- это когда смешно. Ты не смеялся, а сердился. Это плохие слова.
- Вот чу... - сказал Борис, но вовремя остановился. - Вообще-то ты
прав. Слова не совсем хорошие. Если тебе их скажет кто-то посторонний,
то можно обидеться. Но если тебе говорит друг, то у них получается
совсем другой смысл. Я могу назвать тебя дураком, или свиньей, или
гадом. И ты не должен на меня обижаться. Это все говорится
по-дружески. Понимаешь? Это все вроде "старика".
- Теперь понимаю, старик, - сказал Феликс.
- Вот и хорошо. А сейчас пойдем сыграем в футбол.
- Пойдем, дурак! - обрадовался Феликс. - Я уже давно не играл в
футбол, гад.
Борис вздрогнул, и Феликс это заметил.
- Это я только тебе, чучело, - пояснил он. - Другому я никому не
скажу.
День 8-й
Допросы, допросы...
Карусель, запущенная Августом Яновичем, продолжала раскручиваться
над Кулеминском. Новые граждане, сами того не зная, вовлекались в ее
вращение.
Старик парикмахер не торопился, но и времени не терял. Кружочки и
линии были перенесены на большой лист чертежной бумаги, купленный в
книжном магазине.
- Уж не в художники ли вы собрались, Август Янович? - спросила его
продавщица, имевшая от парикмахера прическу морковного цвета.
- Нет, - туманно сказал Август Янович, - это для эксперимента.
Слово было весьма научное, и взгляд продавщицы слегка затуманился
от размышлений: эксперименты в парикмахерской - это всегда интересно
для женщины. Август Янович воспользовался минутой и воткнул в разговор
свой традиционный вопросик насчет Алексея Палыча. Но, кроме листа
бумаги, он на этот раз ничего из магазина не вынес.
Дома у Августа Яновича лист чертежной бумаги расположился на
стене, над той спинкой кровати, в которую упирались его пятки. Засыпая
поздно вечером и просыпаясь рано утром, Август Янович не без
удовольствия смотрел на этот лист.
Собственно говоря, процесс невидимой работы ума уже почти
закончился. Пора было приступать к действиям. Но вот к каким
действиям, Август Янович еще не решил.
Алексей Палыч не казался ему человеком, способным на преступление.
Ну, может быть, какая-нибудь мелочь... Нет, вот из-за мелочи учитель
и пальцем не шевельнет. Тут что-то покрупнее. Из литературы Август
Янович знал, что на мелочах как раз попадаются крупные преступники;
новобранцы сразу начинают с убийства. Но убийство и Алексей Палыч не
сочетались в мозгу парикмахера: он знал учителя двадцать лет.
Честно говоря, Август Янович даже не знал, как он поступит, если
обнаружится что-то серьезное. Он уважал и ценил Алексея Палыча как
человека. Но натура неугомонного старика была такова, что, начав
расследование, остановиться он был не в силах.
Август Янович работал добросовестно. Верный своему принципу, он
продолжал обрабатывать своих клиентов бритвой и языком, и скоро две
последние жертвы, запутавшись в паутине невинных вопросов, прожужжали
кое-что ценное.
Предпоследней жертвой оказался пожарный инспектор.
Август Янович настолько уже напрактиковался, что любой разговор,
даже о погоде или нейтронной бомбе, мог привести к Алексею Палычу.
- Тяжелая у вас служба, - сочувственно заметил парикмахер,
намыливая инспектора. - Тяжелая и неблагодарная.
- Именно так, неблагодарная, - согласился инспектор. - Да
благодарности мы и не ждем. Они бы, мошенники, хоть не скрывали...
поставит "жучка" и ходит, вид делает, что святой. Как будто мы для
себя стараемся. Я же не могу в каждую пробку залезть. А он доволен -
инспектор не заметил. А после - пожар. Сами через себя люди страдают.
Из-за собственной глупости. Вон на днях на Привокзальной дом сгорел...
Из-за чего? Я вам точно скажу: из-за проводки.
- Дом - это еще не так страшно, - сказал Август Янович. - Дом
свой, можно сказать: сами свое сожгли. Обидно, когда люди страдают.
Особенно дети. Знаете, ясли или детский сад, или, например, школа...
- Ну, в детских учреждениях мы каждый сантиметр проверяем. Там
подход особый.
- И правильно, - гнул свое парикмахер. - Пожар в школе - страшно
подумать. Часто вы в школе проверяете?
- А недавно был. Там завхоз у них молодец: все содержит в полном
порядке.
- Бывает так, что наверху в порядке, а где-нибудь в другом месте
не уследят, например, в подвале...
- И подвалы мы проверяем. Был я и в подвале. Там у них силовой ток
подведен. Это особо опасно, но все сделано на совесть. Так что насчет
школы можете не сомневаться.
С точки зрения Августа Яновича, инспектор продвигался к делу
несколько медленно.
Может быть, он и не встречался с учителем? Но парикмахер знал, что
в расследованиях нельзя быть нетерпеливым. Нужное слово может
выскочить неожиданно. И оно выскочило.
- Зачем же силовой ток? - Август Янович спросил просто так, для
поддержания разговора.
- Для токарного станка. Алексей Палыч там целую мастерскую
устроил.
- Ну, уж Алексей Палыч ничего от вас, наверное, не прятал? Верно?
Исключительно добросовестный человек.
- Алексей Палыч - мужик что надо, - согласился инспектор.
- И вы ничего, конечно, не нашли.
- Ничего не нашел. Все в полном порядке.
Инспектор явно не торопился сообщить что-нибудь ценное. У Августа
Яновича было такое ощущение, будто он катит наверх по склону бочку,
набитую камнями.
У инспектора оставалась невыбритой только верхняя губа. Август
Янович решил идти в лобовую атаку.
- А был там еще кто-нибудь с Алексеем Палычем?
- С Алексеем Палычем? Не помню. Вроде бы никого не было.
- Так уж и никого? - спросил Август Янович, решив уже, что ничего
полезного для дела этот клиент не сообщит. - Совсем, значит, никого?
- Никого. Ну, был еще мальчишка один.
- Ага, - сказал Август Янович, оживляясь. - Вот о мальчишках-то и
речь. В смысле пожаров они самые опасные люди. Все время что-нибудь
взрывают, поджигают; почти у каждого спички в кармане. А некоторые,
представьте себе, даже курят...
- Этот не должен. Вроде бы парень серьезный.
- Интересно, - скептически, иронически, а также с сомнением,
недоверием и горечью произнес парикмахер, - где же это в наше время в
нашем Кулеминске можно встретить серьезного молодого человека? Кто же
этот уникальный юноша?
- Куликов. Сын директора фабрики игрушек. Доберусь я до этого
директора! Древесные отходы, понимаете, сваливают рядом с котельной.
Представляете? Захожу я как-то на фабрику...
Инспектор был уже выбрит, как жених перед свадьбой. Но Август
Янович точным ударом кисточки залепил ему рот и принялся намыливать
щеки в третий раз. Этим приемом он добился того, что инспектор на
время умолк. В другое время Август Янович его бы выслушал, как
выслушивал всех. Ведь не случайно парикмахер знал почти все обо всех
в Кулеминске. Но сейчас нельзя было позволить инспектору растекаться
и уходить от главного.
Август Янович прошелся бритвой по гладкой щеке инспектора, вытер
ему губы салфеткой и только тогда продолжил разговор:
- А кроме Куликова там никого больше не было?
- На фабрике? В том-то и дело, что самого Куликова я не застал...
- Не на фабрике, а в подвале, - сухо сказал Август Янович.
- Дался вам этот подвал, - с досадой сказал инспектор. - Что у вас
за интерес в этом подвале? Золото вы там закопали?
- Золото у меня в другом месте, - сказал Август Янович. - Дети -
вот наше золото. Я интересуюсь: не было ли там еще детей?
- Насчет детей я вам скажу... - начал было инспектор.
Холодный душ из пульверизатора заставил инспектора умолкнуть.
Обычно Август Янович всем давал договорить до конца. Но сейчас он
понял окончательно, что из инспектора больше ничего не выжмешь: просто
жать, видно, было нечего. А за дверью ждали другие клиенты.
Уже расплатившись, инспектор вдруг сообщил:
- А вообще-то там был еще один паренек. Брат этого Куликова.
- Каждый человек имеет право иметь своего брата, - пробормотал
Август Янович, уже настраиваясь на допрос следующего клиента.
- Только он ему не брат, - сказал инспектор. - Брата я тоже знаю:
он все время у пожарной части околачивается. До свиданья, Август
Янович.
- Стоп! - сказал парикмахер. - А этот брат-небрат, как он
выглядел?
- Обыкновенно. Он мальчишка как мальчишка.
- Ох уж эти мне мальчишки, - сказал Август Янович. - Все они на
первый взгляд выглядят обыкновенно. Сегодня мальчишка - завтра бриться
придет. Следующий!
Информация инспектора, добытая ценой таких усилий, оказалась
важнейшей из всех, полученных ранее. Джинсовый костюм, "видение"
Ефросиньи Дмитриевны, кеды, деньги, внесенные на счет спортлагеря -
детского! - это все были весьма симпатичные, но косвенные улики.
Теперь появился живой персонаж: "небрат", которого почему-то выдавали
за брата; теперь уже стало совершенно ясно, что Алексей Палыч и Борис
Куликов кого-то скрывают. Предварительное следствие можно было считать
законченным. Но до конца смены времени оставалось еще порядочно.
Август Янович, верный своему методу, допросил еще несколько клиентов,
ничего нового не узнал и решил уже на этом закончить. Но в конце смены
за стеклянной дверью появилась стройная фигура начальника спортивного
лагеря.
Начальник лагеря был человеком еще молодым и вполне современным.
Он не испытывал какого-то особого почтения к Августу Яновичу. Ему было
все равно, сорок лет работал парикмахер в Кулеминске или сорок дней,
лишь бы брил хорошо. Поэтому допрос по системе, разработанной.
Августом Яновичем, сразу же пошел как-то не так.
- Тяжелая у вас служба, - сочувственно заметил Август Янович,
намыливая клиента. - Тяжелая и неблагодарная.
Замечание это обычно било без промаха: почти каждый клиент считал,
что служба его тяжелей, чем у других, и что его мало ценят. Но на этот
раз получилась осечка.
- Почему тяжелая? Вполне нормальная служба.
- Но... - сказал Август Янович. - Работа с детьми...
- Мне нравится работать с детьми.
Клиент замолчал. Молчал и парикмахер, собираясь с мыслями. Система
не сработала, а другой системы Август Янович не знал. Он привык, что
клиенты быстро настраиваются на волну задушевного разговора. Сидящий
в кресле и закутанный в простыню клиент обычно чувствует некоторую
беспомощность, им легко управлять.
Этот клиент был из строптивых.
- Не беспокоит? - спросил Август Янович, пытаясь связать
разорванную нить разговора.
- Нет.
Разговора не получалось. Но разговор был нужен. Этот клиент просто
обязан был что-то знать.
- Много у вас народу этим летом? - спросил Август Янович.
- Сто тридцать семь человек.
- Жуть подумать! - вздохнул Август Янович. - Накормить такую ораву
- тихий ужас.
- Для этого есть специальные люди, - пожал плечами клиент.
- Не дергайтесь, будьте любезны, - строго сказал Август Янович. -
У меня в руках бритва, а не нож из вашей столовой.
- Но вы все время со мной разговариваете. Не разговаривайте, и я
буду молчать.
Август Янович понял, что если он сейчас прекратит разговор, то
начинать снова будет еще труднее.
- Можете не обращать на меня внимания, - сказал он. - Я привык
разговаривать за работой. Между прочим, это не сделает вашу прическу
хуже. Попробуйте простоять у кресла молча весь день. Я стригу не овец
и брею не баранов. Это все, между прочим, люди. Между прочим, в
древние времена парикмахеры были одни из самых уважаемых людей.
Волосы, между прочим, растут не только у пастухов, но и у королей.
Будем считать, что вы король.
- Я-то как раз скорее пастух, - улыбнулся начальник лагеря.
Улыбка клиента слегка ободрила Августа Яновича.
- Да, - сказал он, - у вас большое стадо. Вот мы и вернулись к
тому, с чего начали. Работа у вас сложная, как...
- Как у любого другого.
- Нет, извините, не как у любого, - возразил Август Янович,
увидевший вдруг, что над пропастью замаячил узенький шаткий мостик,
ведущий к Алексею Палычу. - Если уж говорить про любого, то будем
говорить про любого учителя. Современные учителя - это каторжники. Их
приговорили всю жизнь делать добро. А что они получают взамен от
учеников? Извините меня - грубость и глупые прозвища.
- Чепуха, - равнодушно заметил клиент.
- То есть как чепуха?! - возмутился Август Янович, не привыкший к
таким оценкам своих выступлений перед клиентами.
- Так, чепуха. Хороший учитель не только что-то дает ученикам, но
и получает от них.
- Интересно, что же можно получить от них в наше время? - спросил
Август Янович.
- Молодость, - кратко ответил клиент.
- Это в каком же смысле?
- Они все время растут. Меняются. Заставляют думать.
- Молодость... Я знаю людей, которые по двадцать лет работают в
школе. За это время никто их них не помолодел. Это, извините, заметно
не только по волосу. - Глядя на клиента в зеркало, Август Янович
грозно шевельнул усами, что того совершенно не смутило.
- Может быть, мы займемся делом? - спросил клиент.
Как и все старые люди, Август Янович был обидчив. Кроме того, он
привык, что с ним разговаривали всегда уважительно. От него, не от
кого другого, зависела красота человеческая - внешняя, самая заметная
красота. Поэтому отметим, что мужество в разговоре с непочтительным
клиентом пришлось проявить немалое. Впрочем, Августу Яновичу было с
кого брать пример: тени великих комиссаров полиции и частных сыщиков
затаились в углах парикмахерской.
Август Янович вздохнул и продолжил:
- Хотя бывают прекрасные учителя. Например, Мухин Алексей Палыч.
Клиент промолчал.
- Вот человек, достойный памятника.
- Он еще не умер, - сказал клиент.
- Значит, вы знаете этого прекрасного человека?
- Знаю.
- Головой ручаюсь - вы у него учились.
- Учился.
- Скажу больше: вы у него учились, но с ним теперь не
встречаетесь.
- Встречаюсь.
- Скажу больше: встретились вы с ним совершенно случайно.
- Послушайте, что вам нужно? - неожиданно спросил клиент.
- Мне? - Август Янович слегка оторопел. - Мне абсолютно ничего не
нужно. Просто интересно, где в наше время может встретиться бывший
ученик со своим бывшим учителем?
- Допустим, у меня в кабинете.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг