чувствовала дыхания тех, кто был с ней, биение их сердец и даже то, как,
пульсируя, течет кровь в их сосудах.
Потом они добрались до набережной Петроградского острова, где
воздвигались новые наноплантовые небоскребы - сейчас было особенно заметно,
что это растения, а не постройки. Сосуды и волокна проглядывали сквозь
полупрозрачную паренхиму, которая нарастала на центральный ствол.
Какой-то хмырь, получив немного на лапу, пропустил их на стройку, где
взрастала высотка, похожая на длиннющий и слегка изогнутый огурец. Сперва
они поднимались на внешнем лифте. Вышли на сотом этаже, дальше подъемник уже
не вёз.
- Последние десять этажей идут уступами - карабкаться легко, используя
арматуру для высокогорных растений, установленную на простенках, - сказал
Эдди.
- Я согласна, но разве ты не сделаешь мне обвязку?
- Не-а, - помотал головой Эдди. - Оно того не стоит. Обвязка, карабин,
жумар - всё это не для тех, кто штурмует небо. У нас совсем короткое
путешествие; короткое, но прочищающее, как клизма. Наверх пойдем только мы
вдвоем.
Она поднималась, умоляя себя не смотреть вниз.
- Когда уже оно кончится, это твое "короткое"? - окликнула она Эдди,
стараясь, чтобы голос не дрожал.
- Еще немного. Дай руку. Садись, передохни.
Они находились на карнизе, не слишком широком. От первого же случайного
взгляда вниз ей стало нехорошо, и она инстинктивно обхватила спутника.
- Это самые искренние объятия, какие только можно представить. А теперь
еще немного вверх, в космос.
Вот они уже на кровле - наклон 29 градусов, "комфортный", как сказал
Эдди.
- Отсекай от себя высоту, - требует он. Легко сказать.
И все-таки ей удается усилием воли отсечь от себя высоту, начинающуюся
в сантиметре от ее ноги. Теперь это не смертельная бездна, а просто фактор
среды. Настя даже поймала волну концентрации; теперь всё, что вблизи, стало
четче и массивнее, и даже как-то примагничивало; а то, что вдали и
несущественно, затянулось белесой дымкой, как на картинах китайских
художников. Двинулись. Десять шагов вдоль балюстрады, теперь по кровле.
Ветерок приличный по горизонтали и по вертикали, кровля дрожит и вибрирует.
Она ищет руками и ногами выступы на кровле. Теперь ее ступня ровно на
краю бездны, нельзя ни миллиметром правее или левее. Вот чей-то камалот,
кто-то тут поднимался со страховочным тросом. Но она круче, ей этого не
надо.
И вот они уже под самым шпилем - это наноплантовый цветок с двумя
лепестками и заостренным бутончиком. Эдди набрасывает веревку на левый
лепесток, ловит конец, делает узел и подтягивает его кверху. Он все-таки
заботится о ней.
Вот он забрался на лепесток. Стоя на узкой площадке, левой рукой он
цепляется за вмятины в наноплантовом покрытии, а правой вкручивает шлямбур и
пропускает страховочный конец через его проушину.
Теперь они оба на полукилометровой высоте над городом, залитом лунным
светом. Она и Эдди, только вдвоем. А Петропавловка, Адмиралтейство и Зимний
дворец похожи на марципановые сладости.
- Ну что, готова? - спросил Эдди.
- Готова, - не задумываясь, сказала она. То, что глюкософт сейчас
нарисовал мост, уходящий к Луне, только придало ей решительности.
- Тогда повторяй всё, что сделаю я. И не забывай - ты теперь связана со
всем космосом. Никто и ничто не может нам что-то запретить, ни
правительство, ни какие-то православные мракобесы, ни даже весь Земский
собор.
Он разбежался по лепестку как по трамплину. И прыгнул.
- Иди за мной, - еще донеслось из бездны.
В этот момент к ней подлетел общественный дрон-телохранитель:
- Гражданка Кораблева, город оценивает ваши намерения, как крайне
опасные. Прошу оставаться на месте, сейчас я вызываю аэрокар городской
службы спасения.
- Отстань, муха.
И Настя поторопилась, чтобы не передумать. Прыгнула прямо в лунный
свет. Перед тем как испугаться, она почувствовала, что-то есть внутри нее и
вокруг нее, связанное с ней, прочное и надежное. Это не даст ей погибнуть.
Она - супер! Секунд через двадцать полета она ощутила, как что-то удерживает
ее, не дает ей камнем свалиться вниз - тонкие до невидимости, эластичные и
очень прочные нити, протянувшиеся между высотками, играют роль "тарзанок",
что ли. А сам полет был прекрасен. Мимо пронесся Эдди.
- Это здорово! Я люблю тебя! - простодушно крикнула Настя своему герою.
Она могла управлять своим полетом, этими нитями, их натяжением. Она
вместе с Эдди пронеслась над мрачно-изумрудными водами питерской лагуны, и
снова взмыла вверх.
А потом было ложе любви, в одном из садов на крыше эллинга. Через час
Настя поняла: то, что шевелиться в ней - чужая жизнь, и она всего лишь кокон
для нее.
Эдди как раз куда-то свалил на чужом моноцикле - вроде за алкогольным
"песком". А Настя сиганула с крыши эллинга и бросилась бежать по пустой
улице. Но слышала в голове чей-то голос: "От этого не уйдешь, оно в тебе",
пока не догадалась вытащить психоконнектор из своего нейроинтерфейса. А
через минуту заметила погоню - ее преследовали люди-пауки. Они бежали по
фасадам, карнизам, крышам домов - перепрыгивая через пролеты улочек. И Настя
понимала - от них невозможно уйти. Чужая жизнь, которая в ней, родственна
той, что находилось в этих "пауках". Эта жизнь должна была использовать ее,
а потом разорвать на куски и выбросить.
4. Службу служить - душой не кривить
Никольский решил взять аэрокар, чтобы поскорее добраться до своего дома
в Усть-Ижоре, находящемуся неподалеку от музея Русского фронтира, в который
он любил бегать еще мальчишкой. Там можно было, погрузившись в виртуалку,
отражать с башенки деревянного острога какой-нибудь из многочисленных
набегов ливонских рыцарей или шведов вкупе с полудикими финскими племенами
ями и суми... А еще там были модели знаменитых средневековых сражений на
северо-западном рубеже Руси - Невской битвы, Ледового побоища, Раковорского
сражения, взятия Ландскроны, битвы при Лялице. Маленькие, но подвижные
фигурки, кораблики, коняшки - всем этим можно управлять самому, скакать,
рубить. Демонстрационный материал, состоящий из нанокристаллов с управляемой
изомерией, мог принимать любую форму. Полный улёт...
Сейчас Никольского не ждала семья, лишь старый дом, в котором жили еще
его прапрадед и прапрабабка. Прапрадед-шкипер водил самоходную баржу,
вывозил детей-дистрофиков из блокадного Ленинграда; ее утопили летом 1942
года итальянские быстроходные катера MAS-526, вышедшие из оккупированной
финнами Лахденпохьи. Говорят, что он еще с ручным пулеметом отбивался от
катеров, пока детей пересаживали на какой-то баркас...
- Сам поведу, - сказал Никольский роботеху-пилоту.
- Предъявите летное свидетельство.
- На, хоть сожри его, - Никольский тут же принудил себя остыть. Никогда
не срывай свое раздражение на женщинах, детях и младших по званию; животные
и роботы к ним тоже относятся.
- Извини, что-то заговариваться стал. Вот тебе мои права.
От штаба Роскомфлота он направил аэрокар в питерскую лагуну; за три
года здесь выросло еще немало небоскребов, один вообще похож на кочан
капусты. Снизился, чтобы пролететь между корпусами Института Прошлого и
Будущего.
- Вы покинули воздушный коридор, предназначенный для нашего движения,
товарищ капитан III ранга, - напомнил роботех-пилот.
- Во-первых, я же вижу, что никому не мешаю. А во-вторых, если ты
наябедничаешь, я превращу тебя в ведро с болтами и гайками.
- Это угроза?
- Нет, скорее шутка, товарищ робот.
- Оценил. Со мной редко шутят. Да и у меня сейчас появилась
замечательная возможность просто поглазеть по сторонам, насладиться пейзажем
и так далее, и так далее.
- Одного "и так далее" достаточно.
- Кстати, Дом народного творчества сегодня цветет - обратите внимание
на эти огромные розовые цветы, чудеса бионической наноинженерии и заодно
органы размножения нанопланта.
- Слушай, я не на экскурсии. Я только что вернулся домой из
трехгодичной космической командировки. У меня, кстати, в системе Юпитера,
робот был, считай, лучшим другом. Я сделал апгрейд ржавому робопогрузчику,
поставил ему новую кубитовую матрицу на место развалившихся спинтронных
мозгов - и, скажу прямо, сознательности у него оказалось побольше, чем у
некоторых граждан... Забот у меня здесь, похоже, не меньше, чем в космосе.
- Что касается забот, можете полностью рассчитывать на меня.
Интеллектуальные системы - лучшие друзья человека. Командир, а правда, что
космос лучше осваивать роботами и прочими автоматами, чем людьми?
- Проще, но не лучше. Для людей не лучше.
- Командир, а как вы думаете, с какой целью по главной улице
искусственного острова Петроградский-7 бежит субъект типа женщина 25-30 лет,
не более 60 килограммов веса, волосы красные? Сразу видно, провинциалка. А
её будто преследуют персоны, которых я однозначно охарактеризовать не могу.
Это роботехи-андроиды - с вероятностью 0,3, синтетические бионические
организмы, именуемые также биомехами - с вероятностью 0,5, люди с
отредактированным геномом - с вероятностью 0,7.
- Подсчитывай вероятности молча. И не напоминай мне про воздушный
коридор, потому что я снижаюсь. Блин, это твое корыто почти не маневрирует.
- Командир, это же не истребитель. Но я сейчас уберу программные
заглушки на угол крена и угол тангажа.
- Держись за свои болты. Я почти что пикирую.
Красноволоска уже устала, она не бежала, а ковыляла, задыхаясь. Надо
будет сесть прямо перед ней, заложив крутой вираж и быстро изменив вектор
тяги. Кажется, там есть пространство для этого.
Однако на высоте пяти метров, прямо на вираже, аэрокар словно врезался
в невидимую преграду, которая отшвырнула его, как волейбольная сетка
отшвыривает мяч. Никольский успел рвануть на себе дроссельный рычаг и следом
случилась такая круговерть, что бутерброд, съеденный в Пулково-5, едва не
выскочил наружу, поздороваться. Аэрокар бросило в стену одного дома, потом
другого, и, наконец, зажало между двумя киосками в виде бананов... Кажется,
ничего сломано. Или только чуть-чуть.
- Ты как? - спросил Никольский у роботеха-пилота, сплюнув кровь,
натекшую в носоглотку.
- Терпимо. Идите, товарищ капитан III ранга, у меня все равно нет ни
ног, ни рук. Возьмите из бардачка оружие, его оставил один клиент, впавший в
наркологическую кому по время поездки. Я отчего-то решил его сохранить. Вот,
пригодилось.
А пистолет этот оказался неплохой штучкой. Прицел с оптико-электронным
детектором - для работы в сумраке по малозаметным целям - легко
подсоединился через персональный скин-конннектор и дал картинку дополненной
реальности, контуры целей и расстояния до них. В магазине - лепестковые пули
для разрушения вязкой среды вроде кевларо-гелевой "жидкой" брони.
Никольский правильно сделал, что не подбежал сразу к упавшей женщине -
на фоне багрового небосвода он хорошо различал контуры преследователей, а в
дополненной реальности, благодаря детектору, были видны и нитевидные гифы,
которые вертелись как змеи на голове Горгоны. С первых двух выстрелов офицер
снял двух "блох" - а как еще назовешь этих типов, если они прыгают с фасада
на фасад, и с крыши на крышу.
Пора. Он рванул к Красноволоске, но вовремя уловил, что уже стал
мишенью, упал и проехал на животе еще несколько метров. Еще одним выстрелом
пришиб "блоху", готовящуюся прыгнуть на него с фасада дома - нечего из себя
горгулью изображать.
- Идти можешь? - обратился он к женщине, и, не дожидаясь ответа - она
явно в ступоре - потащил ее за руку к укрытию. Не успел - перед ним возник
монстр. Одежонка хипстера, заострившееся лицо и шея, под которой словно
ходят узлы. Его грудная клетка вдруг распахнулась, стала зевом и извергла
поток слизи, прошитый жесткими нитями гифов. Никольский выстрелил - мимо.
Гифы, уцепившиеся за карниз, успели подбросить монстра вверх. Еще выстрел -
опять мимо, цель рывком поменяла местоположение. Тут Никольский
почувствовал, что влип; гифы оплели его. И зев приближается, и кости грудной
клетки у монстра раскрываются, как челюсти или клещи.
Удрать уже не получится, остается использовать преимущества противника
против него самого. Никольский схватил мусорный бачок, дал себя подтянуть и
зашвырнул его в зев. Теперь уже не промахнулся. И противник поперхнулся, от
неожиданности ослабил хватку.
Оставив ему ботинок и штаны, Никольский потащил красноволосую за руку;
теперь, главное, не ошибиться направлением.
- Хватит мне руку выдергивать, я сама могу, - засопротивлялась она. - И
вообще у вас вид неприличный.
- Ничего особенного, древнегреческий вид.
Еще пяток "блох", казалось, бежали прямо по сумрачному воздуху - гифы
пересекали улицу во всех направлениях. А еще по ней текла струйка топлива из
проломленного бака аэрокара.
- Я сейчас включу продув и оно брызнет, - сообщил роботех-пилот. - Вам,
командир, останется только поджечь. Этим вы не убьете меня. Я, то есть мы,
существуем не в отдельном теле, а в более широком информационном
пространстве, где хранятся и развиваются математические модели нашего
мышления. Мы еще встретимся.
- Спасибо, друг, - и Никольский извлек крохотный огонек из своей
зажигалки. Мгновением спустя вспыхнули брызги и струи топлива; гифы
ненадолго стали цепочками искорок, а затем обратились в черную труху.
Скакавшие по воздуху "блохи" с разгона въехали в витрину рыбного магазина,
и, пробив ее, завязли в геле, изображавшем морскую стихию.
А Никольский пустился вдогонку за женщиной - как выяснилось, она
всё-таки умела быстро бегать. И вряд ли бы догнал, если бы улочка не
уткнулась в пристань - десяток пирсов поблизости, но ни одного общественного
катера или даже лодчонки. Придется угонять чужое плавсредство.
Спустя десять минут понял, что угнал правильную яхту. Мотор у нее
заглох, отреагировав на угон, зато парус был не современный роторный, с
компьютерным управлением, а по старинке. Умению ловить ветер Никольский
учился на парусной практике после первого курса в Морском корпусе - еще
кадетишкой. Кое-что сохранилось в памяти.
- Женщина, сядьте ближе к корме, к румпелю, а то выбросит за борт
гиком, - предупредил он.
- Какая я тебе нафиг "женщина"? Я пока еще в сорок второй влезаю. Меня,
кстати, Анастасия зовут, - огрызнулась она. - И не выбросит, смотри, какая
оттяжка у гика короткая.
- Да ты морячка, Настя.
- Скорее подводница. А вы тоже мутант, как и те?
- Про тех ты мне расскажешь чуть позже. А пока наслаждайся видами.
- Чтобы не видеть вашего древнегреческого вида.
- Типа того. За нами третий сектор питерской лагуны: бионика,
подражание природе, наноплантовые небоскребы-растения, смахивающие на дуб и
ель, огурец, кочан капусты, репку - та самую, которую посадил дедка. А перед
нами четвертый сектор, здания эпохи космоконструктивизма - они более старые.
Глянцевые криволинейные поверхности, напоминающие планеты, кольца вокруг
них, даже черные дыры и птолемеевы сферы, геодезики, бакиболы, подражание
тому, что представляли писатели-фантасты прошлого века. А в южной части
лагуны - самое интересное, словно поднявшиеся из воды терема морского царя -
штабы компаний, занимающимся добычей и производством на шельфе.
Они проплывали между корпусами Института Прошлого и Будущего. Сейчас, в
вечернем сумраке, они светились голографическим огнями социальной рекламы. И
казалось, что прекрасная космонавтка трехсотметрового роста, готовая к
терраформированию Марса, сейчас поставит им крупногабаритный сапожок на
голову. Не она, так столь же прекрасный трехсотметровый витязь, идущий на
бой с рыцарями-разбойниками.
- У меня там предки, в смысле, мать с отцом на Марсе, возле горы Элизий
обитают. До терраформирования дело еще не дошло, но наши маленькие друзья -
внесенные в почву бактерии и водоросли с нужной программкой в геноме - уже
производят кислород и углекислоту, - сказал Никольский Насте, чтобы она
немного расслабилась.
- Я тебя, то есть вас, уже где-то видела.
- Можно Сева, - представился он.
- Точно. Я вас, Сева, видела на стелле покорителей трансмарсианского
пространства. Вы там третий с края. Капитан III ранга Никольский... В жизни
вы как-то не так смотритесь. По крайней мере, там вы были в штанах.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг