червячок хоть и противный, но маленький, чтоб никого не пугать, жираф не
противный, поэтому и большой... Зона нарушает земные правила, как только
может. Или она собралась создать свой альтернативный Венец Творения? На кого
он только будет больше похож, на червяка или на жирафа?
У твари видна морщинистая, покрытая наростами и отростками кутикула,
ротовое отверстие с раздвоенными крючковидными пластинами по сторонам, и
подобия ножек, пухленькие такие, коротенькие. Помимо двух людей в онихофоре
просматривались очертания каких-то внутренних органов, пучки мелких
трубочек, наверное трахеи, и еще, кажется, крысак, местный мегагрызун,
размером где-то на полметра от задних лап до холки.
Может эта медленная пиявковидная тварь схавала три живые объекта, когда
они спали, наползла и поглотила? Не сами же они влезли в нее с перепуга.
Даже представить такое неприятно.. ты засыпаешь с верой в лучшее будущее и
надеждой на близкий гонорар, а просыпаешься внутри, ничем не пошевелить,
крик вязнет в слизи, настоящая живая могила. Лауниц понял, что страх уже
ползает где-то рядом с солнечным сплетением, того и гляди, схватит за нутро.
Страх был отодвинут удивлением, когда он понял, что, по крайней мере,
один из тех людей жив. Лауниц отметил, что это обстоятельство вызывает у
него только неприязнь. Грудная клетка живого человека показывала дыхание, он
даже шевелил ногами, помогая двигаться червеобразной твари. Похоже, она
контролировала его мозги или что там от них осталось - одна из внутренних
трубочек твари - нервный тяж наверное - проходила через его ухо в голову. Но
как этого несчастного вытащить? А если вытащишь, то, что от него осталось?
Да и если придет в себя, то вдруг окажется, что он из "Вау" - от такого
недоеденного будут одни проблемы; дурной, да еще агрессивный. С другой
стороны, возлюби ближнего своего как самого себя. Этот вроде как ближний.
- Эй, вы, который в желудке. Слышите меня? Есть идея, вылезайте
как-нибудь. Только я к этой заразе подойти боюсь. Стрелять нечем, кусать
противно.
Глазные яблоки отреагировали на Лауница поворотом, а рот еще
расширился... и из него вышло несколько пузырьков. Да, это ж Гринбергс,
можно опознать по длинному румпелю, в Галерее погибших сталкеров
присутствует его фото. Вот и видеодатчик передал его снимок боди-компу, а
тот отыскал оригинал в базе данных. В Галерее явно поторопились с траурной
рамочкой, хотя, конечно, парню лучше было б оказаться на небесах, чем сидеть
полуживым мертвецом или там полумертвым живцом внутри непонятной твари.
Рижанин, подавшийся на заработки в Новый свет, вряд ли думал, что последней
строчкой в его трудовой биографии будет: "Работал инкрементом в фирме
Онихофора Всепожиралия".
Отреагировала и тварь. Неожиданным образом. Раскормленная онихофора
выплеснула или выплюнула из себя, точнее, из отростков, похожих на сосочки,
несколько слизневидных тяжей, которые ловко обхватили Лауница.
Лауниц, моментально утратив всякое чувство брезгливости, стал
лихорадочно соскабливать с себя липкую дрянь, но она быстро густела. Через
несколько секунд ее надо было отдирать с усилием, а с кожи она срывалась
так, что оставались кровоточащие следы от порванных капилляров - а все
большее число тяжей подтаскивало его к той самой твари. Упорно и методично.
Последней свободной рукой Лауниц ухватился за батарею, остальные-то
конечности были уже связаны и стянуты. И тут послышалось жужжание. Желтая
молния метнулась к Лауницу и опустилась на живот и застыла. Оса! Только её и
не хватало - эти твари дошли в Зоне до такой плотоядности, что даже крысу
сожрать могут. Заострение на конце ее брюшка выглядело как приличный стилет,
на нем с мрачной значительностью венчика смерти блестела капля яда. Лауниц
не мог отогнать осу единственной свободной рукой, потому что пиявковидная
тварь моментально втянула б его в себя - он и так еле держался.
Время на размышления оставалось полсекунды. Онихофора-переросток была
теперь в трех метрах и он видел как у нее на боку взбухает бугорок с
сосочком - сейчас последует еще один грозный плевок.
Лауниц развернулся спеленатыми ногами вперед и отпустил батарею. Его
рвануло навстречу клейкой смерти, но по дороге он оказался на ногах,
оттолкнулся изо всех сил от пола. И в полете оторвав от себя осу, воткнул ее
смертоносным стилетом в онихофору.
Та моментально сократилась и изогнулась, заодно потеряв клейкость и
тянущую силу. Лауниц еще раз толкнулся ногами и оторвался от зыбкой твари.
Приземлившись на четыре точки, пополз в сторону, услышал над собой
разъяренное жужжание мегаинсекта, повалился куда-то через провал в полу,
тщетно пытался задержать падение, обдирая пальцы на краях отверстия, но в
итоге сорвался вниз и врезался в нещадно твердую плоскость всем телом.
Когда Лауниц очнулся и с трудом выплюнул накопившийся в горле сгусток
крови, рядом с ним стоял здоровенный крысак с пестрой шерсткой и
полуметровым хвостом. Подняв одну лапку и пристально глядя
глазами-пуговками. Два острющих клыка своими кончиками выглядывали из пасти.
Это не тот ли, который был внутри пиявки? Получается, что она его срыгнула
по своему нездоровью. И он, выходит, ни капельки не переварился, жив-здоров.
Похоже, он и в самом деле из нее вылез, шерстка у него еще вымазана слизью,
совсем слипшаяся.
И каковы повадки у этих тварей - энциклопедии в боди-компе благоразумно
молчали, зверь-то наукой неучтенный и каталогизирован только на сайтах
уфологов и прочих "специалистов" с помутившимся сознанием. Однако если
мыслить логически - зверь жив-здоров, значит и жрать хочет, против инстинкта
не попрешь, будь ты хоть Эйнштейн с хвостом. И аппетита нагулял поди
немеряно, пока сидел в живой могиле. Наверняка ж, имеются у него ядовитые
железы, как и у белок-мутанток. Те, помнится, людей кончали, которые
собирались их орешком покормить. Цапнет рыжая бесовка благодетеля и
блокировка синапсов, удушье - капец любителю зверушек.
Крысак упорно показывает два зуба, а они по ходу еще длиннее
становятся, как будто выдвигаются из челюсти. Черт, если бы он еще рычал или
хотя бы урчал, показывая свои намерения, как все приличные звери. Или там
делал знаки хвостом, сгибал передние лапы, морщил нос. Но поскольку в Зоне
нет приличных зверей, крысак просто молчал - мол, сами, догадайтесь, что с
вами сейчас будет.
Какой-то тип, выдающий себя за сталкера, уверял в своем блоге, что у
крысаков есть зачатки абстрактного мышления, дескать, различают формы
предметов, цвет, материал, текстуру. И если они засунут лапу в непрозрачный
сосуд, где лежит вкусный жирный червяк, невкусная хлебная корка и
пластмассовый утенок, то обязательно достанут живность - с первого раза.
Доверяй, но проверяй; блог, может, левый, никакой это не сталкер писал, они
вообще-то обычной сетью не пользуются, да и какой сейчас прок от
абстрактного мышления крысаков? Нет, лучше не проверять. Пусть доктор по
зоологии эту тварь изучает за свою профессорскую зарплату.
- Давай, до свиданья, абстракционист с крысиным хвостиком.
Лауниц отполз в сторону. Вроде не преследует, может, и забудет вообще.
Встал, сделал несколько шагов, оглянулся. Зря. Крысак, выйдя из оцепенения,
моментально сократил расстояние до нуля - может, принял взгляд за
приглашение. Сейчас острая мордочка зверя находилась в двадцати сантиметрах
от ляжки человека.
- Тебе чего? Нет у нас общих тем. Пошел, до свиданья, альфа-самец. Иди,
у тебя ж, наверное, стая есть - она ждет тебя, вожак. Скучают по тебе твои
многочисленные жены. Дети пищат: папа-папа, "ведьмин студень" надоел, мяса
бы. Тьфу, опять про мясо.
Лауниц уловил, что уже одичал, поскольку разговаривает с диким
животным. Он аккуратно двинулся в путь, собственно не разобравшись еще с
направлением, лишь бы подальше, но крысак, немного подождав, опять в один
присест догнал его. Если бы не эта странная манера двигаться, очень быстро и
дискретно, крысак напоминал бы собачку типа таксы, только полуметровый его
хвостик - голый. А держал его крысак так, будто применял как антенну. Его
передние лапки, как и у остальных крыс Зоны, имели хорошо оформленные
пальцы.
- Ты жрать хочешь? У меня ничего нет, брат млекопитающий, откуда - мы ж
не местные, сами побираемся.
Крысак на секунду исчез в каком-то углу подвала, а когда появился, то у
него на носу висела здоровенная капля "зеркалки", которую он стряхнул на
руку Лауницу. Фиг с ним - пить невыносимо хочется, примем подношение, лучше
сдохнуть от вируса, чем от горящей глотки и спекшихся внутренности. А крысак
продемонстрировал не какое-то там абстрактное мышление, а вполне конкретное,
ты мне - я тебе.
Одна большая капля на удивление хорошо освежила. Лауниц вместе с
крысаком - теперь уже можно уже сказать вместе - вышли из здания через
вестибюль, заваленный полуистлевшей одеждой (здесь словно сгрудились люди,
прежде, чем с ними что-то случилось). С обеих сторон были развалины, а
впереди бывшая площадь, с гордым названием Альма-плаза. Через нее до
Посещения проходила главная улица города Ройял-стрит. А сейчас "плаза" была
без покрытия, со спекшимся и полопавшимся грунтом, кое-где затянутым бурыми
наслоениями. Чем напоминала долго немытую сковородку. Окружавшие площадь
домики, исполненные в стиле под фахверковую европейскую старину, были
снесены, на первый взгляд, одним вращением огромной клюшки. Все сложились,
завалившись в сторону от Альма-плазы. От памятника основателю города
сэру-пэру такому-то, который лично тут половину аборигенов перекрошил, даже
и задницы не осталось, только пятка на пьедестале.
А вот от автомобилей сохранились на память какие-то слоеные блины из
насквозь проржавевшего металла; их как будто кто-то ставил друг на друга,
потом сминал крепким ударом. Сразу представился регочущий великан с бочонком
пива в одной руке и таблоидом с сиськастыми девками в другой; хлебнул,
отложил бочонок и ладонью сверху трах.
Площадь не была пуста. На некоторой высоте от земли, словно на
невидимых подставках, находились абсолютно целые предметы с какими-то особо
четкими двойными тенями - словно освещенные с двух сторон экспонаты.
Сувенирные пузатые гномы из розового кварца и балеринки из
просвечивающего нефрита, кофейник с идеально чистой никелированной
поверхностью, копировальная машина, большая эмалированная кастрюля, пишущая
машинка из яркого пластика, засаленный "при жизни" телефон из толстого
целлулоида, металлический шкаф, заставленный скоросшивателями, изысканно
круглое плетеное кресло в давно забытом стиле 60-х.
Среди подвешенных в пространстве "экспонатов" имелся костюм давно
почившего менеджера, он казался надетым на манекен, но самого манекена не
было видно.
Всё это немного напоминало музей. Или даже весьма сильно.
Бежать, чтобы не попасть в число экспонатов, или нет? Ноге стало лучше,
синюшный цвет сменился телесным, отек под дермапластом спал, он светился
спокойным бледно-голубым цветом, ребро тоже уже не ныло. Однако на левой
руке, где раньше имелись следы трех уколов животного происхождения, появился
пузырек. Тугой такой, сантиметра на два, в котором проглядывался будто шарик
розовый. Он даже патоциду оказался не по силам.
Наверное, лучше всего-таки выбираться из этого "музея", как бы его
смотрители не появились. Да пора уже и съестное найти. Сейчас и
отвратительная пицца из "Кабуки" вспоминалась как солнце, большое вкусное
солнце.
Крысак снялся с места и совсем уж неспешно потрусил к центру "плазы".
Замер там, правда не стал оборачиваться, после небольшой паузы почесал на
тот конец площади. Легко и непринужденно.
Интересно, он ведь прошел. Добровольно выступив в роли отмычки.
А если? Есть хороший шанс. Ну, чёрт, попробуем.
Детектор гравитационных уродств светился спокойным голубым глазком.
Лауниц швырнул еще "гайку" в виде баночки из-под интимного крема,
оказавшейся под ногами. Шлепнулась о землю шагах в двадцати и весело, как в
обычной жизни, прокатилась еще несколько метров. Тишь, гладь. Даже, пожалуй,
немного глуше, чем должно быть. Лауниц заковылял через площадь. Треть,
вторая треть. А потом заметил, что столбики велосипедной стоянки, что на ее
краю, показывает по паре теней. Намёк? Но единственное, что он успел
сделать, вжаться в землю, воткнув в нее нос и прикрыв рукой голову. Над ним
прошел голубой поток, обманного цвета живительной влаги, но по сути ближе
ему была струя расплавленной стали, льющаяся из кислородного конвертера.
"Жарка" нестандартного типа, те кто ее создали обладали специфическим
чувством юмора. И крысак - не отмычка, а замануха.
Лауниц был уверен, что еще мгновение и сгорит, начиная со спины и
затылка, но из последних сил старался не вздохнуть. Хотя бы иметь на лице
смоченный водой платок, хотя бы прописанные трусы - однако и это несбыточная
мечта. Однако, уловив дым, идущий от рюкзака и осознавая, что еще жив,
пополз вперед. Все же старался не дышать, раскаленный воздух такой же убийца
легких, как само пламя - убийца тела. А ползти и не дышать - это мука.
Лауниц догадался, что приполз, когда услышал тихое дыхание крысака. Сел,
ожесточенно ловя воздух широко распахнутым ртом и судорожно вздымающейся
грудью. Немигающие глаза-пуговки мутанта были направлены на Лауница.
- И что ж ты меня так подвёл? - спросил, когда немного отдышался. -
Как-то не по товарищески.
Рюкзак прилично обгорел, от синтетических его волокон дым и вонь пошли.
Кожа красная, но все же серьезных ожогов нет, капюшон и куртка все же не
дали обгореть, так что поможет нанокристаллическая мазь из аптечки.
И еще - пузырек на коже руки вскрылся, образовав приличную язву. К ней
прилипла мертвая черная козявка - это погоревшая вместе со своими коварными
планами личинка.
Крысак впервые пискнул - как будто узнал эту напасть. Лауниц осторожно
оторвал личинку, которая все еще цеплялась за мясо шестью крючками, и бросил
на землю. Крысак понюхал ее и отозвался уже чем-то похожим на гневное
рычание. Лауниц залил язву умным гелем, быстро оформившимся в губчатый
дермапласт, который будет выделять фенопрофен и стимулировать рост новой
кожи. Кажется, легко отделался, если не считать того, что чуть не обуглился.
Оглянулся на площадь. "Экспонаты" медленно кружились вокруг центра
площади, возвращаясь на свои места, с которого их согнала атака голубой
"жарки".
Кухня. Наездники
Ближе к центру бизнес-квартала характер разрушений стал другим. До того
казалось, что дома просто кто-то повалил, как сбивают постройки из костяшек
домино - щелчком. А теперь выглядело так, что здесь шла, но не была доведена
до конца уборка. Всё материальное стало рыхлым, напоминающим истлевшую
бумагу, легко обращающимся в пыль. И эта рыхлая материя, размашистыми махами
какой-то метлы шириной метров на пять, была сметена в кучи. Никак "веселый
призрак" поработал, которого видел Старый Рэд, но только очень здоровый,
раскормленный?
А за бывшей Кроули-стрит не осталось ни целых построек, ни развалин, ни
щебня, ни даже почвенного слоя. Лауниц шел по оголившейся каменистой
поверхности, напоминающей о протерозойской эре, довольно ровной, только с
несколькими бороздками, идущими почти параллельно. Будто здесь здоровяк
"веселый призрак" огромные грабли проволок. В центре бывшего квартала и
сегодняшнего пустыря стояла своего рода пирамида, созданная целенаправленно
поработавшим торнадо. Да что там торнадо, мощным апокалипсическим вихрем.
Впрочем, действовавшим как метла. Может опять "веселый призрак" приложился,
только он уже на порядок мощи прибавил - словно решил постараться перед
лицом проверяющего - сержанта Астероидия Космические Яйца, что прилетит со
стороны Юпитера. Тут уж или банку вазелина готовь, потому что космический
сержант с ходу очко порвет за нерадение, или изволь постараться. Метла
веселого и прилежного призрака смела к центру квартала весь мусор с
территории примерно квадратного километра и получилась куча, где-то на
пятьдесят метров в высоту.
"И всё-таки дроны с минами-кузнечиками, посланные заботливой "Монлабс",
загнали меня туда, куда Макар телят не гонял, как выражаются русские, и куда
никакой бы сталкер не полез." Может, таков и был план -не лично Зигмунта
Берковски, а олимпийца, который над ним.
В нижней части пирамиды - пыль, щебень, гравий, комки почвы, куски
бетона с торчащей арматурой, выше - кирпичи, облицовка, ближе к вершине
обломки мебели и техники, смятой в гармошку. Венчал всё крепкий стол некоего
канувшего в Лету босса. И было странное почти оптическое восприятие чего-то
пронизывающего эту пирамиду, растущего из неё ввысь и во все стороны.
Пришла в голову законная мысль: то, что здесь прибиралось, может
вернуться, и поработать метёлкой еще.
Небо над этим пейзажем было молочно-белым, низким; оно равномерно
источало едкий "каустический" свет, хотя солнца не было видно. Как от
потолочных панелей с наполнением из инертного газа. Отчего создавалось
впечатление чего-то искусственного - аквариума, террариума, вольера,
обезьянника.
Когда закрываешь, глаза, словно слышишь городской шум, шуршание шин и
рокот моторов, топот каблуков и подметок, даже обрывки разговоров прохожих.
Даже кажется, что рядом с тобой кто-то идет. А открываешь глаза и звенящая
тишина. Очень тихо. Нарочито.
Прежде чем двинуться вперед, Лауниц вытащил из основания пирамиды
приличную стальную полосу, изрядно заостренную по одному краю, обмотал конец
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг