Сергей Петрович Трусов
Приглашение к чаепитию
в общественном месте
Фантастический рассказ
-----------------------------------------------------------------------
Трусов С. Карнавал: Фантаст. рассказы: Для ст. шк. возраста
Мн.: Юнацтва, 1992. - 240 с: ил.
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 15 октября 2003 года
-----------------------------------------------------------------------
В книге - фантастические рассказы. Через необычные, причудливые и
фантастические приключения героев автор дает глубокий анализ реальным
жизненным явлениям, ставит различные проблемы взаимоотношений между людьми,
увлекает юного читателя в мир познания и романтики, заставляет его
задуматься над вопросами настоящей жизни.
Иногда какой-нибудь предмет вдруг приковывает мое внимание, и я долго
смотрю на него, не понимая, зачем это нужно. В голове - ни одной
определенной мысли, но я продолжаю смотреть и постепенно осознаю, что
происходит нечто непонятное. То ли предмет приобретает черты, которых в нем
нет, то ли мой разум наделяет его этими чертами. Появляется желание что-то
вспомнить, но непонятно, что именно. В конце концов я отвожу взгляд с
чувством досады и душевного дискомфорта. Потом отвлекаюсь, меня поглощают
более важные дела, но лишь до тех пор, пока предмет сам о себе не напомнит.
Это происходит неожиданно. Через неделю, месяц, а то и год я вновь
уставлюсь на обычную вещь домашнего обихода, припоминая, что такое уже
было. И опять процесс созерцания ничем не закончится. Лишь много позднее,
накопив экспериментальный материал, я начну обобщать, анализировать,
строить догадки.
Думается, сам предмет не имеет принципиального значения, но чтобы
внести ясность, я его назову. Это чайник. Да, самый обычный, в котором
кипятят воду. Именно его прозаичность ставила меня в тупик, и я никак не
мог понять, что же меня побуждает выделять его из массы других вещей. За
свою жизнь я поменял множество чайников, и каждый пытался меня
гипнотизировать. Вполне возможно, здесь играли свою роль ассоциативные
связи, ведь чай активизирует умственные силы, и, должно быть, сам вид
сосуда с носиком будоражил мозг, заставляя напрягаться в неких исканиях.
Эта теория мне нравилась, но был в ней изъян. Совершенно равнодушным
оставляли меня чайники электрические, фарфоровые для заварки, а также любые
другие, которые не являлись моей собственностью. Меня волновали лишь мои
чайники, предназначенные для нагрева на открытом огне. Помню почти
проржавевший насквозь рыже-коричневый с огромным днищем, изогнутым носиком
и черной железной ручкой. Он сослужил мне добрую службу, но пришлось
расстаться. Его сменил закопченый собрат, который, по всей видимости, долго
путешествовал на паровозе в компании чумазых машинистов. Я добросовестно
драил его содой, но он лишь намекнул, что когда-то был желтым. Тем не менее
я оставил его себе, ибо уже тогда считал, что чайник является символом
благополучия каждого гражданина.
Были и другие. Жестяные, с погнутыми ручками, помятыми боками,
неопределенных цветов и оттенков. Поначалу к каждому новому я относился с
подозрением, но потом привыкал. Все они исправно гудели на огне, снабжая
меня кипятком, а в холодную пору согревали озябшие руки. Но однажды
случилось так, что волею обстоятельств я лишился чайника, не получив ничего
взамен. Событие это имело гораздо большее значение, чем может показаться. В
нем я распознал безрадостную закономерность своих неурядиц, проистекающую
из ошибок, совершенных в прошлом. Столь явная неотвратимость расплаты
повергает в уныние и более крепких.
Посетовав на судьбу, я пришел к выводу, что у меня нет иного выхода,
как приобрести в магазине новый чайник, расплатившись, разумеется,
наличными. Данный способ приобретения чайников мне был не знаком, и у меня
появилась привычка доставать кошелек, пересчитывать мелочь и при этом
вздыхать. Я не имел понятия, сколько стоит чайник в магазине, и к
необходимости нести расходы готовился постепенно. А как-то раз поймал себя
на том, что бесцельно топчусь возле чужого чайника, оставленного без
присмотра на кухне нашего Дома Общественного Проживания. Я зачарованно
смотрел на струю пара, бьющую из носика, и беспокойно прислушивался к
глухим ударам собственного сердца... Настал день, когда я все-таки решился.
В магазине меня озадачил более чем скромный выбор. Собственно, чайник
был только один - маленький, изящный, никелированный. Он красовался в
компании блюдец из необычайно тонкого фарфора и сиял отраженным неоном. Я
разглядывал его, будучи в недоумении, пока не понял, что это просто
несерьезно. Мне подумалось, что из таких чайников пьют шампанское или, в
крайнем случае, разбавленный сироп, да и то предварив это сложной чайной
церемонией. Вероятно, блестящей побрякушкой намеревались потрафить
утонченным вкусам неких воздушных созданий с хрупкой психической
организацией. В раздражении я повернулся, собравшись уходить, но тут
приметил незнакомца, который стоял чуть поодаль, проникновенно на меня
смотрел, улыбаясь. Увидев, что я обратил на него внимание, он подошел и
многозначительно произнес:
- Могу посодействовать в приобретении нужной вам вещи.
Я хмуро оглядел доброхота. Его предложение оказать помощь прозвучало
не совсем обычно, но, с другой стороны, ничего странного в этом не было,
поскольку у нас принято помогать друг другу.
Незнакомец был худощав, почти одного со мною роста, правда, я был в
кепке, а он - без, несмотря на прохладную осень. Тщательно выбритый, старше
меня, он отнюдь не производил впечатление человека, с которым не следует
разговаривать. Короткое серое пальто и аккуратно уложенный на груди шарфик
делали фигуру незнакомца неброской, говорили об интеллигентности, но в то
же время намекали на бойцовские качества. Я подумал, что этот человек
хорошо знает нашу жизнь и делает в ней ставку на быстрые ноги. Штиблеты,
заляпанные уличной грязью, являлись подтверждением моих догадок, и я
согласно кивнул.
Незнакомец просиял лицом, шагнул к продавщице и, перегнувшись через
прилавок, что-то зашептал. Я ожидал результата, уверяя себя в том, что
ничего предосудительного не происходит.
Продавщица присела на корточки, пошуровала под прилавком и достала
оттуда изделие, о существовании которого я не мог даже подозревать. Это
было чудо конструкторской мысли, воплощенное в реальность умелыми руками
мастера. Безукоризненно белый чайник емкостью не менее двух с половиной
литров завершался выпуклой крышкой, закрывающей широкое входное отверстие
для свободного налива. Изогнутая ручка имела пластиковое покрытие с
удобными прорезями для пальцев, а носик, берущий начало у самого днища,
заканчивался оригинальным срезом треугольного сечения, что должно было
обеспечить оптимальную форму струи. Я разглядывал предложенный вариант, уже
решив, что возьму обязательно. Незнакомец, увидев мою реакцию, приосанился
и, пододвинувшись, прошептал:
- Прослежу за упаковкой, пока будете оплачивать.
Магазин мы покинули вместе. Хотелось отблагодарить незнакомца, но
предлагать деньги было неудобно, и я сделал то, что казалось наиболее
естественным - пригласил на чашку чая, и он согласился. Звали его Игнатием
Петровичем, но он просил обращаться по имени, запросто. Мне это было не по
душе, но после раздумий я решил называть его не Игнатом, а, из уважения,
именно Игнатием.
Мы добрались быстро. Первым делом я распахнул дверцы шкафа и пригласил
Игнатия снять пальто. Однако он испросил разрешения остаться в верхней
одежде, объяснив это тем, что его знобит и вообще ему нездоровится. Он и
правда слегка дрожал, даже нервничал и, могло показаться, куда-то
торопился. Едва я успел раздеться, как он пожелал поскорее пойти на кухню и
опробовать чайник в действии. Лихорадочно выпалил, будто чувствует
ответственность, и хотя уверен, что чайник не подведет, считает своим
долгом досконально все проверить. Его тирада показалась мне странной, я
удивленно посмотрел, а он ответил каким-то недоуменно-фанатичным взглядом,
выдержал паузу - и в его гражданском облике появился намек на военную
выправку. Я отчего-то смутился, растерялся, и у меня возникло
предположение, будто в том, что сказал Игнатий, имеется смысл. Мною
овладела нервозность, я распечатал упаковку, и кислое выражение мгновенно
исчезло с лица Игнатия.
В нашем Доме Общественного Проживания кухня тоже является
общественной, и по этой причине там установлено две газовых плиты. На одной
из них уже нагревалось три чайника, два из которых паровозили вовсю. Я
хотел убавить газ, но Игнатий меня остановил, наполнил наш чайник водой и
поставил его рядом с другими. Мне подумалось, что я бы выбрал другую плиту,
дабы чайнику было вольготнее, но Игнатий впер чайник в общую кучу и отошел
назад, с гордостью глядя на получившуюся композицию. Я тоже стал смотреть,
еще не понимая причину его восторгов, как вдруг увидел, что в этом
действительно что-то есть. Чайники слаженно функционировали, и создавалось
впечатление, что они осознанно объединились в дружную семью. Мой чайник
выглядел главою семьи. Наверное, благодаря новизне и чистому белому цвету.
И тут я понял, почему Игнатий не позволил отключить газ - облако пара
являлось своеобразной атмосферой, в которой чайникам дышалось легко и
свободно. Я посмотрел на Игнатия и встретил сияющий взгляд, говоривший: "Ну
ведь хорошо же, хорошо!" Да, он был прав, я мысленно с ним согласился, и мы
снова уставились на феерию водяного пара. Так мы и стояли рядышком, а когда
за кипящим чайником пришел хмурый жилец нашего Дома Общественного
Проживания, мы с Игнатием посмотрели на него с неприязнью.
В конце концов мы дождались. Перед тем как снять чайник, Игнатий
поднял крышку и пригласил полюбопытствовать. Вода внутри неистово бурлила,
не оставляя никаких сомнений насчет кондиции кипятка. Ради такого случая я
сделал свежую заварку, а из тумбочки извлек несколько сухариков. Вид
Игнатия говорил о том, что он весьма доволен тем, как развиваются события,
и его оптимизм передался мне.
Мы пили чай, грызли сухарики и улыбались друг другу. Игнатий улыбался
лучезарно. Казалось, он живет какой-то неземной жизнью, а теперь вот
спустился, чтобы поведать мне откровение. Я терпеливо ждал, понимая, что мы
еще мало знакомы и Игнатий не хочет рисковать. Наш разговор, будь он
подслушан, показался бы пустым и никчемным, но мы с Игнатием были другого
мнения. Я, например, явственно ощущал какую-то таинственную подоплеку нашей
встречи, но мне не хотелось торопить события. Мы говорили о погоде, о ее
непостоянстве, о свойствах различных сортов чая, острили по поводу черствых
сухариков и при этом поглядывали на чайник, а затем, с озорной
значительностью, друг на друга. С какого-то момента мне стало казаться,
будто я уже понимаю, в чем тут дело, но всякий раз разгадка ускользала,
уступая место лучезарной улыбке Игнатия.
Мы выпили несколько чашек, стало жарко, Игнатий раскраснелся, и я
захотел опять предложить ему снять пальто, да вовремя прикусил язык. Шарфик
у Игнатия сбился в сторону, открыв необычную картину - под шарфиком не было
ничего. Я не подал виду, как бы невзначай потер глаза, снова посмотрел - и
точно: пальто было надето на голую грудь. Ни рубашки, ни пиджака, ни
свитера, а только желтая цыплячья грудь, поросшая волосиками. На улице была
осень, и я, конечно, растерялся. Тут в окно ударил порыв ветра, я взглянул
- там качались голые ветви дерева.
Настроение у меня изменилось. Фактически я ничего не знал про Игнатия,
и это меня тревожило. Однако теперь я уже не решался ни о чем его
спрашивать, поскольку случайно увидел то, что он тщательно скрывал под
шарфиком.
Наверное, Игнатий что-то почувствовал - отставил чашку и посмотрел с
безмолвным вопросом. Я постарался сделать вид, будто меня разморило от
горячего чая - закатил глаза, надул щеки, сказал: "Пуфф!" - и добродушно
улыбнулся. Получилось не очень искренне. По лицу Игнатия прошла какая-то
тень, и он досадливо поморщился, словно я не оправдал его надежд. Я не имел
понятия, что это были за надежды, но мне страстно захотелось исправить
положение. Я засуетился, вскочил, плеснул в его чашку кипятку, пододвинул
сухарики, сахар, ложечку, хотел пододвинуть что-нибудь еще, да больше
ничего не было, и я сел, проклиная свою эмоциональную неуравновешенность.
Игнатий смотрел с холодной отрешенностью, а в меня вселился какой-то бес, и
я предпринял отчаянную попытку - подмигнул Игнатию прямо в заиндевевшие
глаза, игриво кивнул на чайник и снова подмигнул. Вышло ужасно глупо, но
глаза Игнатия затеплились. Тогда я сделал виноватое лицо, и они еще больше
затеплились. Посмотрели на меня по-дружески, но с легким укором, словно
говоря: "Ну что же ты, брат? Такое дело, а ты..." А я согласно кивал,
беззвучно отвечая в том же духе: "Извини, брат, бывает..." В общем, Игнатий
оттаял. Повеселел, взял сухарик, макнул в чай, скушал и хитро сощурился,
ожидая моей реакции. Я опять засуетился, запыхтел, задвигал руками,
переставляя на столе угощение. Мы еще выпили по кружечке, после чего мой
гость хлопнул в ладоши, поднялся и сообщил, что ему пора уходить.
- Как? - всполошился я. - Уже?
- Дела, - вздохнул Игнатий.
- Ну-у-у, - протянул я.
- Увидимся завтра, - предложил он.
- Правда? - обрадовался я, сам не зная чему.
Игнатий довольно рассмеялся, махнул рукой и вышел из комнаты.
Некоторое время я продолжал сидеть, глядя на пустой стул, потом вскочил,
метнулся следом, но успел лишь заметить, как Игнатий завернул за угол в
конце коридора. Это меня удивило, поскольку коридоры у нас длинные, и вряд
ли за пару секунд можно преодолеть такое расстояние. Но бежать за Игнатием
было глупо, тем более что мне хотелось побыть одному и осмыслить
происшедшее.
Я вернулся в комнату, сел на прежнее место и уставился на чайник.
Несомненно, Игнатий был странный тип. У нас нормальный человек не может
разгуливать осенью в пальто, надетом на голые плечи. Мысль, будто у Игнатия
серьезные материальные затруднения, я отбросил сразу - если хватило денег
на пальто, то на рубашку нашлось бы и подавно. Признать его полностью
сумасшедшим я не решался, поскольку случай в магазине доказывал обратное,
да и вообще Игнатий показался мне человеком хорошим. Чтобы сосредоточиться,
я плеснул в чашку теплой водички, добавил заварки, сахарку и отхлебнул. Чай
получился холодный, невкусный, но думать не мешал.
В конце концов я перебрал множество вариантов, включая новую систему
закаливания. Ничто меня не убедило, и оставалось последнее - Игнатий спер
пальто где-нибудь в общественном месте. Но эта гипотеза приводила к
совершенному абсурду. Получалось, что Игнатий спер не только пальто, но
также шарфик, брюки и штиблеты. Каким образом он существовал до этого,
оставалось неясным. Конечно, мы все рождаемся одинаково неодетыми, но вряд
ли Игнатий всю жизнь занимался тем, что воровал себе одежду. Додумавшись до
такого, я не на шутку перепугался. Выходило, что какие-то мерзавцы
вознамерились свести меня с ума и с этой целью подсунули Игнатия. Другого
объяснения просто не было.
В панике я вскочил, заметался по комнате, понимая, что именно этого от
меня и ждут. Наш Дом - идеальное место для подобных экспериментов. Здесь
шляется уйма случайных людей, и никогда не поймешь, кто перед тобой -
постоянно прописанный жилец или пришлый человек ниоткуда. Одни здесь живут
безвылазно, другие исчезают, но потом возвращаются, и лица у всех странные.
Бледные, с потухшими взорами или, наоборот, с нездоровым румянцем и
лихорадочным блеском в глазах. Полусонная вялость чередуется с
неестественной живостью, и все считается нормой. Исключением являются те
редкие случаи, когда чье-то лицо выражает спокойную уверенность непонятно в
чем. До недавнего времени мое лицо являлось одним из таких, и вот я
дождался - подослали Игнатия. Видимо, я портил общую картину эксперимента,
и меня решили подтолкнуть к нужному результату. Ввиду отсутствия у меня
галлюцинаций, эту роль сыграет Игнатий.
Я подскочил к зеркалу, и мое отражение меня успокоило. Сработал
инстинкт самосохранения, я опомнился и сделал вывод, что надо бороться.
Перво-наперво я решил убрать со стола, а затем испить настоящего свежего
горячего чая. Я выбросил огрызки сухарей, протер стол, вымыл на кухне
чашки, выплеснул заварку, поставил на плиту чайник. Как бы там ни было, а
новый чайник мне нравился, и чтобы не заострять на нем внимание, я вернулся
в комнату и распахнул окно.
На улице было хорошо. Вечерело, сновали прохожие, машины. Мне
захотелось туда, и я решил обязательно прогуляться, закончив начатое дело.
Затворив окно и потянув носом воздух, я мстительно улыбнулся - дух Игнатия
улетучился бесследно.
Чай получился отменный. Горячий, душистый, ядреный, он разбудил во мне
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг