фотографию, переснятую с немецкой иллюстрированной газеты "Шварц Адлер", и
пристально всматривается в нее. Похоже, что и капитан Уралов Уралов не
понимает, в чем дело.
- Как по-вашему, - обращается вдруг полковник к капитану, протягивая
ему фотографию,-откуда мог быть сделан вот этот снимок?
Загорский, заглядывая через плечо капитана, видит на снимке свой
полигон, запечатленный в момент испытания на нем ракеты "Тау-21". Ничего не
понимая, он почти вырывает фотографию из рук капитана, но полковник
решительным движением отбирает ее и возвращает Уралову:
- Потом посмотрите, товарищ Загорский. Пусть капитан ответит сначала на
мой вопрос.
Уралов внимательно рассматривает снимок. Конечно, сделать его можно
было только на виду у всех со стороны поля, совершенно голого почти до
горизонта.
- Итак?
- Фотографировали метров со ста - ста пятидесяти... Вон примерно с той
точки,- кивает капитан в сторону трех ромашек, украшающих макушку небольшого
холмика.
- Ну, а если с помощью телеобъектива?
- В этом случае съемку можно было бы вести с расстояния трехсот и даже
пятисот метров. Но опять-таки на виду. Перед нами ведь на несколько
километров совершенно ровное поле.
- Да, тут действительно все как на ладони! - произносит подполковник
Загорский. На продолговатом, сухощавом лице его не только удивление, но и
явный испуг. - Я хорошо помню, как в тот день стояли мы тут и делились
своими впечатлениями о книге Уильяма Бриджмэна. И тогда было то же, что и
сейчас, - ни души и ни единого предмета в поле. Ума не приложу, как нас
смогли сфотографировать... Разве только человек-невидимка?
А капитан Уралов уже мерит поле своими длинными ногами. Ходит взад и
вперед возле холмика, на котором растут ромашки. Опускается даже на колени и
нюхает их для чего-то.
- Вы, конечно, понимаете мое положение, товарищ
полковник,-оправдывается Загорский. - Я ведь...
Да, я понимаю,- перебивает Астахов, - потому и не спрашиваю вас ни о
чем. Этого никто пока не может объяснить... Или, может быть, вы рассеете
наше недоумение? - обращается он к подошедшему капитану.
Нет - я тоже ничего пока не понимаю, - признается Уралов.
- Тогда сфотографируйте, пожалуйста, общий вид полигона с разных
точек,-говорит Астахов. - Постарайтесь, чтобы снимки были в таком же
ракурсе, как и на этой вот фотографии.
- Слушаюсь,-прикладывает руку к козырьку капитан. - Позвольте мне также
обследовать некоторые участки полигона.
- Делайте все, что найдете необходимым... - разрешает Астахов и
поворачивается к подполковнику: - А вы, товарищ Загорский, учтите, что вашу
технику и все ваши действия на полигоне кто-то тайно фотографирует в любое
время дня, а может быть, и ночи.
5
Инженер-полковник Шахов несколько лет подряд давал себе слово заняться
"приведением в порядок своего фюзеляжа". Он имел в виду ежедневную
физзарядку и регулярные занятия спортом. Конкретно - теннисом. Составлялись
программы максимум и минимум, ни одна из коих не была осуществлена. Мешали
этому и чрезмерная занятость, и некоторые другие обстоятельства, главным же
образом - элементарная леность. Когда перевалило за пятьдесят, Шахов вообще
махнул на все рукой и стал только китель заказывать попросторнее.
Лишний вес между тем все чаще давал себя знать. Сказывалось это не
только на работе сердца, но и на нервах. Поэтому скверное настроение, не
покидавшее его в последние дни, Шахов был склонен приписать своей тучности.
Скверно у него на душе и сейчас. Расстегнув все пуговицы кителя,
изнемогающий от жары и усталости, вот уже более получаса лежит он на диване
и хмуро смотрит в потолок. Весь день пришлось ему нервничать, доказывая свою
точку зрения, а зачем? Если полковник Астахов склонен больше считаться с
фантастическими теориями капитана Уралова, а не с его, Шахова, опытом, то
какой смысл во всех этих спорах? Нужно, пожалуй, пойти к самому генералу и
доложить ему свою точку зрения.
Конечно, Уралов - толковый малый. Начитанный, знающий. Но зачем же быть
еще и фантазером? Он воображает, что вражеская агентура оснащена чуть ли не
карманными электронными машинами, и не сомневается, что испытательный
полигон ракетного оружия фотографировался какими-то кибернетическими
средствами. Практика показывает, однако, что вражеские агенты великолепно
обходятся и обыкновенным фотоаппаратом. Каким образом удалось им
сфотографировать полигон, чуть ли не на глазах полковника контрразведки
Астахова, это уж результат сноровки агента, производившего съемку. Вот
послушаем завтра, что скажут эксперты, изучавшие эти снимки, тогда и будем
делать выводы...
Но ждать до завтра не приходится. Раздается звонок, и Шахов слышит
веселый голос полковника Астахова:
- Извините, что беспокою вас так поздно, Семен Ильич, но экспертиза уже
готова, эксперты у меня, а за вами послана машина.
Приходится вставать с уютного дивана, и весьма вероятна перспектива
снова провести всю ночь без сна. Вчера и позавчера было то же самое. Другой
бы похудел от такой жизни без всякой физкультуры...
Машина приходит через десять минут. Шахов, ждавший ее на улице, молча
распахивает дверцу и тяжело плюхается на заднее сиденье.
Конечно, эксперты доложат что-нибудь такое, что подтвердит точку зрения
Уралова; в противном случае Астахов не стал бы так торопиться. Будет,
видимо, допущено, что вражеская разведка использует какую-то новую
аппаратуру. Как же они завезли ее к нам? Разве над этим кто-нибудь из наших
"поборников нового" задумывается? Все буквально загипнотизированы этими
самообучающимися, самонастраивающимися и, кажется, даже самомонтирующимися
кибернетическими машинами, для коих будто бы все возможно...
"Физики и лирики", - невольно вспоминает Шахов заголовки недавних
дискуссионных статей и задает себе вопрос: "Я-то кто же: физик или лирик?" И
усмехается: "Лирик, наверное. Лирик испытанных старинных методов разведки и
контрразведки. Ну что ж, послушаем теперь физиков и не станем без особой
нужды омрачать их нашим скептицизмом. Любопытно, однако, чем, кроме смутных
догадок, подтвердят они свою точку зрения?.."
6
У Астахова действительно все уже в сборе. Спокойно сидят в его кабинете
и пьют чай. Полковник умеет проводить свои совещания в спокойной, почти
домашней обстановке.
- Угощайтесь, Семен Ильич, - протягивает он чашку инженер -
полковнику,- И начнем, пожалуй. Прошу вас, товарищ Павлов.
Майор Павлов, худощавый, подтянутый,- типичный штабной офицер. В
компетентности его у Шахова нет ни малейших сомнений. В вопросах фототехники
он непререкаемый авторитет. Не торопясь, монотонно читает майор машинописный
текст заключения экспертов, из которого следует, что все снимки полигона
ракетного оружия сделаны... не фотоаппаратом. Далее следует длинное
объяснение причин такого заключения. Все действительно может быть и так, но
кое-что можно толковать по-иному. И Шахов столь же неторопливо, как и
Павлов, принимается излагать свои возражения.
Капитан Уралов со скучающим видом пьет чай. Астахов краем глаза
наблюдает за ним. Бесстрастие капитана кажется ему напускным. Не может он
оставаться равнодушным к тому, что говорит Шахов. Окажись прав
инженер-полковник, гипотеза Уралова потеряет смысл.
- Ну, хорошо, - спокойным голосом говорит капитан, как только умолкает
Шахов, - допустим, что вы правы и снимки действительно сделаны обычным
аппаратом. Но каким образом они могли так быстро попасть редакцию газеты
"Шварц Адлер"? Шахов молчит, прикидывая что-то в уме, Уралов продолжает
после небольшой паузы:
- Нам ведь известно, когда они были деланы. Было это тридцатого июня в
четыре часа дня. Известно нам и время выхода - из печати "Шварц Адлера".
- Да, действительно, мы можем теперь точно все
подсчитать, -подтверждает полковник Астахов. - Вот газета "Шварц Адлер". На
ней стоит дата первого июля.
- Значит, с момента съемки до выхода западногерманской газеты из печати
времени было не более суток, - все тем же спокойным голосом заключает
капитан Уралов. - Мог ли кто-нибудь из молодчиков генерала Гелена* (*
Генерал Гелен Рейнхард - руководитель западногерманской секретной службы,
работающей для НАТО) , производивших эту съемку, преодолеть три тысячи
километров в течение одних суток?
Для Шахова уже ясно, что его точка зрения неверна, но он все еще не
хочет сдаваться.
- Почему бы не допустить, что агент, производивший съемку, покрыл это
пространство самолетом? - спрашивает он, поворачиваясь к Астахову и избегая
пристального взгляда Уралова.
- На каком самолете?-пожимает плечами полковник Астахов.-Не на
собственном же?
- Я имею в виду обычный самолет и ближайший аэродром.
Ну что ж, - одобрительно кивает Уралов, - нужно обсудить и такую
возможность. Так как военным самолетом тайный агент явно не мог
воспользоваться, ему, следовательно, нужно было преодолеть расстояние до
ближайшего гражданского аэродрома, равное примерно двумстам километрам.
Создадим ему для этого наиболее благоприятные условия и посадим его на
попутную машину. По местным дорогам на такую поездку ушло бы не менее трех
часов. На аэродром он прибыл бы, значит, не раньше семи вечера. На запад в
это время не летит ни один самолет - последний отправился в три часа дня,
ближайший уходит только в четыре утра. Четыре утра - это уже первое июля.
Мог ли он в оставшееся время...
- Нет, не мог,- перебивая Уралова, заключает Шахов и поднимает руки. -
Я капитулирую и готов принять версию капитана Уралова. Однако теперь мне
хотелось бы услышать, как он ее аргументирует.
Заметив, что победитель не злорадствует и не торжествует. Шахов смотрит
на него уже без предубеждения. Сам бы он не упустил случая поддеть капитана.
Все теперь смотрят на Уралова, который мелкими глоточками, не спеша
пьет чай.
- Аргументы?- спрашивает он.- Разве и без того не очевидно, что имеем
мы дело с каким-то электронным устройством?
- Это только догадки или есть конкретные доказательства?
- Помните таинственный взрыв на полигоне у Загорского?
- Это когда погиб один ефрейтор?
- Да, ефрейтор Чукреев.
- Но ведь это когда было! - пренебрежительно машет рукой Шахов. -Почти
полгода назад.
- Зачем же полгода - всего три месяца. Но то, что тогда было непонятно,
теперь предстает совсем в другом свете. Помните кристаллики кремния,
найденные майором Васиным на месте взрыва таинственной мины?
- Вы полагаете, следовательно...
- Вот именно. У меня нет никаких сомнений в том, что тогда взорвалось
устройство, которое вело передачи с нашего полигона. И это устройство было
электронным, на полупроводниках, о чем свидетельствуют крупинки чистейшего
кремния.
Допустим, что это действительно так,- не очень охотно говорит
инженер-полковник.-Хотя... А каков, по-вашему, его внешний вид?
Капитан задумчиво смотрит некоторое время в темные прямоугольники окна,
потом берет синий карандаш из деревянного стакана, стоящего на письменном
столе Астахова, и торопливо набрасывает на листе бумаги какие-то эскизы.
- Внешний вид его может быть какой угодно. Такая вот танкетка,
например. Или подобие приплюснутого шара - сфероида. Весьма возможно даже,
что эта штука сама, автоматически, так сказать, окрашивается под цвет
окружающей местности.
- Обладает своеобразной мимикрией?
- Да, нечто в этом роде, - утвердительно кивает капитан.
"Принципиально это во всяком случае возможно", - мысленно соглашается с
ним Шахов. Вслух он спрашивает:
- Ну хорошо. Допустим, что такая управляемая на расстоянии
замаскированная танкетка действительно вкатилась на один из наших полигонов.
А как же она передает изображение? Вы, конечно, конечно, ответите: с помощью
телевидения. Допускаю и это, но как? Размеры ее не могут быть велики. Где же
она берет энергию для передач? Ведь телепередачи требуют огромных затрат
энергии...
Шахов задал Уралову вопрос, который интересует всех. И эксперты, давно
уже забывшие о своем чае, и полковник Астахов - все выжидательно смотрят на
капитана. Этот пункт его гипотезы кажется им особенно уязвимым.
- Я не думаю, чтобы электронный шпион вел обычную
телепередачу,-задумчиво произносит капитан.- На это действительно
потребовалось бы слишком много энергии. Видимо, тут найдено какое-то иное
решение. Современная теория информации дает возможность выработать очень
простые, экономные коды. С помощью таких кодов любую информацию, в том числе
телевизионную, можно передать в сжатом виде в течение нескольких секунд.
Телевизионные приемники, расшифровав ее, воспроизведут на своих
электронно-лучевых трубках в натуральных масштабах времени.
- Дело тут, значит, в статистическом составе информации?- спрашивает
Астахов, имеющий некоторое представление о теории связи.
- Да, конечно,- кивает Уралов и наливает себе еще чашку чаю.-Несмотря
на необычайную сложность статистического состава телевизионной информации,
она все же поддается исследованию методами общей теории связи. Информацию
эту можно измерить, установить наименьшее количество единиц для ее передачи
и подыскать для нее наиболее экономные коды.
- М-да, - задумчиво произносит инженер - полковник Шахов, отодвигая
пустую чашку.- Не очень конкретно, конечно, но вполне вероятно.
- Значит, можно начинать поиски электронного шпиона? - спрашивает
Астахов.
- Полагаю, что можно, - отвечает Шахов.
Казалось бы, кроме капитана Уралова, некого было послать на такое
задание, и все-таки полковник Астахов не очень уверен-правильно ли он
поступил, послав именно его. Капитану придется иметь депо не только с
техникой. За этой техникой-люди, опытные разведчики врага. Как-то он
справится с этим? Тут еще Шахов смотрит весь день укоризненным взглядом.
Надо поговорить с ним об этом...
- Кого бы вы послали?- без всяких предисловий спрашивает Астахов
инженер - полковника.
Шахов молчит, раздумывая. Кроме Уралова, послать на такое дело
действительно некого...
- Я, собственно, не против Уралова, - говорит он,- Но надо бы не
одного. Я бы вместе с ним обязательно кого-нибудь из опытных оперативных
работников послал. Одному ему трудно будет. Он ведь неопытен в делах
оперативного характера. Да и точка зрения у него слишком уж...
Не закончив мысли, Шахов широко разводит руками и замолкает.
- Вы, значит, не разделяете этой точки зрения?
- Не вполне, - признается Шахов.- Она, отрывает его от сегодняшнего
дня, от повседневной практики нашей работы, хотя и выглядит весьма
прогрессивной. Но вы не думайте, что я совсем уж погряз в будничной работе.
Я слежу и за всем новым. Допускаю даже теоретическую возможность телеграфной
передачи человеческого тела, высказанную Норбертом Винером;
Он произносит это без улыбки, и нелегко понять, шутит он или говорит
серьезно.
Представляю себе, как усложнится работа контрразведок, - усмехается
Астахов,- если тайных агентов начнут забрасывать таким способом. К счастью,
сам же Винер опровергает такую возможность. Любое "развертывание" организма
должно представлять собой процесс прохождения электронного луча через все
его клетки. Это неизбежно разрушит живые ткани, и, если кому-нибудь удастся
"протелеграфировать" в наш адрес тайного агента, мы получим лишь труп. А "
мертвый агент не так уж страшен.
Оба смеются. Потом Шахов замечает задумчиво:
- Может быть, и к лучшему, что Уралов поехал один. Это приучит его к
самостоятельности.
- В существование электронного шпиона вы верите?
- Весьма возможно, что он и существует, - уклончиво отвечает
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг