коллектив умел вразумлять быстро, крепко и надолго.
Любопытно, что и Миусов с неброским, но приметным уважением относился к
молодому летчику и даже опекал его, правда весьма своеобразно, очень
по-миусовски, так, как позволяли ему его характер и принципы. Однажды
Александр шел с аэродрома в город пешком, просто погода была хорошая и
захотелось пройтись, благо когда надоест, всегда можно было сесть на
рейсовый автобус. Стремительно мчавшаяся вишневая "Волга", жалобно взвизгнув
тормозами, резко остановилась возле него, передняя дверца распахнулась, и
холодноватый с гнусавинкой голос не то предложил, не то приказал: "Садитесь,
лейтенант". Гирин поблагодарил и сел, машина птицей рванулась с места. Уже
после того, как Гирин познакомился с Миусовым как с пилотом и командиром, он
с нескрываемым удивлением узнал, что Железный Ник - шофер-лихач, впрочем, не
имеющий за плечами не только аварий, но и официальных нарушений; орудовцы
хорошо знали вишневую "Волгу" и относились к ее владельцу более чем
снисходительно. Миусов держал все полковые рекорды по скорости ездки с
аэродрома до центра города на "Яве", "Москвиче" и "Волге" - все эти средства
транспорта, поочередно сменяя друг друга, побывали в его руках. Командир
звена, опытный летчик с незадавшейся служебной карьерой, учившийся в
авиашколе вместе с Миусовым, в ответ на недоверчивые и недоуменные вопросы
Гирина усмехнулся: "Ник - человек сложный, в нем с налета-переворота не
разберешься. На колесах он душу отводит". Этот короткий разговор совершенно
новым и очень ярким светом обрисовал в глазах Александра несколько
загадочную фигуру подполковника Миусова. Старый командир звена, вечный
капитан, как его называли в полку, вскоре убыл в другую часть с повышением,
а за него остался старший летчик - "врио". И у Гирина начались первые и
довольно неожиданные служебные неприятности. Этот "врио" вроде был неплохим
офицером, приличным летчиком, хотя летал он осторожно и, как это говорится,
звезд с неба не хватал. Но Гирин неведомо как, по какому-то наитию, сразу
разобрался, что этот свойский парень, любитель застолья и любовных интрижек,
в глубине души алчный, беззастенчивый карьерист, только и ждущий случая,
чтобы по плечам других взобраться наверх. И "врио" быстро сообразил, что
Гирин его раскусил. Сообразил и начал методично и достаточно тонко, это у
карьеристов по призванию от бога, "кушать" молодого и самолюбивого
лейтенанта, ловко выискивая причины, а главным образом поводы для придирок.
Гирин храбрился, но служба предстала перед ним в новом и прямо-таки мрачном
свете.
Посадив Гирина в машину, Миусов довольно долго молчал. Молчал,
разумеется, и Гирин. Уже при въезде в город, сбрасывая скорость, Миусов
спросил:
- Как служба, лейтенант?
- Нормально, товарищ подполковник, - коротко ответил Александр.
У него и мысли не возникло пожаловаться или пооткровенничать, всю
околополетную суету он совершенно искренне считал чепухой и дребеденью.
Ответ лейтенанта Миусов воспринял как должное и после небольшой паузы
спросил:
- Куда?
Гирин не сразу сообразил, что подполковник спрашивает, куда подвезти
его, Александра, а когда сообразил, то смутился и поспешно ответил, что ему
все равно и что он может выйти где угодно. Миусов смерил его взглядом и с
расстановкой, с оттенком раздражения прогнусавил:
- Куда?
Гирин помялся и назвал адрес. Эффектно затормозив в указанном месте,
Миусов дождался, пока Гирин выбрался из машины, и лишь тогда спросил:
- В партию собираетесь, лейтенант?
- В принципе собираюсь. Кандидатский срок скоро истекает.
Это самое "в принципе", которое можно было оценить очень по-разному,
вырвалось у Гирина нечаянно, как реакция на бесконечные придирки хитроумного
"врио". Миусов усмехнулся.
- Завтра после предварительной зайдете ко мне. Подготовьте данные. Я
напишу рекомендацию.
И хлопнув дверцей, сорвал машину с места, не оставив Гирину возможности
как-то обговорить это предложение-приказание.
Рекомендация Железного Ника, который по линии справедливости и
честности пользовался в полку абсолютным авторитетом, сразу все расставила
по своим местам. В партию Александра приняли единогласно, на этом памятном
собрании выступил и волшебно преобразившийся "врио": снисходительно, как бы
мимоходом пожурив Гирина за некоторые недостатки, свойственные молодости, он
сказал о нем немало красивых и добрых слов.
Вскоре "врио", совершенно неожиданно для многих, но, к слову говоря, не
для Гирина, приказом командующего перевели в эскадрилью, базировавшуюся при
штабе округа. А вакансию командира звена предложили Гирину! Разговор шел на
уровне командования эскадрильи. Александр услышал о себе немало добрых слов:
молодой, растущий, грамотный, хороший пилот, сдал на второй класс, хотя еще
и не получил его, и тому подобное. Все это было правдой, но Гирин отказался
наотрез - объективно он не был готов к амплуа командира, не хватало опыта,
требовательности, организационного умения - и хорошо знал об этом. К тому же
Гирин не без оснований полагал, что выдвижение на звено - это несколько
запоздалый резонанс на партийную рекомендацию Миусова. Это соображение
угнетало Александра и делало совершенно невозможным принятие лестного
предложения.
Через несколько дней возле Гирина снова круто затормозила вишневая
"Волга".
- Садитесь, лейтенант.
Гирин догадывался, что разговор пойдет о несостоявшемся выдвижении, о
его излишне резком отказе, и заранее мысленно сжался - так неприятен и
неловок был ему предстоящий разговор. И ошибся! Старый командир звена,
вечный капитан, был прав - Железный Ник был человеком сложным.
- В академию собираетесь, лейтенант? - словно мимоходом спросил Миусов,
обгоняя вереницу попутных машин так, что казалось, те стоят на месте.
- Собираюсь. Вот получу первый класс и подам заявление. - Гирин был
несколько удивлен осведомленностью подполковника.
- А зачем тянуть и киснуть? Второй класс вы получили, сегодня документы
пришли. Подавайте заявление, я поддержу.
Гирин смотрел на Миусова недоверчиво.
- А не рано?
- Почему же рано? На заочный командный факультет в самый раз.
- На заочный? - удивился Гирин, всегда мечтавший об очном образовании.
- Только на заочный, и никак иначе. - Миусов покосился на молодого
летчика, чуть улыбнулся уголками жесткого рта и счел нужным пояснить: Летная
профессия - особая профессия, лейтенант. Тот же спорт на чемпионском уровне.
А очное обучение - это по большому счету трехлетний перерыв в летной
практике. Такие перерывы противопоказаны, особенно молодым. Конечно,
командиром это вам стать не помешает, но уж настоящим классным пилотом вы не
станете никогда.
Гирин как-то сразу, без раздумий поверил подполковнику, понял, что в
чисто летном аспекте дела тот совершенно прав. Правда, и жизнь и служба не
исчерпываются полетами, но что из того? Во-первых и прежде всего, Александр
хотел стать классным пилотом, все остальное, по его представлениям, должно
было организоваться само собой. Но для порядка неудобно же на ходу менять
убеждения подобно флюгеру - он сказал:
- Я подумаю.
- Подумайте, лейтенант, дело серьезное, - и резко изменив тон, с
заметно усилившейся гнусавинкой добавил: - А то, что отказались идти на
звено - правильно!
Александр заулыбался, у него точно камень с души свалился.
- Я вашим отцам-командирам устроил небольшую головомойку за эту
инициативу, - продолжал Миусов уже с усмешкой. - Тоже мне
передовики-новаторы, храбро выдвигающие молодежь! Вам, лейтенант, пока
летать надо. Летать, а не командовать!
- Верно, товарищ подполковник, - с неожиданно вдруг прорвавшейся
откровенностью Гирин вдруг признался. - Я ведь об отряде космонавтов мечтаю.
- И правильно делаете, - лицо Миусова сохраняло свое привычное,
каменное выражение, но по каким-то почти неуловимым признакам Гирин
догадался, что подполковник помрачнел. - Работа без мечты сушит человека.
Миусов вдруг резко подвернул к тротуару, взвизгнув тормозами, "Волга"
замерла, посунувшись на передние колеса.
- Дальше доберетесь сами, лейтенант. У меня дела.
Не слушая ответа Гирина, Миусов захлопнул дверцу, рванул машину с места
и умчался, чистенько вписавшись в поток автомобилей. Александр еще долго
смотрел ему вслед.
Глава 12
Шорох ветвей и сердитый писк голубых цветов привлекли внимание Гирина.
Он огляделся и заметил, как шагах в десяти от него через кустарник к озеру
протискивается огромная бульдожья голова с выпуклыми золотистыми глазами.
Верхнюю челюсть ее украшали два направленных вниз голубоватых клыка
настоящие клинки по метру каждый, а то и больше. Высматривая что-то в воде,
голова выдвигалась все дальше и дальше и тащила за собой изумрудную шею с
хорошее бревно толщиной. Гигантская змея! Что-то вроде анаконды или питона!
Но голова вдруг с верблюжьей замедленностью поднялась к небу, послышался
треск кустарника, писк, и на берег вышел зверь ростом со слона, но с
длиннющей, как у жирафа, шеей. Этакий саблезубый динозавр, точнее,
динотерий! Он был покрыт короткой, лоснящейся на солнце шерстью, голова и
шея изумрудные, спина и длинный, волочащийся хвост темно-зеленые, почти
черные и бледное брюхо салатного оттенка. Динотерий вошел в воду по самое
брюхо, пристально вглядываясь в глубину и нервно подергивая хвостом. Вдруг
бульдожья голова изящно, по-лебединому запрокинулась назад, а потом,
выставив клыки-рапиры вперед и вниз, метнулась в воду. Взлетел радужный
гейзер брызг, громкий всплеск ударил точно выстрел, по бирюзовой озерной
глади побежали крупные атласные волны. Спустя секунду голова вынырнула из
кипящей воды, на голубоватых, словно металлических, клыках ее билась большая
черная рыба с сизыми глазами и громко стонала: "Йо! Йо!" Из ее крупных
жаберных щелей, похожих на акульи, фонтанчиками била оранжевая кровь. Шея
запрокинулась, закончив это движение рывком, черная рыба, не переставая
жалобно стонать, взлетела и закувыркалась в воздухе. Бульдожья пасть
расхлябилась пурпурным мешком и ловко подхватила рыбу на лету. По длинной
шее пробежала судорога сокращений, зверь брезгливо передернулся, облизал
языком-лопатой испачканные липкой оранжевой кровью клыки и, опустив голову,
начал пить. Он не лакал воду, как это делают земные звери, а с шумом и
всхлипом всасывал ее, а потом с наслаждением отдувался, точно гурман после
глотка выдержанного вина.
Самое время удирать! Стараясь двигаться как можно осторожнее, Гирин
проскользнул в гущу желто-зеленых ветвей. И тут же поднялся громкий писк и
стон - он совсем забыл о коварных голубых цветах! Александр отпрянул назад
и, услышав громкий плеск за спиной, обернулся. Саблезубый динотерий шел к
берегу. Его змеиная шея была поставлена торчком, бульдожья голова вознесена
на высоту двухэтажного дома, золотистые глаза неотрывно смотрели на двуногую
жертву, словно гипнотизируя ее. Взбесившийся жираф, вооруженный двумя
стальными клыками.
Бежать? Что толку? Неосторожное движение - и метровые клыки-рапиры
обрушатся на его тело с шестиметровой высоты. Бульдожья голова зверя, изящно
изгибая шею, начала откидываться назад. Гирин почувствовал, что вот-вот
последует удар, и присел на полусогнутых ногах. Сердце билось гулко, часто,
но страха не было, только голову чуть кружил азарт предстоящей схватки. План
действия родился сам собой: дождаться броска, увернуться, отпрыгнуть в
последний момент в сторону, - и в кусты, куда глаза глядят. Пока это
чудовище вытащит из песка клыки, снова вознесет свою башку на шестиметровую
высоту, проморгается и осмотрится, можно будет где-нибудь укрыться.
Вибрирующий пронзительный свист заставил Гирина вздрогнуть, свистел
отнюдь не змей-горыныч, стоявший перед ним, пронзительный звук донесся
откуда-то со стороны. Напряженная шея зверя расслабилась, голова с
верблюжьей надменностью повернулась направо. Обернулся и Александр. И
оторопел: метрах в десяти от него, опираясь на розовый песок крепкими
загорелыми ногами, спокойно стояла молодая женщина в белой спортивной
одежде. Женщина приложила указательный палец к губам, и снова воздух
разорвал пронзительный вибрирующий свист. Монстр недовольно тряхнул головой,
шумно чихнул, будто выстрелил, и шагнул навстречу дерзкой женщине, нервно
подергивая хвостом.
- Бегите! - опомнившись, крикнул Гирин.
- Спокойно, - не повышая голоса, хладнокровно проговорила женщина.
И словно приветствуя бульдогоголового зверя, вскинула правую руку.
Холодно сверкнула голубая молния, со звонким щелчком вонзившись в шею
чудовища. Длинная шея надломилась у основания, тяжелая голова, украшенная
сверкающими клыками, тяжело, точно куль с мукой, шмякнулась на песок. И уж
потом ноги зверя подогнулись, он мягко, как в замедленной съемке, повалился
на бок, взметнув шумные струи золотистого песка. Несколько раз судорожно
дернулся толстый хвост, сбивая гроздья голубых цветов, бессильно
приоткрылась пурпурная пасть, и зверь затих.
Только теперь Александр с неожиданной пронзительной ясностью понял, что
нелепая смерть от клыков поверженного чудища буквально висела над ним. В
ушах у него зазвенело, будто его атаковала стайка незримых комаров, колени
ослабели. Он шагнул к ближайшему камню, сел и некоторое время отходил от
напряжения. Услышав шорох песка, Гирин поднял голову - в трех шагах стояла
его спасительница. Ровный загар ее кожи подчеркивала белоснежная одежда
рубашка с открытым воротом и шорты, тонкую талию перетягивал широкий пояс,
темные, коротко стриженные волосы шевелил тянувший с озера ветерок, светлые
глаза смотрели пытливо и доброжелательно. Это была не зрелая женщина, как
показалось Гирину сначала, это была девушка, едва переступившая порог
зрелости. Александр сразу почувствовал себя свободнее и признался:
- Без вас я бы пропал. - Александр еще раз, теперь уже с улыбкой
оглядел девушку. - Вы как с неба свалились!
Усаживаясь напротив Александра у самой воды, камней на берегу было
предостаточно, девушка засмеялась:
- Я и правда свалилась.
Устроившись на камне поудобнее и видя, что Александр не совсем понимает
ее, она пояснила:
- Спешила очень. Не удержалась на ногах во время приземления и
свалилась! Хорошо еще, что песок мягкий.
- Вы умеете летать?
- Умею, - спокойно ответила девушка.
Александр огляделся в поисках чего-либо похожего на летательный
аппарат, но озерный берег был чист, лишь саблезубый динотерий лежал возле
примятых кустов.
- На чем же вы летаете?
- Просто так, сама по себе.
Александр недоверчиво усмехнулся и шутливо спросил:
- А меня научите?
- Если будете послушным и прилежным, научу, - девушка засмеялась, она
хорошо смеялась - зубы у нее были ровные, жемчужные. - И диких зверей
укрощать научу.
Гирин покосился на поверженного зверя, на его страшную бульдожью морду
с бессильно разинутой пастью, на сияющие стальной синевой клыки, наполовину
зарывшиеся в песок, и невольно поежился.
- Да-а! - протянул он, оборачиваясь к девушке и словно заново оглядывая
ее. - Честно говоря, я так и не понял, как вы с ним справились. Как будто
стреляли, а из чего?
Вместо ответа девушка протянула ему правую руку, ее указательный палец
был украшен перстнем с большим зеленым камнем. Осторожно придерживая теплые
загорелые пальцы, спокойно лежавшие на его ладони, Александр, и так и эдак
наклоняя голову, долго разглядывал этот камень, пытаясь обнаружить в нем
что-нибудь необыкновенное. Но ничего не заметил - камень как камень,
самоцвет. Может быть, малахит, а может быть, и бирюза - Гирин плохо
разбирался в таких вещах. Пожав плечами, он вопросительно взглянул на
девушку. Она с улыбкой осторожно высвободила свои пальцы и слегка сжала их.
И зеленый камень точно ожил, осветился изнутри, заискрился и засверкал.
- Любопытная игрушка, - заинтересованно сказал Александр.
- Это не игрушка, - в голосе девушки прозвучала новая, сочувственная,
может быть, насмешливая и холодноватая нотка. Легко поднявшись на ноги, она
огляделась и остановила свой взгляд на огненном дереве-гиганте, вздымавшемся
не только над кустарником, ной над вершинами других деревьев. И вскинула
сжатую в кулак правую руку! Плеснулось свирепое голубое пламя, с треском
разодрав воздух, запахло острой свежестью. Вершина дерева-гиганта, точно
срубленная незримым топором, дрогнула, качнулась и, ломая ветви, с
нарастающей скоростью повалилась вниз. Тучей закружились и поплыли в воздухе
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг