нехватки продуктов питания, началась забастовочная борьба.
Пользуясь народным недовольством, начал оживать и буквально на глазах,
что называется не по дням, а по часам, набирать силу Яр-Хис, тайные корни
которого, пронизывавшие всю далийскую жизнь, ликвидировать в ходе
быстротечных революционных преобразований было, конечно же, невозможно.
Чтобы как-то стабилизировать ситуацию, Революционный Совет Даль-Гея
обратился за помощью к Земле, попросив параллельно с поставками
робототехники организовать на самой Далии станции по их местному
производству, техобслуживанию и эксплуатации. Земная цивилизация с
готовностью пошла навстречу цивилизации далийской, но дальше переговоров и
планирования соответствующих поставок дело не пошло. Использовав обращение
Революционного Совета к Земле как предлог для обвинений в антипатриотизме и
прямой измене, опираясь на общенародное недовольство и свои разветвленные
тайные силы, Яр-Хис спровоцировал вооруженное восстание. Это восстание
окончательно раскололо Даль-Гей на два противоборствующих лагеря и вызвало
разрыв всех отношений с Землей за исключением космонавигационных,
отказаться от которых было невозможно по соображениям безопасности
космических перелетов.
Братоубийственная война тянулась в Даль-Гее десять долгих лет. И конца
ей не было видно! К войне в Даль-Гее привыкли, рассматривая ее чуть ли не
как естественное состояние. Сложились отряды солдат-наемников, которые,
наверное, с равными основаниями можно было назвать и бандами. На чисто
коммерческих началах эти банды-отряды готовы были служить как Народному
Фронту, так и Яр-Хису и в поисках выгоды, подбирая подходящие ситуации,
периодически меняли свои цвета и политическую принадлежность. Появилась
согласительная центристская партия, партия независимых, выполнявшая
посреднические функции при обмене ранеными, пленными и полулегальной
взаимовыгодной торговле, в рамках которой Яр-Хис реализовывал избытки
сельскохозяйственной продукции, а Народный Фронт - промышленные товары,
включая, как это ни нелепо на первый взгляд, даже оружие. Постепенно,
полустихийно-полуофициально, партии независимых был отведен участок
центрального городского района, разрывавший линию сфаркса нейтральной
зоной. В этой зоне по молчаливому соглашению враждующих сторон соблюдалось
перемирие, здесь начали бурно разрастаться увеселительные и торговые
заведения, за счет которых эта крохотная далийская Швейцария медленно, но
неуклонно расширялась, хотя ожесточенные бои периодически выгрызали эту
нейтральную зону - зону пира во время чумы. А война все шла, текла кровь,
лились слезы, ширились кладбища, падал уровень жизни.
Известие о всеобщем перемирии, циркуляр о котором поступил и на борт
"Торнадо", был похож на удар грома среди ясного неба. Постепенно это
краткое сообщение обрастало деталями и подробностями. Выяснилось, что
перемирие было довольно условным: оборонительные позиции Народного Фронта и
Яр-Хиса, равно как и разделяющая их линия сфаркса, сохранились, но боевые
действия были повсеместно прекращены. Причем его нарушителей карали очень
сурово, вплоть до расстрела на месте нарушения, - и с одной, и с другой
стороны. Нейтральная зона, эта малюсенькая далийская Швейцария,
превратилась в место переговоров и широкие ворота для всяческих контактов,
торговли и обоюдной беспорядочной миграции. В этой зоне был сформирован
Согласительный комитет, образованный из представителей Народного Фронта,
Яр-Хиса и партии Независимых. А во главе комитета на правах консула был
поставлен извлеченный из политического небытия бывший дальгейский президент
Таиг. Хотя формально Таиг не был наделен ровно никакой властью ни в одном
из противоборствующих социальных лагерей, его старый авторитет, незаурядный
ум, дипломатический опыт и своеобразное, срединное положение сразу же
придали политический вес его фигуре.
Когда встал вопрос о возобновлении дипломатических контактов с Землей,
соответствующая миссия была поручена Таигу. Таиг действовал с предельной
оперативностью. Установив через службу космонавигации, что командующий
дальним космофлотом совершает облет галактических баз, он связался по
лонг-линии со Снегиным и предложил ему в рамках неофициальной дружеской
встречи посетить Даль-Гей. Снегин согласился. Его приватная, сугубо
предварительная, ни к чему еще не обязывающая ни Землю, ни Далию встреча с
Таигом состоялась непосредственно перед возвращением инспекционного рейдера
на Землю.
Снегин откровенничал потому, что уверился: торнадовцы собрались в
Даль-Гей! Во-первых, по наведенным справкам экипаж "Торнадо" вместо
каникулярного отдыха занимался усиленными тренировками во всех видах боевых
искусств - и с оружием и без оружия. Во-вторых, Всеволод увидел
помолодевшего в своей здоровой злости Лобова и ощутил, что он так и дышит
зарядом на активные, может быть даже отчаянные в своей смелости действия.
Смущало, правда, что Иван явился на встречу в одиночестве, замыслив,
видимо, нечто экстраординарное, некий кунштюк, не имевший дотоле прецедента
и не вполне одобряемый, а может быть, и вовсе не одобряемый Климом и
Алексеем. Но и это обстоятельство не только не перечеркивало, а напротив
подтверждало далийский вариант - любые земные операции в Даль-Гее в
условиях неразберихи перемирия были рискованны. И наконец, Снегин верил в
то, что замысел Ивана имеет далийскую ориентацию еще и потому, что ему
очень хотелось верить в это: такой замысел торнадовцев соответствовал его
собственным намерениям.
- Ты и сам хорошо знаешь,- рассказывал Снегин, - что Таиг всегда с
большой симпатией относился к земной цивилизации, хотя никогда не
переставал быть истовым далийцем.
- Знаю,- подтвердил Лобов.
- Он и к институту умроков относился истинно по-далийски, двойственно.
Поэтому и был сначала низложен: в своей двойственности он не устраивал ни
Народный Фронт, ни Яр-Хиса. А потом восстал из пепла забвения как феникс,
потому что такой выраженный политический дуалист как раз и нужен был
Согласительному комитету.
- Политический двурушник, твой Таиг! Хотя, конечно, в личном плане -
это обходительный да и просто порядочный человек.
- Он такой же твой, как и мой,- холодновато отпарировал Снегин и,
помолчав, продолжал уже спокойно.- Насколько я понял, от политического
двурушничества Таиг излечился.
- Революция его излечила. И в особенности - отставка!
Снегин рассмеялся, разглядывая старого товарища так, словно увидел его
впервые.
- А ты и впрямь озлился!
- Озлился?
- Это так, к слову. Революция, отставка, думы, переломы - что тут
первично и что вторично, в конце концов, не так уж существенно.
Существенно, что позиция Тайга определилась: и в отношении симпатий к
Земле - они укрепились, и в отношении института умроков - он понял, что
возврата к воспроизводству генетических рабов не будет. Но Тайга смущает,
что Яр-Хис согласился на упразднение института умроков безо всяких
предварительных условий. Хотя именно умроки всегда были ключевым пунктом
разногласий между народниками и ярхисовцами!
Лобов согласно кивнул, сосредоточенно размышляя о чем-то. Потом поднял
глаза на товарища.
- И ты веришь, что Таиг действительно не знает, в чем тут дело?
- Я верю Тайгу потому, что он был откровенен в своих сомнениях и так
же откровенно попросил помощи! И вспомнил при этом о визите в Даль-Гей
экипажа "Торнадо" десятилетней давности.
- Вот как?- Лобов не скрыл своего удивления.
- Именно так,- в голосе Всеволода прозвучала нотка удовлетворения, а
может быть, и самодовольства. Лобов ее уловил и догадался, что Таиг
вспоминал, в лестных выражениях конечно, не только экипаж "Торнадо", но и
самого Всеволода Снегина.
- И вспомнил Таиг о вашей троице не просто так. Он ясно дал мне
понять, что приветствовал бы присылку в Даль-Гей земных
наблюдателей-инкогнито, людей, знающих и любящих далийскую культуру, людей
опытных, храбрых, проверенных в ответственных делах. Примерно таких, как
Иван Лобов, Клим Ждан и Алексей Кронин.
- А тебя не упомянул? Снегин не сдержал улыбки.
- Упомянул. Но я разъяснил, что в нынешнем моем положении участие в
такой операции вряд ли возможно.
- Ты хочешь сказать - невозможно,- поправил Иван спокойно.- Шпионаж
есть шпионаж, независимо от того, ведется он с добрыми намерениями или со
злым умыслом. Но что не гоже Юпитеру, то гоже быку. Хм!
Глаза Снегина похолодели, став похожими на голубые льдинки.
- Ты хочешь меня обидеть?
- Да что ты! И в мыслях не было,- чистосердечно покаялся Иван,- просто
размышляю вслух. Ведь Таиг - тоже Юпитер в своем далийском мире. Ну, если и
не сам Юпитер, то Меркурий, его, так сказать, полномочный представитель с
крылышками на ногах, который на роль быка тоже никак не годится. И тем не
менее, Таиг не побоялся, а главное не постеснялся предложить тебе открытый
лист на шпионаж в своем родном отечестве. Тебя не настораживает это
приглашение к шпионажу?
- Нет, не настораживает! Прежде всего потому, что это не шпионаж. Это
разведка в интересах Народного Фронта и Согласительного Комитета.
- Прежде ты не очень-то жаловал игру словами.
Снегин снисходительно усмехнулся:
- Я и теперь ее не жалую, чего нельзя сказать о тебе. Называя любой
сбор информации шпионажем, ты сваливаешь в одну кучу белое и черное, как
раз и превращая серьезное обсуждение в игру словами. Ты стал демагогом,
Иван, чему я, ей-же-ей, искренне удивляюсь.
- Каждому свое,- смиренно сказал Лобов.
Снегин покачал головой, подозрительно приглядываясь к товарищу.
- Какой-то ты странный, на себя непохожий. То злой, то смиренный, то
осторожный как кошка в засаде.
- Ищите - и обрящете, толцыте - и отверзется и дастся вам,-
пробормотал Лобов.- Как все просто! И как верно в своей сути! Но всегда ли
верно? Всегда ли оно дается - то, что ищешь и пытаешься обрести?
- Ты о чем?- не понял Снегин.
- Просто так, мысли вслух,- не без смущения признался Иван.- А
вообще-то, Таиг прав, непредубежденный взгляд, причем не извне, а изнутри
далийского общества, может решить эту проблему. В здравомыслии
экс-президенту не откажешь! Но, выдвинув обвинение в шпионаже, легко
развязать себе руки. А срубленную голову даже современная медицина не может
водрузить на ее законное место.
Повинуясь импульсу, Снегин хотел сказать что-то, но в самый последний
момент удержался. Лобов, пилот экстра-класса, хотя и не следил за
товарищем, машинально отметил этот порыв его, порыв его сердца, не разума.
И грустно улыбнулся.
- Ты хотел сказать, что десять лет тому назад, направляясь в Даль-Гей,
я не думал о том, что могу потерять голову?
Поколебавшись, Снегин признался:
- Хотел.
- И ты подумал, не слишком ли осторожничать стал постаревший на десять
лет командир патрульного гиперсветового корабля Иван Лобов, не так ли?
И снова, после заметно более долгого колебания Снегин признался:
- Подумал.
Лобов удовлетворенно кивнул, помолчал и успокоил товарища:
- Не волнуйся, Всеволод. Я не излетался, не извелся горем, не потерял
кураж. Ты угадал, я озлился! А осторожничаю потому, что принимать решение
мне приходится не за себя, а за других. Видишь ли, лично я в Даль-Гей пока
не собираюсь. Ну, а за Клима и Алексея я готов поручиться - они согласятся.
- А ты?
- Я пока воздержусь. У меня другие заботы,- он виновато улыбнулся.-
Собственно, из-за этих забот мне и потребовалось встретиться с тобой так
срочно. И наедине.
IV
Циркулярное сообщение о перемирии в Даль-Гее, поступившее на "Торнадо"
с запозданием, сразу изменило атмосферу на его борту. Разговоры о причинах
вывода корабля на почетную трассу были позабыты. Экипаж "Торнадо" считался
специально подготовленным для патрульных и всяких других экстраординарных
работ как на самой Далие, так и в ее космических окрестностях. Поэтому
естественно было думать, что кратчайшую дорогу на Землю "Торнадо" дали для
того, чтобы сразу же, без задержки подключить его экипаж к какой-то важной
инициативе, связанной с Даль-Геем. Для Алексея Кронина и Клима Ждана такое
объяснение было еще и желанным. Особенно для Алексея, у которого, конечно
же, затеплилась надежда на встречу с Кайной Стан.
Друзья принялись оживленно обсуждать те возможности, которые
открывались перед экипажем "Торнадо". У них даже сомнений не возникало, что
почетную дорожку на Байконур им могли дать по какой-то другой причине. А
вот Лобова одолели сомнения. "Ну хорошо,- подумал Иван,- в конце концов, в
Даль-Гее перемирие, у ребят по этому поводу легкая эйфория, поэтому ничего
другого, кроме этого перемирия, им и не приходит в голову. Но если
рассудить здраво, то увязать ноль-вторую трассу с Даль-Геем не так-то
просто! В самом деле, если их хотят срочно направить в Даль-Гей, то это
проще сделать не с Байконура, а с центральной лунной базы. А если особой
срочности нет, то причем тут эта почетная трасса? К тому же, будь налицо
некая особая срочность, связанная с залетом на Землю, об этой особой
срочности непременно поступила бы на борт специальная информация. Между
тем, главный диспетчер молчит! А если..."
Иван не стал додумывать до конца эту ускользающую мысль.
- Клим,- обернулся он к штурману.- Не было ли персонального пробела в
циркулярке?
Штурман, увлеченный разговором с Крониным, не сразу понял смысл
вопроса, и Лобову пришлось повторить его.
Очень редко, но такие случаи все-таки бывали, ЦУП или база,
передававшие циркулярку, тем не менее решали, что некоему конкретному
кораблю знать ее содержание по той или иной причине не следует. Тогда в
сообщение вместе с позывными корабля вставлялся кодовый сигнал пробела.
Пробел мог быть общим, тогда бортовая аппаратура вообще его не фиксировала.
Пробел мог быть и частным, тогда бортовая аппаратура блокировалась лишь по
части информационного сообщения, фиксируя "пустую" часть циркулярки
временной точкой, акустически воспринимавшейся в виде характерного писка.
Пробел мог быть абсолютным, и тогда командир корабля не мог получить
вырезанную часть информации. Пробел мог быть и относительным, тогда
опущенная часть циркулярки могла быть все-таки передана на борт корабля по
специальному запросу его командира. По отношению к "Торнадо" дело
упрощалось. Шеф-пилот дальнего космофлота Иван Лобов через свой позывной
два ноля единица мог затребовать на борт всякое циркулярное сообщение,
любой пробел циркулярки был для него пробелом относительным, а поэтому и
восполнимым. Вообще-то говоря, за все время своей деятельности экипаж
"Торнадо" ни разу не попадал под пробелы циркулярных сообщений, поэтому
Ивану и потребовалось время, чтобы разжевать кое-какие детали штурману.
- Не заметил,- сказал Клим, когда понял, в чем дело.- Но честно
говоря, я мог и не обратить внимания на марку пробела.
- Вот и проверь,- коротко заключил Лобов. Штурман покинул
кают-компанию, оставив после себя молчание, очень похожее на беспокойство.
- Есть пробел,- сообщил Клим через минуту,- запросить?
- Я сам,- сказал Иван, поднимаясь на ноги.
Марка пробела стояла после информации о перемирии в Даль-Гее, поэтому
конец этого сообщения Иван прослушал заново, мысленно подгоняя текст, точно
это был живой собеседник, А потом последовала купюра циркулярки: "Сегодня в
шесть часов семнадцать минут мирового времени рейдер "Денебола" потерпел
катастрофу при выбросе из подпространственного канала. Аварийный сигнал
черного ящика "Денеболы" свидетельствует, что рейдер при выходе на субсвет
частично разрушился. Экипаж погиб, но успел ввести в действие программу
"Голубой сон". Для обследования "Денеболы" и эвакуации погибших к месту
катастрофы направлен патрульный корабль "Мистраль". Служба безопасности
связывает факт выброса "Денеболы" с гравитационным ударом, последовавшим за
вспышкой новой звезды на удалении восьми световых лет от места катастрофы".
Часть вторая
V
По-настоящему с Леной Зим Иван познакомился на Земле во время
очередных каникул, последовавших непосредственно за орнитеррским патрульным
рейдом. С Орнитерры, где так трагично погиб Виктор Антонов, "Торнадо"
прибыл на ближайшую галактическую базу. Лену, еще не очнувшуюся от
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг