все-таки затянуло. Не помогли ни бдительность Андрея Дзю, ни пилотажное
искусство лоцмана. Чтобы избежать гравитационного взрыва, было выполнено
срочное торможение. Собственно, это было не просто срочное торможение, а
торможение на грани возможного по мощности двигателей, - аппендикс пролива
Персея оказался предательски коротким. Катастрофы удалось избежать, но один
из двух маршевых двигателей рейдера, выдержавший нелегкое испытание
непрерывной трехлетней работой, вышел из строя. Да и второй двигатель после
этого сверхсрочного торможения работал на пределе технических норм. Точно
раненый тигр, припадающий на одну ногу и с ворчанием зализывающий на боку
другую рану, "Антарес" кое-как, натужно воя уцелевшим двигателем и
потряхивая разболтанным на перегрузках торможения корпусом, выполз из
пролива Персея, убрал ход и завис в межгалактическом пространстве на
удалении шестидесяти тысяч световых лет от невидимого отсюда Солнца. В
смотровой рубке рейдера расшторилось двухметровое овальное окно. И
столпившиеся возле него космонавты первыми из людей увидели бархатное небо
большой Вселенной и сияющий ярче полной луны диск галактического центра -
звездно-газовый балдж с ослепительной искрой аккреции в сердцевине. Там, где
гигантская черная дыра, разрушая звезды и заставляя сгорать их новыми и
сверхновыми вспышками, жадно всасывает в себя звездные останки, заставляя
раскаляться и пламенеть бурлящие с околосветовой скоростью потоки газа.
Почти половину небосвода охватывали светящиеся крылья Млечного Пути,
раскинутые галактическим центром. Сама Галактика, гигантской светоносной
птицей парящая в бархатном мраке бесконечности, глянула в души космонавтов
своим воспаленным циклопическим оком. Потрясение, и веря и не веря своим
глазам, разглядывали космонавты еще никогда не виданный людьми галактический
небосвод. И плакали! И не стыдились слез.
[Image002]
Когда утихли восторги и улеглось волнение, небосвод пролива Персея был
подвергнут обстоятельному обозрению. И тут антаресовцев ждал приятный
сюрприз! На участке неба, противоположного светокрылой Галактике, сияла
ярчайшая звезда точечное оранжевое солнышко. Спешно проведенная обсервация
показала, что звезда эта, оранжевый карлик класса M-I, которую Андрей Дзю
нарек Уиктой, по гиперсветовым масштабам находится буквально рядом - в шести
световых неделях от места аварийной стоянки "Антареса". В этом же секторе
неба, в конусе с раствором порядка сорока градусов, было обнаружено еще
восемь оранжевых и красных звезд-карликов, разбросанных друг от друга на
удалении в десятки световых лет. Наличие этого малочисленного и разряженного
звездного скопления тем не менее подтвердило ранее высказанную догадку о
том, что через подпространственный рукав Ориона в межгалактическое
пространство была выброшена значительная масса вещества, причем часть этого
выброса завершилась звездообразованием.
Обследование маршевых двигателей "Антареса" показало, что надежно
отремонтировать их без замены горячих блоков рабочей зоны невозможно. А
поскольку выходить на гиперсвет на ненадежных двигателях равносильно попытке
самоубийства, решили сбалансировать рейдер по Уикте как по опорной точке и
оставаться в этом районе на свободной стоянке, ожидая помощи с Земли. Связь
с ней установили через выставленную по рукаву Ориона лонг-линию.
Подпространственный рукав почти в двадцать раз сокращал расстояние до Земли,
превращая шестьдесят тысяч световых лет, отделяющих от нее рейдер, в три
тысячи. Информационный сигнал шел по лонг-линии со скоростью гравитационной
ударной волны, пропорциональной кубу скорости света, поэтому переговоры с
Землей на таком расстоянии шли напрямую - без временных задержек. Но посылка
даже единичного сигнала по лонг-линии длиною в три тысячи световых лет
требовала больших расходов энергии, поэтому информационный обмен между
"Антаресом" и Землей был свернут до минимума.
Земля поздравила экспедицию с выходом за пределы Галактики и уведомила,
что на помощь ей высылается большой транспортно-спасательный рейдер "Спика".
По уже обследованному "Антаресом" и реперированному рукаву Ориона "Спика"
прошла с большей, нежели первопроходец "Антарес", скоростью. Но и на этой
скорости ждать ее в проливе Пегаса можно было лишь через два с половиной
года. Запасов энергии и жизнеобеспечения на "Антаресе" было вполне
достаточно для того, чтобы спокойно переждать этот срок. И все-таки - два с
половиной года! Долгих, страшно далеких от Земли два с половиной года!
Благополучно пережить это нелегкое время можно было конечно же лишь загрузив
себя полезными, по возможности интересными делами. Перед экипажем "Антареса"
вырисовывались две группы таких дел. Дела внутренние - тотальный ремонт
корабля, в ходе которого надо было исправить и привести в работоспособное
состояние все, что в той или иной мере вышло из строя за время трехлетнего
хода на гиперсвете и, особенно, при срочном торможении в проливе Пегаса. И
дела внешние: обследование окружающего "Антарес" космического пространства
всеми имеющимися средствами. По обоим этим делам были составлены развернутые
программы. При этом конечно же встал вопрос о полете к Уикте на малом
исследовательском корабле - на двухместном шлюпе, который в целости и
сохранности стоял в бортовом эллинге "Антареса", благополучно пережив все
приключения трехлетнего полета за пределы Галактики.
Полет к Уикте, помимо чисто научных мотиваций, напрашивался по двум
причинам. Во-первых, по гиперсветовым масштабам Одинокая Звезда была
буквально рядом со стоянкой "Антареса", рукой подать - в неделе крейсерского
хода на шлюпе с учетом стартового разгона и финишного торможения. Во-вторых,
детальное обследование Уикты показало, что на орбитах вокруг нее расположено
тринадцать планет и что четыре из них являются планетами земной группы. Но
самое интересное - одна из этих четырех планет, вторая по счету от
оранжевого солнца, была похожа на Землю как родная сестра. Множество
признаков свидетельствовало, что на этой планете - маленькой Уикте
существует высокоразвитая белково-кислородная жизнь. И хотя ноосферы,
свидетельствующей о наличии разума, высокой культуры и техники, у маленькой
Уикты обнаружено не было, вопрос о полете к ней на двухместном бортовом
шлюпе "Антареса" был предрешен.
В порядке исключения шлюпу было дано собственное имя - "Надежда",
свидетельствовавшее об исследовательских притязаниях загалактических
посланников Земли.
Место в экспедиции на Уикту Андрею Дзю отводилось изначально - не
только как командиру "Антареса" и самому опытному из космонавтов, но и как
наименее пострадавшему от тоннельной болезни. А вот на второе место в
"Надежде" претендентов было много - уж очень заманчиво, да и престижно было
участвовать в исследовании обитаемой загалактической планеты. Ей пока не
давали собственного имени и продолжали называть маленькой Уиктой, резонно
полагая, что лишь прямое ее обследование поможет установить, какого имени
она заслуживает. После довольно бурных дискуссий антаресовцы пришли к
принципиальному решению, что Андрея Дзю должен сопровождать либо врач,
Раджив Индра, второй специальностью которого была биология, либо биолог,
Пламен Делчев, второй специальностью которого была медицина. Маленькая Уикта
была планетой обитаемой! С этим приходилось считаться и по чисто
исследовательским резонам, и по соображениям безопасности. Дилемму выбора из
двух кандидатур решил жребий, указавший своим слепым перстом на Пламена
Делчева - к его великой радости и к огорчению экспедиционного врача.
Старт "Надежды" к Уикте, после соответствующей подготовки и утверждения
Землей, состоялся в начале третьего месяца пребывания на выходе пролива
Персея, когда черный небосвод с одноглазой птицей Галактикой стал для
антаресовцев почти таким же привычным, как звездное небо невидимой отсюда
Солнечной системы. Через расчетное время - шесть суток семнадцать часов и
сорок восемь минут - "Надежда" вынырнула уже на субсветовой скорости в
системе Одинокой Звезды. А еще через трое суток сложного маневрирования
вышла на орбиту, центрированную относительно малой Уикты. Наблюдения с
орбиты не только подтвердили первоначальные выводы о сходстве Уикты с
Землей, но и установили, что уровень его - уникален! Проще было говорить не
о географическом сходстве, а об отличиях Земли и Уикты. Так, мировой океан
Уикты был поменьше, чем у Земли, охватывая три пятых поверхности, а
поверхность суши, образованная пятью большими и тремя малыми континентами,
несколько больше. Имея почти идеально совпадающую с Землей массу, плотность,
а стало быть и силу тяжести на своей поверхности, Уикта обладала несколько
более разреженной атмосферой. Это и естественно, Уикта была старше Земли
примерно на миллиард лет, а поэтому большее количество воздуха успело
"убежать" в космос из ее экзосферы. Но зато в атмосфере Уикты было больше
кислорода - около двадцати семи процентов, что и компенсировало, если
говорить о пребывании на ней людей, пониженное атмосферное давление. Год на
Уикте был на пятьдесят семь суток короче земного, так как планета
располагалась несколько ближе к своему центральному светилу, нежели Земля к
Солнцу. Зато именно по этой причине Уикта получала от Одинокой Звезды
практически столько же света, сколько Земля. В силу примерного равенства
наклонов осей вращения планет и длительности суток были сходны и
климатические условия Земли и Уикты. Как и на Земле, на Уикте были северная
и южная полярные шапки льдов, зоны тундр, лесов, лесостепей, зоны
полупустынь, пустынь и влажных тропических и экваториальных лесов. Но ни
малейших следов разумной деятельности не удалось обнаружить с борта
"Надежды" даже в самых благоприятных для обитания районах Уикты. Если не
принимать в расчет этого обстоятельства, маленькая Уикта была не просто
родной сестрой Земли, а единоутробным близняшкой, двойником. Андрей Дзю
предложил назвать ее Землидой. Экипаж "Антареса" это предложение принял, но
по целому ряду последующих событий этому обязывающему имени не было суждено
занять своего места в космографических атласах Галактики и ее окрестностей.
Маленькая Уикта так и осталась Уиктой, однофамилицей, тезкой своего
центрального светила - Одинокой Звезды.
Уикта, как и Земля, имела свой суперматерик, образованный столкновением
и последующим слиянием двух примерно равных по площади континентальных
платформ. Для определенности этому суперконтиненту дали имя Новой Евразии. С
севера на юг, расчленяя Новую Евразию на западную и восточную части,
тянулась, то расширяясь до плоскогорий тибетского типа, то сужаясь и
воздевая к небу пики восьми и даже девятитысячников, гигантская горная
система. В зоне субтропиков горные цепи разрывало вклинившееся в глубину
суши Средиземное море, образуя своего рода ворота - водные, а по берегам
своим и сухопутные, связывающие западную и восточную части суперконтинента.
Именно здесь, на крупнейшем континенте Уикты, на перепутье между его
западным и восточным регионами, в благодатной зоне субтропиков, неподалеку
от устья реки, берущей начало в ледниках Срединной горной системы и
впадающей в Средиземное море. Земля, работая через "Антарес" как транслятор,
рекомендовала "Надежде" выполнить посадку. Эту рекомендацию Андрей Дзю
принял, хотя внес в нее небольшие, но, как показали последующие события,
существенно повлиявшие на судьбу экспедиции коррективы. Дзю решил посадить
"Надежду" не в устье выбранной для этого реки, как ему рекомендовали, а в
двухстах километрах выше - на обширном плато, возвышающемся над уровнем моря
до полукилометра. Полноводная река протекала здесь в глубоком каньоне,
прорезанном ею в перемешанных сбросом породах. А на плато раскинулась
субтропическая лесостепь, нечто вроде лесной саванны, где холмов и рощ было
примерно столько же, сколько травянистых просторов. По обе стороны реки
лесистое плато было рассечено горными ручьями, либо прорезавшими собственные
порожистые каньончики, либо низвергавшимися в реку водопадами. Андрей Дзю
выбрал это плато для посадки "Надежды" из соображений безопасности. Он
вообще был в высшей мере предусмотрителен, - Андрей Дзю. И если
космонавты-гиперсветовики младшего поколения уважительно называли его дедом,
то у своих, постепенно уходящих на покой сверстников он был известен и под
другим прозвищем, которым сам немало гордился, - Хитрован. Конечно, устье
реки, где холодные воды реки сливаются с теплыми субтропического моря, было
гораздо богаче всякого рода жизнью, чем предгорное плато. Но много
неизвестной жизни - это много опасностей.
Дзю хорошо знал, что даже опытные космонавты, увлекаясь созерцанием
диковинок, рассеянных на ранее неизвестных, только что открытых планетах,
буквально на каждом шагу погружаясь в исследования действительности, коварно
похожей на земную, склонны забывать о мерах предосторожности. А Пламену
Делчеву исполнилось всего тридцать пять лет! Исполнилось только что, на виду
крылатой Галактики.
Тошно молодому, полному сил и энергии человеку изо дня в день следовать
многочисленным правилам повышенной безопасности, то один, то другой пункт
которых человек склонен нарушать из-за психологического утомления и просто
по забывчивости. Дзю резонно полагал, что высокое космографическое сходство
маленькой Уикты с Землей оставляет место многим биологическим аналогиям
между ними. Лесистое плато интуитивно привлекало его здоровым воздухом
предгорий и ледяной водой горных ручьев, которые в земной своей ипостаси
практически свободны от болезнетворных агентов. Кроме того, в уиктянском
Средиземноморье был обнаружен один действующий вулкан и несколько потухших.
Это был сейсмически активный регион Уикты, где в любой момент могло
произойти сильное землетрясение. А море - рядом! Нет ничего удобнее для
подъема сопровождающих землетрясения волн цунами на предельную высоту, чем
широкое, но быстро сужающееся устье реки. По совокупности всех этих причин
Андрей Дзю, по прозванию Хитрован, и решил не рисковать, а посадить шлюп не
в устье реки, кишащей всякого рода жизнью, а на заметно обедненном в этом
отношении лесистом предгорном плато.
Посадка прошла без осложнений на большой поляне, со всех сторон
окруженной лесом, у ручья с кристально чистой ледяной водой, который через
две сотни метров несколькими каскадами низвергался в каньон большой реки.
Основной лагерь уиктянской экспедиции был создан возле "Надежды", причем
шлюп использовался как "дом", - место постоянного жилья и ночевки. А в
полукилометре от корабельной стоянки на арочном каркасе с нейтридным
покрытием Андрей Дзю разбил запасную базу с аварийным запасом всего
необходимого, включая и радиостанцию ближней связи. Для этой работы в полном
объеме времени был задействован и биолог, хотя Пламен ворчал и весьма
изобретательно выражал свое недовольство тем, что его отвлекают от основного
занятия - исследования сказочного, почти земного, но все-таки иного живого
мира, раскинувшегося вокруг. "Торопись медленно, - хладнокровно говорил ему
Дзю, имея в виду будущую исследовательскую работу, и, если биолог не
унимался в своих претензиях, с усмешкой добавлял: - Сначала дело, а потом
удовольствие". Дед всегда считал обеспечение безопасности экспедиций главным
своим делом, а исследовательскую работу - удовольствием, с которым можно
повременить, поступиться, а то и пренебречь. Само появление человека в мире
под чужими небесами - великое открытие, которое надобно беречь и возвращать
на Землю! В таком подходе к исследовательской работе в инозвездных мирах
были свои весомые резоны. Но трудно молодым следовать зрелой и
рассудительной мудрости! Особенно, когда чужой мир так похож на земной и
предварительные оценки даже не говорят, а кричат о его совершенной
безопасности для человека молодого, хорошо подготовленного к любым
неожиданностям и знающего об этом.
Недовольство Пламена Делчева, его воркотню по поводу авторитарного
поведения деда, беззастенчиво использующего свои непререкаемые в
экспедиционных условиях командирские права, можно было не только понять, но
и в известной мере оправдать. Шлюп не располагал сколь-нибудь вместительным
эллингом, не было на его борту ни унихода, ни даже глайдера один лишь
двухместный вездеход минимальной грузоподъемности. Поэтому на оборудование
основного лагеря возле "Надежды" и запасного с аварийной базой на поляне за
перелеском ушла целая неделя. Андрей Дзю любил делать дело основательно, не
торопясь, со всем комплексом проверок штатных и даже дополнительных, что
рождались у него по ходу развертывания лагерей и испытаний их оборудования.
А вокруг красовался такой чудный, такой земной, такой родной человеческому
сердцу ландшафт! Искушения святого Антония, да и только! Искушения, которым
было неподвластно железное сердце старого космонавта Андрея Дзю и от которых
маялось и страдало сердце его молодого коллеги. По-земному голубое, только
более глубокое своею синевою небо. По-земному доброе, только более золотое,
немного утомленное, как бы вечернее солнце. По-земному мягкие, только более
нежные по цвету, салатные луговые травы с акварельной россыпью цветов и
цветочков. По-земному разнообразный, только более приземистый лес, в котором
глаз невольно фиксировал наличие серебристых олив, кряжистых дубов и
пирамидальных кипарисов, хотя разум с запозданием и досадой отвергал эти
параллели, еще более разрушавшиеся при внимательном рассмотрении деревьев. И
измельченный по сравнению с земным мир слизняков, насекомых, зверей и птиц!
Мир животных, совершенно безопасных для человека в легком защитном
скафандре, соблюдающего меры предосторожности. Естественно, как только было
закончено оборудование лагерей маленькой уиктянской экспедиции. Пламен
Делчев с жадностью застоявшегося призового скакуна набросился на
микроструктурное исследование местной флоры и фауны, с некоторым избыточным
рвением используя своего командира в роли послушного и исполнительного
помощника, не чурающегося самой утомительной и черной работы. Но первое
сообщение "Надежды" о результатах выборочного анализа растений и животных
лесистого плато, подписанное командиром и биологом, было подчеркнуто
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг