но собрать ее было несложно. Не без труда сломив сопротивление Валентины -
она считала, что лучше обратиться к специалистам или, по крайней мере,
ввести в курс дела Лорку, - Тимур оборудовал лабораторию и принялся за
опыты. Он сразу же выявил, что его чувствительность к амплитудному
воздействию инфразвука самая ординарная и что, скажем, смерть от разрыва
сосудов при частоте в 7 герц постигнет его столь же легко, как и любого
другого человека. Но, когда он перешел к экспериментам с инфразвуком
сложного спектра с психическим подтекстом, картина резко переменилась.
Инфраза, которую, как сообщала записка, имел в резерве Тимур Корсаков,
действительно оказалась защитой от инфразвуковых излучений.
Когда в тот знаменательный день встревоженный Тимур выбрался из своей
инфразированной лаборатории, Лорка еще не совсем пришел в себя.
- Надо было постучать, - укоризненно сказал Тимур Валентине и с улыбкой
повернулся к Федору: - Жив?
- Наполовину, - хмуро ответил Лорка и тряхнул головой, окончательно
приходя в себя. - Что там у тебя за чертовщина?
- Всего-навсего генератор инфразвука.
Лорка посмотрел на серые с синими окнами облака, на виновато
улыбающуюся Валентину, перевел взгляд на Тима и, пораженный неожиданной
догадкой, спросил:
- А тебе, стало быть, это хоть бы что?
- Ну не совсем так. Но, как я смог определить, чувствительность у меня
на инфразвук примерно на порядок меньше, чем у неподготовленных людей.
Зеленые глаза Федора сощурились.
- А ну подавай сюда записку!
Лицо Тима вытянулось.
- Ты знаешь об этом сообщении? - Он обернулся и вопросительно посмотрел
на Валентину.
- Сообщение, адресованное тебе, не единственное, - пояснил Лорка. -
Оберточная бумага, корявые буквы, безграмотность.
- Все верно, - сказал Тимур, доставая из кармана послание.
Именно его и перечитывал теперь Ревский.
- Теодорыч, - осторожно проговорил Лорка, - после этих записок вряд ли
можно сомневаться в дружелюбии кикиан.
- Пожалуй, - без особого воодушевления согласился Ревский. - Но записки
записками, а нужно детальное обследование разведотряда на инфраустойчивость.
Нужно установить индивидуальные возможности каждого. Бывают же люди с
уникальным слухом, зрением, голосом. Почему бы некоторым не иметь уникальную
инфраустойчивость, пусть не такую, как у Тима, но все-таки.
- Нужна обоснованная система инфратренировок, - вставил Лорка. - Хотя
приятного в них мало.
- Верно. И нужно срочное задание врачам. Не может быть, чтобы,
навалившись скопом на проблему инфраустойчивости, наша славная медицина
что-нибудь бы да не придумала.
- Должна придумать, - согласился Лорка.
- А сроки? - тихонько вставил Тимур.
Ревский сразу помрачнел.
- Да, сроки. В конце концов, их можно пересмотреть, оттянуть.
- Нежелательно.
Ревский не успел ответить. Экран видеофона осветился, и на нем
обрисовалось лицо дежурного по совету.
- Вам срочная депеша с большого телеинформара.
- Давайте.
- Извлечение из гравитопосылки. Особой срочности. На Кике отмечены
процессы, идентичные ядерным взрывам мощностью до нескольких мегатонн. Конец
сообщения.
Космонавты переглянулись.
- Вот тебе и мирные намерения кикиан, - пробормотал Ревский и поднял
глаза на дежурного. - Это все?
- Генеральный секретарь Всемирного совета просил встречи с Федором
Лоркой. Если это возможно, то завтра в одиннадцать.
Глава 10
Кабинет начальника плутонского космопорта по земным масштабам был
слишком велик и роскошен. Впрочем, такого рода излишествами страдали все
помещения на Плутоне: и общественные, и личные, и служебные, и бытовые. И в
этом не было ничего удивительного. На Земле в распоряжении людей есть леса,
парки, морские, речные и озерные зоны отдыха, горные регионы санаторного
типа, и помещения играют скорее утилитарную, нежели эстетическую роль, хотя
одно, разумеется, не исключает другого. В космических же условиях, будь то
планетные гермогорода или базы открытого космоса, в зданиях проходит
практически вся жизнь человека.
Окно в кабинете было громадным, во всю переднюю стену, поверхность его
была цилиндрической и выступала из корпуса здания наподобие балкона. Через
это хрустальной прозрачности окно в кабинет с черно-серебристого неба
смотрели колючие немигающие звезды и лился странный, нежный и волнующий
жемчужный свет. В нем не было ни щедрой теплой яркости солнечного света, ни
призрачного таинства лунного освещения; свет этот был ласков и покоен - ни
грусть, ни радость, ни явь, ни сон, а сладкая дрема.
Лорка вошел в прямой световой поток, провел по воздуху ладонью, точно
пытался погладить или зачерпнуть этот сказочный свет, а потом взглянул в
окно. Его глаза больно ужалила яркая золотая звезда - Солнце. Ужалила не
только в глаза, но и в самое сердце - оно заныло, как всегда ноют
человеческие сердца, когда еще свежи томление и своеобразное грустное
счастье любовной разлуки. Лорка зажмурился, но все равно каждой клеточкой
кожи, ресницами подрагивающих век он ощущал нежную, как дыхание ребенка,
едва уловимую ласку далекого, а потому еще более родного светила. И еще он
чувствовал взгляд Альты, он видел ее глаза - такие неожиданные, такие
укоризненные, такие светлые глаза на темном лице.
Стены кабинета имели розоватую окраску, потолок был светло-голубым,
пол - светло-зеленым. Жемчужные лучи многократно отражались от этих
полуполированных поверхностей, что создавало иллюзию дневного освещения.
Да, цветов и зелени в этом кабинете было предостаточно, а вот хозяина,
начальника космопорта, Гаспара Тагоровича Аргоняна, не было - запаздывал.
Лорка знал Аргоняна, потому легко представил себе, чем он сейчас занимается:
конечно же, беседует с группой ведущих инженеров, начальников бригад,
которые готовили "Смерч" к старту на Кику. Лорка пододвинул кресло, сел и
подумал, что Тимур и Виктор Хельг, конечно, уже на корабле, а остальные
вот-вот должны прибыть.
Лорка не ошибся: Игорь Дюк, Соколов и Ника Сонлей стояли в этот момент
на шестом причале, где был ошвартован "Смерч", в кабине только что
остановившегося лифта. Двери его бесшумно раздвинулись, Соколов шагнул было
вперед, но нога его на полушаге повисла в воздухе. В отличие от всех других
гиперсветовые корабли стартовали не с поверхности Плутона, а со
старт-спутника, находящегося на стационарной орбите, поэтому Соколову
почудилось, что он шагает прямо в открытый космос. Звезды, щедро, слишком
щедро рассыпанные и размазанные по небу, смотрели на него со всех сторон.
Смотрели сурово, холодно и осуждающе. Игорь засмеялся, осторожно отодвинул
Соколова в сторону и шагнул вперед, на прозрачный композитный пол.
- Все в порядке, Александр Сергеевич. - Игорь притопнул ногой. -
Прозрачен, но металлов тверже он и крепче пирамид.
Соколов усмехнулся, но шагнул вперед с опаской, точно на тонкий лед.
Ника скорее машинально, чем сознательно, придержала его за локоть. Соколов
укоризненно взглянул на нее.
- Это мне по рыцарским канонам положено предположить вам руку.
Прозрачный пол только намеком отражал их ярко освещенные фигуры, а
сквозь него теперь просматривалась серебристо-серая поверхность Плутона,
изрезанная извивами и иероглифами черных теней.
- Как, впечатляет? - спросил Игорь.
- Впечатляет, - спокойно согласился Соколов и еще раз, уже смелее,
притопнул ногой. - Непонятно только, к чему такие театральные эффекты?
- А для того, - Игорь повел рукой вокруг себя, - чтобы можно было без
помех пить настоянный на звездах волшебный напиток космических тайн.
Ника засмеялась и добавила:
- А еще для того, чтобы удобнее было следить за причаливанием,
швартовкой, погрузкой и отходом кораблей.
Соколов достал из кармана большой белоснежный платок, не торопясь вытер
лицо и шею.
- И везде-то они побывали, и все-то они видели, - пробормотал он,
спрятал платок в карман и лишь теперь обратил внимание на мощную колонну,
тянущуюся к звездам. - А это что за сооружение?
- Это и есть наш корабль, так сказать, вид вблизи. Прошу любить и
жаловать.
Запрокинув голову, Соколов несколько критически разглядывал
вздымавшийся над ним "Смерч".
- Ничего, - сказал он наконец, - но, судя по голографиям, я ожидал
большего.
- Недостает иллюминации и цветочных ожерелий?
- Что цветы? Эфемеры! - невозмутимо ответил Соколов. - Дело в
масштабах. Мне не раз приходилось вот так же, рядом, видеть планетарные
лайнеры. Это действительно впечатляющие конструкции! Размеры, элегантность
линий и внутренний комфорт. А это, - он еще раз, запрокидывая голову,
оглядел корабль, - нечто вроде древних ракет на химическом топливе.
Слушая его, Игорь с нарастающим выражением грусти на лице покачивал
головой.
- Древних ракет? Да что вы! Эта штука, - он презрительно кивнул на
корабль, - хуже. Много хуже!
Соколов усмехнулся.
- Почему же?
- Потому что она опаснее.
Тень беспокойства скользнула по лицу Соколова, Ника с трудом сдерживала
улыбку.
- Гораздо опаснее, - печально повторил Дюк и со вздохом погладил
нейтридный корпус корабля ладонью. - Судите сами, чем заправлялись древние
ракеты? Такими натуральными, домашними, хорошо прирученными веществами, как
водород и кислород. Да их можно было черпать ведрами и носить в начальные
школы, чтобы ставить там показательные опыты по влиянию низких температур на
свойства материалов! Немыслимо, но даже при взрывах энергоустановок и
двигателей у экипажа были шансы уцелеть. История космоса знает такие случаи.
А теперь? - Игорь безнадежно махнул рукой. - Гипервещество, на котором
работают ходовые двигатели, только и дожидается, как бы вырваться на свободу
из-под контроля автоматики гашения и ахнуть так, чтобы от корабля вместе с
его бедным экипажем не то что пыли, но и атомов не осталось.
Ника наконец не выдержала и сказала со смехом:
- Да не слушайте его, Александр Сергеевич! Он вас пугает!
Игорь прижал руку к сердцу.
- Я? - Он покачал головой и снова с грустью и нежностью погладил корпус
корабля. - Ни в коей мере. Я только беспристрастно констатирую очевидные и,
если можно так выразиться, вопиющие факты. А факты - вещь упрямая.
- Да, факты вещь упрямая, - хладнокровно согласился Соколов, тоже
погладил ладонью корпус корабля и бодро сказал: - Что ж, сквозь тернии - к
звездам!
Корабль будто услышал его призыв; с пугающей медлительностью в его
корпусе раздвинулась, будто прорезалась, входная дверь, и мягко осветилась
кабина внутреннего, корабельного лифта.
...В этот самый момент Лорка скорее услышал, чем почувствовал позади
себя легкое движение, обернулся и увидел улыбающегося Аргоняна. Гаспар
Тагорович был старчески массивен, по-рембрандтовски выразителен и медлителен
в движениях. У него были умные, насмешливые, близко посаженные глаза,
небольшой рот с полными, чувственными губами и большой мясистый нос.
- Здравствуй, командир, - певуче сказал он и, ласково приобняв за
плечи, посадил на старое место поднявшегося ему навстречу Лорку.
- Здравствуй, Гаспар Тагорович.
Они были старыми знакомыми, собственно, все экипажи гиперсветовых
кораблей были Аргоняну старыми знакомыми, но, помимо этого, несмотря на
большую разницу в годах, они еще чисто по-человечески симпатизировали друг
другу.
Неторопливо, основательно усевшись на свое рабочее место, а только с
этого места начальник порта вел свои дела с командирами кораблей, Аргонян
принялся с улыбкой разглядывать Лорку.
- Все такой же красивый и сильный. И все такой же бродяга и непоседа.
Разве можно так часто оставлять одну молодую жену-красавицу?
- Приходится. А то у тебя все корабли разворуют, Гаспар Тагорович.
Скрывая смущение, Аргонян раскатисто откашлялся, но Лорка безжалостно
продолжил:
- Как же это ты не уследил за "Вихрем"? Такой был корабль!
Аргонян покачал головой,
- Какая невоспитанная молодежь! Неделикатная, жестокая! - Он шумно
вздохнул и, сменив тон, печально сказал: - Недоглядел, проворонил. Наверное,
старый стал, на Землю пора, в Дом космонавтов, на покой.
Он сердито шевельнул густыми черными бровями.
- Но подумай сам, кто мог представить, что в наше просвещенное,
интеллигентное время существуют космические жулики-рецидивисты? Ума не
приложу, как, под каким соусом они в порт проникли? Прямо невидимки
какие-то, духи астральные!
И непривычно серьезно, даже подозрительно взглянул на Лорку.
- Скажи по совести, тебе не страшно идти на Кику?
- Страшновато. Да ведь не первый раз, справимся.
- И еще один вопрос... - Аргонян облокотился на стол, спросил тихо: -
Скажи, Федя, только по совести, почему ты не берешь с собой живности?
Кошечку, собачку, попугая? В прежние рейсы ты всегда брал кого-нибудь.
Лорка улыбнулся, щуря свои зеленые глаза, уважительно проговорил:
- Ох и хитрый ты человек, Гаспар Тагорович.
- Должность, понимаешь ли, такая. Ну, ну?
Помолчав, Лорка коротко рассказал Аргоняну о своем ориентировочном
предположении, что кикиане, пользуясь земными кораблями, могли заслать на
базы да и на саму Землю искусно сделанных роботов. Но не в облике человека,
такой робот, по общему мнению, был бы довольно быстро разоблачен - в
поведении человека множество нюансов, тончайших физических и психологических
штрихов, которые не поддаются моделированию даже людям, изучившим самих себя
в совершенстве. Что уж говорить о попытках такого моделирования
инопланетянами! На животных же, которые часто гостят на кораблях, обращают
куда меньше внимания, да и поведение их гораздо примитивнее.
Лорка заметил, как преобразилось лицо Аргоняна, и замолчал.
- Продолжай! - сердито сказал Аргонян. - Я слушаю.
Лорка пожал плечами.
- Да я уже рассказал. Создание совершенной модели животного-робота не
проблема, такие опыты ставились многократно. Такого робота можно наделить
дополнительными функциями, вовсе не свойственными настоящему животному.
Например, он может собирать и передавать информацию или даже... - Лорка не
договорил и выразительно взглянул на Аргоняна.
- Договаривай, зачем стесняешься? Или даже угонять космические корабли
из портов, которыми руководят старые растяпы. - Аргонян задумчиво потеребил
свой мясистый нос и спросил с откровенным интересом: - Слушай, а ты
действительно веришь, что такое возможно?
Лорка засмеялся.
- Верить можно по-разному.
- Ты не крути, говори прямо. Это тебе не любовное объяснение.
Федор задумался. Верил? Пожалуй, нет. Слишком уж нелепо выглядел бы
зверь за пультом управления корабля. Не столько разум, сколько все его
существо протестовало против такой возможности. Не верил? Тоже нет! Он
хорошо знал, как многое, казавшееся людям совершенно невозможным, вдруг
становилось не только возможным, но и простым, более того - естественным, и
тогда упрямое сердце переставало протестовать против этого. Он не то чтобы
верил или не верил, а просто страховался, чтобы избежать даже
маловероятного. Кроме того, кикианские роботы вовсе не обязательно должны
иметь постоянный звериный облик. Это могут быть роботы трансформативные,
которые в зависимости от обстановки или по команде меняют свой внешний
облик. Зверь, человек, инопланетный сапиенс - все это может быть заключено в
одной протоформе.
- И как же выглядит эта протоформа? - с интересом спросил Аргонян.
Лорка засмеялся.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг