тонн, с расчетом, что такая махина не сгорит полностью, пока она долетит до
земли. Но и это весьма сомнительно. К тому же поднять даже одну бомбу
подобной величины на высоту в тысячу километров просто немыслимо. Парашют
тоже отпадает - он же совершенно неэффективен в безвоздушном пространстве и
не сможет замедлить скорости падения сброшенной с "Космоса" бомбы. Надо
найти выход, Хиггинс.
Профессор развел руками.
- Я не волен повелевать природой, сэр, - произнес он растерянно.
- Молчите, Хиггинс! - бешено заорал Прайс. - Вы не думаете, что
говорите, безумец. Разве вы не понимаете, что с этого часа перед вами одно
из двух: или вы поможете мне или умрете! - и, схватив ученого за руку, он
потащил его к входу в Стальной зал. - Вы немедленно же поедете на "Остров
возмездия" и займетесь этим делом. Ваши лаборатории я отправлю туда же! -
кричал он, увлекая за собой Хиггинса.
Дверь за ними захлопнулась.
Одним прыжком Гейм очутился в приемной. Боб не отставал от него.
Друзья бесшумно выскочили в туннель и бросились к себе. Они уносили с собой
тайну Стального зала, секрет плана "Космос".
В "дежурную" комнату снизу доносился мощный храп глухонемого Сэма.
Верхушки деревьев подпирали уже побледневшее небо С Гудзона тянуло
свежим предутренним ветерком.
В тот же день Майкл Гибсон получил от Боба Финчли микропленку и письмо
Гейма с подробным изложением событий минувшей ночи.
Глава четырнадцатая
Остановив автомобиль на углу Большой Ордынки, полковник Соколов
отправился дальше пешком. Через несколько минут он очутился перед зданием,
построенным в старинном русском стиле. В этом, по виду напоминающем
боярские хоромы доме помещалась знаменитая Третьяковская картинная галерея,
или, как ее обычно называют, Третьяковка.
Полковник купил билет и поднялся по лестнице. Когда четверть часа тому
назад в его кабинете раздался звонок и капитан Пчелин доложил об очередной
поездке Шервуда, он решил, что полезно бы и ему самому понаблюдать за этим
матерым разведчиком с дипломатическим паспортом: дела, какими полковнику
Соколову пришлось заниматься последнее время, так или иначе были связаны с
именем Шервуда. Пчелин сообщил, что Шервуд сначала заехал в часовую
мастерскую, где пробыл всего несколько минут, а затем отправился в
Третьяковку. Рабочий день, утро, почему же Шервуду оказалось необходимо
именно в это время бросить все дела и мчаться в Замоскворечье, чтобы
полюбоваться произведениями искусства? На Шервуда непохоже, чтобы он стал
попусту шататься по Москве.
Соколов прошел несколько комнат и наконец увидел капитана Пчелина.
Проследив за взглядом капитана, Соколов увидел Шервуда, пристально
рассматривавшего какой-то пейзажный этюд. Вместе с группой экскурсантов,
приехавших в Москву для участия в Сельскохозяйственной выставке, Соколов и
Пчелин прошли ряд выставочных залов, очутились у полотен Васнецова.
Неожиданно полковник услышал женский голос, быстро-быстро говоривший что-то
по-английски: миловидная девушка давала, по-видимому, объяснения своему
спутнику, средних лет мужчине с несколько брезгливым и высокомерным
выражением лица. Англичанин кивал головой и иногда вставлял какие-то
замечания. Полковнику не пришлось ломать голову, чтобы догадаться, кто
перед ним: обращаясь к иностранцу, девушка, очевидно переводчица, несколько
раз назвала его Макгайром. Имя известного ученого-атомщика было знакомо
Соколову, он знал и о том, что Макгайр недавно прибыл в Советский Союз.
Взглянув на Макгайра, полковник Соколов заметил выражение тревоги,
внезапно промелькнувшее в его глазах: англичанин увидел Шервуда. Взгляд,
которым они обменялись, свидетельствовал о том, что они знакомы! Но почему
же, в таком случае, они не поздоровались и не подошли друг к другу?
Шервуд прошел вперед. Англичанин остался позади него. Полковник
Соколов с интересом следил, что будет дальше.
Переводчица предлагала Макгайру что-то посмотреть, но теперь незаметно
для нее роль гида перешла к нему - Макгайр увлекал ее в том самом
направлении, в котором уходил Шервуд. Они прошли значительную часть
помещения и очутились в довольно обширном зале, одна из стен которого
целиком была занята огромной картиной "Явление Христа народу". У самого
шнура, мешающего публике подойти к полотну вплотную, толпилось много
народу. Экскурсанты делились впечатлениями, которое на них произвело
мастерство художника. Здесь находился и Шервуд. Соколов увидел у него в
руке свернутую газету. Подошедший сюда же англичанин о чем-то спросил свою
спутницу, и та, сосредоточив свое внимание на картине, с увлечением
приступила к объяснениям. И вот то, чего ожидал полковник Соколов,
случилось: Шервуд повернулся и, расталкивая экскурсантов, направился прочь.
Газета, которую он только что держал в руках, выглядывала теперь из кармана
пиджака англичанина. Шервуд передал ее ему с ловкостью иллюзиониста.
Соколов бросил взгляд на Пчелина и по выражению его лица понял, что тот
тоже заметил проделку Шервуда. Слушая свою переводчицу, Макгайр движением
руки убедился в том, что газета ему вручена. Затем, осторожно осмотревшись,
быстро переложил газету в боковой карман.
Шервуд уходил.
Немного выждав, полковник Соколов и капитан Пчелин тоже направились к
выходу. Больше им тут делать было нечего: они предвидели, что произойдет
дальше, - Макгайр скоро сошлется на усталость и, отделавшись от
переводчицы, возвратится в гостиницу, закроется на ключ в своем номере и
примется расшифровывать сообщение Харвуда, написанное на полях газеты
симпатическими чернилами.
- Вы видели, как Христос явился народу? - спросил полковник Пчелина,
когда они вышли на улицу.
- Видел, - понимающе ответил капитан. - А хотите, товарищ полковник, я
незаметно лишу Макгайра полученного им подарка? И не почувствует!
- Н-нет... - ответил полковник - Этого не нужно делать. Пусть
англичанин и не подозревает о своем провале, о том, что мы взяли его под
наблюдение.
- Слушаюсь. Что мне делать теперь?
- Вместе со мной возвратитесь в управление.
В машине полковник молчал.
- Я так и думал, - сказал он Пчелину, как только они вошли в
кабинет. - Англичанина вчера не было в Москве, вместе с группой других
иностранных ученых он находился далеко за городом и вернулся к себе поздно
ночью. Это обстоятельство объясняет нам, почему Шервуд оказался вынужденным
сегодня с утра превратиться в любителя живописи - он должен был передать
англичанину какое-то срочное сообщение, вчера он не смог этого сделать,
сегодня сделал в не совсем подходящих условиях, на людях, потому что был
обязан спешить. Это абсолютно ясно. Стало быть, Макгайр - агент Шервуда или
связанный с Шервудом. Зная кое-что о прошлом Макгайра, я этим
обстоятельством, признаюсь, удивлен... Но сейчас дело не в этом... Сегодня
утром, до свидания с англичанином, Шервуд посетил часовую мастерскую. Вы
ничего странного не видите в этом его визите?
- Мне бросилось в глаза одно обстоятельство, - проговорил Пчелин, -
человек едет от места службы совсем в другой район Москвы, чтобы показать
мастеру свои часы. Довольно странно - ведь прежде, чем до этого мастера
добраться, он проехал мимо многих мастерских.
- Стало быть, его в этой мастерской кто-то знает?
- Да, товарищ полковник. И этот "кто-то" - тот самый парень, который
сидит у окошка и принимает часы в починку, ставит им, так сказать, диагноз.
Кроме него, Шервуд ни с кем не разговаривал, - это я утверждаю.
- Вы рассмотрели парня? Какое он на вас произвел впечатление?
- Лет тридцати, по наружности - хлыщ, одет так, как одеваются
стиляги, - все не по-нашему, с претензией на буги-вуги... Сытая физиономия,
черные масленые глазки и усики, за которыми он, кажется, ухаживает больше,
чем иная модница за ногтями.
- Портрет красочный! Теперь о помещении мастерской.
- Типичная забегаловка. Комнатка, в которой приходится стоять в
очереди к окошку, - размером не больше трех квадратных метров.
- Та-ак... - полковник оживленно потер руки. - Именно в таком
помещении удобно устраивать встречи: каждый посетитель на виду, для
наблюдений тут уж незаметно не задержишься - моментально засыпешься!
Ясно... Допустим, стиляга связан с вражеской разведкой... Зачем же в таком
случае Шервуд приезжал к нему? Чтобы что-то получить от него, и, скажем,
передать англичанину? Нет, Шервуд на роль "почтового ящика" никак не
подходит. Н-да... Ну, а если предположить, что он приезжал туда для того,
чтобы не получить, а, наоборот, - передать? Кому-то что-то передать... Ваш
стиляга по роду его работы вполне может оказаться "почтовым ящиком" - это
раз. Передал же Шервуд какое-то срочное сообщение Макгайру, почему бы не
предположить, что это или другое сообщение он должен был передать кому-то
другому, с кем непосредственно встретиться не рискует? Конечно, может быть,
я ошибаюсь, но проверить это предположение мы обязаны.
- Разрешите, товарищ полковник, - сказал Пчелин. - Мне хотелось бы
продолжить вашу мысль... Итак, если предположить, что Шервуд передал тому
парню с усиками какое-то сообщение, то ведь за этим документом кто-то
обязательно должен явиться. Для вручения шпионского документа вражескому
агенту - связному Шервуда незачем даже отлучаться со своего рабочего места,
именно оно и дает ему возможность выполнять поручения Шервуда. Если принять
это предположение, то мне следует спешить к часовой мастерской.
- Идите, капитан, - полковник пожал Пчелину руку. - Будьте осторожны.
Если наша версия правильна, - ваш стиляга передаст сообщение Шервуда
сегодня же, у нас нет оснований предполагать, что оно менее срочно, чем то,
которое Шервуд вручил Макгайру.
- Когда прикажете доложить вам об инженере Горелове? - спросил
капитан, направляясь уже к двери.
- Вечером. Полагаю, к тому времени вы вернетесь с задания. Не
забывайте о тщательной маскировке.
- Слушаюсь...
За Пчелиным закрылась дверь.
Горелов... Макгайр... что ни день - какая-нибудь загадка, которую
полковник Соколов обязан разгадать и в одном случае схватить вражеского
лазутчика, а в другом - спасти советского человека от гибели. Англичанин -
одно дело, но инженер Горелов - что с ним? И ведь не подойдешь к человеку и
не спросишь, все установить надо, проверить и тогда уже решать. А медлить
нельзя: удары в темноте всегда неожиданны, об этом забывать не следует.
Совместные усилия генерала Бондаренко и Соколова дали результаты:
удалось проследить путь сброшенного у Краснотала "невидимки" до Загорска, а
затем установить, что именно он покушался на убийство учителя Иванова.
- Для чего ему потребовался именно Иванов? - генерал Тарханов в упор
посмотрел на Бондаренко и Соколова. - Для того, чтобы заменить липовые
документы настоящими? Но мы знаем, что документы Иванова были подброшены
убитому в поезде...
- Следовательно, агент "невидимка" взял себе документы убитого в
поезде, - заметил Бондаренко.
Начальник управления укоризненно покачал головой:
- Я тоже уверен теперь, что человек, труп которого обнаружен возле
железной дороги там, в Киргизии, - жертва вражеского агента, сброшенного
близ Краснотала, - сказал он. - Однако не надо думать, что враг работает уж
очень топорно. Нет, я полагаю, он действует по сценарию, куда более
сложному, Харвуд - специалист на замысловатые ходы. Но ваша настойчивость,
товарищи, оправдала себя, дело все более проясняется.
Бондаренко с сожалением произнес:
- Плохо, товарищ генерал, то, что мы не всегда оказываемся в состоянии
быстро найти и обезвредить врага.
Тарханов с удивлением взглянул на него.
- Это происходит, во-первых, потому, что свои планы он нам
предварительно, естественно, не сообщает; у агента, попавшего на нашу
территорию, всегда сто дорог, а у нас в поисках его - куда меньше. Однако
мне кажется, что для пессимизма у нас оснований нет.
Конечно, не все обстоит так хорошо, как иногда пишут в книжках, но
кое-какие успехи по "Незваному гостю" мы имеем: своевременно
откомандировали Русакова в Киргизию, Ухваткин - под наблюдением,
пограничники там начеку. Шервуда нам удалось разоблачить.. А сегодня
удалось установить связь с Шервудом еще одного иностранного агента. Правда,
я пока не могу понять, как такой прогрессивный ученый, участник конференций
сторонников мира в Англии мог вдруг оказаться самым вульгарным сотрудником
разведки Харвуда... Тут нам придется кое-что проверить. Но полковник
Соколов своей оперативностью сделал сегодня большое дело - ведь Макгайр
атомщик, гость нашей Академии наук, вы понимаете, какие возможности он имел
бы в качестве разведчика? Этот случай лишний раз напоминает нам о
необходимости быть все время начеку. Харвуд из кожи лезет вон - это вы
знаете. А Уильям Прайс - так тот черт знает до чего додумался!
- Что же он придумал? - спросил Бондаренко. Генерал Тарханов
усмехнулся.
- Несколько лет тому назад в американском журнале "Кольерс" была
опубликована статья "Крепость в небе". "Кольерс" призывал американских
миллионеров к созданию управляемого небесного спутника Земли, с которого
можно было бы беспрепятственно и безнаказанно сбрасывать атомные бомбы на
Советский Союз, на Китай, на страны народной демократии в Европе. Подобных
статей в американской прессе опубликовано много, никто всерьез их и не
принимал. Но вот оказалось, что Прайс посвятил себя осуществлению этой
мечты - поскорее забраться в межпланетное пространство! Особенно его
расстроили разговоры наших ученых о предполагаемой в ближайшие годы посылке
искусственного спутника Земли. Прайс рвет и мечет - боится опоздать: а
вдруг мы не пустим его на небо?!
Тарханов внимательно посмотрел на Бондаренко и сказал подчеркнуто
значительно:
- Аллен Харвуд, шеф разведки - интимный друг Прайса, он и материально
заинтересован в делах его концерна.
- А это значит - Харвуд бросит своих псов на выполнение любого задания
Прайса, - заметил Соколов.
- У меня есть кое-какие соображения относительно вашей дальнейшей
работы, - сказал Тарханов Бондаренко. - Отдохните два-три дня и - прошу ко
мне.
- Слушаюсь, товарищ генерал.
От начальника управления Бондаренко и Соколов вышли озабоченными.
- Может, пообедаем вместе? - предложил Бондаренко.
Соколов взглянул на часы:
- Не успею. Пора ехать.
- Далеко собрался?
- За город, в Институт ядерных исследований. Хочу еще раз посмотреть
на Макгайра.
Капитан Пчелин правильно рассудил... Прежде всего нужно было создать
предлог, который позволил бы ему в нужную минуту зайти в часовую
мастерскую. Он снял с руки часы и старательно покрутил завод - пружина
лопнула.
Вручив сидевшему за окошечком парню с усиками свои часы, Пчелин,
сославшись на спешное дело, ушел, пообещав скоро возвратиться и забрать их.
Дело было сделано. Пчелин вышел из мастерской и смешался с толпой
людей, рассматривавших фотоснимки на уличных витринах, посвященные показу
жизни Китая, Монголии, Индии... Народу тут всегда было много, одни уходили,
другие приходили. Рассматривая большой снимок дворца Тадж-Махал, капитан
Пчелин увидел возле себя высокого сутулого человека с асимметричной
физиономией. Глубоко в орбитах спрятались маленькие злые глаза. Просмотрев
снимки, человек этот ушел. Капитан Пчелин даже не поинтересовался, в каком
направлении он удалился, его занимали лишь люди, направлявшиеся в
мастерскую. Каждый раз, когда туда кто-либо входил, капитан спрашивал себя:
не стоит ли ему вот именно теперь оставить свой наблюдательный пост и пойти
следом, посмотреть, как будет вести себя парень у окошка? Но Пчелин
останавливал себя - нет, это не тот! Потом капитан пришел к выводу, что
вражеский агент появится в мастерской перед самым концом работы. Придя к
такому заключению, Пчелин почувствовал голод и вспомнил о том, что с утра
еще ничего не ел. Купив в палаточке несколько пирожков, он прошел в сквер и
уселся на скамейке. Отсюда ему хорошо был виден не только вход в
мастерскую, но и стиляга за окошком.
Прошло никак не менее трех часов, но ничего, вернее никого
подозрительного, капитан не заметил. Он гулял, удаляясь от мастерской и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг