уже смеялись и за соседними столиками.
Дежурный воспитатель, он же тренер по легкой атлетике, зашарил
глазами по столовой. А счастливый Феликс, не понимая, какая нависла
над ним гроза, все дул и дул, и пузыри вылетали из его рта сплошной
цепочкой.
Тренер поманил Феликса пальцем. Феликс послушно подошел.
- Ты что, думаешь, в цирк приехал? - спросил тренер.
Все на минутку притихли, ожидая, как выкрутится этот незнакомый
парнишка.
- Я думаю, что приехал в спортивный лагерь, - вежливо сказал
Феликс.
В ответе Феликса было ровно семь слов. И ровно семь пузырей
разбились о широкую грудь тренера.
Не будь в столовой второго этажа, ее потолок вполне мог подняться
на воздух от хохота. Но тренер укрощал и не таких скакунов.
- Вон из столовой, - спокойно сказал он. - Подойдешь ко мне после
завтрака.
Проходя мимо девочек, Феликс смотрел на них, стараясь поймать их
взгляды. Но девочки отвернулись. Тренер, выгнавший Феликса, был как
раз их тренером.
После завтрака Борис пулей вылетел из столовой. Феликс стоял возле
доски объявлений и выворачивал голову самым немыслимым образом, чтобы
текст объявлений принял привычное для него положение.
Борис ткнул Феликса в спину и показал рукой за угол столовой.
- Что это такое! - прошипел Борис, когда они скрылись от выходящих
из столовой ребят. - Тебя же выгонят из лагеря! Сколько Алексей Палыч
старался. Сколько я старался! И все теперь пропадет из-за твоих
пузырей! Ты зачем мыло жрал?
- Жрал? - с привычным уже для Бориса недоумением спросил Феликс.
- Ел, ел, ел... - горячо зашептал Борис. - Кушал, кушал, кушал...
кушал, лопал, трескал, шамал... это все одно и то же... - От волнения
он начал отбивать рукой такт и, сам того не замечая, продолжал
говорить стихами. - Если это не понятно, то катись домой обратно!
Понял теперь?
- Я понял, что ему не понравились пузыри. Но зато всем остальным
понравились. Все смеялись. Ведь если смеются, это хорошо? Разве может
быть один лучше всех?
- Он не лучше. Он главнее.
- Главнее девочек?
- Феликс, - сказал Борис безнадежным голосом, - если ты еще раз...
Слушай, Феликс, я тебя отправлю домой.
- В лабораторию? К Палычу?
- Нет. Я про тебя расскажу, и тебя отзовут.
- Куда меня отзовут? - безмятежно спросил Феликс, и Борис
вспомнил, что Феликс перед ним беззащитен.
- Сейчас ты пойдешь к этому человеку, - вздохнул Борис. - Ты ему
скажешь: "Простите меня, пожалуйста, я никогда больше не буду
хулиганить. У меня получилось не нарочно, я случайно уронил в кашу
кусочек мыла".
- Но я не ронял в кашу мыло, - возразил Феликс.
- Так нужно, - сказал Борис. - Я тебе потом объясню. Говори только
эти слова и ничего больше, даже если тебя будут спрашивать. Иди, он
выходит. И не говори все подряд. Он скажет - ты скажи, он скажет - ты
скажи.
Феликс направился к тренеру. Тот увидел его издали и остановился,
заложив руки за спину. Феликс подошел и встал молча.
- Ну? - спросил тренер.
- Простите меня, пожалуйста, - сказал Феликс.
- Допустим...
- Я никогда больше не буду хулиганить.
- Допустим и это.
- У меня это получилось не нарочно, я случайно уронил в кашу
кусочек мыла.
- Предположим, поверил. Слушаю дальше.
Поскольку Феликсу было приказано ничего больше не говорить,
пластинка пошла на второй круг.
- Простите меня, пожалуйста, - сказал Феликс.
- Ну, дальше, дальше...
- Я никогда больше не буду хулиганить.
- У тебя внутри патефон? - спросил тренер.
- У меня получилось не нарочно, я случайно уронил в кашу кусочек
мыла.
Тренер внимательно посмотрел Феликсу в лицо и увидел чистый
инопланетный взгляд. Впрочем, тренер даже мысли не допускал, что над
ним могут шутить.
- В столовой ты был похрабрее. Девочки тебе мои, что ли,
понравились?
Феликс вздрогнул. Игла соскочила с пластинки.
- Девочки понравились, - радостно сказал Феликс. - А вам они тоже
понравились?
Тренер усмехнулся:
- Ты вот что: пойдешь в группу легкой атлетики. Посмотрим, как ты
там будешь пузыри пускать.
Феликс вернулся к Борису.
- Ну, что он сказал?
- Сказал, что девочки...
- Помешался ты на девочках! Что он про тебя сказал?
- Сказал - пойдешь в группу легкой атлетики.
- Значит, простил, - обрадовался Борис. - Пойдем вместе, мне все
равно где заниматься.
Надо сказать, что в спортивной жизни Кулеминска имелись свои
особенности. Кулеминские руководители вовсе не считали, что их город
должен выставить на Олимпиаду свою команду. В Кулеминске не было
такого порядка, при котором все учителя физкультуры и все тренеры
водят хороводы вокруг десятка способных, а остальные - пускай наживают
горбы над учебниками. В Кулеминске старались помочь всем, кто хотел
заниматься спортом. Это уменьшало количество чемпионов и рекордсменов.
Но это увеличивало количество здоровых людей.
Конечно, в спортивный лагерь съезжались и чемпионы. Но были там и
просто ребята, которые за лето научатся выше прыгать и бегать быстрей.
А заодно научатся правильно стоять (не сутулясь), правильно ходить
(не шаркая ногами) и даже правильно дышать (грудью, а не животом).
Когда Борис и Феликс подошли к легкоатлетическому сектору, там уже
собралась группа человек в тридцать. Знакомый тренер поставил их в
строй; а сам отошел в сторону, где на траве сидели девочки в синих
тренировочных костюмах из чистой шерсти.
- Володя, - сказал тренер своему помощнику, - ты тут разберись что
к чему. Мы пойдем поработаем над стартом. Пошли, девочки.
Девочки поднялись и направились за тренером на беговую дорожку.
Походка у них была ленивая и расслабленная; в руках они несли туфли,
каких Феликс еще никогда не видел: на подошвах туфель росли зубы.
- Зовут меня Владимир Антонович, - сказал помощник, одетый в
костюм еще более прекрасный, чем у девочек: по синим рукавам шла белая
полоса. - Для начала подтяните животы и распрямите спины. Дегтярев,
что ты стоишь, как будто кочергу проглотил?
Строй зашевелился. Дегтярев выпрямился, втянул до отказа живот и
замер, изображая стопроцентное повиновение.
- Можешь дышать, - сказал Владимир Антонович. - И не паясничай.
Никому не смешно, даже тебе самому.
При слове "дышать" Феликс шевельнулся.
- Это он - дурачок? - шепотом спросил он Бориса.
- Вроде того, - ответил Борис. - Ты с ним лучше не связывайся.
- Сейчас все разденутся, - сказал Владимир Антонович. - Пробежите
два круга по стадиону. В легком темпе. Не старайтесь друг друга
обгонять - это не соревнование, а разминка. У кого нет спортивной
обуви, можно босиком. Разойдись!
Раздевшись, ребята выстроились на дорожке.
- Марш!
Феликс бежал первый раз в жизни. То, о чем он мечтал в подвале,
свершилось: рядом с ним бежали такие, как он. Зачем все это делалось,
Феликс не знал, но это было прекрасно. Бежать было так легко, что
Феликс постепенно стал выходить вперед. Остальные уступать не хотели.
Хоть и не соревнование, но они тоже прибавили. Однако Феликс без
особых усилий скоро оказался впереди всех метров на пять. Феликс не
знал, что такое соревнование. Но почему-то ему было приятно, что он
бежит впереди всех. Великолепное чувство - чувство победы - охватило
его. Но тут же это чувство столкнулось с более сильным.
На беговой дорожке, у линии старта, прохаживались девочки. Они
посторонились, пропуская Феликса и остальных. Остальные убежали
вперед, а Феликс остановился. Он не мог пробежать мимо этих девочек.
Но было похоже, что девочки его не узнали. А если бы и узнали? Зачем
им нужен этот худощавый парнишка в длинных, неспортивных трусах?
Девочки в синих костюмах продолжали разминаться, не глядя на Феликса.
- Ну, что скажешь? - спросил тренер.
- А что нужно сказать? - спросил Феликс.
Девочки не смотрели на Феликса. Но они не были бы девочками, если
бы даже не глядя не знали, что этот парнишка таращится на них, как на
чудо. Девочки переглянулись и засмеялись. А опытный глаз тренера
машинально отметил, что паренек дышит ровно и глубоко, хотя пробежал
почти целый круг.
- Догоняй, догоняй, - сказал тренер.
Феликс побежал. Бежал он, с точки зрения тренера, безобразно: шаг
укороченный, не размашистый; подбородок задран, грудь выпячена. Но
догнал он всю группу еще в начале второго круга.
На втором круге Феликс опять собирался притормозить, но тренер был
теперь начеку. Легким шлепком пониже спины он послал Феликса на
финишную прямую, и тот прибежал впереди всех метров на двадцать.
Владимир Антонович про себя это отметил. Но вслух он сказал:
- Я же говорил - не устраивать гонки. Ты мне всю группу загонял.
Некоторые из ребят, в том числе и Борис, повалились на траву.
- Не лежать, не лежать! Прохаживайтесь! - крикнул Владимир
Антонович. - Впредь будете знать, когда пробежка, а когда чемпионат
мира.
Запыхавшийся Борис подошел к Феликсу.
- Бегаешь ты прилично, - сказал он. - Только бегай потише.
- А как это потише? Чтобы не слышно было?
- Помедленней. Особенно не выделяйся. Тебе нельзя.
- Не понимаю, - сказал Феликс. - Боря, ты все время мне говоришь:
это можно, а это нельзя. Почему ты говоришь только мне? Почему ты не
говоришь другим, таким же, как я.
В голосе Феликса не было ни малейшей обиды. Он просто
интересовался - почему?
- Потому что я тебе вроде бы друг.
- А что такое "вродебыдруг"?
- Господи, - сказал Борис, - не "вродебыдруг", а просто друг, не
приставай. Потом объясню.
- Все потом и потом... Ты говоришь "потом", а сам забываешь.
- Зато ты хорошо помнишь, - усмехнулся Борис.
Но Феликса сбить было не так-то просто.
- Я хорошо помню, - сказал он. - Разве это плохо - хорошо помнить?
Борис уже знал, что игра в вопросы-ответы могла продолжаться до
вечера. Выручил на этот раз Владимир Антонович.
- Отдохнули? - сказал он. - Теперь давайте попрыгаем.
- Каким стилем? - осведомился Дегтярев, который в любой компании
привык быть главным.
- А каким ты умеешь?
- Перекидным, - сказал Дегтярев, вычитавший это слово в газете
"Советский спорт", которую выписывал отец.
- Прекрасно, - сказал Владимир Антонович. - Стиль вполне
современный.
Планку на метровой высоте перепрыгнули все. Кроме Дегтярева.
Поплевав зачем-то на руки, Дегтярев разбежался и прыгнул вперед
головой.
Стиля хватило ровно на первую половину прыжка. Хоть это и
невозможно, но Дегтярев умудрился остановиться над планкой в воздухе.
Затем он обрушился на песок вместе с планкой.
- Попробуй без стиля, - посоветовал Владимир Антонович.
Но Дегтярев был парнем самолюбивым. Еще дважды он бодал головой
воздух над планкой и дважды грохался на живот.
- Упорство - хорошее качество, - заметил Владимир Антонович. -
Если это, конечно, упорство, а не упрямство.
- А у него упорство или упрямство? - спросил любознательный
Феликс.
Владимир Антонович усмехнулся, но ничего не ответил. Он начал
устанавливать планку повыше. Дегтярев придвинулся к Феликсу и
негромким голосом человека, привыкшего повелевать, посоветовал:
- А ты, деревня, заткнись.
В голове Феликса автоматически возникли сразу два вопроса: почему
он "деревня", а не Феликс, и что означает "заткнись". Но Борис уже
прочно обосновался на его ноге. Феликс промолчал. Дегтярев отошел в
сторону. Это вовсе не значило, что он простил.
На высоте сто двадцать осталось всего два человека. Это было
естественно, потому что группу подобрали из новичков.
На высоте сто тридцать остался один Феликс. А дальше пошло: сто
тридцать пять... сто сорок... сто сорок пять... сто пятьдесят.
Так и хочется написать, что Феликс взлетал в воздух, как птица. Но
нет. Он перелетал планку в положении, которое можно назвать
"положением сидя". Он поджимал колени к животу и нелепо размахивал
руками. Он падал на песок то боком, то на колени. Но планка оставалась
на месте.
Напрасно Борис подмигивал и строил гримасы, показывая, что пора
остановиться. Но Феликс намеков не понимал. Ему нравилось прыгать. Ему
нравился спортивный лагерь и все вокруг. Он был готов прыгать весь
день.
Владимир Антонович не делал никаких замечаний. Это не имело
смысла, потому что Феликс все выполнял неправильно. Но с каждой новой
высотой он все более убеждался в том, что у мальчишки есть два важных
качества: природная координация и отсутствие страха перед высотой.
С каждым новым прыжком Борис мысленно желал, чтобы планка слетела.
С каждым новым прыжком мрачнел Дегтярев. Успех Феликса он
расценивал как личное оскорбление.
Наконец на высоте сто пятьдесят пять планка упала. Ребята
захлопали в ладоши, поздравляя Феликса с нечаянной победой. Сердце
Дегтярева сжалось от злости.
Оставив девочек, к месту прыжков приближался тренер. Он уже успел
разглядеть кое-что издали.
- Хороший толчок, - сказал Владимир Антонович, кивая на Феликса.
- Я видел, - кивнул тренер. - И координация. Это от бога.
Остальное ноль, если не считать пузырей. На сколько он тянет по
толчку, как думаешь?
- Сто восемьдесят пять - сто девяносто. Это прямо сейчас.
- Похоже, - согласился тренер, - толчок, если честно говорить, не
просто хороший, а уникальный. Подойди-ка сюда.
Феликс подошел к тренеру. Феликс улыбался. Этот человек ему
нравился, потому что, как уже стало понятно, был повелителем девочек.
- Как тебя зовут?
- Феликс. Он думает, что меня зовут "деревня", но он ошибся, -
сказал Феликс, показывая на Дегтярева.
Дегтярев чуть не взвыл. Немедленно отплатить доносчику он не мог,
но мысленно поклялся сделать это при первой возможности.
- Ну, мы еще посмотрим, кто тут "деревня", - сказал Владимир
Антонович и крикнул: - Перерыв! У кого есть закурить?
Ребята с недоумением переглянулись. Впрочем, недоумевали не все.
Большой ум и большая злость могут совмещаться в одном человеке. Но у
Дегтярева они не совмещались. Машинально он сделал шаг в сторону своей
одежды.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг