Николай Томан
В СОЗВЕЗДИИ ТРАПЕЦИИ
"Надо было взять такси, - с досадой думает Ирина Михай-
ловна, озябшим пальцем протирая прозрачный кружок в оледе-
невшем окне троллейбуса. - Совсем замерзну, пока доеду..."
Время позднее - за полночь. В троллейбусе малолюдно -
всего пять-шесть человек. Сквозь замерзшие окна ничего не
видно, а водитель не считает нужным объявлять остановки.
В протертом кружочке мелькает свет уличных фонарей. Ирина
Михайловна всматривается в него, почти касаясь лбом толстой
наледи на стекле. В столь поздний час на улицах уже выключе-
на часть освещения и густые тени затушевывают приметы хорошо
знакомых зданий. Да и прозрачный кружочек то и дело затяги-
вается сизой пленкой изморози. Его почти непрерывно прихо-
дится протирать стынущими пальцами.
Лишь после Каляевской Ирина Михайловна начинает ориенти-
роваться безошибочно. Теперь скоро площадь Маяковского, а
там и Кудринская.
В скверном настроении возвращается домой режиссер цирка
Ирина Михайловна Нестерова. Не очень приятный был у нее се-
годня разговор с директором и главным режиссером. Они все
торопят с программой к открытию нового здания цирка. Времени
хотя еще и много, однако нужно ведь не только придумать
программу, но и отрепетировать ее. И не какую-нибудь, а неч-
то грандиозное, небывалое. В ее ушах и сейчас еще звучат па-
тетические слова директора:
- Первого мая мы дадим представление не просто в новом
здании цирка, а в самом лучшем в мире здании цирка! В нем мы
должны показать не только новое, но и принципиально новое!
Ирина Михайловна и сама все это отлично понимает. Она уже
была в новом здании и восхищалась почти всем, что там увиде-
ла. Особенно же четырьмя манежами, три из которых расположе-
ны под землей.
И снова мрачные мысли о новом репертуаре. Главный режис-
сер высказал пока лишь самые общие соображения о нем:
- Новая наша программа должна быть на уровне века. На
уровне современной науки и техники. Короче говоря - она
должна быть космической...
"Хорошо ему говорить о космическом - в его распоряжении
весь цирк, - уныло думает Ирина Михайловна, всматриваясь в
протертый глазок в наледи окна. - Воздушных гимнастов на
различных механических конструкциях, полеты их с батутов и
резиновых амортизаторов можно, конечно, подать как вторжение
в космос. А у меня клоуны... У них что космического? Куда
устремлю я своих коверных?.."
И усмехается невольно:
"Дрессированные животные тоже, конечно, не очень косми-
ческая фактура!.. Но Анатолий Георгиевич как-нибудь справит-
ся со всем этим. Наверно, придумает что-нибудь. И я бы при-
думала, если бы у меня были такие клоуны, как Виталий Лаза-
ренко или мой отец, знаменитый "Балага", будь он хотя бы лет
на десять помоложе...".
Ирина Михайловна знает, конечно, что и для клоунов приду-
мают что-то, если не главный режиссер, то кто-нибудь из пи-
шущих для цирка сценарии новых программ, но ей очень досадно
на себя за свою беспомощность...
Но вот и Кудринская. Нужно выходить. Ото, какой свирепый
мороз! Настоящая космическая стужа. Хорошо хоть, что идти
недалеко.
Ирина Михайловна торопливо перебегает широкое Садовое
кольцо и заворачивает за угол. Ее дом - третий от угла. Пос-
корее бы миновать двор, яростно продуваемый сквозным ветром.
Поднимаясь на третий этаж, Ирина Михайловна ищет в сумоч-
ке ключ от квартиры. Осторожно открыв дверь, на цыпочках
входит в коридор и нащупывает на стене выключатель.
Повесив шубку и переобувшись, она идет на кухню. Сквозь
стеклянную дверь соседней комнаты не видно света - отец ее,
Михаил Богданович, и сын Илья спят, конечно.
Мягко щелкает клавиш выключателя, и на кухне вспыхивает
свет. Сразу же бросается в глаза тарелка, покрытая салфет-
кой. Рядом стакан и коробка с помадкой - любимыми конфетами
Ирины Михайловны.
"Это папа, конечно", - тепло думает она об отце. С тех
пор, как он ушел на пенсию, в доме стала чувствоваться его
заботливая рука.
Ирина Михайловна зажигает газовую плиту и осторожно ста-
вит на нее чайник. Усевшись за стол, не без любопытства при-
поднимает салфетку.
Ну да, это приготовленные папой бутерброды. Но что это
еще? Что за странная фигурка? Похожа чем-то на Буратино...
Ирина Михайловна берет ее в руки и вдруг слышит отчетливо
произнесенные тоненьким "цыплячьим" голосом слова:
- Добрый вечер, Ирина Михайловна! Позвольте представиться
- Гомункулус. Создание великого алхимика нашего времени Ба-
лаги и его внука физикуса Ильи.
"Конечно же это проделки Илюши и папы", - догадывается
Ирина Михайловна. Ее, однако, не смешит эта выдумка, а лишь
вызывает чувство досады.
"Зачем они устроили мне этот цирк на дому?.." - с огорче-
нием думает она, откладывая в сторону маленького человечка,
и уже без прежнего аппетита принимается за бутерброды.
Человечек, однако, оказывается упрямым.
- Ай-яй-яй! - укоризненным голоском произносит он. - Не
ожидал я этого от вас, Ирина Михайловна. Я понимаю, вы уста-
ли и хотите есть, ну так и ешьте себе на здоровье. Я ведь
вам не мешаю. Прошу лишь вашего внимания, ибо мне нужно со-
общить вам нечто очень важное: мой повелитель, знаменитый
коверный клоун Балага, решил снова вернуться на арену.
Ирина Михайловна уже не может больше спокойно слушать
этого маленького наглеца. Она снова берет его в руки и вни-
мательно осматривает со всех сторон в надежде найти ка-
кой-нибудь проводок, с помощью которого ее отец или сын Илья
ведут этот разговор. И хотя никаких проводов Ирина Михайлов-
на не находит, она снимает туфли и в одних чулках на цыпоч-
ках подходит к комнате проказников, намереваясь застать их
врасплох. Энергично распахнув дверь, она зажигает свет, но
никого возле дверей и за столом не обнаруживает. Дед и внук
лежат в своих постелях, безмятежно похрапывая. Ирица Михай-
ловна почти не сомневается, однако, что они лишь притворяют-
ся спящими, но окликнуть их не решается.
- Они спят, Ирина Михайловна, - снова произносит челове-
чек, как только она возвращается на кухню. - А я уполномочен
ими вести с вами этот разговор. Вы ведь будете, наверно,
пить чай? Ну, а я тем временем изложу планы вашего папаши.
Почтенный Михаил Богданович Балаганов действительно решил
вернуться на арену цирка. Чихал он на свой пенсионный воз-
раст. Придется, конечно, отказаться от акробатики и, может
быть, даже от реприз. Но он теперь будет мимом, подобно Мар-
селю Марсо в его Бип-пантомиме.
- Ну вот что - хватит! - сердито хлопает ладонью по столу
Ирина Михайловна. - Это уже не остроумно!
И она бесцеремонно хватает Гомункулуса, собираясь швыр-
нуть его в кухонный шкаф.
- Умоляю вас, погодите минутку, - пищит человечек. - Еще
буквально два слова...
- Нет! - неумолимо прерывает его Ирина Михайловна и бро-
сает в темный ящик шкафа. - Поговорю об этом завтра с твоим
повелителем.
Ей уже не хочется есть. Она торопливо убирает все со сто-
ла и уходит в свою комнату. Ее муж, доктор физико-математи-
ческих наук, Андрей Петрович Нестеров, спит на диване. Но
едва Ирина Михайловна зажигает ночничок, как он открывает
глаза.
- Ты уже пришла, Ира? - сонно спрашивает он и смотрит на
часы. - Почему так поздно? Да и вид какой-то расстроенный.
- Спасибо за спектакль, - сердито говорит Ирина Михайлов-
на.
- За какой спектакль? - удивляется Андрей Петрович.
- За домашний. Не сомневаюсь, что без твоего участия тут
не обошлось. Все было на уровне современной кибернетики.
- Да что ты в самом деле! Я понятия не имею, о чем ты го-
воришь...
Голос Андрея Петровича звучит искренне, и Ирина Михайлов-
на решает объяснить, в чем дело.
- Ай, проказники! - смеется Андрей Петрович. - Ловко при-
думали, а ты зря злишься. Это, конечно, Илюша - он блестящий
экспериментатор. Вся техника - его рук дело. Ну, а остальное
- результат фантазии и артистического таланта твоего отца.
И, знаешь, я думаю, это не только шутка. Дед в самом деле
снова хочет в цирк. Такие, как он, не уходят на пенсию.
- Но ведь годы, - вздыхает Ирина Михайловна. - Он же буф-
фонадный клоун, а врачи запретили ему не только сальто-мор-
тале, но и более простые акробатические трюки.
- Стало быть, Гомункулус сказал правду - коверный клоун
Балага действительно решил стать мимом. Наверное, в наше от-
сутствие он уже репетирует свою новую программу, вживается в
новый образ. Да и что гадать - завтра, он сам посвятит тебя
в свои планы.
А в это время дед с внуком шепчутся в соседней комнате:
- Не переборщили ли мы? - спрашивает Илья, - Мне кажется,
мама рассердилась...
- Да, может быть, - соглашается Михаил Богданович. - Но
зато она подготовлена теперь к моему решению и мне завтра
легче будет с нею разговаривать. К тому же она сможет оце-
нить и возможности моего будущего партнера - Гомункулуса.
В квартире Нестеровых Михаил Богданович встает раньше
всех. Затем уже Ирина Михайловна. Андрей Петрович с Ильей
позволяют себе поспать еще часок.
Спит ли еще Илья, Андрею Петровичу не известно. Сам он
просыпается почти тотчас же, как только поднимается его же-
на. Он, правда, не произносит ни слова и даже не открывает
глаз, догадываясь, что она хочет, видимо, поговорить с отцом
наедине. А потом, когда Ирина уходит на кухню, он напряженно
прислушивается, пытаясь уловить хоть одно слово из негромко-
го ее разговора с Михаилом Богдановичем. Но, так и не услы-
шав ничего, снова засыпает.
В девять часов его будит Илья:
- Вставай, папа, наш дом уже пуст.
- Как пуст? А Михаил Богданович?
- Дед тоже ушел куда-то. Оставил записку, чтобы завтрака-
ли без него.
- Жаль, - вздыхает Андрей Петрович. - Хотелось узнать,
чем кончился его разговор с твоей матерью.
Илья смеется:
- В наш век магнитных записей мы и так все узнаем...
- Как тебе не стыдно, Илья! - хмурясь, перебивает его
отец.
- И ты мог подумать обо мне такое? - укоризненно качает
головой Илья. - На вот, прочти.
"Зная, каким любопытством будешь ты томиться, специально
для тебя зафиксировал все на магнитной пленке. Вернусь толь-
ко к вечеру. Идем с Гомункулусом к главрежу. Проинформируй
обо всем папу.
Твой дед - "Великий алхимик и начинающий мим".
- Ну что ж, включай тогда, - машет рукой Андрей Петрович.
Пока нагреваются лампы магнитофона, отец с сыном молча
смотрят друг на друга, пытаясь угадать - с согласия ли Ирины
Михайловны пошел Михаил Богданович в цирк или вопреки ее же-
ланию?
Но вот Илья нажимает наконец кнопку воспроизведения запи-
си, и Андрей Петрович слышит спокойный голос жены:
"Здравствуй, папа! Спасибо тебе за вчерашний спектакль".
"Ну и что ты скажешь о моем решении?"
"А ты серьезно?"
"Серьезнее, чем ты думаешь. Мне надоело быть домработни-
цей".
"Только поэтому?"
"Это, конечно, не главное. Не могу я без цирка..."
"Но что ты теперь будешь там делать? Не те ведь годы..."
"Ты же слышала от Гомункулуса - мы с ним покажем пантоми-
му - "В лаборатории средневекового алхимика".
"А ты веришь в успех?"
"Не сомневаюсь".
"А я сомневаюсь... Сомневаюсь, что ты будешь иметь такой
же успех, как прежде. Ведь ты был знаменит. Во всяком слу-
чае, тебя проводили на пенсию почти как народного артиста.
А теперь..."
"Что теперь? Теперь я, может быть, буду еще знаменитее,
ибо чувствую, что нашел то, чего не хватало раньше, - насто-
ящую маску. Ведь я работал все эти дни... Целый год! Вы все
уходили, а я тут работал. Сначала просто над техникой мима.
Репетировал стильные упражнения по грамматике Этьена Декру,
по которой учился Марсель Марсо. Осваивал ходьбу против вет-
ра, передвижение под водой, перетягивание каната. Этьен Дек-
ру утверждает, что актер может своим телом выразить любые
чувства. Лицо для него не играет никакой роли. Оно лишь мас-
ка. Только тело в состоянии выразить такие чувства, как го-
лод, жажду, любовь, счастье и даже смерть".
"И ты поверил в это?"
"Я проверил это. Вот смотри, я изображу тебе передачу но-
востей по радио. Покажу человека, который включил утром ра-
дио и услышал интересные новости".
Некоторое время слышится лишь легкое шипение магнитной
ленты и постукивание чайной ложки о стенки стакана. Потом
щелчок, будто кто-то включил радиоприемник. А спустя еще
несколько секунд тихий смех Ирины Михайловны и возбужденный
голос Михаила Богдановича:
"Ну что? Поняла ты, что услышал человек, включивший ра-
дио? Не догадалась разве, что передавали сообщение о новом
полете в космос?"
"Да, папа, поняла! И признаюсь - не ожидала..."
"Не ожидала! Плохо ты знаешь своего отца. Я вырос в цир-
ке. Вся жизнь моя прошла на его манеже. Я и родился, навер-
но, где-нибудь под тентом ярмарочного балагана. Ты ведь зна-
ешь, что я подкидыш... Помнишь, рассказывал, как меня подки-
нули коверному клоуну "Бульбе", положив в его чемодан? Он и
вышел с этим чемоданом на манеж во время представления, не
подозревая, что в нем живой ребенок. А потом так обыграл
свою находку, что хохот зрителей чуть не сорвал ветхий бре-
зент с ярмарочного балагана".
И опять пауза, заполненная шипением магнитной ленты. За-
тем снова голос Михаила Богдановича:
"Подкинула меня Богдану Балаганову циркачка, имя которой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг