желания каравана.
Люська же, пока я искал правду лингвистическими методами, возмечтал о
побеге, пустил в ход свои технарские способности и соорудил компас. Из-за
этого компаса мы переругались насмерть. Я пытался ему объяснить, что понятия
"северный материк" и "южный материк" могут вовсе не соответствовать оси
север-юг. Скажем, один - на северо-востоке, второй - на юго-западе, и далеко
ли мы уйдем без карты, только по компасу? И поди знай, правильно ли я
истолковал соответствующие слова здешнего языка. Направление-то они
указывали, но речь вполне могла идти и о востоке с западом.
- Гипнолингвист хренов, - заметил на это Люська.
К счастью, фон Эрдвиц был методичен, как его вестфальские, чтоб не
соврать, предки. Он сообразил, что вряд ли караван прется напрямик через
болото, должна быть дорога. Я предупреждал его, чтобы он, да еще с его
знанием языка, не пускался в расспросы! Если эти люди решили нас задержать,
чтобы то ли выкуп слупить, то ли просто продать нас караванщикам, то про
дорогу они нам рассказывать не будут - не до такой же степени дураки.
В один прекрасный день Люську заперли в сырой яме, положив сверху
колючую решетку. Я пошел вежливо разбираться - так и есть! Доспрашивался!
Ночью я подкрался к яме и некоторое время слушал сольное выступление
Люськи, который крыл весь этот сектор Галактики отборными словами. Наконец
он охрип и заткнулся.
- Балда! - сказал я ему. - Тебе ревматизма захотелось? Ну так ты его
получишь в большом количестве!
- Я понял, где дорога, - ответил он. - Это за джунглями, как идти к
горелому холму, только чуть левее.
- Как ты догадался?
- Меня туда не пустили.
- Логично...
Я хотел продолжить расспросы, но тут в поселке началась суета, и
несколько секунд спустя я услышал гул.
- Это наши! - заорал Люська. - Это они нас ищут!
Действительно - гудело наверху. Я гипнолингвист, технику мы проходили
символически, и я бы назвал этот гул шумом вертолетных лопастей, а как было
на самом деле - разглядеть не мог. Ночь, во-первых, и разлапистые листья над
головой, во-вторых.
И тут к яме подбежал Тулзна. Он откинул решетку и протянул Люське
чумазую лапу.
- Вылезай, подкидыш!
Тут же объявились Чула, Туска и Чуска - этих двух я вечно путал. Люську
выдернули из ямы и поволокли к площадке, где по вечерам разводили костер. Я
побежал следом, меня заметили, и мне на плечи сзади рухнула парочка
аборигенов.
Кончилось тем, что нас, связанных длинными и тонкими корнями, поставили
прямо в золу и еще теплые угольки. Гул наверху перемещался, как будто
незримый вертолет мотался туда-сюда.
Нас осветили факелами.
- Эй, ты! Если ты опустишься еще немного, мы их уничтожим! - заорал
старший (ну язык не поворачивается называть этого грязнулю вождем!)
И тут же все племя загалдело, замахало палками, завизжало, в нас даже
полетели комья ссохшейся тины.
Гул стал тише.
- Лети, лети, большая птица, мы тебя не трогаем, и ты нас не трожь! -
вопил старший: - Пусть твои лапы не касаются нашей земли! А если ты
опустишься, мы пожалуемся на тебя каравану! Он придет грозный, как болотный
выползень! И он тебя уничтожит!
Племя, очень довольное, что удалось отогнать птицу, кинулось к
частоколу, показывая, что переходит в атаку, а некоторые даже перескочили
наружу.
- Сумасшедший дом, - сказал Люська. - Как бы развязаться?
- Как ты думаешь, мог у нас на борту быть вертолет? - спросил я.
- У нас могло быть что угодно...
Наверху опять загудело.
- Во-от придет ка-ра-ва-а-ан! - затянул вкривь и вкось незримый хор. -
Он вас съест, большие птицы! И ваши кости раскрошит зубами!
- Сашка, это что за опера? - спросил потрясенный Люська. Но я обалдел -
во-первых, до сей поры наши хозяева никогда не пели, а во-вторых, какую же
дрянь я перевел на родной язык словом "караван"?
Речь шла о сухопутной сущности, которая таскается из конца в конец этой
планеты, переправляя с места на место всякие товары и припасы... разве же
это не караван?..
Они еще попели немного и успокоились. Гул стих. Потом пришел старший.
- Вы правильно сделали, что не стали звать свою птицу, - сообщил он. -
Я помню, что вы - люди, летающие на птицах, но ей тут делать нечего. Как
только наступит время караванов, мы отдадим вас каравану, если только
караван за вас заплатит. И тогда хоть женитесь на своей птице!
- По-моему, оно не наступит никогда... - проворчал Люська.
Если бы не я - его бы точно скормили болотным сороконожкам. А я всегда
сглаживал противоречия. Конфликтологию мы проходили всерьез, и нам накрепко
вдолбили: ошибку, допущенную на начальном этапе гипнолингвистом,
человечество может не исправить вообще никогда. Поэтому я, делая вид, будто
вовсе не стою посреди кострища и не связан корешками, выразил свою
благодарность старшему за его мудрость. А что мне еще оставалось? Я даже
поинтересовался, по какой цене нас собираются отдать первому же каравану, и
выразил беспокойство - как бы она не оказалась слишком низкой. Все-таки
племя нас кормило, поило, охраняло, и нехорошо, если оно из-за нас окажется
в убытке. Старший воткнул в землю факел, развязал мне руки, и мы прямо на
разглаженной ладонью золе стали считать - много ли мы с Люськой
наели-напили, и на какое количество лопат, гвоздей, одеял и сандалий каждый
из нас тянет.
Тогда же, кстати, и выяснилось, что северные караваны достигают длины в
восемьсот шагов, а южные - в шестьсот шагов, и когда голова северного
каравана приближается к горелому холму, его хвост еще путается где-то за
черными валунами. Именно так - хвост.
Потом я рассказал про караваны Люське и задал резонный вопрос:
- Если по территории племени пройдет такая прорва вьючной скотины, то
чем же ее туг собираются кормить? Раньше на постоялых дворах были запасы
овса, сена и чего-то там еще. Почему же болотные жители не держат
правильного перевалочного пункта?
- А кто тебе сказал, что это будет вьючная скотина? - осведомился
Люська. - По-моему, это караван сам - большая скотина! Башка есть, хвост
есть, а насчет зубов - ты сам слышал...
После Люськиных дурацких расспросов я уже боялся чем-то интересоваться,
но несколько дней спустя информация явилась сама. Подрались Тулзна и Чуска.
Оказалось, из-за дочерей. Дочку Тулзны племя выбрало в жены каравану, а
дочку Чуски - нет.
- Караван делает самых лучших детей, - объяснили нам. - Только очень
редко.
- А нельзя ли посмотреть на такого ребеночка? - самым невинным голосом
спросил я.
Оказалось, нельзя.
Но вскоре мы услышали, как один абориген в злобе обозвал другого
каравановым ублюдком.
Вся эта лабуда с караванами нравилась нам все меньше и меньше...
И если нас выкупят и куда-то там увезут с болота - то ведь неизвестно,
на что караван нас употребит! На болоте мы, по крайней мере, были в
безопасности. А на материках еще неизвестно что творилось.
- Если здешний технический прогресс еще не додумался до колеса, а грузы
возят исключительно на скотине, то как бы и нас не определили в разряд
вьючного скота! - сказал я Люське.
- В разряд корма для вьючного скота, - поправил он. - Если этот
караван - что-то вроде крокодила стометровой длины, то не корешками же он
питается!
- Караван, кем бы он ни был, разумное существо, - тут же возразил я. -
Если он занимается торговлей и вступает в законный брак. С ним можно
договориться.
- Сидя у него в желудке, гипнолингвист хренов!
Теперь каждый наш с Люськой разговор завершался ссорой. Казалось бы, не
все ли равно, съедобны треклятые болотные сороконожки или пока нет? А мы
из-за них день не разговаривали.
Меж тем погода менялась прямо на глазах. Я бы назвал то, что творилось
вокруг, осенью, постепенно перерастающей в гнилую зиму. Похолодало так, что
мы с Люськой влезли в скафандры и по ночам включали обогрев, стараясь не
думать, что топлива хватает всего на полторы сотни часов.
Как-то вечером нас поймали, связали и опять установили на кострище.
- Это становится однообразным, - буркнул Люська. - Что по такому поводу
говорит конфликтология? Или на сей раз важнее, что говорит кулинарная книга?
Племя окружило нас, сильно взбудораженное.
- Караван не идет к нам, мы разгневали великий караван! - заговорил
страшным голосом старший. - Нужно просить караван, чтобы он сменил гнев на
милость и направился к нам! Просите! Умоляйте! Приносите дары!
Возле наших ног вспыхнул огонь, и женщины стали бросать в него
съедобные корешки и украшения из раскрашенной коры.
- Приди! Приди, караван! Мы все тебе отдадим - только приди и наполни
наши руки теплыми вещами! Наполни наши животы едой! - голосило племя. -
Прими нас в объятия и забудь наши прегрешения! За что ты наказываешь нас, о
великий караван?
- Нет, таких гипнолингвистов вешать надо! - заорал Люська. - Караван -
это не караван, они так божество какое-то называют! Здоровое такое божество!
В космобот толщиной! А ему навстречу другой гоблин по болоту ползет - тот
уже толщиной с турбину!
Я понял, что если караван еще две недели не появится - нас просто
зарежут над костром и сообщат каравану, что ему принесена жертва. И не все
ли равно, что они называют этим словом?
Когда нас развязали, мы еще немного поспорили, потому что иначе просто
разучились общаться, но в конце концов Люська убедил меня - мы запаслись
продовольствием и сбежали.
Дорога была там, где ее вычислил Люська. Правда, ей бы ремонт не
помешал. Племя вполне могло бы починить ее - чем ему еще заниматься в
ожидании каравана? Однако не чинило. Мы шли, и шли, и шли, и кто-то фырчал в
кустах, и кого-то мы отгоняли камнями, и Люська, сожрав по ошибке не те
ягоды, два дня маялся животом, а дни и ночи тут вдвое длиннее земных, так
что ему досталось. Дорога уходила прямо в болото - и мы, перекрестясь, тоже
туда полезли. Мы брели по пояс в гнусной жиже, но Люська пел от счастья и
рассказывал древние анекдоты своих вестфальских предков.
Наконец мы вышли к морю.
Очевидно, самое узкое место перешейка мы одолели ночью, потому что
сейчас, днем, взобравшись на скалу, мы обнаружили с одной стороны - воду до
самого горизонта, с другой же - бескрайнюю равнину. Она была совершенно
пуста.
А главное - мы наконец увидели небо!
О том, как появился в море корабль, как мы стали подавать ему знаки,
как он проскочил мимо, как ради следующего корабля мы умудрились разжечь
костер, много рассказывать незачем - главное, что нас в конце концов
подобрали.
Те, кто нас подобрал, на людей похожи не были, а скорее на муравьедов.
Но их судно делало не меньше тридцати узлов, потому что имело двигатель!
Муравьеды приняли нас как родных. Выслали катер, взяли нас на борт и, к
величайшему нашему изумлению, тут же сервировали нам совершенно земной
обед - щи из свежей капусты, бифштекс с картошкой и апельсиновый сок. Пока
мы питались, раздался уже знакомый гул. Мы выскочили на палубу и увидели
зависший над судном штатный вертолет нашего крейсера!
И что же оказалось?
Крейсер попал под сезонный метеоритный ливень, знать о котором наши
астрофизики могли - но как-то вот не знали. Местное население, немало от
этой дряни потерпев, научилось расстреливать крупные метеориты, и эта
прицельная стрельба сбила нашу службу безопасности с толку. Тем более, что
повредили наши наружные локационные экраны.
Все боты удачно совершили аварийную посадку, хотя их сильно разнесло -
кого к северу, кого к югу. А наше с Люськой везение было в том, что мы
грохнулись в самое неподходящее место - аккурат на перешеек.
Надо отдать должное аборигенам - они живо сообразили, что это за
техника сыплется с неба. И они спасли практически всех, хотя два бота так и
пришлось навеки оставить в узкой расщелине, на глубине чуть ли не в
километр.
Нас с Люськой искали наперекор всему - когда уже стало ясно, что мы
погибли навеки, патрульные корабли шарили по акватории справа и слева от
перешейка. Дело в том, что прочие земли были хоть как-то населены, а район к
северу от перешейка - совершенно безлюден. Если мы уцелели - значит, могли
быть только там или на болотах.
- Но как же! - возмутился я. - На болотах живет огромное племя! Оно нас
приютило, кормило-поило, продать собиралось! Вы что, о нем не знаете?
- Да знаем, - сказал Алекс Лоуренс, помощник нашего шефа службы
безопасности. - Нам про них рассказали. Только с ними пойди договорись...
Они же караванов ждут, подлецы!
- Ну да, ждут! - согласился Люська. - Ну и пусть себе ждут. Послали бы
к ним парламентеров...
- Они с парламентерами разговаривать не хотят. Говорят - приходите с
караваном, тогда будем рассуждать. А где Арцваншир им караван возьмет? И
главное - на кой?..
Арцваншир был тут же - если привыкнуть, не так уж похож на муравьеда,
как нам сперва показалось, просто нос и рот сильно вперед вытянуты, прямо
соединяются вместе такой интересной трубочкой.
Он был крупным чиновником по особым поручениям, и его к нам приставили,
чтобы с нами уже ничего плохого больше не случилось. Услышав про болотных
жителей, он пошевелил ноздрями. Если гипнолингвистика не врет, это здесь
обозначало ехидную улыбку.
Я очень вежливо обратился к нему с вопросом - не имеет ли слово,
которое я понял как "караван", каких-то еще неожиданных значений?
- Имеет, - сразу подтвердил Арцваншир. - Так могут называть то, чего
нет и не должно быть в природе.
- Еще того не легче... - пробормотал я. - Но чего же тогда ждали эти
бедолаги?
- О-о-о... - прокряхтел Арцваншир. - Переводите, лингвист, я расскажу.
Это - позор Большого содружества государств, но благодаря караванам мы стали
тем, кем мы стали.
И он заговорил.
Еще двести здешних лет назад местные жители не знали ни кораблей,
делающих тридцать узлов, ни пушек, чтобы расстреливать метеоритные дожди. -
Все жили одинаково бедно и без лишних удобств. Раз в год, когда по случаю
холодов болота на перешейке подмерзали, собиралось по несколько караванов с
севера и с юга, чтобы обменять, скажем, шерстяные одеяла на орехи и роговые
гребни.
Но выдалось подряд несколько удачных годов. И урожаи были завидные, и
разбойников удалось переловить, да еще кузнецы придумали некий сплав,
который позволил делать очень крепкие лемеха для плугов. Словом, наметился
прогресс. И торговля между материками оживилась.
Болотные жители обитали тогда не на самом перешейке, в самой слякоти, а
на подступах к нему. Обнаружив, что караваны идут чаще, а толку от них
немного, они сильно задумались.
Дело в том, что это племя не отличалось ни повышенным интеллектом, ни
каким-то выдающимся трудолюбием. Просто оно угнездилось возле перешейка. И
откуда-то узнало, что караваны, проходя по землям некоторых стран, платят
пошлину в зависимости от стоимости груза.
Эта идея оседлала их умы и залепила грязью их глаза, как выразился
Арцваншир. Насчет грязи - все соответствовало действительности! Чтобы
устроить кордоны и пропускной пункт, племя снялось с насиженного места и
перебралось на болото. Оно бросило дома, постоялые дворы с сараями и хлевами
для вьючного скота, поля и огороды, чтобы жить в самом узком месте
перешейка, в вечном полумраке и сырости.
Какое-то время все караванщики исправно платили - и племя вообразило,
что это будет продолжаться вечно. А раз вечно - то можно поднимать цену.
Тогда оно было и многолюднее, и оружием запаслось, и даже нашло в
болоте какого-то ядовитого гада, чьим ядом хорошо смазывать стрелы.
- Они стали требовать такую пошлину, что и северяне, и южане крепко
задумались. Да, конечно, иного сухопутного пути нет, платить рано или поздно
придется... а если вплавь? - Арцваншир обвел пятипалой рукой окрестности.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг