор. Высшие должны жить бесконечно
долго и счастливо, низшие - как-то кормиться, со страхом бегая от норки к
норке, пока сами не стали кормом. Ну, и, кроме того, проживание в виде
постоянных пассажиров на супер-пупер-корабле - это демонстративное
потребление элитарных благ; способ показать, что они действительно превыше
всех, совсем как олимпийские боги".
"А хочешь узнать подробности, Ман?"
Орангутанг в ответ шлепнул себя пару раз по лбу - значит, хочет.
"Длина "Батавии" полтора километра, высота - с шестидесятиэтажный небоскреб,
представляешь? Атомная силовая установка с жидкометаллическим
теплоносителем, сделана для них "Росатомом", ввиду того, что от
"Вестингауза" остался один пакгауз. Построен корабль модульно на нескольких
верфях, потом модули отбуксированы в море и соединены там. Какие вдруг могут
быть неприятности у такой махины, как "Батавия", - спрашиваешь ты. Она ж
эсминец переедет и не заметит, а любой шторм для нее как плеск водички в
детской ванночке. Однако "Батавия" получила намедни солидную пробоину ниже
ватерлинии в районе кормы. Может, теракт, а может и нет; подводная лодка, к
примеру, неудачно всплыла. Произошло это неподалеку от Технонезии. В общем,
этот корабль, хоть и супер-пупер, но потерял мореходность.
Вызвано с ближайшего судоремонтного предприятия - а предприятие нашей фирмы
"Чжен Хэ Маритим" в Технонезии и есть ближайшее - большое ремонтное судно с
немаленькой бригадой рабочих и всякой серьезной техникой. Называется
"Принцесса Путри". Да, снова Путри, будь она неладна.
Я, как начальник службы безопасности в этом филиале, должен присутствовать в
такой крупной экспедиции. Хотя вчера вообще был готов дать отсюда дёру в
далекие родные края... И времени, между прочим, в обрез. Не просто ветерок
крепчает, а приближается ураган. Ты ж его, как уважающий себя зверь,
наверняка чувствуешь. Имя у урагана с намеком - "Мозес". А там, где
отметился Моисей, обязательно случались большие неприятности, семь казней
египетских, массовые репрессии против демократической общественности, то
есть поклонников Золотого Тельца, капец всяким мадианитянам и амореям,
аннексия Ханаана".
Ман как будто отвлекся, придется привлечь его внимание бананом.
Один лоскуток кожуры орангутанг кладет себе на голову, потом мне. Как будто
хочет сказать, мол, всё утрясется, счастливого тебе пути, друг.
Напоследок Ингрид пытается меня закадрить, на мой взгляд неуклюже. Дескать,
она любит тех, кто любит обезьян - это да, больше меня любить не за что. А
вдобавок она веган, феминистка, трансгуманистка, либертарианка, машинистка,
то есть защитница секс-машин от чрезмерной эксплуатации; и ещё пару-тройку
наименований себе дала, которых я вовсе не понял. Как бы эта Ингрид на меня
потом заяву в полицию не накатала, что я на неё посягнул и вдобавок
какую-нибудь машину изнасиловал в выхлопную трубу. Чем больше названий
человек себе подбирает, тем скорее, он скрывает какую-то главную свою суть.
Я, выходя из обезьяньего приюта "Истана Орангутан", направляюсь к причалу.
Там меня ждет быстроходный катер, который доставит на борт "Принцессы
Путри", что уже вышла в море. Норд-ост, посланный "Мозесом", показывает
норов, срывает барашки волн и смачно плюет соленой пеной в лицо. Катер
гарцует, как жеребец, на гребнях волн и я испытываю некоторое облегчение,
когда тот подходит с подветренного борта к судну и можно подняться по трапу.
В каюте меня ждет шифрограмма от самого господина Чу Чун Шена; дескать, мне
оказано высокое доверие. В смысле, что именно мне передается общее
командование.
Это повышение или? Господин Чу передал мне управление работами, официально
поставив на должность "координатора ремонтных мероприятий со стороны "Чжен
Хэ Маритим"".
Понятно, что починка такого плавсредства, как "Батавия" - огромный куш для
господина Чу. Тот уже представляет себя, сидящим в личном Павильоне
Небесного Спокойствия там, где ласково соприкасаются море, небо, суша и
канализация - в полной гармонии души с деньгами. Но и опасности в этом деле
имеются, скрытые и явные. Так что лучше для господина Чу заранее переложить
ответственность на кого-то, кто живет на одну зарплату.
Очевидно, господин Чу надеется, что я не дам слабину и даже пойду на
разумный риск. Если риск окажется "неразумным", на меня свалят неудачу,
уволят без выходного пособия. Убытки спишут, часть активов продадут,
особенно такие сомнительные, как судоремонтные мощности в Технонезии.
Фирма-то останется на плаву, а я пойду с бульками на дно.
Я налепил на ссадину, зияющую во лбу, липидную синтекожу с индикатором
заживления. Стал похож на Царевну Лебедь третьей степени ожирения и поднялся
на мостик. Да, процесс идет. Шестибалльный шторм, точнее ураган "Мозес",
превращает свое буйное тело в аэродинамическую трубу. Море сейчас не просто
гневается, а кипит от возмущения, готовясь к ещё большей агрессии против
человека. Среди волн попадаются тираннозавры высотой с двухэтажный дом и
мощной пенистой гривой.
До "Батавии" оставалось сорок пять миль, при встречном ветре идти три часа
минимум. И то, если шторм не усилится и не случится какого-то форс-мажора.
Впрочем, зачем зацикливаться на дурном? Если всё получится, это означает не
только большие премиальные, но и возможность попроситься на повышение, то
есть, перескочить в филиал во Владивостоке. И забыть, словно страшный сон,
технонезийских бандитов, технонезийскую полицию и душную маслянистую влагу
технонезийских ночей.
Но едва я замечтался о приятном, свесив язык набок, как радист сообщил о
получении сигнала СОС, а через несколько минут, второго. Терпят, блин,
бедствие две шхуны с Калимантана, занимавшиеся ловом макрели. Видел я эти, с
позволения сказать, суда. На каждом столько народа, что может запросто, за
один обед, умять весь улов, особенно если учесть, что половина того, что
попадает нынче в сети - не рыбка, а мусор, от пакетов до использованных
презервативов. Капитан, его жена, братья, сыновья, кумовья, куча каких-то
рабов-кули, которые работают за еду...
Вот уже сутки, как всё против меня. И не могут, что ли, эти шхуны утонуть
где-нибудь в другом месте? Но теперь не старому китайскому капитану,
похожему физиономией на известную пиратку мадам Вонг, принимать решение, а
мне.
- Штурман, сколько нам лишних миль предстоит накрутить до места подачи
сигнала СОС?
- Двадцать, при сильном боковом ветре, сэр.
Да я согласен был бы назваться не сэром, а пионером, если б только
расстояние было поменьше. Значит, до возвращения на прежний курс потребуется
два с половиной, а может и три часа. Плюс время на спасательную операцию.
Тогда мы подойдем к "Батавии" на пять часов позже, минимум. Но ближе нас к
этим долбаным рыбакам никого нет и не будет ещё долго. Знать, что из-за тебя
семьдесят-восемьдесят душ отправилось в мокрую могилу - это как получать
каждое утро на завтрак дохлую ящерицу под майонезом с мухами. Нет, нельзя
отказаться от правила: не делай того, о чем будешь жалеть каждый день до
конца этих самых дней.
- Курс к югу, идем спасать. Рыбку-меч им бы каждому в зад своевременно и не
было бы сейчас проблемы.
Через полтора часа всё стало ясно. Одна посудина, точнее древняя шхуна,
легла на левый борт, через неё перекатывались волны. Второе суденышко было
уже покарано гневным морем и отправилось на дно. От него осталось несколько
надувных плотов со спасшейся командой, пять в зоне видимости. Понадеемся,
что их не разбросало, куда попало. С плотов будем поднимать лебедками, а вот
к завалившейся набок шхуне так просто не подойдешь - она на отмели. Тогда
заведем на нее трос и будем стягивать. Трос придется доставлять на мотоботе.
Но вскоре выяснились некоторые неприятные детали. Китайские матросы на
мотоботе идти наотрез отказались, и тут я им не капитан - не прикажешь. А
мадам Вонг отдавать им такой приказ отказывается. На мораль упирать не
приходится. У этих господ-товарищей другая мораль - утилитарная. Если ты им
не родственник и не начальник, то "положить душу свою за други своя" для них
не тема, а просто пустой звук. Я их, по большому счету, понимаю - не русаки
же они, чтобы, порвав тельняшку, бросаться навстречу опасности. И эти
"други" с тонущей шхуны вообще, хрен знает кто, может профессиональные
людоеды.
Доставку троса пришлось брать на себя, и хорошо, согласился поучаствовать
моторист-малаец. Что я зря ввязался в эту историю, сказал себе по пути туда
раз сто. Матросы на терпящей бедствие шхуне успели трос принять и закрепить.
Только её очень быстро развернуло волной, станцевавшей танго на отмели. Так
что следующий вал, закрутившийся и вздыбившийся на мелком месте, стал играть
мотоботом. Я почувствовал себя на аттракционе "американские горки". Нос
мотобота задрало вверх, я и оглянуться не успел, как меня накрыла волна,
сдернула с палубы словно пушинку, пронесла над фальшбортом и утащила с
собой. Потом прокрутила, ввинчивая вниз, в глубину.
Делать нечего, я ушел вглубь, в прохладную муть, а сверху наплыл мотобот и
безжалостно отсек мне выход на поверхность. Я почти ничего не соображал, но
догадался, что мотобот не затонул, однако не стоит сразу пытаться всплыть,
иначе попаду головой в днище. Там наверху остался шум и ярость стихии, но
внизу были холод и мрак пучины, есть отчего запаниковать. И в самом деле
несколько секунд я, вернее мое сердце, металось и дергалось в панике. Но
затем пульс вдруг разгладился, я ощутил глубинный покой окружающего меня
пространства. Ничего вокруг не было. Завеса пустоты отгородила меня от
всего.
Она будто растворила меня, тогда и забрезжила искра где-то в сердцевине
меня, следом другая, третья. Они стали подниматься от моего крестца по
позвоночному столбу и двигаться к конечностям, становясь по пути больше,
напоминая уже бабочек с серебристыми крылышками, давая импульс, вырабатывая
силу. Наконец я поплыл вбок, почти не думая о дыхании. Одолел метров десять
и всплыл там, где мотобот не смог бы убить меня при всём желании. Голос мой
был полностью заглушен шумом лютующих волн, но через минуту моторист,
приметив среди пенистых барашков мою голову, распознал её как человеческую.
Я ухитрился поймать брошенный линь, и меня, надрывно кашляющего
полуутопленника, потащило к борту.
А когда окончательно пришел в себя и обтерся, уже на "Принцессе Путри", надо
было решать, что делать с людьми, принятыми к нам с плотов. И с той
посудины, что стащили с мели. Внутри неё плещется вода, мореходности
никакой, идти своим ходом не может. Так что надо принимать с неё матросов,
рыбаков, полных мудаков или кто они там.
Пришвартовали шхуну борт к борту, приняли экипаж, а затем отдали волнам на
забаву. Когда её, с позволения сказать, экипаж карабкался к нам на борт по
спущенной сетке, прямо как паучки - тоненькие ручки-ножки, крохотные
коричневые задницы - я почувствовал под ложечкой неуверенность в завтрашнем
дне. Эти ребята способны принести неприятности.
Команда шхун, судя по наколкам, состояла из даяков-ибанов, племени, где
мальчик не становится мужчиной, пока не отрезал голову хоть одному врагу.
Пусть маленькую и никудышную, но изволь отчикать и притащить чью-то башку.
Сейчас от них несло помтом, тухлятиной, страхом. И ещё опасностью. Из-за
этого комбинированного запаха, по правде говоря, у меня самого начинали
поджилки трястись. Часть из них разместили в кубрике, выгнав оттуда
китайских матросов. Остальных отправили в единственный трюм, выдав одеяла и
по миске теплого риса, и взяв обещание не делать там хотя бы по-большому.
Но, к бабке не ходи, все гальюны окажутся засорены и унитазы забиты к концу
дня, а по всем палубам будут следы от дерьма в виде отпечатков маленьких
босых ножек.
"Принцесса Путри" снова двинулась к "Батавии", опоздание будет минимум
шестичасовое. Радиограммы от господина Чу я даже не читал - сладкое на
потом. Встречный ветер за это время прибавил пять метров в секунду, шторм
стал семибалльным, ветер рвет гребни волн и стреляет пеной как из пушки.
Я заглотил сто пятьдесят граммов японской водки "Сантори", сейчас и такого
было достаточно, чтобы отрубиться.
Сон был крепкий, но неспокойный; летаргический, что ли. Я словно чувствовал
пузырчатую гущу своих легких и прочие свои потроха. Всё громыхало - это
работали мои органы, трепетали сосуды, как ритм-секция било сердце. Затем
стал ощущать ниточки энергии, выходящие из-за завесы, за которой пряталось
черное солнце - пронизывающие и созидающие нас всех. Теперь я чувствовал
гофрированную поверхность кондиционера в метре от койки, пупырышки краски,
образованные протечками на потолке, даже текстуру картины Леонардо да Винчи
"Мона Лиза", которую купил всё на том же базаре, ни в одной молекуле не
отличимую от оригинала. А потом меня втянуло в какую-то огромную воронку,
где мое тело растрепали бешеные ветры, как на Юпитере, оставив только
переливы багровых и сиреневых красок, которые слились с такими же красками
снаружи. Цвета сгущались и смешивались, пока не превратились в слегка
посверкивающую мглу. Это было бы похоже на смерть, если б не просверки моего
сознания. Они вспыхивали там и сям, взмахивая серебристыми крылышками
бабочек, которые отсвечивали лучи невидимого черного солнца, и у меня не
было границ...
- Сэр, проснитесь, - прямо в голову проник голос вахтенного матроса, став по
дороге сообществом звонких колокольчиков.
Матрос едва добудился меня, когда до "Батавии" осталось меньше мили.
Я вышел на мостик и сперва мне показалось, что передо мной остров. Или даже
сказочный город на ките. Или вообще чарующий мираж вроде того, что видели
Яков Санников и Эдуард Толль.
Туша корабля перекрывала значительную часть горизонта. При сумрачном небе на
верхних его палубах словно полыхало зарево заката. А в бинокль на "Батавии"
были видны висячие сады, бассейны, мало отличимые от натуральных озер с
водопадами, деревья, прямо целые рощи, скалы и утесы - конечно же,
искусственные. Пляска волн вокруг неё выглядела никак ей не угрожающей.
Единственное, что мне не понравилось - температура забортной воды тут была
на пару градусов выше, чем в том районе, откуда мы пришли. И это было пока
необъяснимо.
С "Батавии" сообщили, что швартовка к её борту не может быть осуществлена
ввиду строгих правил безопасности на их корабле. Надо будет встать на
бакштов с подветренной стороны. Когда "Принцесса Путри" подошла поближе, я
замерил крен у "Батавии" - крохотный, не более пяти градусов, есть и
незначительный дифферент на корму.
Потом была встреча с инженерами "Батавии" - не в реале и не по обычной
видеосвязи, а на виртуальной территории, в диспут-руме, где я присутствовал
в сильно облагороженном виде. За счет того, что программа визуализации
вырезала меня по контуру из захламленной обстановки моей каюты, которую
обрамляли запасные рулоны туалетной бумаги, и вставила в интерьер гостиной в
стиле Людовика XV.
Попутно все мы видели трехмерное изображение, получаемое с подводных дронов,
спущенных по моей команде с "Принцессы Путри".
Удар пришелся "Батавии" в район кормы, на десять метров ниже ватерлинии. Как
будто шарахнуло массивным подводным объектом, судя по размерам дыры.
Затоплен один отсек, прилично поврежден стотонный четырехлопастный винт. В
принципе, такое всегда ремонтировалось только при постановке в док. Однако с
"Батавией" этот номер не пройдет. Нет ни одного дока, который смог бы
принять эдакую махину. Вот поэтому здесь и оказалась "Принцесса Путри", а
также, если верить рекламе, "люди "Чжен Хе Маритим", обладающие необходимой
компетенцией делать невероятное".
Инженер с "Батавии", несмотря на произнесение долгой нудной тирады - привык,
наверное, гнать порожняк за время бесконечных хвалебных презентаций "нового
чуда света" - что-то явно недоговаривает. "Батавия" интересным образом
потеряла ход именно здесь и тогда, когда по этому сектору океана готовился
удар урагана. По идее, кораблю вообще не стоило соваться сюда в такое время,
но почему-то это произошло.
Теперь настал черед моего спича.
- Господа, как предварительно было согласовано с моим начальством, вы
письменно зафиксировали согласие на проведение ремонтных работ нашей фирмой.
Повторю вкратце то, что мы собираемся сделать. Используя технологию
дисперсных понтонов на базе саморастущего нанопланта-1, мы поднимем корму
вашего корабля. А, согласно прогнозу, ветер завтра временно ослабнет;
двух-трехбалльное волнение нам не помешает, и вам тем более. При длине
"Батавии" в полтора километра, подъем кормы на семнадцать метров вряд ли
создаст какие-то неудобства для ваших пассажиров и персонала. Дифферент
получится, по сути, незаметный для каких-либо органов чувств. Далее мы
откачиваем воду из затопленного отсека и методом "горячей штопки" заводим
пластырь, представляющий композитный наноплант-хэви, который формирует
оболочку, аналогичную по характеристикам проектной. Параллельно мы снимаем
две поврежденные лопасти винта. А каркасные тридеры в достаточно короткий
срок формируют или, так сказать, выпекают две лопасти, аналогичные по
характеристикам проектным - из металлопланта-стронг.
Я обозрел инженеров "Батавии" - похоже, они были довольны, на сытых гладких
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг