земные аналогии. Ведь в противоположность греческой поговорке то, что
позволено Зевсу, иногда дозволяется и быку.
- Я вас понял. Не стоит тратить время, Пол.
- О'кей. Действуйте, Джон. Действуйте смелее!
- Хорошо. Я продумаю ситуацию и обеспокою вас своими предложениями.
Но этот маневр подстраховки у Кейсуэлла не прошел. Осветив лицо
профессиональной улыбкой, Кристи возразил:
- К чему эти формальности, Джон? Повторяю, действуйте смелее! Сражения
не выигрываются без потерь, более того, жертвы лишь украшают битву. Если
потребуется помощь, можете опереться на Френсиса Ли. Вы его знаете. Бай-бай,
Джонни!
Не мудрствуя лукаво, Кейсуэлл немедленно привлек к разработке программы
"Контринвазия" Чарльза Уотсона. Идею решения, и довольно простую,
продиктованную опытом и чисто практической сметкой, не без гордости выдвинул
сам Кейсуэлл. Надо было некоторым образом собрать всю документацию по
программе "Инвазия" в одну, так сказать, кучу, а затем волею несчастного
случая физически уничтожить. Чисто технически эта проблема решалась легко:
Кейсуэлл хорошо знал, что по своему абсолютному объему инвазийная
документация была миниатюрна - ее можно было погрузить на ординарную штабную
машину, оборудованную для перевозки секретных материалов. А мало ли что
может произойти с автомобилем на пути следования! Трудности, причем такие,
что проблема на первый взгляд казалась абсолютно неразрешимой, носили не
технический, а оперативный характер. За инвазийные документы головой
отвечала развернутая система шифровально-секретной службы, которая
замыкалась на самый верх и на местах в аспекте хранения и выдачи документов
никому не подчинялась. Инвазийные документы в режиме строжайшей
недоступности на всякий пожарный случай хранились параллельно в разных
организациях и в разных территориальных точках - военные любят
подстраховываться. Как же их собрать в одну кучу? Да еще таким хитроумным
образом, чтобы этот нелепый акт выглядел достаточно естественным, а
ретроспективное расследование не выявило ничего, кроме, скажем, заурядной
служебной тупости и халатности исполнителей?
Уотсон, нимало не задумываясь об утилитарной стороне контринвазии, со
всей страстью погрузился в поиски. Уж такая была у него натура: чем сложнее,
чем неразрешимее казалась проблема, тем с большим азартом, с неистовством
одержимого он отдавался ее решению. Это свойство натуры было не только
достоинством, но и недостатком Уотсона, тормозившим его собственно научные
успехи и толкнувшим в итоге в объятия военного ведомства. На исходе второй
недели изнурительной работы Чарльз Уотсон нашел блестящее решение от
противного - и снисходительно принял самые искренние и сердечные
поздравления от Джона Кейсуэлла. В соответствии с его предложениями вскоре
был отдан решительный и четкий по форме и весьма туманный по перспективному
смыслу приказ по шифровально-секретной службе. В соответствии с этим
приказом при объявлении тревоги "Инвазия" все документы по этой программе
должны быть во избежание утечки информации по трансцендентным каналам в
порядке высшей срочности направлены в один из отделов ФБР. А изюминка
решения Уотсона состояла в том, что он предлагал искусственно обострить
мировую ситуацию так, чтобы вздернуть уровень трансцендентности событий до
закритического уровня и вызвать компьютерный сигнал тревоги - тревоги,
связанной с началом инопланетного вторжения на Землю! Кейсуэлл предложил
было ограничиться "малой кровью" - вызвать тревогу за счет неисправности
компьютера, но Уотсон решительно отверг эту идею. Во-первых, неисправность
нужно организовать, а стало быть, привлечь к этому делу квалифицированных
специалистов из центра управления. Конечно, потом их можно убрать, но это уж
слишком явные следы! Нельзя так рисковать. Во-вторых, неисправность
компьютера будет установлена в считанные минуты, в самом лучшем случае
ситуацию тревоги можно растянуть на несколько часов. А этого мало для
контринвазии! Нет, тревога должна быть натуральной, естественной. Для этого
следует выждать, когда уровень мировой трансцендентности сам собой
поднимется, а потом провести своего рода трансцендентную диверсию. Хищение
золота в достаточно крупных размерах невероятным, неземным способом! Наличие
в контрольной программе компьютера развитых золотых акцентов заставит его
сработать и выдать тревогу о начале космического вторжения. Поддержать эту
ситуацию на протяжении полутора-двух суток не составит труда.
...Принеся заслуженные поздравления Уотсону, Кейсуэлл забросил самую
частую сеть в преступный и околопреступный мир в надежде найти талантливого,
неординарного исполнителя и таким образом вышел на Эндимиона Клайнстона.
Кейсуэлл сразу же распознал одаренность этого несколько таинственного
человека и повел с ним личную игру, решив заполучить его в свое
распоряжение, а потом полновесно использовать. Он тогда не решал проблемы -
как использовать, сначала надо было проверить Клайнстона в серьезном деле.
Сначала контринвазия, а потом уже все остальное! Эта встречная программа
сначала шла как нельзя лучше. Неожиданно и радикально личную игру Кейсуэлла
спутал совершенно непредвиденный визит супругов Ланфельд в банк, из которого
буквально на их глазах Клайнстон вынес принадлежащие им слитки золота... Еще
в ходе контринвазийных мероприятий советник сделал все, что мог, дабы выйти
на Клайнстона, убедить его, что произошла досадная случайность и их
"золотое" пари сохраняет полную силу. А когда ликвидация программы "Инвазия"
была закончена, на поисках Клайнстона Кейсуэлл сосредоточил все силы,
которые еще находились в его собственном распоряжении. Человек, способный
вскрывать сейфы, как консервные банки, умевший проходить сквозь стены и
воскресать из мертвых, стоил любых трудов и усилий!..
...Дверь открылась, и на пороге показался Клайнстон.
- Добрый вечер, - вежливо поздоровался он с советником и, обращаясь уже
непосредственно к Харви, добавил: - Все в норме, Рэй. Нашел кое-что
любопытное. Разобраться по-настоящему не было времени, но на всякий случай я
обесточил это устройство - вырубил предохранители.
Харви слушал Клайнстона, но смотрел на Кейсуэлла. Он подметил, что
советник снова дрогнул психологически - этот надлом проглянул даже сквозь
стену странного, похожего на равнодушие спокойствия. Может быть, в глубине
души все-таки надеялся, что Харви блефует, говоря о прямом альянсе с
Клайнстоном. Может быть, рассчитывал на непонятное устройство, которое на
всякий случай обесточил Клайнстон.
- Джон Кейсуэлл, - представил Харви советника. - Эндимион Клайнстон.
- Мистер Кейсуэлл! - Клайнстон вежливо подождал, пока советник обратит
на него свое сознательное внимание, и продолжил: - Мы вычислили программу
"Контринвазия", но нам неизвестны некоторые ее существенные, касающиеся
непосредственно нас детали. Вы не могли бы нам уточнить их?
- Понимаю.
Советник успел хорошо сориентироваться, а поэтому, хотя и говорил
достаточно долго, но по верхнему слою ограничился минимум-миниморумом
сведений. Фактически он сослался на формальный приказ о ликвидации программы
любой ценой, процитировав Пола Кристи, что терпеть ныне программу
"Инвазия" - все равно что курить послеобеденную сигару, сидя на открытом
бочонке с порохом. Зато он подчеркнул и даже гиперболизовал свой личный
интерес к таким профессионалам экстракласса, как Рэй Харви и, в особенности,
Эндимион Клайнстон.
- Я сожалею, - с искренним, однако же и театрально-ханжеским огорчением
заключил он, - что такие мастера своего дела уйдут из моей деловой сферы.
Это был тот самый поворот беседы, который безошибочно предсказал
Линклейтор и дал по этому поводу определенные инструкции.
- Мы могли бы и восстановить контакты, - не замедлил забросить
подготовленную наживку Харви.
Из актера-ханжи Кейсуэлл мгновенно превратился в делового человека.
- Каким образом?
- Не сразу, сэр. После некоторой паузы.
- Каким образом? - переспросил Кейсуэлл с оттенком нетерпения.
- Мы дадим вам знать о себе через некоего Хилари Линклейтора. Вы,
конечно, хорошо осведомлены о существовании такого человека. Его
благополучие будет надежным свидетельством вашего расположения к нам.
- Я принимаю ваше предложение.
- Благодарю, сэр. Однако одна немаловажная деталь: Линклейтор ровно
ничего не знает ни о маршруте нашего полета, ни о конечном пункте
назначения. Так что в этом аспекте не помогут ни золотые горы обещаний, ни
допросы третьей степени.
Кейсуэлл недовольно поморщился.
- Я принимаю ваше предложение, - суховато повторил он. Получив
встречное деловое предложение, советник сразу же почувствовал себя в
седле. - А напоминание о допросах третьей степени не вполне тактично, Харви.
Детектив нахмурился.
- Однако же, сэр, вы ликвидировали Генри Мейседона!
Кейсуэлл развел руками, тяжело вздохнул и солгал:
- Я искренне сожалею о смерти своего личного друга Генри. Но судьба его
была решена не мною.
Советник пошел на ликвидацию Мейседона с легкостью потому, что тот был
обычным исправным служакой и не представлял специфической деловой ценности.
Таких полковников в Пентагоне тысячи. Но вместе с Мейседоном умерли многие
тайны, которые могли впоследствии скомпрометировать Кейсуэлла. А вот Чарльза
Уотсона Кейсуэлл сохранил! Хотя в этом был известный риск, хотя Уотсон
взбунтовался и с ним было немало возни. Париж стоит мессы!
- А Уотсон? - все так же хмуро спросил Харви. - Он как?
- В добром здравии, - чуть склонил голову Кейсуэлл, - однако
переутомился и теперь отдыхает. У вас есть еще вопросы, сэр?
- Есть, мистер Кейсуэлл, - вежливо вмешался Клайнстон, ликвидируя
возникшую напряженность и понимая, что советника следует мягонько поставить
на место. - Я полагаю, вы и есть мой таинственный контрагент по "золотому"
пари?
Кейсуэлл молча склонил голову.
- Я полагаю, вы человек слова, мистер Кейсуэлл, и приготовили сто тысяч
долларов для выплаты.
Советник широко улыбнулся.
- В обмен на золото, мистер Клайнстон.
- Золото с нами. Тринадцать слитков "савонетт" девятьсот девяносто
пятой пробы.
По лицу советника скользнула тень раздумья.
- Наличными? Боюсь, что я не найду здесь сейчас и десятую часть такой
суммы.
Теперь улыбнулся Клайнстон, не менее широко, чем Кейсуэлл.
- Это легко проверить. - И он шевельнул в воздухе своими ловкими и
крепкими, как железо, пальцами.
После легкой паузы советник с ощутимой принужденностью рассмеялся.
- Я и забыл, что имею дело с чемпионом по вскрытию сейфов!
Клайнстон молча поклонился.
- Ну что ж, если я вытрясу свои карманы, то пятьдесят тысяч у меня
наберется, - решил Кейсуэлл.
- Это половина пари. А поэтому вы получите взамен не тринадцать, а
только семь слитков, - невозмутимо заключил Клайнстон, словно импровизацию,
предлагая очередной, заранее продуманный ход.
Брови советника взлетели вверх.
- Вы согласны, мистер Кейсуэлл?
- Разумеется, - советник заколебался. - Но вы теряете на этой сделке по
меньшей мере вдвое!
- Золото для меня не цель, а лишь средство, мистер Кейсуэлл.
- А цель? Какова ваша цель?
Клайнстон мягко улыбнулся.
- Мы поговорим об этом позже, если состоятся наши повторные контакты. А
сейчас, извините, мы вынуждены торопиться.
- Что ж, поторопимся. - Кейсуэлл повернулся к детективу. - Надеюсь,
Рэй, вы не сердитесь на меня за некоторую резкость?
- Что вы, сэр! - совершенно искренне удивился Харви. - Я знаю свое
место.
И, поднявшись на ноги, уже другим, деловым тоном сказал:
- Итак, сэр, вы даете нам пятьдесят тысяч в обмен на семь слитков.
Затем провожаете нас в ангар, вместе с нами осматриваете самолет, проверяете
его заправку и готовите к полету. И, наконец, там же, в ангаре, засыпаете до
утра.
Заметив, как изменилось лицо советника, Клайнстон поспешил добавить:
- Это будет спокойный сон под действием умеренной дозы патентованного
снотворного, только и всего. Мы уже приготовили превосходный спальный мешок!
Это ваш собственный мешок, мистер Кейсуэлл. В шесть часов утра будет снят
отбой, вас начнут искать, и уж никак не позже семи вы примете ванну!
Ночь была звездной и тихой. В ходе последних суток наступило
похолодание, и прежде неугомонные сверчки, эти крохотные кузнецы с
серебряными наковаленками, затаились, примолкли. Лишь порою, когда дремотной
волной накатывал порыв теплого ветра, недовольно шуршали уставшие за лето и
невидимые сейчас травы. Линклейтор курил сигару, привалившись спиной к
кузову автомобиля, загнанного в кустарник. Хобо нервничал, то и дело
поглядывая на светящийся циферблат часов. Если операция там, в доме
советника президента, прошла успешно и развивалась строго по намеченному
плану, то самолет должен был пролететь над его головой около получаса тому
назад. Конечно, в таких делах получасовая накладка - это не причина для
серьезного беспокойства, но тем не менее Хобо нервничал. Сам категорически
настаивал, чтобы никакой радиосвязи! Любая мелочь могла демаскировать и
провалить операцию. Настоять настоял, а теперь нервничал, как мальчишка.
Докурив сигару, Линклейтор не бросил окурок, а распахнул оставленную
приоткрытой дверцу машины, тяжело взгромоздился на сиденье, нащупал в полном
мраке пепельницу и аккуратно запрятал туда окурок. Чем меньше улик, тем
лучше. На секунду расслабившись всем своим рыхлым телом, Хобо ощутил флягу
во внутреннем кармане плаща и уже в который раз со злобой подавил желание
приложиться к ней. Еще сигару? И так уже противно во рту!
Далекий посторонний звук заставил Хобо вздрогнуть и с неуклюжей
поспешностью выбраться из машины. Он не ошибся! Это был долгожданный звук
предвзлетной пробы реактивных двигателей - одного, потом другого. Сердце,
давно изношенное, отравленное алкоголем сердце, билось так гулко и нервно,
что Хобо неверной рукой достал из кармана давно подготовленную таблетку,
бросил в рот и раздавил вставными зубами. Ровный, деликатный звук маломощных
двигателей окреп и тягучей, долгой нотой повис между звездным небом и
темной, спящей землей. А еще через несколько секунд Хобо увидел
аэронавигационные огни самолета - красный и зеленый. Они быстро приближались
вместе со звенящим гулом работающих на взлетном режиме двигателей. Вот они
неторопливо мигнули - раз, два и три! И снова - раз, два и три! Самолет шел
всего метрах на пятидесяти, а поэтому буквально промелькнул над головой
Хобо. Он повернулся вслед самолету и теперь видел уже не два, а три быстро
удаляющихся огня - красный, белый и зеленый. Но видел их Хобо плохо, огни
дрожали и размывались, как будто он смотрел на них через стекло, заливаемое
потоками дождя. Хобо плакал. Он плакал, потому что ему уже пятьдесят лет,
потому что он уже давно не Хилари Линклейтор, а Хобо. Полицейский Хобо,
бродяга Хобо, пьяница Хобо. Еще он плакал потому, что сейчас в звездном небе
растаял след человека, в которого он сначала грубо и нехотя, а потом нежно
вложил часть своей души. Он плакал и сам не знал нечему - просто плакал, вот
и все.
Серия
"Классическая библиотека приключений и научной фантастики"
Иллюстрации художника К.И.Воробьева
Художественное оформление А.А.Хромова
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 14.12.2006 12:49
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг